С геополитической точки зрения экономическая кибернетика – это центростремительные тенденции в национальный центр, применяющий ее методологию, и точное понимание формы новой мировой валюты и ее применения для интеграции и развития национальных и трансрегиональных рынков.
____________________
Если рассматривать экономическую кибернетику с точки зрения сущности капиталистических отношений, всё разнообразие которых заключается в товаре, который в этих отношениях распадается на потребительскую и меновую стоимость, то мы доказательно видим, что динамическая модель межотраслевого баланса снимает противоречия потребительской стоимости, в то время как ускоренный оборот капитала снимает противоречие, заключенное в меновой стоимости, возвращая нас к сущности любой вещи, которая состоит всего лишь из потребительского качества, полезности вещи в той или иной степени для человека. Динамическая модель межотраслевого баланса рассчитывает оптимальное качество при минимизации необходимых ресурсов. Здесь необходимо подчеркнуть: необходимых по качеству для удовлетворения целей конечного потребления, т.е. без лишнего расходования материальных и профессиональных ресурсов. Точно так же и ускоренный оборот капитала снимает противоречие меновой составляющей, заключенной в товаре, когда на величину прямых затрат сокращает издержки конечного потребления, обеспечивая товарно-денежный баланс и завершение оборота капитала. В этом процессе меновый характер, присущий капиталистическому производству, низводится к максимальному удовлетворению потребностей конечных потребителей, т.е. к росту благосостояния граждан и общества.
АБСТРАКТНЫЕ ДЕНЬГИ
1. Процесс как таковой
Капитал – современная историческая форма ресурса общества, определенный этап развития материальных и интеллектуальных сил людей, вступающих в общественные отношения, в которых их ресурс только и может сегодня реализоваться в форме капитала. При этом форма капитала отражает подвижную основу производительных сил, а последние, в свою очередь, – технологии, развивающиеся на научных знаниях человека о мире и опыте организации производственного процесса непосредственно и общественного воспроизводства в целом. На своем долгом историческом пути, который насчитывает уже более тысячи лет, от зарождения в далеких IX—XII вв. до триумфа в XVIII в., капитал в безудержной гонке за прибылью, материализация которой могла быть осуществлена через производительность труда, соответственно через развитие технологий, вытесняющих физический труд человека из производственного процесса, устремился к своей границе, к своему пределу.
Преодоление своего предела капитал осуществляет диалектически, как любой процесс в нашем мире, – начиная с рефлексии противоположности, определения противоречия и снятия противоречия в своей противоположности. Противоположностью для капитала как выражения частного ресурса, а в общественных отношениях – как частной собственности на средства производства является ресурс общества как общественная собственность на производительные силы любого их проявления.
Ресурс общества возникает в самом начале процесса обобществления человека, который стал стремиться добывать себе средства существования за счет организации общества, т.е. за счет общественной организации своей дикой жизни. Ресурс общества есть следствие процесса обобществления дикого человека. Он не ограничивается исключительно совместными действиями, он выражает потенциал общественной организации, вбирающий в себя прошлый опыт и добытые новые знания в изменяющемся жизненном процессе, а самое главное – содержит разделение труда индивида как условие движения от абсолютной свободы дикости и абсолютной зависимости от природных обстоятельств к абсолютной свободе от природных обстоятельств и к абсолютной зависимости от общества.
Уже с первых мгновений и на всем протяжении истории первобытной общины разделение труда, находясь в границах этой общины, порождало обмен разнообразными частями ресурса. Чем разнообразнее становился ресурс общины, тем больше возникала необходимость мерить этот обмен чем-то общим для каждого индивидуума. Поэтому в процессе обобществления человека появляется культура – нечто не столь на первый взгляд полезное, неосязаемое, нечто абстрактное, но обязательное для существования частного в общественном, как всё разнообразие отношений человека к природе и к подобным себе. С культурой и ее производными возникает общественная справедливость как соответствие и расхождение понимания справедливости индивидуального человека с действительностью общественных отношений. Именно общественная справедливость выражала всеобщий эквивалент обмена внутри первобытной общины. Справедливость – как абстрактные деньги, т.к. деньги есть всего лишь выражение всеобщего эквивалента обмена.
В то время обмен выражался как всеобщее справедливое распределение ресурса общины, обмен; как вообще обмен, как абстрактный обмен, потому что был выражен в абстрактной справедливости. Совершенно не важно, сколько доставалось каждому члену общины; конкретное распределение было подчинено общей задаче – сначала выживания, затем развития общины наиболее эффективным способом при определенной структуре конкретного распределения. Существование такого обмена было возможно внутри общины, где взаимосвязи членов общины были подчинены единой всеобщей задаче – свободе от природных обстоятельств через ее противоположность – зависимость от общины. Недаром изгнание из общины равнялось для индивидуального человека гибели, т.к. его частного ресурса было недостаточно, чтобы выжить в жестких природных обстоятельствах.
Движение обобществления человека с определенного момента позволяет увеличить ресурс общины на достаточную величину, чтобы этот ресурс вышел за пределы общины, т.е. мог обмениваться на другой ресурс. Обмен за пределами общины теряет абстрактность, всеобщность и приобретает конкретность. Теперь за пределами общины вещь, которая внутри общины, участвуя в обмене (распределении), имела всеобщность и таким образом только потребительную ценность, приобретает новое свойство – ценность мены. Измерение нового свойства неявно указало на основу производимых общиной вещей, которой являются человеческий труд и его производительность.
На причину появления материальных денег указывает К. Маркс: «Это согласуется и с тем высказанным нами ранее мнением, что развитие продуктов в товары возникает вследствие обмена между различными общинами, а не между членами одной и той же общины».
Именно через ценность мены, казалось бы являющейся противоположностью всеобщности, через возрастание обмена запускается процесс возврата к всеобщности. Хотя на первоначальном этапе исторического пути из-за неразвитости обмена материальной формой денег выступали различные вещи в неразвитой товарной форме. Отсюда деньги не плод нашего сознания или доверия, а продукт нашего тривиального обмена, интуитивного соизмерения человеческого труда. Поэтому мы наблюдаем длительный период, когда различные товары могли и должны были исполнять функцию эквивалента обмена.
Здесь необходимо отметить, что фиксация величины ресурса общины, ее материализация, каким бы абстрактным характером и потенциалом ресурс ни обладал, осуществляется в обмене. Не важно, совершится ли такой обмен внутри общины или вне ее. Обмен как естественно внутреннее свойство человеческого общества порождает деньги в форме, отражающей развитость обмена. Таким образом, ресурс опосредованно всегда выражается в деньгах. В той форме денег, которая соответствует развитости ресурса и его обмена в обществе. Если внутри общины обмен не приобретает форму товара и именно поэтому вынужден выражаться в абстрактных деньгах, то за границей общины, приобретая единичность, он трансформирует вещь в противоречивую форму товара, где потребительскому свойству противостоит меновое свойство – выражение всеобщего человеческого труда. В то же время даже единичный вполне материальный обмен вынужден прибегать к абстракции всеобщности человеческого труда как такового, чтобы выразить меновую ценность вещи, сохраняя неразрывность диалектического движения, заложенного в обобществление человечества.
