Навигатор. Код имплементации: 40. Часть 2
Евгения Кретова
Навигатор #3
Война против генетической колыбели Единой галактики – реальность, и капитан научно-исследовательского фрегата «Фокус» – единственный ключ к спасению. Это понимают те, кто противостоит угрозе, и те, кто решил ею воспользоваться. Неожиданное сотрудничество с Коклурном вскроет секрет, который так хотели сохранить расы-основательницы. История грандиозного обмана, вероломного предательства и фальсификации – теперь придется платить за все: экипаж «Фокус» открыл ящик Пандоры – госархив Коклурна. Отцы-основатели еще никогда не желали смерти землянам так, как сейчас.
Alea iacta est – ставки сделаны, жребий брошен. Число Зверя…40
Евгения Кретова
Код имплементации: 40 Часть вторая
Глава 1. Утро
1
Мембраны гермопереборок распахивались перед ним, одна за другой открывались двери. Длинный коридор. За прозрачными панелями слева и справа – мониторы диагностического оборудования и аппараты контроля жизнеобеспечения уникального корабля-биогена. Через узкие прорези в обшивке белели контейнеры с биоматериалом для корабельных систем, запасными частями, матовые бока капсул с не активированным дентрогалем и стерильные емкости с замороженными лианиновыми плантациями. В полумраке изолированных блоков уходили вглубь помещений ребристые трубы системы очистки и воздуховоды.
Он мчался дальше. Бесчувственное тело Ульяны на его руках – это все, о чем он мог сейчас думать.
Прямо, мимо сверкающей белизной кают-компании, и налево.
Двери медблока бесшумно отъехали в стороны, пропустили молодого мужчину. Свет загорелся ярче, «проснулся» монитор центрального управления и рабочее место генетика – датчики мгновенно среагировали на его появление.
– Доброе утро, Артем Геннадьевич! – приветствовал знакомый металлический голос.
– Диагностическую капсулу один активировать, – скомандовал он невидимому искину. Индикатор готовности узкого, как пилюля, саркофага загорелся голубым. При приближении генетика, крышка приподнялась и отъехала в сторону, распахнув перед молодым человеком бело-голубую подложку. Артём аккуратно уложил Ульяну, поправил подголовник и торопливо загрузил программу.
– Программа активирована, реанимационный режим. Плеомониторинг состояния пациента: комплекс пять-Л, – сообщил тот же голос из-под потолка.
Ульяна едва дышала, на переносице пролегла глубокая морщинка. Ссадины на щеках, бледный до синевы носогубный треугольник. Плотно сомкнутые губы изогнулись траурно.
– Улька, – он дотронулся до девичьей щеки, тревожно выдохнул.
Расстегнул крепления на груди и плечах девушки, ловко освободил ватное тело первого навигатора из мешковатой спецовки, обнаружив под ней обычный форменный комбинезон.
– Черти что, Улька. Вот почему опять, а? Скажи мне как человек человеку, – бормотал под нос, оголяя запястья и худые щиколотки и стягивая с ног девушки ботинки. Ворчал, будто она его могла слышать.
За спиной прошелестели, распахиваясь, двери медблока, пропуская внутрь Натку.
– Артем, чем помочь? – на одном дыхании выпалила, подбегая к саркофагу.
Он поднял руку вверх:
– Погоди минутку… – свободной рукой отбросил в сторону спецовку Ульяны и ботинки: – Старт программы на восемь, – внутренняя поверхность саркофага окрасилась ядовито-синим, с щелчком выдвинулись и развернулись к Паукову экраны, встроенные во внешнюю обшивку корпуса. На матово-черных мониторах загорелись зеленым и красным ленты диагностики. Флажки, выставленные в начале, медленно поползли вперед. Таблицы в дополнительных диалоговых окнах стали медленно заполняться.
