1. Потребность в безопасности.
Прежде всего, речь идет о физической безопасности. Но не менее важной является эмоциональная безопасность ребенка (в семье, школе, детском саду и др.). Важно, чтобы ребенок знал, что рядом с вами всегда безопасно. Если ребенок хотя бы иногда находится в страхе, что вы повысите тон, отругаете, ударите, то говорить о том, что рядом с вами он всегда чувствует себя в безопасности, не стоит. Безопасность – это отсутствие страха перед собственным родителем. Если вы мечтаете о гармоничных отношениях с собственным ребенком, запомните: ребенок не должен бояться родителя.
2. Потребность в понимании и сочувствии.
Даже нам, взрослым, важно знать, что нас понимают. Нам кажется, что мы всегда открыты, но, к сожалению, это не так. Иногда мы даже не слушаем своих детей. Даже если вы очень заняты, найдите время выслушать ребенка, понять и посочувствовать. Не пожалеть, а посочувствовать – чувствовать вместе с ребенком. Ребенку важно осознавать, что вы не только слушаете, но и понимаете его чувства, проживаете их вместе с ним.
3. Потребность в ощущении, что «Я хороший».
Речь идет о базовом ощущении ребенка, что «я есть», «я хороший», «я любим», «я важен». Это ощущение, знание формируется родителями, значимыми взрослыми в процессе заботы о ребенке с момента его рождения. Для любого малыша очень важно ощущать себя хорошим, особенно в глазах собственных родителей. Поэтому дети сильно страдают, когда вы их наказываете, осуждаете, сравниваете, кричите. В этот момент ставится под сомнение «хорошесть» ребенка. Если ребенок не чувствует себя хорошим, с ним сложно вести конструктивный диалог.
Дети – живые, шумные, интересующиеся жизнью и ее загадками не должны утомлять нас, их вопросы и удивление, открытия и попытки – часто с неудачным результатом – не должны нас терзать.
Дети заслуживают уважения, доверия и дружеского отношения. Только тогда нам станет приятно быть с ними в этой ясной атмосфере ласковых ощущений, веселого смеха, первых бодрых усилий и удивлений, чистых, светлых и милых радостей.
Это прежде всего работа родителей и воспитателей с собой – живая, плодотворная и красивая.
Интересная особенность – если воспитатель ищет в детях черты характера и достоинства, которые кажутся ему особо ценными, если хочет сделать всех на один лад, увлечь всех в одном направлении, его введут в заблуждение: одни подделаются под его требования, другие искренне поддадутся внушению – до поры до времени. А когда выявится действительный облик ребенка, не только воспитатель, но и ребенок болезненно ощутит свое поражение. Чем больше старание замаскироваться или повлиять – тем более бурная реакция – ребенку, раскрытому в самых своих доподлинных тенденциях, уже нечего терять.
Какая важная отсюда вытекает мораль?
Одна мера оценки у родителя и воспитателя, другая у детей:
1. Все видят душевное богатство.
2. Родитель ждет, чтобы это душевное богатство развилось. Дети же ждут, какой им будет прок от этих богатств уже теперь: поделится ли ребенок, чем владеет, или сочтет себя вправе не дать.
Конечно, ребенка может опьянить кислород свободы, как взрослого – водка. Возбуждение, торможение центров контроля, азарт, затмение – и как реакция – смущение, неприятный осадок – осознание вины.
Но давайте смотреть на это по-иному – не порицать: это ясное опьянение детей вызывает чувство растроганности и уважения, не отдаляет и разделяет, а сближает и делает союзниками.
Как часто мы строим из себя совершенства. Мы скрываем свои недостатки и заслуживающие наказания поступки. Критиковать и замечать наши забавные особенности, дурные привычки, смешные стороны детям не разрешается. Мы строим из себя совершенства. Под угрозой высочайшей обиды оберегаем тайны господствующего класса, касты избранных – приобщенных к высшим таинствам. Обнажать бесстыдно, и ставить к позорному столбу можно лишь ребенка.
Разве это правильно и справедливо?
Очевидно, что нет.
Нельзя держать детей в повиновении, когда это их угнетает, в ежовых рукавицах, когда это их ранит, обращаться сурово, что значит грубо. Мы не позволяем детям организоваться; пренебрегая, не доверяя, недолюбливая, не заботимся о них; без участия знатоков нам не справиться; а знатоки – это сами дети.
Неужели мы столь некритичны, что ласки, которыми мы преследуем детей, выражают у нас расположение? Неужели мы не понимаем, что, лаская ребенка, это мы принимаем его ласку, беспомощно прячемся в его объятия, ищем защиты и прибежища в часы бездомной боли, бесхозной покинутости – слагаем на него тяжесть страданий и печалей?