Абстрактные деньги уступили место материальным деньгам. Разнообразные товарные деньги с расширением обмена требовали более эффективной формы материальных денег. Такой формой, отразившей возросший обмен, стали металлические деньги. Естественным образом драгоценные металлы стали новой формой денег. Движение от множества эквивалентов обмена, какими являлись товарные деньги, т.е. деньги в виде различных вещей, с расширением обмена, его разнообразия и вовлечения в него множества общин, а с определенного момента народов требовало унификации процесса, и он завершился в двух формах металлических денег – в серебряных и золотых деньгах. Упрощение процесса обмена влекло за собой еще больший обмен. При этом мы должны понимать, что в основе всего было развитие производительных сил, которое требовало разделения труда, соответственно, влекло за собой специализацию производителей материальных благ и новое разнообразие товаров. Исторический процесс развития производительных сил, выраженный в деньгах, как отражение возможности частного человека частной собственности на вещь, как собственно противоположность всеобщности ресурса, создавая частных собственников, разрушал замкнутость общины и выводил общину на новый уровень развития – частное государство, институт общества, где уже количество денег только и могло отразить ресурс, ставший частным ресурсом. Уже неабстрактные деньги всё больше и больше определяли богатство. При этом люди и земля, на которой люди добывали себе средства существования, несколько десятков веков параллельно с деньгами представляли неменьшую ценность. В указанный исторический период, который представлен сообразно уровню развития производительных сил и который распадается, по существу, на две эпохи рабовладельческих и феодальных отношений, деньги также имели вполне материальное выражение как количество драгоценного металла. Для того чтобы деньги оторвались от своей материальной вещественной сущности, потребуется специфическая эпоха – эпоха капитала.
Прежде чем драгоценные металлы, такие как золото и серебро, под натиском разворачивающегося во всё больших объемах товарного обмена уступили место их образу в виде бумажных и железных денег, золото должно было вытеснить серебро на обочину истории. Всеобщность эквивалента – сущность денег, поэтому два товара, играющие роль денег в процессе обращения, взаимно исключают друг друга. Попытки в ту далекую эпоху удержать серебро в обмене в качестве денег наталкивались на непреодолимое препятствие – изменение цен самих эквивалентов. Это приводило к нарушению обмена, поэтому золото осталось единственной всеобщей мерой, «истинными» деньгами.
Бумажным деньгам предшествовала история развития обмена, его совершенствования перед обстоятельствами реального движения товаров и его проникновения на территории, им ранее недостижимые. Долговые расписки были первым актом отрыва реального движения эквивалента от реального движения товаров. Движение эквивалента приобретало абстрактность с движением долговых расписок, которые служили учетом активов реального наличия золота. При этом указанный процесс еще не был одухотворен абстрактностью денег, для этого требовалось производительным силам достигнуть гигантского разделения труда, а процессу общественного воспроизводства – начать путь к обобществлению на более высоком, более развитом уровне.
Постоянство актов обмена товарами, а также расширение торговли между одними и теми же торговыми домами требовали создания особых учреждений, обеспечивающих плавность протекания товарообмена. Изобретение таких учреждений не заставило себя ждать – были изобретены банки, наследники меняльных контор и ростовщиков. В то же время кредит как частное дело частных людей должен был стать общественным делом, чтобы в будущем обеспечить материализацию абстрактности денег. Куда они устремились через долговые расписки, векселя, казначейские билеты, ассигнации, впоследствии – к банкнотам и мировому обороту товаров как основе электронных денег.
В основе этого движения, обусловленного ростом производительности труда как производного от качества производительных сил общества лежал процесс обобществления, который через свою противоположность – рост производительной силы частного человека – вновь возвратился в свою обогащенную историческим опытом сущность. В явлениях человеческого общества такой внутренней сущностью стал свободный человек, лишенный всех средств производства, но обладающий специфическим товаром, с которым он может постоянно выходить на рынок товаров, – своей рабочей силой, который обусловил эру капитала. Капитал, диалектическая сущность которого – через конкуренцию производительности труда низвергнуть все частные капиталы, объединив их на всех уровнях жизни общества, актуализирует процесс обобществления, всё еще в его порочной форме – монополии. Здесь нет ничего нового, т.к. монополию всегда стремится установить правящий класс общества. И хотя монополия не есть обобществление, т.к. всегда ограничивает многих в пользу определенных лиц или группы лиц, в то время как обобществление это доступность для всех, монополия всегда есть искаженная историческая форма процесса обобществления.
Капитал проникает во все поры общества, во все общественные проявления, он стремится всё превратить в товар. Его ловкие и натруженные руки дотягиваются до всего: воздуха, совести, отходов жизнедеятельности, войны, глупости, страсти, порока, мертвых душ и прочих прелестей цивилизованного человека – всё идет в дело. Не стали исключением и деньги. В капитализме они должны были превратиться в абсолютные деньги – кредит на основе государственной монополии, читай: частной монополии правящего класса, на производство денег. Кредит должен был стать производством денег, но для этого необходим был оборот товаров таких масштабов, а производительность такого уровня, чтобы в крупице золота вмещалось такое огромное количество товаров, что теряло бы всякий смысл. Бумажные деньги, обслуживающие гигантский оборот товаров и привязанные к золоту, с каждым новым шагом развития оборота и обмена теряли свое золотое наполнение. Чем больше был обмен, тем больше требовалось бумажных денег, тем меньше становилось золота в единице денежного заменителя. Добыча золота, как выдохшийся марафонец, всё больше и больше отставала от реального оборота товаров, соответственно от реальных денег. К этому добавилась вообще иллюзорная форма денег – безналичные деньги. Бумажные деньги довольствовались обменом в личном потреблении, в то время как производственное потребление перешло на безналичные расчеты. За деньгами стоит дядюшка Обмен, за золотыми деньгами маячит тетка Торговля, за бумажными деньгами скрывается мировая торговля, а электронные деньги – дитя глобального круглосуточного обмена, который девятым валом катится вслед за солнцем.
При неразвитом обороте заменителей золота последнее было их основанием; заменители, как только их оборот и разнообразие товаров, в нем участвующих, достигают определенного предела, обусловленного нарастающей производительностью труда, соответственно, выросшей товарной массой, теряют последнюю унцию золота и предстают перед нами в их абстрактной форме обмена вообще, абстрактного обмена. «Если само обращение денег отделяет реальное содержание монеты от номинального содержания, отделяет ее металлическое бытие от ее функционального бытия, то в нем уже скрыта возможность заместить металлические деньги в их функции монеты знаками из другого материала или простыми символами». Это относится и к дальнейшему движению, которое проделали бумажные деньги, перейдя в электронное бытие, еще менее осязаемое, чем бумажные эквиваленты по отношению к золоту. Эта же участь постигла простые символы как воплощение еще недавнего обмена, когда на очередном витке расширения он потребовал безналичного, в современных условиях – электронного бытия денег. Лишенные всякого материального, потеряв последнюю иллюзию золота и даже магическое слово «обеспечены», современные деньги в их абстрактной форме для того, чтобы отражать реальный невообразимый по величине и разнообразию обмен товаров, который лежит в двух взаимосвязанных плоскостях личного и производственного потребления процесса обращения капитала – источника товаров, должны оперировать с абстрактным обменом. Обменом вообще и товаров вообще, обезличенных обменных актов в их совокупности, их всеобщности как абстрактного обмена всего общества в целом.
Для функционирования таких денег нужен соответствующий механизм их производства при расширении обмена и их изъятия из оборота, когда он сокращается, чтобы они адекватно отражали реальный оборот. Такой механизм развивался параллельно всеобщему процессу, вернее был отражением этого процесса. Монополия правящего класса на производство денег и создание института кредитора последней инстанции наряду с развитием кредита создали механизм для функционирования абстрактных денег в современном товарном обмене и обороте капитала.