Крышка саркофага закрылась. Ее глянцевая поверхность побелела и будто бы растаяла, став почти прозрачной, только светились ярко-голубым ребра. Ульяна в призрачном свете казалась заснувшей под водой русалкой, дотронься до поверхности и распахнет глаза, утянет в зеркальную муть. Наташка не удержалась – тихонько ткнула в ставший прозрачным материал, тот помутнел под пальцем.
С тихим щелчком дно капсулы приподнялось, Ульяна оказалась внутри саркофага словно на операционном столе. Глазки датчиков и диодов блеснули в низких бортах, выпустили пучки желтых и зеленых лучей. Желтые, скользнув по телу девушки, собрались на оголенных участках ее кожи. Тонкая сеть зеленых неторопливо сканировала голубой дендрогаль комбинезона. Наташа не могла отвести взгляд от «оживающей» под этими лучами ткани. Голубые волокна бугрились и податливо расступались, подобно потревоженной болотной ряске, позволяя лучам дотронуться до бледной кожи первого навигатора.
И тут же смыкались вновь.
– Ну что? – Наташка приблизилась к Паукову, замерла за его спиной. Взгляд все еще цеплялся за оживающее полотно дендрогаля.
Пауков промолчал, вывел сводные данные обследования на основной монитор.
– Активировать запись осмотра пациента. Номер записи двести тринадцать, код формы обследования Д-1, дата двадцать первое августа, время пять часов шестнадцать минут по корабельному времени. – На мониторе пациента появилось изображение женского скелета, разветвленная сеть сосудов, паутина нервных клеток в призрачном облаке мягких тканей. На графиках и диаграммах мигали вереницы цифр и понятных одному Паукову символов. – Пациент Рогова Ульяна Аркадьевна, полных лет – девятнадцать. При обнаружении дыхание поверхностное, пульс нитевидный, давление пониженное девяносто восемь на шестьдесят. Признаки переохлаждения. На лице и затылке ссадины, вероятно, получены при падении. Для исключения черепно-мозговой травмы решаю провести магнитно-резонансную томографию.
Искин послушно следовал его указаниям. Наташа видела, как внутренняя поверхность саркофага окрасилась красным, выпустила сноп красных искр. Они на мгновение замерли у головы девушки и растаяли, а в следующее на основном мониторе перед их глазами отразилось изображение Ульяниного черепа. Артем прокрутил его джойстиком и развернул, увеличив разрешение так, чтобы место удара было отчетливо видно. Еще несколько мгновений потребовалось аппаратуре, чтобы сообщить:
– Повреждения костей черепа, лицевого скелета и внутричерепных повреждений вещества головного мозга и его оболочек не подтверждены. Повреждение мягких тканей лица и головы подтверждены.
Артем и Наташа переглянулись, Артем произнес:
– Для протокола осмотра пациента сделать отметку о проведенной манипуляции и внести в карту результаты диагностики.
Ульяна вздрогнула, неожиданно распахнула глаза и подалась вперед, едва не ударившись лбом о внутреннюю поверхность саркофага. Взгляд не фокусировался, в них застыл страх и отчаяние.
– Ульяна, – Артем положил ладонь на крышку, на прозрачном материале появился побелевший отпечаток его ладони.
– Может, прервать диагностику? – предложила Наташа.
Ульяна расслабилась, уголки губ изогнулись дугой, глаза прикрылись. Девушка снова опустилась на подушку. Волосы сбились в сторону, оголив шею.
– Это спазм, физиологическая реакция организма на внешние импульсы при диагностике, – Артем сверился с данными биометрии, – она все еще в состоянии медикаментозного сна.
Взгляд зацепился за багрово красный след на шее. Длинная рана от правой ключицы до уха. Восковая кожа с покраснением по границе пораженного участка. Кожа местами подсохла и потрескалась. Наташа тоже заметила рану.
