Клаус-Петер Вольф "Ярость"

Больше всего ей сейчас хотелось поехать домой. Она едва сдерживала слезы. Но из уважения к Уббо Анна вернулась в зал и осталась до финальных аплодисментов. Пока она слушала Уббо Гейде, воспоминания померкли. Собственная голова напоминала ей огромную библиотеку, и там было несколько книг и фотоальбомов, которые она предпочла бы никогда не открывать.

Хольгер Блём попросил некоторых гостей поделиться впечатлениями. Старший полицейский советник Ютта Дикманн с немного обиженным видом стояла и слушала речь Веллера:

– Побольше бы таких шефов, и мир станет куда лучше. Уббо Гейде – глубоко уважаемый всеми человек, и не из-за своего звания, а благодаря жизненному опыту, мудрости, если хотите. Уббо, я часто думал, что хотел бы иметь отца, похожего на тебя.

Старший полицейский советник Дикманн откашлялась:

– В наши дни работа полиции имеет мало общего с довоенными шуцманами, о которых мы все так любим вспоминать. Академия полиции превратилась в Немецкую высшую школу полиции. Выпускные экзамены согласованы с университетской программой. Сегодня речь идет об организации безопасности…

К ее недовольству и к облегчению большинства остальных, группа «Фабельхафтен Драй» заиграла песню «Пираты, вперед!» [1 - «Piraten, Ahoi!» (нем.).]. Эта песня стояла у Веллера в качестве звонка на мобильном, и он невольно схватился за телефон, когда зазвучала мелодия.

* * *

Эске Таммена неторопливо брела вдоль гавани Лера в раздумьях о себе и собственной жизни. Няня будет сидеть с ребенком еще два часа. Так зачем возвращаться домой прямо сейчас?

Какой-то голос у нее в голове подсказывал: «Если ты сейчас пойдешь к Вольфи, то вы поссоритесь, и этот вечер, суливший так много прекрасного, может закончиться разрывом ваших отношений».

На самом деле она уже начала сомневаться, что у истории с Вольфи может быть продолжение. Он совершенно не подходил на роль отца.

Эши закурила. Когда приходилось раздумывать о чем-нибудь неприятном, она предпочитала прогуливаться вдоль воды и курить. Чем глубже она затягивалась и чем быстрее шла, тем ближе подходила к решению.

Да, пора прекратить отношения с Вольфи. Ей не нужен простой любовник или щедрый поклонник. Она ищет человека, готового стать надежной опорой для Фоко, ее пятилетнего сына. Следующий мужчина, которого она ему представит, должен быть именно таким.

С Вольфи Фоко не был знаком вообще. Роман с Вольфи с самого начала был окутан тайной. Сначала она подозревала, что он женат, но он так четко расставил границы, что совсем не походил на мужа, который не решился развестись и потому вынужден скрывать возлюбленную.

Эши не заметила человека, идущего сзади. Она бросила на землю окурок и собиралась его растоптать, когда произошло нападение.

Она сразу поняла, что ее хотят убить.

Стальная нить резала горло, как лезвие бритвы, и не давала вдохнуть.

Мужчина уперся ей в спину коленом и наклонил назад.

Она ходила на курсы самообороны задолго до рождения Фоко, но вдруг моментально все вспомнила. Поддалась силе противника, как учил тренер. Закинула руки назад, схватила его за волосы и начала тянуть. А потом резко дернула головой и телом назад, в его сторону.

Эши врезала затылком ему по носу. Он взвыл.

* * *

Несколько писателей, которые решили продолжить вечер в пабе «Джеймсонс», обсуждали ситуацию на рынке электронных книг.

Петер Гердес первым заметил борьбу на улице. Они с Манфредом Ц. Шмидтом сразу выбежали наружу, пока остальные обсуждали, не лучше ли вызвать полицию, чем устраивать самосуд.

– Какой еще самосуд! – пропыхтел на бегу Манфред. – Мы просто врежем ему по роже!