Капитал, воплощающий в себе ресурс общества в данных условиях развития производительных сил при наличии денег, которые уже не могут быть привязаны к конкретному товару и производятся в рамках функций кредитора последней инстанции, стремится обеспечить расширенное производство необходимой наличностью. Поэтому полный оборот капитала должен иметь свойства обобществленного ресурса более выраженно, чем это было 200 лет назад.
Капиталу присущи свойства обобществления, которые были открыты экономистами XIX в. Отсюда развитие капитала как выражение частного ресурса естественным образом ведет к его собственной границе. Одним из свойств современного капитала, которое указывает на приближение к границе, являются абстрактные деньги, которые, материализовавшись в производстве в виде новых товаров расширенного производства, через кредит кредитора последней инстанции должны материализоваться в форме электронных денег на счетах производителя товаров. Наиболее ярко предел проявляется на производстве дорогостоящих, но социально значимых товаров. При этом производство и распределение, основанное на капитале как форме перераспределения прибавочного продукта, наталкиваются в своем обращении на трудности, которые на поверхности выражены в перманентных малых и больших кризисах перепроизводства.
Уже сегодня мы можем констатировать, что процесс обобществления на более высоком уровне развития вошел в некое состояние, в котором капитал может и должен приобретать новые свойства для преодоления разнообразных социальных и экономических кризисов, порождаемых его обращением.
2. Механизм абстрактных денег
Диалектический процесс обобществления общественного воспроизводства возвращает нас в исходную точку на более высоком уровне развития. В деньгах это возврат к абстрактным деньгам, в капитале – возврат к ресурсу общества. При этом абстрактные деньги прошлого, в основе которых лежала общинная справедливость, отражали ограниченность ресурса общины, в то время как абстрактные деньги настоящего отражают неограниченность ресурса общества в наращивании жизненных средств. В капиталистической действительности установившаяся монополия на производство денег кредитором последней инстанции указывает нам на то, что деньги, изъятые из оборота и сохраняемые в его авуарах, не представляют никакой ценности, значения и смысла для реальных экономических отношений общественного воспроизводства. С таким же успехом мы можем рассказывать, какое несметное богатство – золото, алмазы и прочие изумруды – лежит у нас под ногами в недрах земли. Это не произведет никакого впечатления на публику. Пока золото не добыто и не появилось в обороте общественного воспроизводства, оно не золото. Так и деньги кредитора последней инстанции, только будучи вброшенными в оборот, приобретают значение.
Казус заморозки в 2022 году активов русского Центрального банка, которые хранились на корреспондентских счетах в евро и долларах, никаким образом не отразился на реальном производстве. При этом русский Центральный банк мог учесть замороженные активы как проданные против эмиссии рублей и таким образом возвратить их в виде рублевых активов. Манипуляции Центрального банка с активами и в первом, и во втором случаях никак не могли отразиться на производственном процессе, так как происходили бы вне такового.
Кредитор последней инстанции – это черная дыра для реального производства. В нем деньги для стороннего наблюдателя, стоящего в сфере производства, появляются ниоткуда и исчезают в никуда. Деньги кредитора последней инстанции только тогда деньги, когда они могут соотнестись с производством и оборотом товаров. Лишние деньги в обороте представляют эрзац-деньги – источник инфляционных процессов, которые нарушают распределение жизненных средств и ведут к множеству социально-экономическим проблем. Поэтому кредитор последней инстанции на законодательном уровне ограничен в эмиссии денег, которую он может предоставить участникам производства и торговли через коммерческие банки.
Для оценки объема эмиссии был создан механизм кредита, когда эмпирическим путем сложилась система, где на нижнем уровне находится производство (торговля); над ним – коммерческие банки, своеобразные оценщики рисков; на верхнем уровне – кредитор последней инстанции, наделенный функцией первичного кредита. Центральный банк исключительно под разнообразные имеющиеся и будущие ресурсы кредитует коммерческие банки, которые оценивают производство и следующую за ним торговлю в необходимости дополнительных денег.
Уже сама структура системы указывает нам на то, что деньги создаются в производстве, т.к. кредитор последней инстанции ограничен в эмиссии логикой его денежно-кредитной политики, нацеленной на устойчивость всей банковской системы, а торговля есть всего лишь производное от процесса производства. Создание дополнительных товаров, т.е. расширение производства, требует дополнительных оборотных средств. Таким образом, деньги создаются в производстве, но реализоваться могут в торговле, а материализация их происходит в кредите, который через коммерческий банк поступает от кредитора последней инстанции в оборот. Указанный процесс должен был реализоваться в абстрактных деньгах, указывающих на всеобщность оборота как абстрактного товарного оборота общества. Только в том случае кредит кредитора последней инстанции может обеспечить нормальное функционирование всей денежной системы, когда ему нет никакой необходимости рассматривать какой-либо товар в качестве всеобщего эквивалента; достаточно через заем коммерческих банков знать, сколько товаров создается и обращается в обществе.
В сущности, новые деньги, возникающие в производстве, – это прибавочный продукт. Так как они находятся в виде разнообразных новых товаров, то для того, чтобы товары превратились в деньги, они должны обменяться, потому что деньги – это обменивающиеся товары. Несомненно и то, что чтобы обмен протекал плавно, он обязательно должен совершаться через всеобщий эквивалент, который в современных условиях не представляет никакого товара. Отсюда кредит кредитора последней инстанции выступает в роли материализатора денег. Условием указанной материализации служит реальное наличие ресурсов, которые в товарной форме оборачиваются в обществе.
Обернувшись, деньги возвращаются кредитору последней инстанции с процентами, которые являются определенной частью прибавочного продукта, распределенного в пользу банкиров. Поэтому в обороте остается только та часть денег, которая соответствует прибавочному продукту и позволяет ему оборачиваться среди конечных потребителей.
Важным свойством кредитора последней инстанции является то, что он никогда не может разориться, пока существует реальное производство, отражением которого является кредитор последней инстанции. Он является отражением общественного воспроизводства, совершаемого с реальными вещами в реальном мире производственных отношений.
Условия, в которых реализуются абстрактные деньги, затрагивают оборот иностранных денег в национальном общественном воспроизводстве, но мы рассмотрим только ту часть оборота иностранных денег, которая относится к прямым иностранным инвестициям, т.е. деньгам, поступающим в сферу производственного потребления, в создание нового производства. Необходимо отметить, что иностранные деньги, поступающие в национальное общественное воспроизводство, также появляются в национальном обороте ниоткуда, как и эмиссия кредитора последней инстанции, и трудно сказать, какая их часть является деньгами, а какая только их иллюзией – эрзац-деньгами, порожденными необоснованной эмиссией иностранных кредиторов последней инстанции. Появившись ниоткуда и в любом количестве, иностранные деньги требуют обмена на национальную валюту в той пропорции, которая связана с услугами и работами, сырьем и материалами национальных производителей. Другого способа, как произвести эмиссию национальной валюты, чтобы уже на нее произвести оплату национальным производителям, участвующим прямо или опосредованно в создании нового производства, у кредитора последней инстанции не существует. Появившись ниоткуда, как лишние деньги в обороте, они не вызывают инфляционных процессов, потому что поступают в сферу производственного потребления. В этом случае прежде чем они начнут свое движение, им всегда противостоят товары, кроме тех редких случаев, когда конечный спрос в сфере личного потребления превысил определенную величину нормального роста потребления, что отразилось на потребности резкого расширения производства, для которого нет необходимых материальных и профессиональных ресурсов в сфере производственного потребления.