Лаская ребенка, это мы принимаем его ласку, беспомощно прячемся в его объятия, ищем защиты и прибежища в определенные часы. «Обнимаю, потому что мне грустно. Поцелуй, тогда дам». Эгоизм, а не расположение.
1.6 Право на уважение
Существует ли жизнь в шутку?
Нет, детский возраст – долгие, важные годы в жизни человека. Школа создает ритм часов, дней и лет.
Между детьми существуют сложные отношения, которые несут на себе отпечаток реальных социальных зависимостей во «взрослом» обществе.
Дошкольная группа – это генетически ранняя ступень социальной организации людей, которая затем сменяется школьным классом.
На смену школьному классу приходит тот или иной трудовой коллектив либо как промежуточный этап – студенческая группа.
Очень важно теперь выяснить, что представляет собой «детское сообщество» на разных возрастных этапах, какова его социально-психологическая структура, какова динамика его развития, как осознают и как переживают сами дети свои взаимоотношения со сверстниками, каково место и роль взрослых в «детском обществе», как влияют на его развитие различные виды деятельности ребят и т.д.
Только после изучения теоретических вопросов, связанных с жизнью детской группы, можно рассчитывать на создание методики руководства взаимоотношениями, которые теперь не только стихийно возникают, что, конечно, неизбежно, но и в значительной мере стихийно развиваются, а это уже ведет к явным упущениям в воспитательной работе.
Наблюдения показывают, что нередко в группе детского сада между детьми возникают взаимоотношения, которые не только не вырабатывают у ребят гуманных чувств друг к другу, но, наоборот, ведут к воспитанию прямо противоположных качеств. Не всем детям хорошо «дышится» в среде сверстников, не для всех здесь благоприятный эмоциональный климат.
В дошкольной группе есть обычно несколько чрезвычайно активных детей, которых воспитатели нередко считают ядром группы, поддерживают их и опираются на них в воспитательной работе. В то же время в группе есть дети, которые находятся в подчинении у первых. Такая «поляризация» вредно отражается на развитии личности и тех и других.
У первых развиваются повышенная самооценка, стремление во что бы то ни стало быть впереди всех, жестокость по отношению к более пассивным детям. У тех, кто не входит в ядро, развиваются либо угодничество, стремление любой ценой обеспечить себе покровительство «главного», либо замкнутость, недоверие к людям и т.д.
Эти дети чувствуют себя неловко в группе сверстников и часто с большой неохотой идут в детский сад. Иногда они просят дома какую-нибудь игрушку, конфеты и т.п. для того, чтобы преподнести подарок кому-либо из ядра группы и тем самым обеспечить себе расположение этого маленького деспота, в характере которого тоже формируются отрицательные черты.
Такие отношения не редкость в группе детского сада. Но они не лежат на поверхности и зачастую ускользают из поля зрения педагога. Ведь не сразу заметишь в группе беду – чрезмерно активного, «агрессивно» общающегося ребенка, «хозяина», запугивающего одних, упрашивающего других, заискивающего перед третьими, но всех себе подчиняющего деспотического эгоиста. Как будто играют дружно, дети не жалуются. Так и складывается тип отношений: одни всегда только командуют, другие только подчиняются.
Даже далеко неполный анализ ситуаций, складывающихся в процессе общения между детьми в группе, показывает, что взаимоотношения между дошкольниками представляют собой актуальную психолого-педагогическую проблему. Чтобы ее разрешить, необходимо базироваться на следующих принципиальных положениях.
Во-первых, взаимоотношения между детьми в группе, как и в школьном классе, надо рассматривать как целостную систему со своей внутренней структурой и динамикой развития. Необходимо изучать отношения каждого члена группы ко всем остальным и всех членов группы к каждому. Нельзя ограничиваться анализом дружеских пар или игровых группировок: ведь в дружеские пары обычно входит небольшая часть группы. Кроме того, отношения детей, которые дружат друг с другом, нуждаются в дальнейшем исследовании, так как нередко между ними складываются далеко не гуманистические отношения. Далее необходимо изучить, какое место занимают дружеские пары в общей системе отношений, существующих в группе.
Игровые группировки тоже не охватывают всех детей. Часто именно замкнутый, робкий ребенок оказывается вне подобной группировки, отношения внутри которой зачастую складываются не только и, может быть, не столько в самой игре, сколько в процессе повседневной разнообразной деятельности дошкольников.
Во-вторых, чтобы понять тенденции развития взаимоотношений детей в группе дошкольников, необходимо исследовать эти взаимоотношения на фоне и в сопоставлении со школьными классами. Поэтому методы изучения должны быть такими, которые можно было бы и в более или менее неизменном виде применить к исследованиям взаимоотношений детей разных возрастов и получить сопоставимые и сравнимые данные, доступные однотипной качественной и количественной обработке.