Нападавший сбежал. Его не слишком привлекала перспектива быть пойманным матерью-одиночкой и двумя авторами детективов.

Горло Эске Таммены выглядело жутко, но она выжила. Вопреки многочисленным советам, она не захотела отправляться ни в полицию, ни в больницу. Но ее так трясло, что она едва могла вымолвить слово.

Эске сказала, что неподалеку живет ее приятель, и она пойдет к нему.

Писатели провели с ней еще немного времени. Миша Кремер даже попытался уговорить ее выпить с ними «Гиннесса», но она спешила к своему Вольфи, хотела рассказать ему о случившемся и привести себя в порядок. В таком виде она не хотела показываться ни сиделке, ни маленькому сыну.

Чуть позднее Кристиан Франке страстно спорил за барной стойкой, заявляя, что им все равно следовало вызвать полицию, неважно, хотела этого испуганная женщина или нет. Ведь ее пытались задушить стальной петлей. После этого нельзя просто так взять и уйти.

По дороге домой Петеру Гердесу показалось, что он снова встретил человека, напавшего на Эске Таммену. Тот ехал на велосипеде в сторону портового музея. Но Петер Гердес засомневался, действительно ль это преступник, или просто мужчина похожей комплекции, или с ним сыграла злую шутку его фантазия автора детективов.

В это время безжизненное тело Эске Таммены уже плыло вдоль гавани Лера.

Несколько маленьких окуньков, привлеченных запахом крови, пощипывали ее кожу, словно волоски были маленькими червячками.

* * *

У Кирстин де Боек возникла серьезная проблема. Она была по горло сыта выходками Эши. Дальше так продолжаться не может. Ни за что!

Она опаздывала каждый раз. Каждый раз!

Раньше на Эши можно было положиться, они были как подруги. Но с тех пор, как она втюрилась в этого Вольфи, с Кирстин все чаще обращались как с прислугой. Если Кирстин начинала жаловаться, то Эши быстро меняла роли – из работодателя в подругу и обратно.

Она говорила либо «Ну мы же подруги!», либо «Я тебе все-таки деньги плачу».

Но пришла пора положить этому конец. Такой ценой деньги ей не нужны. Тридцать евро за вечер – в сущности, не так уж и много. Ведь они договаривались до двенадцати часов, а сейчас уже почти два, но Эши не подходит к телефону и не отвечает на эсэмэс.

Раздраженная Кирстин села и написала подруге письмо. Подвела все итоги. На четыре страницы. Последнее предложение звучало так: Я прекрасно обойдусь без подруги, которая вспоминает о моем существовании, лишь когда ей что-нибудь нужно.

Кирстин еще раз перечитала написанное от руки письмо. И осталась вполне довольна.

Между тем уже было десять минут четвертого. Кирстин хотела оставить письмо для Эши на столе. Но колебалась между побуждением просто уйти и чувством долга – ведь малыш Фоко останется в одиночестве. Она не могла поступить так с маленьким мальчиком. А что, если он проснется, захочет в туалет?

Конечно, ей очень хотелось проучить Эши, но из-за этого не должен страдать ребенок.

Кирстин легла на диван, под тонкий шерстяной плед. Заснуть не получалось. Она была слишком взвинчена.

Она снова вскочила и написала сообщение в «Фейсбуке»: С меня довольно, Эши! Хватит вытирать об меня ноги! Я, конечно, понимаю, у тебя любовь, но у меня тоже есть жизнь! Твоя бывшая подруга Кирстин.

* * *

Эрик Хааг не смог удержаться, хотя у него не было удостоверения рыбака. Он провалил экзамен, потому что в вопросе:

Что должен взять с собой на воду рыбак?

А: рыболовный экстрактор для извлечения крючка

В: портативный радиоприемник

С: ящик пива

выбрал вариант «С». Вообще-то он знал: чтобы рыбачить в этом месте, нужно два разрешения. Удостоверение рыбака и рыболовный билет. Но без удостоверения – и сданного экзамена – нельзя было купить рыболовный билет.