Иностранные инвестиции всегда приходят в национальный оборот соизмеримо величине имеющихся ресурсов, необходимых для создания нового производства, и соизмеримо спросу и величине его нормального роста. Таким образом, и эмиссия кредитора последней инстанции, направляемая на создание нового производства, соизмеримая с имеющимися ресурсами, со спросом и его нормальным ростом, не только не вызывает инфляционных процессов, но, наоборот, ограничивает их проявление. Оборот капитала в инвестиционном процессе создает товарную массу на всем протяжении инвестиционного процесса – создания нового производства, в девять раз большую, чем деньги, поступающие в сферу личного потребления как лишние в данный инвестиционный период деньги. При этом совокупность всего оборота иностранных инвестиций как уже национального капитала затрагивает опосредованно расширение производства предметов личного потребления. Если учесть тот факт, что часть денег, поступившая в сферу личного потребления, уйдет на накопления, то в реальном процессе оборота иностранных инвестиций в национальном воспроизводстве процессы инфляции на практике не наблюдаются.
Иностранные инвестиции приобретают сакральную сущность для национального развития исключительно в силу того, что у кредитора последней инстанции отсутствует возможность определять наличие ресурсов для расширенного развития и собственно развития спроса для принятия решения создания нового или расширения действующего производства. Коммерческие банки, выполняющие роль тех самых исследователей, фильтрующих предложения развития, могут быть ограничены кредитором последней инстанции через денежно-кредитную политику, уменьшая или увеличивая инвестиционный процесс. Таким образом, при определенных условиях эмиссия кредитора последней инстанции может заменить иностранные инвестиции в проектах развития.
С точки зрения процесса обобществления как когда-то товарные деньги, проникая в общинные отношения, разрушали общину, так и иностранные инвестиции, т.е. деньги, поступающие извне, разрушают национальное государство, размывают его границы на величину доли иностранных инвестиций в общем процессе национального воспроизводства.
Наличие абстрактных денег, механизма их воспроизводства в капиталистических отношениях указывает на сдвиг в само?й сущности капитала, которая при абстрактных деньгах и новом уровне всеобщности производственного процесса, в котором опосредованно участвует всё общество, должна приобрести некую новую «справедливость», отличную от капиталистической справедливости распределения прибавочного продукта. При этом частная инициатива должна реализоваться с наибольшей для себя эффективностью через общественный интерес в той же мере, в какой общественный интерес интенсивно реализуется через частную инициативу.
____________________
[Капитализм начинает свое движение задолго до того момента, когда он станет доминировать в мире. Он зарождается в феодализме, он черпает свои силы из меняющихся феодальных отношений, шаг за шагом пробивая себе дорогу сквозь запреты феодального способа производства, сословных и иных наследственных ограничений. Первые документальные упоминания об этом сословии феодального общества мы находим в IX веке:
«Притом епископ, управляющий городом, является до известной степени муниципальным магистратом: юридически, хотя не всегда фактически, граждане принимают участие в его избрании; он сам назначает асессоров, то есть уполномоченных, которые судят и управляют от его имени; он выбирает их из среды буржуазии и таким образом со своей стороны содействует подготовке муниципального строя. Примером такого устройства может служить Милан. В IX в. власть архиепископа там безгранична, но город обнаруживает необыкновенную живучесть…»[8 - Лависс Э., Рамбо А. Эпоха крестовых походов. М.: Полигон, 2007. С. 148.]
Постепенно процесс развития капиталистических отношений набирает силу в новых формах устройства социальной жизни:
«Итак, в конце XI и в первой половине XII в. совершается революция, благодаря которой епископское управление во многих городах заменяется муниципальной автономией. В Ломбардии одним из признаков этой революции является распространение консулата, который уже и раньше встречается в некоторых итальянских городах, например, в Вероне, Орвието, Равенне и др. В 1093 г. консулы появляются в Бландрате, в 1095-м – в Асти, в 1109-м – в Комо, в 1107-м – в Милане, в 1115-м – в Гвастале, в 1126-м – в Пьяченце, в 1150-м – в Модене и т.д., а за пределами Ломбардии в 1094-м – в Пизе, в 1099-м – в Генуе и т. д.
Муниципальное управление состоит из трех основных элементов: консулов, совета и народного собрания. Консулы являются администраторами, судьями и военачальниками. В некоторых городах каждое сословие назначает своих консулов. Дело в том, что муниципия заключает в себе соперничающие сословия: знать (milites, capitanei, valvassores), буржуазию и чернь»[9 - Там же. С. 160—161.].
Но это еще не капитализм. Это только начало долгого пути к буржуазной свободе.
«Историк Фридриха Барбароссы [начало XII в.] Оттон Фрейзингенский описал, не без некоторого негодования, управление этих городов, где знать должна действовать заодно с буржуазией, где люди низкого происхождения – мастеровые, занимающиеся «презренными ремеслами», – могут носить оружие, предоставленное в других местах только рыцарям, и достигать в городском управлении почетных должностей. Но он признает, что благодаря этому устройству итальянские города «превзошли богатством и могуществом все остальные города мира»[10 - Там же. С. 163.].
Классики марксизма указывают на XIII в. как на зарю капиталистической эпохи, как на новые отношения, вышедшие из тени феодализма, на буржуазию, заявившую на бо?льшее в истории, чем быть только слугой старой аристократии. Она хочет быть новой аристократией:
«„Манифест“ воздает полную справедливость той революционной роли, которую капитализм сыграл в прошлом. Первой капиталистической нацией была Италия. Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссальной фигурой. Это – итальянец Данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени. Теперь, как и в 1300 г., наступает новая историческая эра»[11 - Манифест коммунистической партии. Энгельс Ф. Предисловие к итальянскому изданию // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 22. М.: ИПЛ, 1961. С. 382.].
Но потребовалось еще три столетия развития феодализма и становления капитализма, прежде чем Первая буржуазная революция в Голландии провозгласила во 2-й пол. XVI в. (1572—1576) доминанту буржуазии в общественных отношениях. Каждое общество подходило к своим буржуазным революциям в разное время, поэтому необходимо было немалое время, пока капиталистические отношения не охватили Западную Европу. В XVII в. революция в Англии; конец XVIII – начало XIX в. – Великая французская революция; наполеоновские войны и объединение Германии были единым процессом перехода к главенству буржуазного класса.
Время, когда буржуазный класс превратился в доминирующий класс и диктует человеческому обществу свои идеи развития, моду и порядки, составляет всего два века. Эти два века понадобились ему, чтобы пройти этап пролетаризации от мануфактуры к фабрике и далее к индустриальному производству. Только сейчас капитализм приступил к своей основной исторической задаче – объединения человечества, разрушения национальных границ и создания единого, без каких-либо ограничений, глобального обмена материальными и интеллектуальными благами. Только сейчас капитализм сделал очередной шаг к смене способа производства, интерпретированный в теории Элвина Тоффлера как информационное общество, что отражает сдвиги в способе производства:
«Самым важным (и неистощимым) сырьем для цивилизации Третьей волны станет информация, включая воображение. С помощью информации и воображения найдут замену многим истощимым ресурсам, хотя эта замена часто будет сопровождаться серьезными экономическими потрясениями. (…)
Информация приобретет большую ценность, чем когда-либо, и новая цивилизация перестроит систему образования и научных исследований, а кроме того, реорганизует средства массовой информации»[12 - Тоффлер Э. Третья волна // Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков: в 5 т. / сопред. редкол. Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов. Т. IV: Век глобальных трансформаций. М.: Мысль, 2004. С. 448.].