– Откуда это у нее? – девушка вытянула шею, пытаясь разглядеть лучше. – Вроде же когда с Теоном улетала не было ничего…
– Не было, похоже на ожог, – Артем тоже присмотрелся: – но выглядит так, будто ему не менее недели. Странно…
– Программа диагностики завершена, – мягко сообщил искин. – Биопараметры внесены в сводную таблицу, производится расчет показателей и план лечения.
Таблица медленно сворачивалась, закрепляя итоговые параметры. В нижнем правом углу загорелся красным значок с юникодом – заглавная буква Т и четырехзначный цифровой код.
– Вывести отдельной строкой данные о химическом ожоге на шее пациентки.
– Химическом? – удивление в голосе Наташи.
Пауков кивнул, ткнул в развернувшуюся на мониторе таблицу и значок юникода. Скомандовал искину:
– Провести дополнительное токсикологическое сканирование, выделить и классифицировать токсин по системе МОА. Для анализа осуществить забор микрочастиц в зоне поражения и провести повторный анализ крови пациента, – Артем хмуро уставился на экран, ожидая результатов. Ладонь снова легла на крышку Ульяниного саркофага, заставив помутнеть прозрачную поверхность.
Наташа с сочувствием посмотрела на генетика, его осунувшееся и небритое лицо. Тайком вздохнула.
– Токсикологическое сканирование завершено. Выявленный токсин идентифицирован. Систематическое наименование по системе МОА – метановая кислота. Химическая формула – HCOOH. Органическое соединение, первый представитель в ряду насыщенных одноосновных карбоновых кислот. Рекомендована обработка антисептиком «Велорд-Р» с регенерирующим составом. Для реабилитации пациента рекомендуется программа «Бивит» с гиперсном на два часа по завершении программы.
Артем кивнул невидимому искину.
– Согласен, приступай.
– Исполняю, Артем Геннадьевич.
– Тём, а что это за программа – «Бивит»? – Наташа с удивлением наблюдала, как погасла сетка лучей внутри саркофага, как помутнела его поверхность и опустилось на прежнее место дно. С тихим щелчком крышка приподнялась и отъехала в сторону. – Ой. Это все, да?
Артем усмехнулся:
– Все только начинается. «Бивит» – это комплексная программа восстановления после травм, не тяжелых физических увечий. Универсальная, к слову сказать. Как у нас на Земле аспирин… – он наклонился к Ульяне, аккуратно дотронулся до воспаленной ожогом кожи. – Выглядит так, будто его уже чем-то обработали, – пробормотал. – Ну да ладно. «Велорд», так «Велорд», – обойдя Наталью, пересек лабораторию, зашел в прозрачный бокс со встроенными шкафчиками на высоту его роста, открыл один из них. Вернулся к саркофагу с ярко-оранжевым баллончиком. Взболтал содержимое и однократно распылил на рану. Натку оглушило насыщенным ароматом лимонного чая. – Та-ак, – протянул генетик, – «Велордом» это безобразие об-ра-ботали. Угу, что дальше? – сверился с программой лечения, повернулся к Наташе.
– Наташ, прикати сюда во-он ту тумбу, – кивнул на закрепленный у противоположной стены пузатый агрегат. – Только аккуратно, настройки не сбей, пожалуйста.
Наташа побежала к тумбе, дернула за ручку на себя. «Толстячок» не тронулся с места. Пауков обернулся на шум, улыбнулся рассеянно:
– Наташ, с паркинга сними. Все оборудование и аппаратура крепится магнитами к металлическим направляющим, – он ткнул пальцем на плоские полозья в полу. – Во избежание повреждения при маневрах и управлении кораблем. Круглая желтая кнопка на правом боку, нажми ее. И будет тебе счастье.
– Черт, а я все думаю, как оно ничего не смещается во время маневров, – проворчала.
Девушка нажала желтую кнопку на корпусе аппарата, тот приподнялся над полом и легко подался вперед, скользя на магнитной подушке.
– Так спросила бы…
– Да я так-то думала закреплено насмерть и все дела, – Наташка широко улыбнулась, заправила за ухо светлую прядь.