За всю жизнь бюрократия доставила Эрику немало неприятностей. В разорении своего пивного ресторана он тоже винил бумаги, пункты и предписания. Сначала ему запретили подавать еду, потом запретили курение, и наконец после по-настоящему успешного вопреки всем правилам и штрафам года заявилась налоговая служба и потребовала налоги. Когда он получал почту из какой-нибудь инстанции, там, заковыристо выраженное многими словами, заключалось одно-единственное послание: Эрик Хааг, сдавайся!

Да, именно так он это воспринимал. Придирки чистой воды.

Мы никогда не простим тебе, что ты хочешь зарабатывать деньги, работая своими руками. Мы будем ставить тебе палки в колеса, пока ты не сдашься.

Теперь он жил на пособие по безработице. Но бумажная волокита все не кончалась. Его поддерживали, и за ним присматривали. Он слышал об этом практически ежедневно, когда включал радио или телевизор.

Но теперь ему хотелось покоя, и к тому же были неплохие шансы поймать хорошего судака или жирного угря.

Когда у Эрика еще была машина, он часто ездил на Леду, Джюмме или Эмс, поудить морскую рыбу. В их течениях, неподалеку от Северного моря, ощущались приливы и отливы. Вверх по реке можно было поймать камбалу. В набегающих водах они с другом как-то раз поймали сома длиной метр сорок. И с гордостью запечатлели свой триумф на фотографии. Про них с рыбой даже написали в газете. Только у него, к сожалению, не было действительного удостоверения рыбака, и разразился большой скандал. С тех пор Эрик не желал иметь никаких дел с щелкоперами, как он называл журналистов.

Сейчас, в такое время, на променаде было спокойно. Суматоха еще не началась. Магазины закрыты, над водой висит белесый туман, прохладно, и у него нет с собой экстрактора для крючка, впрочем, как и ящика пива – только упаковка из шести бутылочек. Какая утренняя рыбалка без пива?

Эрик Хааг взял с собой два удилища. Одно из них он хотел поставить на угря. Кусок селедки на крючке, лежащий глубоко на дне. Он знал, где именно находится нора угрей, разместил наживку прямо там и закрепил на удочке колокольчик.

На блесну он рассчитывал поймать судака, прямо рядом с променадом. Эти разбойники предпочитали держаться в тени. Прохожие, гуляющие вдоль берега и небрежно бросающие в воду вафли из-под мороженого, и особенно пенсионеры, подкармливающие уток, приманивали крошками маленьких рыбок. А где много мелких рыбешек, там и хищники.

Эрик Хааг второй раз протянул под водой блесну. И вдруг увидел женщину.

Сначала он подумал, что она пьяна и упала в воду. Да, как ни странно, он почему-то решил, что она пьяна. Хотя ее конечности были неестественно вывернуты.

Пытаясь ей помочь, он промок насквозь, а его финский рыбный нож упал в воду. Эрик наблюдал, как он тонет. Он уже хотел отпустить женщину, чтобы поймать нож, но потом спасатель в нем победил.

Он немного приподнял тело. Голова женщины легла ему на бедро. Брюки испачкались в крови, и тут он увидел ее шею.

Эрик резко вскинул руки и отпустил труп. В ту же секунду его охватила паника.

Он уже видел себя в наручниках. У него нет двух разрешений на рыбалку. Здесь утонул его нож. У женщины глубокий порез на шее. По сути, ему и так здесь было нечего делать, а теперь еще и с кровью на брюках.

Эрик Хааг уже хотел тихо смыться, но колокольчик на угря вдруг затрезвонил как ненормальный. Он звенел, словно будильник.

Рыба клевала, да еще как! Удочка выгнулась, угорь с силой тянул леску. Катушка жужжала.

Это вообще угорь? Или наживку проглотила щука?

Теперь он не знал, что делать. Вытащить тело из воды? Достать удочку? Вызвать полицию? Убежать?

Он поступил, как всегда поступал, оказавшись в непростых обстоятельствах, – открыл бутылку пива и сделал большой глоток. Потом вытащил труп на деревянное укрепление и побежал к удочке.