Доступность информации, способы ее обработки и обмена становятся определяющими в уровне развития общества, а также в способе производства. Но человеческое общество всегда было информационным:
«Есть все основания считать, что в основе коллективного взаимодействия лежит передача и умножение обобщенной информации. Именно такие процессы связаны с деятельностью разума и мозга человека. Действительно, распространение и передача информации – технологий и знаний, обычаев и культуры, религии и, наконец, науки – путем необратимой и разветвленной цепной реакции есть то, что качественно отличает человека и человечество в своем развитии. (…) Эти представления приводят к выводу о том, что своим развитием человечество обязано разуму, интеллекту человека, его способности получать, осмысливать и передавать информацию и представления об окружающем нас мире, включая и мир самого человека»[13 - Капица С. П. Глобальная демографическая революция и будущее человечества: доклад на заседании Президиума РАН. 24.02.2003.].
Именно информация, вернее способность людей оперировать информацией, не только определяет наши экономические возможности, но объединяет всех людей в единую систему – человечество. То, что было движителем нашего развития на протяжении всей истории, то, что было скрытой энергией на пути к цивилизации, свободе и гуманизму, в социализме становится определяющим и выступает как новый способ производства.
Отсюда мы можем предположить, какие социальные силы будут доминировать в социализме.
Только сейчас, в XXI в., закончился период становления капитализма. Все этапы развития этой социально-экономической формации: зарождение, первоначальное накопление капитала, индустриальные революции, империализм, постиндустриальные и информационные общества – для правильного понимания необходимо объединить как этап становления. Дальнейшее развитие капитализма должно подготовить условия перехода к новым отношениям.]
[Каждый раз, когда я слышу в прессе отголоски каких-то дискуссий, споров и интеллектуальных битв относительно капитализма или социализма, хочется взяться за перо, но внимательно перечитав статьи, желание написать откладываешь в долгий ящик, т.к. в них больше политики, чем науки, больше лозунгов, чем научных понятий, больше эмоций, чем диалектической логики. Особенно меня умиляют а-ля научные разговоры о социализме как первой фазе чего-то большего. Понятие «коммунизм» Маркс и Энгельс вводят в научный и политический оборот намеренно, чтобы дистанцироваться от множества «социализмов»[14 - Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 4. М.: ГИПЛ, 1955. С. 419—459; Анти-Дюринг // Там же. Т. 20. М.: ГИПЛ, 1961. С. 1—338.], которые расплодились к тому времени и которые могли, кроме научного поиска ответов на сложные вопросы развития, представлять собой всего лишь мечты добропорядочного бюргера о счастье и справедливости. Вводя понятие «коммунизм», Маркс и Энгельс подчеркивали значение и научность своей теории об обществе, следующем за капитализмом. Оборачиваясь на историю человечества, они понимали, что каждая общественно-экономическая эпоха шаг за шагом, этап за этапом проходит свой диалектический путь становления, развития, доминирования и угасания. И даже тогда, когда определенные экономические отношения доминируют в обществе, в нем все равно, как генетическая память, сохраняются отношения ушедших и будущих времен. Они размыты, искажены, а некоторые всё еще экономически состоятельны, поэтому для обывателя, сделавшего шаг вперед в развитии, уже кажутся дикостью, как рабы в XXI в.[15 - Глобальный план действий Организации Объединенных Наций по борьбе с торговлей людьми. Резолюция 64/293 // Генеральная Ассамблея. Нью-Йорк, 30.07.2010. 15 с.] Сами доминирующие отношения со временем меняются и предстают перед нами в веренице форм. Так, европейский феодализм VI в. отличается от феодализма IX в., когда зарождается капитализм; а феодализм XII в. кроме раскрепощения крестьянства формирует национальные государства, воплощенные в различных формах абсолютизма монарха. Эти формы меняются от века к веку, и феодализм XVI в. уже настолько искажен новыми капиталистическими отношениями, что некоторые историки предлагают считать монархии низвержением феодальных отношений, где старые вассальные отношения родовых фамилий сосуществуют с новыми служивыми феодалами – дворянством, которое службой монарху получило собственность и привилегии. Формы всего лишь отражают изменения сущности, но пока сущность остается феодальной, все изменившиеся формы будут феодальными. Сколько этапов в своем развитии преодолел феодализм с V в.? С точки зрения крестьянства, людей, работающих на земле, путь состоял из рабства; полурабства – крепостничества, т.е. прикрепления к сеньору; далее прикрепления к земле, то есть классического феодализма; освобождения от крепостничества; рентных земельных отношений; освобождения от земли; и, наконец, пролетаризации. С точки зрения феодалов: сеньориальный период разрушения рабства, переход на феодальные отношения, крепостничество, открепление крестьянства, абсолютистский период.
Метаморфозам развития подвергались родоплеменные отношения, рабовладельческие; как, впрочем, изменениям подвергается и капитализм, который стал доминировать в Голландии со 2-й пол. XVI в., а с XIX в. в мире. Поэтому говорить только о двух этапах следующей за временем скромного обаяния буржуазии некапиталистической эпохи, наверное, не совсем точно. А утверждать, что на первом этапе коммунистической эпохи действуют иные экономические законы, иные экономические отношения, чем на втором, научно несостоятельно. Рабовладение и в ХХI в. рабовладение, потому что это определенная форма экономических отношений. Капиталистические отношения также определены Марксом точно. Если в рабовладении на одной стороне стоит несвободная, порабощенная личность, а на другой – собственник средств производства, то для того чтобы реализовался капитализм, потребовалась целая промежуточная эпоха развития производительных сил, превратившая несвободного раба в свободного рабочего, а капитал освободившая от цеховой и аристократической монополии. Свобода рабочего и свобода капитала как свобода торговли – два условия, определяющие буржуазные отношения как капитализм[16 - Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 23. М.: ГИПЛ, 1960. С. 178—179.]. Свобода капитала, то есть зарождение капитализма, возникает в IX в., когда прежде всего торговый капитал использует свободных наемных людей, а в городах Италии буржуазия всё чаще получает власть управления общиной, пусть даже под контролем епископов[17 - Лависс Э., Рамбо А. Эпоха крестовых походов. М.: Полигон, 2007. С. 158, 160—161.]. Капитализм – это когда свободный рабочий противостоит собственнику средств производства. Именно поэтому мы можем определить зарождение капиталистических отношений: за семь веков до первой буржуазной революции, которую возглавила феодальная аристократия, присоединившая к своему наследственному праву капиталистическую мануфактуру как основной источник своего дохода. Капиталистические отношения зарождаются в феодализме, развиваются в феодализме, но они точно определены, их не спутаешь с рабовладением или с феодальными отношениями, где собственник земли как основного средства производства использует труд наполовину свободных людей, силой перераспределяя часть их труда в свою пользу. Насилие формализовано в наследственное право собственности на средства производства в ремесле и на землю.