– Я-ясно, – Артем снова отвернулся к монитору, подгружая параметры предложенной программы реабилитации на свой креоник. – При запуске двигателей движения и маневровых вот эти направляющие по полу намагничиваются, закрепляя все незакрепленное оборудование. Столы, стулья, аппаратуру. На камбузе синтез-агрегаты крепятся по такому же принципу. В каютах опять же… И пор-рядок. Как там, кстати, Крыж и компания?
– Когда я к тебе убегала, они все в стыковочном отсеке были, – девушка толкнула агрегат, мягко проплыл перед ней по направляющим к диагностическим камерам. Ткнулся белоснежным боком Паукову в ноги.
Генетик подсоединил его к основному монитору, на котором уже была загружена программа «Бивит», упер руки в бока:
– Ща, загрузится. Ты пока помоги мне: Ульяну надо раздеть.
Он потянул «молнию» на комбинезоне вниз, бережно приподнял плечи девушки, высвободил худые плечи. Наташа осторожно высвободила руки подруги, стянула ткань вниз, к щиколоткам. Задумчиво сложила и положила на стул.
Гель в емкости агрегата тем временем собрался небольшими, размером с куриное яйцо, полусферами. Артем вынул из ящика под емкостью перчатки, надел. После чего подхватил одну из сфер, нанес на запястья Ульяны и активными движениями начал растирать.
– А это что? Помочь? – засуетилась рядом Наташа.
Артем отрицательно покачал головой:
– Нет, я сам. Это, Натка, – шикарная вещь. Это фитогормон Лилиды, универсальный фабрицевт. Его делают только на Клирике. И мне пришлось разве что душу дьяволу не продать, чтобы укомплектовать «Фокус» этим препаратом, – он невесело хмыкнул. – Приготовь пока дендрогалевое одеяло, пожалуйста. Нужно… Эээ, – он задумался: – с маркировкой СМ-15, оно чуть толще обычного. Посмотри вон там в шкафу, за моим столом, – он указал на плоский шкаф за своим рабочим местом. – С синей полосой по центру. Гламурное такое, золотистое.
Наташа побежала искать. Артем втер гель в покрасневшие пальцы Ульяны, промассировал их. Новый шарик геля лег на другую руку, третий – на грудь и живот. Он методично наносил его на тело девушки, втирал широкими, интенсивными движениями, от которых тонкая девичья кожа краснела и покрывалась пятнами. Кивнул подошедшей к нему девушке – та прижимала к груди хрусткую золотистую ткань с широкой синей полосой по центру:
– Наташ, кутай ее плотно, – аккуратно стянул перчатки, наблюдая, как Наташа укрывает подругу.
В боковых стенках загорелись индикаторы готовности. Тонкие серо-голубые импульсы касались девушки, легко проникали сквозь ткань покрывала.
Ульяна дышала глубоко, ровно.
Спала.
Ни Артем, ни Наташа не знали, что она все еще летела сквозь ледяную мглу к искрящемуся синевой «Фокусу», все еще видела его проблесковые маячки и выброшенную сеть гравитационной ловушки. Все еще слышала его клич, пронзительный и воинственный, разбивающийся метеоритным дождем о матовую поверхность ее скорлупки.
По телу разливалось тепло. Чьи-то заботливые руки несли успокоение и защиту. Чей-то голос звал через пустоту, отдаваясь бессознательно в груди жарким, удушающим счастьем.
Дома. Она дома.
Спасена.
2
Ираль тем временем исследовал манипулятор, на котором прибыла Ульяна. Крыж ворчал у программной консоли:
– Это ж надо, такой аппарат изуродовали! Ираль, прикинь, программа допуска не просто взломана, она переписана. С внедрением новой, не известной нам, кодировки. Офигеть… Топорной, блин, как томагавк апачей. Грубой. Но, между тем…