Звон колокольчика еще долгие годы преследовал его в ночных кошмарах.

Он попытался вытянуть угря, но тот уже отмотал столько лески, что Эрику Хаагу пришлось нелегко.

Леска где-то крепко застряла. Угорь намотал ее на камень или на сук. Во всяком случае, шнур натягивался и грозил вот-вот разорваться.

А потом угорь вдруг подплыл к Эрику Хаагу. Тот принялся крутить жужжащую катушку. Увидел угря под водой. Рыба была длиной сантиметров шестьдесят, то и восемьдесят.

Эрик Хааг вытащил ее из воды. Угорь извивался и пытался нырнуть обратно. Но Эрик Хааг крепко держал скользкую тварь левой рукой, а правой инстинктивно нащупывал нож. Как он справится с таким огромным угрем без финского ножа? Как снимет его с лески?

Холодным ноябрьским утром Эрику Хаагу пришлось попотеть сильнее, чем в разгар лета. Будь это судак, щука или окунь, он бы, как обычно, оглушил рыбу коротким, тяжелым ударом по голове. Для этого он использовал простую пивную бутылку, а не деревянную дубинку в отличие от снобов из рыболовного общества. Но угорь с острой головой был невосприимчив к ударам по мозгу.

А может, подумал Эрик Хааг, его нельзя оглушить, потому что у этой древней твари вообще нет мозга.

Теперь угорь запутался в леске, и Эрик Хааг попытался просто разорвать ее руками, чтобы разделить удочку и угря, но прочность и грузоподъемность лески, сплетенной из восьми нитей, была не просто рекламным ходом, а вполне достоверным фактом. Он почувствовал это, когда она врезалась ему в пальцы.

У него пошла кровь, а в ведре с рыболовными принадлежностями не было бинта. Он вывалил все на землю, высоко поднял угря и просто опустил его в ведро. Угорь принялся крутиться как безумный, напомнив Эрику Хаагу хомячка в колесе.

Эрик еще раз отхлебнул из бутылки, размышляя, как побыстрее вызвать полицию. Он не брал с собой на рыбалку мобильник. Какой идиот будет отпугивать звонками рыбу? И вообще, кто бы стал звонить в такое время? Но где здесь, черт побери, телефонная будка?

Угорь гремел в ведре, и Эрик Хааг решил не искать общественный телефон, а просто поорать.

Как можно громче, он завопил:

– Здесь мертвая женщина!

Чуть не охрипнув, Эрик уже хотел собрать вещи и смыться, но наконец последовала реакция. Открылось окно, и мужской голос закричал:

– Заткнись, чертов бродяга! Другие, в отличие от тебя, работают, и им нужно спать!

С двумя удочками, ведром и открытой упаковкой пива наперевес он попытался улизнуть в сторону вокзала, но тут к нему подъехала полицейская машина. С него потребовали бумаги и разрешение на рыбалку.

Один из полицейских, – видимо, сам любитель рыбалки, – страшно возмутился, что угря не сняли с крючка, как полагается, и охарактеризовал это жестоким обращением с животными, не меньше. Пойманного угря следует убить, и немедленно.

– Да, только как? – посетовал Эрик Хааг. Он ведь потерял свой нож, пока вытаскивал труп.

– Вытаскивал труп?

– Ну да, поэтому я и орал.

– Кто-то орал?

– Я. Во всяком случае, несколько минут назад.

* * *

Анне Катрине Клаазен показалось, что она только прилегла, когда вдруг закричал ее тюлень и мобильный Веллера заиграл мелодию «Пираты, вперед!». Они почти одновременно поднесли телефоны к уху.

Веллер представился: «Вас сердечно приветствует сберегательная касса Аурих-Норден. Вы позвонили нам во внеурочное время. Если вы потеряли банковскую карту, пожалуйста, скажите «один». Если вы хотите поговорить с консультантом сервисной службы, скажите «два».

Анна Катрина пихнула его локтем.

– Господи, помолчи!