Исторический процесс показывает, откуда к нам придет социализм, как он зародится в капитализме и как будет развиваться в капиталистических отношениях, задолго до того, когда эти отношения станут доминировать в обществе. Социалистические (коммунистические, хотя это одно и то же) отношения также нельзя спутать ни с какими другими, потому что они точно определены. Свободный рабочий должен превратиться в собственника средств производства; одновременно с этим и наравне с рабочими все остальные члены общества должны стать собственниками средств производства. Процесс обобществления в капитализме вначале в единичных случаях, фрагментарен; постепенно охватывает всё общество, все классы, все социальные группы точно так же, как это происходило в родоплеменных отношениях – первобытно-коммунистических, в рабовладении или в феодализме. Процесс обобществления объективен, он не зависит от воли отдельного человека или людей. В его основе лежат изменения материальных условий общественного производства, такие изменения, которые через различные формы обеспечат возможность всем членам общества владеть, использовать и распоряжаться средствами производства. При этом объективно с ростом производительных сил рабочий класс, занятый в материальном производстве, будет сокращаться, делая несостоятельным политический лозунг «землю – крестьянам, фабрики – рабочим». Уже сегодня в материальном производстве даже в России занято только около 22,4% от всего населения[18 - Труд и занятость в России – 2009. М.: Федеральная служба государственной статистики, 2009.]. Наметилась тенденция сокращения рабочих и в сфере оборота. Это связано прежде всего с возможностью дистанционно соизмерить финансовые возможности человека с его потребностями, когда, посетив магазин, он не найдет там продавцов, а также с развитием интернет-торговли.
На одну из форм обобществления средств производства в рамках капиталистических отношений нам указал Маркс; это акционерные общества[19 - Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 25. Ч. I. М.: ГИПЛ, 1961. С. 479—480.]. Это достаточно гибкая общественная форма капитала, позволяющая обществу регулировать общественное производство, его необходимость и величину. Человек сам, своим частным капиталом, через владение акциями голосует (использует и распоряжается) за развитие того или иного производства, той или иной потребности. Со времен своего зарождения акционерный капитал проделал путь в 500 лет, и наибольшего своего развития он достиг на Американском континенте[20 - Кочетков Г. Б., Супян В. Б. Корпорация: американская модель. СПб., 2005. С. 9, 36; Экономика США / под ред. В. Б. Супяна. СПб., 2003. С. 51, 54, 55.].
Исторический опыт подсказывает, что доминирующий класс с определенного уровня развития производительных сил сам стремится перейти на новый способ производства как наиболее оптимальный способ получения максимальной выгоды. Рабовладельцы освобождали своих рабов и прикрепляли их к своей земле, видя, что такая организация хозяйства экономически более выгодна, а феодальная знать начиная с XII в. издавала «хартии свободы»[21 - Лависс Э., Рамбо А. Эпоха крестовых походов. М.: Полигон, 2007. С. 15—16.] и открепляла крестьян от себя и от земли, создавая новый порядок и условия для массовой пролетаризации крестьянства. Так и класс капиталистов с определенного момента станет передавать средства производства обществу, потому что именно такая организация будет экономически целесообразна. Но и средства производства должны измениться таким образом, чтобы ими могли воспользоваться все. Только с интернетом и облачными технологиями возникают определенные условия, когда мощные вычислительные средства, способные создавать очень сложные технические объекты любого уровня, могут быть доступны для всех. Компания AutoDesk Inc. предложила всем желающим воспользоваться ее программами архитектуры, дизайна, технологических и инженерных вычислений через облачные технологии. Альтруизм продиктован возможностью заполучить миллионы инженеров, дизайнеров, архитекторов для решения грандиозных задач развития. Всё это происходит в капиталистических условиях, и процесс в действительности займет не одно столетие, прежде чем обобществление достигнет вершин социалистических отношений.
С точки зрения изложенного становится понятна история развития русского капитализма, в особенности его советского периода, когда рабочий класс и колхозное крестьянство, формально свободные, но всё еще «прописанные и приписанные», работают по найму на капиталистических предприятиях, которыми через сложную систему партийной зависимости, похожей на феодальный оммаж и феод, владеет, использует и распоряжается партийная верхушка.
Поэтому, поднявшись над бурлящим морем человеческих страстей, триумфов и трагедий, можно понять единый глобальный процесс развития русского общества и ответить на вопрос «почему»… Почему наша веселая капиталистическая действительность со всеми ее прелестями разбоя, афер и махинаций, со скромным обаянием буржуазии, диктующей обществу свои идеи развития, политику и моду, вдруг стала доминировать в общественных отношениях? И ответ я нахожу у Маркса. Но он гораздо сложнее того ответа, что один троечник, болтун и демагог вместе с предателем и пьяницей, а также кучка младоленинградцев[22 - М. Горбачёв, А. Яковлев, Б. Ельцин, Е. Гайдар, А. Чубайс.] смогли изменить социально-экономический уклад уже почти бесклассового общества, одной ногой стоящего в коммунизме.
Вся история человечества – это бесконечные войны, вероломные предательства, победы и поражения. И только немногие из этих печальных или величественных страниц ложатся на историю переходов от одной социально-экономической формации к другой. И Маркс указывает, что иные причины лежат в основе этих переходов: «Ученический вздор! Радикальная социальная революция связана с определенными историческими условиями экономического развития; последние являются ее предпосылкой»[23 - Конспект книги Бакунина «Государственность и анархия» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 18. М.: ГИПЛ, 1961. С. 612.]. ]
[Культура – самое бесполезное явление для функционирования жизни[24 - Только приобретая эту бесполезность, человек становится человеком.]. Всякое живое существо несет в себе одну-единственную функцию – воспроизвести самого себя. Все остальные действия, совершаемые живыми существами, являются производными вышеуказанной функции. Но человек развился до того состояния, когда четыре главных производных: обеспечение кислородом, обеспечение водой, обеспечение энергией и строительным материалом (пища) и обеспечение средой обитания – вынуждены дополняться культурой, т.е. отношением к другому индивиду и к окружающему миру, и тем самым обеспечивать себе оптимальную для воспроизводства среду и оптимальное обеспечение другими тремя производными.
Без кислорода человек проживет не более 5 минут, без воды – не более 7—10 дней, без пищи – 30—40 дней, без одежды, тепла и периодического безопасного сна – не более 60—90 дней. Это главные факторы, обуславливающие нашу жизнь и наше воспроизводство. Без вилки, галстука и крема L’Oreal человек проживет всю отведенную ему жизнь!
Культура зародилась, по разным данным, в промежутке от 40 до 70 тыс. лет до н. э. Находки во Франции и в Южной Африке – подтверждение этому. Тогда-то человек, вернее, человеческое сообщество стало формировать в человеке производную второго порядка – культуру. Отсюда культура есть отношение человека к окружающей его среде. Изменение среды, равно как и самого человека, определяет его изменившиеся отношения к миру, определяет его культуру, соответственно и все остальные производные более высокого порядка: этику, эстетику, стыд, совесть, свободу, право, моду, власть, дружбу, честность, правду и т. д. Всё это наталкивает нас на мысль, что указанные производные изменяются во времени сообразно тому, как изменялись среда и человек.
Другие определения культуры:
«…Культура является результатом постоянного совершенствования, вытекающего из процессов получения знаний обо всём, что нас касается, ее составляет всё лучшее, что было сказано и помыслено» (Арнольд, 1882);
«Культура – разумный компромисс между природами человека: психофизическим выживанием и бытием его души. Культура – умение жить, технологии достойной жизни, плод цивилизации, выращенный из семени разума. Культура – эквивалент разума, его материализация. Человек культурен в меру своей разумности. Культуре изначально противостоит дикость, но в современном обществе, скорее, развращенность ума. Чтобы быть человеком, приходится не только пользоваться, но и самому воссоздавать культуру мира, в котором приходится жить. Культура – мера достоинства человека» (Т. Ахтман);
«Весь окружающий нас мир – это мир культуры. Культура – многогранное, сложное, исторически развивающееся общественное явление, способ освоения действительности, реализации творческого потенциала человека в сфере материальной и духовной деятельности. Культура представляет главный смысл и главную ценность существования человечества. Реализующееся в деятельности единство субъективного и объективного позволяет понимать культуру как систему вне биологически выработанных механизмов, благодаря которым стимулируется, программируется и реализуется активность людей в обществе» (Википедия).
Все эти определения описывают, собственно, производную второго порядка и ее функцию обеспечить для человека возможность функционирования производных первого порядка – дышать, пить, кушать и жить в тепле. Особенно спорно утверждение, что культура представляет главный смысл и главную ценность существования человечества. Но обратимся к следующим определениям, т.к. все предыдущие узки и не отражают сущности явления. Материалисты, особенно диалектические, расширили узкие рамки и определили:
«Культура (лат. cultura – возделывание, обрабатывание) – социально-прогрессивная творческая деятельность человечества во всех сферах бытия и сознания, являющаяся диалектическим единством процессов опредмечивания (создания ценностей, норм, знаковых систем и т.д.) и распредмечивания (освоение культурного наследия), направленная на преобразование действительности, на превращение богатства человеческой истории во внутреннее богатство личности, на всемерное выявление и развитие сущностных сил человека»[25 - Философский словарь. 1986.].
Пытливый читатель должен задать себе вопрос: поедание своего врага являлось ли культурой, то есть проявлением обычаев, традиций и естественным состоянием духовного мира человека в те далекие времена? Ответ: несомненно! Это была та культурная среда, которая пропитывала и формировала личность человека и его отношение к окружающему миру. В те времена это не было дикостью, а, наоборот, такое поведение было прогрессивным и культурным. В наши времена конкуренция с ее издержками в виде разорения неудачливого производителя, его нищеты и отчаянья, также, несомненно, является проявлением культуры. Поэтому необходимо еще немного раздвинуть рамки и не ограничиваться только прогрессивным, а в классовой трактовке социалистов (забывающих, что в диалектическом определении добро есть регресс, а зло, наоборот, есть прогресс, развитие и изменение; см. Гегеля) – правильным, добрым и полезным.
Еще немного определений:
«Культура, -ы, ж. 1. Совокупность производственных, общественных и духовных достижений людей. История культуры. К. древних греков. 2. То же, что культурность (см. культурный во 2 знач.). Человек высокой культуры. 3. Разведение, выращивание какого-н. растения или животного (спец.). К. льна. К. шелкопряда. 4. Разводимое растение, а также (спец.) клетки микроорганизмов, выращенные в питательной среде в лабораторных или промышленных условиях. Технические культуры. К. органической ткани. 5. Высокий уровень чего-н., высокое развитие, умение. К. производства. К. голоса (у певцов). Физическая к. (физкультура). К. речи. II прил. культурный, -ая, -ое (к 1, 3 и 4 знач.)»[26 - Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1991.].
Мое восприятие, созерцание «красивых» облаков на небе для меня, несомненно, – культура окружающего меня мира. Поэтому относить культуру только к достижению человеческой деятельности было бы неверно. Говорить о моем человеческом отношении к небу и окружающей природе более верно. Эти отношения, несомненно, имеют под собой основания, но облака на небе никакого основания со стороны моей деятельности не предусматривают, хотя, как мы видим, являются предметом моей культуры, моего внутреннего развития.
Еще более расплывчатое определение мы находим в философском словаре 2-й пол. 90-х гг. Смятение, которое присутствовало в 90-х гг. в отношении развития русского общества, породило громоздкое и уродливое определение, в котором тем не менее прозвучало определение, развив которое, можно наиболее точно понять рассматриваемое нами явление:
«Культура (лат. cultura) – первоначально обработка и уход за землей (лат. agricultura), с тем чтобы сделать ее пригодной для удовлетворения человеческих потребностей, чтобы она могла служить человеку (отсюда – „культура техники земледелия“). В переносном смысле культура – уход, улучшение, облагораживание телесно-душевно-духовных склонностей и способностей человека; соответственно существует культура тела, культура души и духовная культура (в этом смысле уже Цицерон говорит о cultura animi). В широком смысле культура есть совокупность проявлений жизни, достижений и творчества народа или группы народов. Культура, рассматриваемая с точки зрения содержания, распадается на различные области, сферы: нравы и обычаи, язык и письменность, характер одежды, поселений, работы, постановка воспитания, экономика, характер армии, общественно-политическое устройство, судопроизводство, наука, техника, искусство, религия, все формы проявления объективного духа (см. Дух) данного народа. Уровень и состояние культуры можно понять, только исходя из развития истории культуры; в этом смысле говорят о примитивной и высокой культуре; вырождение культуры создает или бескультурье, или „рафинированную культуру“. В старых культурах наблюдается подчас усталость, пессимизм, застой и упадок ее. Эти явления позволяют судить о том, насколько носители культуры остались верны сущности своей культуры. Различие между культурой и цивилизацией состоит в том, что культура – это выражение и результат самоопределения воли народа или индивида („культурный человек“), в то время как цивилизация – совокупность достижений техники и связанного с ними комфорта (см. Коллектив). См. также Культура морфологии. Культура психологии. Культура социологии. Культура философии»[27 - Философский энциклопедический словарь. М., 1997.].
Анализ и систематизация определений «культура» присутствует и у Альберта К. Кафанья в работе «Формальный анализ определений культуры»[28 - Cafagna A.C. A formal Analysis of Definitions of culture // Essays in the Science of Culture / Dole G.E., Carneiro R.L. (eds.). In Honor Leslie A. White. N.Y.].
Но наиболее близко, на мой взгляд, определение культуры дано Фрейдом, который определял культуру как репрессивный механизм, враждебный по отношению к бессознательному, подавляющий инстинктивные желания и создающий каналы выхода (сублимации) подавленных страстей. То есть отношение развившегося сознательного к бессознательному. А совокупность этого развившегося сознательного и есть культура. И здесь совершенно не важно, прогрессивна культура или реакционна, является ли проявлением духовного или материального; главное, что это нечто есть отношение человека к окружающему миру и окружающего мира к человеку. Ведь бессознательным может быть стремление матери спасти ребенка, жертвуя собой, и в то же время отвратительным будет расчетливый, сознательный шаг убийцы, посягнувшего на жизнь человека.
Поэтому культура есть совокупность всех проявлений природы, жизни, материальной и духовной деятельности общества людей по отношению к человеку, равно как и отношение человека к окружающему его миру. Но отношения определяют полезность не явно, а через множество различных проявлений культуры, так как все эти проявления – производные второго и третьего порядка и не несут в себе функции полезности.
Потребительская ценность, или «полезность», очков от солнца есть преломление и рассеивание, а все остальное – мода как производная третьего порядка от главной функции человека. Поэтому покупая очки с одинаковыми свойствами преломления и рассеивания за 300 долл., но с надписью Armani, или за 10 долл. без какой-либо надписи, вы в одном случае совершаете глупость, обусловленную культурой и вашими представлениями об отношениях между людьми, в другом – вы более разумны, но не модны! А разве мода необходима для жизни непосредственно? Опосредованно через отношения, безусловно, мода может повлиять на ваше благосостояние, но…]
«Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины» (Армен Джигарханян).
[…Культура – историческая категория, как, впрочем, и такие приятные сердцу понятия, как справедливость и совесть. Именно буржуазный класс дал человечеству экономические свободы, закон, революции, науку и технику в современном их понимании; промышленность и экономические кризисы как отражение динамичного развития, которое уже не может быть удовлетворено границами буржуазных отношений. Капитализм дал искусство и современное многообразие культуры. Современная культура буржуазна по своей природе, как и современные нравственность и совесть. В истории человечества культура, справедливость, совесть, а вместе с ними нравственные ориентиры всегда разрушались под напором новых обстоятельств и условий.
Вот духовный и нравственный ориентир, который 2 тыс. лет назад был руководством к действию. Я не перестану повторять: поедание своего врага еще в недалеком прошлом было справедливым актом и высокоморальным действием… Такова была культура в тех материальных условиях.]
Без культуры не могла возникнуть справедливость как некий общественный институт, когда рациональное, животное заменялось человеческим, иррациональным, которое, однако, обеспечивало не только выживание общины, но и ее сплочение, объединение, обобществление, очеловечивание.
Справедливость в древней общине.
1. История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины / ред. Ю. Бромлей. М., 1986.
2. Кабо В. Р. Первобытная доземледельческая община. М., 1986.
3. Максимов А. Н. Что сделано по истории семьи? Очерк современного положения вопроса о первобытных формах семьи и брака. М., 2012.
4. Марков Г. Е. История хозяйства и материальной культуры в первобытном и раннеклассовом обществе. М., 1979.
5. Массон В. М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976.
6. Семёнов Ю. А. Происхождение брака и семьи. М., 2010.
«С появлением на исторической арене Homo sapiens sapiens исследователи связывают и возникновение нового типа социальных отношений, выразившихся в формировании ранней родовой общины. Как писал еще Л. Г. Морган, важнейшим и исключительным признаком рода стало появление экзогамии – запрета на половые отношения внутри родственного коллектива. Существует немало гипотез о причинах появления экзогамии, но несомненно, что данное явление способствовало уменьшению конфликтов внутри коллектива, содействовало подчинению личных интересов общественным. Много споров среди исследователей вызывала проблема соотношения рода, как основной социальной ячейки, и общины, как производственного коллектива. Род представлял собой группу лиц, ведущих свое происхождение и, соответственно, имеющих счет родства по одной, чаще женской, линии. Община состоит из представителей как минимум двух родов: около 75% – представители одного рода и около 25% – пришельцы по браку. Правда, при этом у большинства первобытных коллективов земля является собственностью именно рода, а не общины. Совокупность нескольких родственных родов составляла племя, численность которого могла достигать 450—500 человек. Племя было лишь этнической общностью и своей системы управления не имело. Высшим органом власти рода было собрание всех взрослых сородичей. Оно избирало вождей и старейшин, отвечающих за производственную деятельность, военные мероприятия, выполнявших судебные и часто культовые функции. Подростки получали возможность участия в народном собрании лишь по прохождении достаточно сурового и длительного испытания – инициации. Законы первобытной общины были весьма строги и направлены на интересы всего коллектива. Среди исследователей до сих пор нет единой точки зрения на первоначальный брак, в частности был он групповым или индивидуальным. Правда, сторонники первой точки зрения говорят скорее о потенциальной возможности вступления в брак мужчин и женщин, принадлежавших к разным родам, чем о реальных групповых отношениях. Первой формой брака, которую признают практически все исследователи, был экзогамный дуально-родовой парный кросскузенный брак. Он был непрочным, непродолжительным, отличался терпимым отношением к внебрачным и добрачным связям, часто сопровождался пережитками групповых брачных отношений. Экономически супруги были практически не связаны друг с другом. Как правило, брак был матрилокальным. Основными видами хозяйственной деятельности были охота, собирательство и, чуть позднее, рыболовство. На исходе верхнего палеолита была одомашнена собака. На стадии перехода к мезолиту охота приобретает всё более индивидуальный характер, появляются разные типы оружия дальнего боя (лук, праща, бумеранг и др.). Определенную роль в доземледельческую эпоху играл натуральный обмен между общинами. Коллективная собственность на землю (охотничьи угодья, места рыбной ловли, жилища и т.д.) не препятствовала существованию личной собственности (оружие, орудия труда, бытовые предметы).
На протяжении многих веков, еще с Античности, в науке господствовала теория о трех последовательно сменяющих друг друга формах хозяйства: охотники-собиратели, кочевники-скотоводы и земледельцы. Лишь в конце XIX в. появились первые исследования, доказывающие, что земледелие возникло хоть и ненамного, но все-таки раньше, чем скотоводство. В 1920—1930-е гг. Н. И. Вавилов разработал полицентрическую теорию зарождения земледелия, выделив 7 основных и несколько дополнительных центров происхождения культурных растений и доместикации животных. Впоследствии данная теория уточнялась и незначительно менялась, но основа осталась прежней: Переднеазиатский (пшеница, ячмень, рожь, горох, лен, слива, яблоня, инжир; овцы, козы, свиньи, кошки, верблюды, туры), Центральноазиатский (дыня, лук, чеснок, конопля; як, северный олень), Средиземноморский (овес, маслины, капуста, виноград, редька; лошадь, кролик), Юговосточноазиатский (Индо-Малайский и Китайский центры) (рис, банан, хлебное дерево, ямс, таро, черный перец, просо, мандарин; свиньи, утки, куры, гуси), Индийский (лимон, огурец, баклажан, гречиха; зебу, буйвол), Эфиопский (кофейное дерево, арбуз, хлопчатник; осел, цесарка), Центральноамериканский (кукуруза, хлопчатник, фасоль, тыква, какао, перец, табак, подсолнечник; индейка), Андийский (картофель, томат, арахис; лама, морская свинка) центры. Земледелие развивалось из высокоорганизованного собирательства и первоначально было, видимо, почти исключительно женским занятием. Одомашниванию диких животных непременно предшествовало приручение, этнографически зафиксированы разные способы доместикации. Переход к производящему хозяйству сыграл огромную роль в развитии человечества, хотя среди последствий можно назвать и негативные. В эпоху неолита материнский род достиг высшей точки своего развития. Численность рода могла достигать 600—800 человек. Л. Г. Морган на основе изучения индейских племен ирокезов выделил основные признаки рода. Изменяется социальная структура общества, появляются такие новые социальные единицы, как линидж, субклан и фратрия. Повышается роль племени, складывается племенная потестарная система – совет племени, куда входили все родовые вожди и старейшины. Увеличиваются размеры общины, появляются многородовые поселения. Основной формой брака по-прежнему остается парный кросскузенный брак, но всё чаще начинают встречаться вирилокальные и авункулокальные формы поселения супругов. Складываются правила наследования личной собственности (в пределах рода). Большую роль как в семейной, так и в общественной жизни играли женщины. В связи с переходом к оседлому образу жизни и повышением производительности труда увеличивается роль обмена, начинают появляться первые обменные эквиваленты, или «первобытные деньги». Формируется особый тип хозяйственной деятельности, получивший название «престижная экономика». Повышается роль военных столкновений, короткие набеги карательного характера превращаются в длительные военные кампании с захватническими целями»[29 - История первобытного общества: Антропогенез: методические указания / сост. Е. В. Спиридонова; Яросл. гос. ун-т им. П. Г. Демидова. Ярославль: ЯрГУ, 2012. С. 15—19.].