Мы подробно останавливаемся на взаимоотношениях между дошкольниками еще и потому, что понятие преемственности в работе детского сада и школы включает и преемственность в формировании взаимоотношений, в формировании коллектива.
Новый этап развития потребности в общении, развития взаимоотношений начинается с поступления ребенка в школу. Особый интерес представляют взаимоотношения первоклассников.
По сравнению с «выпускной» группой детского сада у учеников первого класса много особенностей. Как это ни странно звучит на первый взгляд, но наблюдения показывают, что старшая группа детского сада представляет собой более развитую социально-психологическую единицу, чем первый класс школы.
Это можно объяснить несколькими причинами. Прежде всего не следует забывать, что старшая группа детского сада – это группа детей, которые знают друг друга несколько лет, а первоклассникам еще нужно время, чтобы познакомиться. Жизнь в детском саду способствует развитию личных взаимоотношений, в школе же возможности для этого ограничены: ученики могут свободно общаться в основном лишь на переменах.
Вообще, в школе происходит глубокая перестройка всей структуры взаимоотношений между детьми. Здесь впервые появляется у ребенка обязательная общественно значимая деятельность – учение, в связи с которым в группе возникает система деловых отношений. Структура этих отношений во многом задается извне, педагогом. В детском саду деловые отношения также существуют, но они еще не представляют собой организованной системы.
И личные, и деловые отношения зарождаются одновременно в первые дни пребывания ребенка в школе. Учитель знакомит первоклассников друг с другом, стремится сдружить их, создавая тем самым базу и для отношений «ответственной зависимости», и для личных отношений между одноклассниками.
В дальнейшем две системы отношений – деловых и личных— развиваются неодинаково. Первая из этих систем постоянно сознательно строится педагогами, воспитателями. Они определяют структуру деловых отношений, намечают, кто какую общественную работу должен выполнять, когда и в какой форме отчитываться. Одним словом, система отношений «ответственной зависимости» между учениками в классе в значительной мере программируется педагогом, управляется им и может быть изменена по его желанию довольно быстро.
Система личных отношений, возникающая на базе личных симпатий и привязанностей детей, не имеет, конечно, никакого официального организационного оформления. Ее структура складывается изнутри, стихийно.
В проявлении и развитии потребности в общении у учеников начальных классов наблюдаются значительные индивидуальные особенности. Как показывает специальное исследование, здесь можно выделить две группы детей. У одних общение с товарищами в основном ограничивалось школой и, по мнению учителя и родителей, не занимало большого места в их жизни. У других общение с товарищами уже занимало немалое место в жизни.
При переходе из начальной школы в среднее звено происходит резкий перелом, обостряется потребность в общении со сверстниками, желание участвовать во всем происходящем в классе. Усиливается стремление не только к установлению личных контактов.
Дети стремятся найти в коллективе, во взаимоотношениях с товарищами какое-то свое место. Конечно, и в начальных классах у ребенка уже есть стремление занять определенное положение в системе личных отношений и в структуре коллектива, и в начальной школе дети зачастую тяжело переживают несоответствие между притязаниями в этой области и фактическим состоянием. Но у подростков все эти тенденции проявляются более остро.
В этом возрасте потребность в общении проявляется и в неоднократно отмеченном многими исследователями явлении – активном поиске близкого друга. Общение с близким товарищем выделяется в совершенно особую самостоятельную деятельность подростка, которая может быть названа деятельностью общения. Предметом этой деятельности является товарищ-сверстник как человек. Она существует, с одной стороны, в виде поступков подростков по отношению друг к другу, с другой – в форме размышлений о поступках товарища и взаимоотношениях с ним.
В юношеском возрасте, как об этом свидетельствуют работы, посвященные анализу дружбы и товарищества, потребность в общении становится более глубокой по своему содержанию. Расширяется область духовного и интеллектуального общения школьников, появляется новая исключительно эмоционально насыщенная форма проявления этой потребности – любовь.
Школьные работники должны удовлетворять сегодняшние нужды детей. Ребенок – существо разумное, он хорошо знает потребности, трудности и помехи своей жизни. Не деспотичные распоряжения, не навязанная дисциплина, не недоверчивый контроль, а тактичная договоренность, вера в опыт, сотрудничество и совместная жизнь.
Ребенок не глуп – дураков среди них не больше, чем среди взрослых. У ребенка есть будущее, но есть и прошлое: памятные события, воспоминания и много часов самых доподлинных одиноких размышлений. Так же, как и мы – не иначе, – он помнит и забывает, ценит и недооценивает, логично рассуждает и ошибается, если не знает. Осмотрительно верит и сомневается.
Ребенок порой предпочитает осмотреться сам и только, если трудно – попросит указания и совета.
Уважайте его незнание!
Уважайте труд познания!
Уважайте неудачи и слезы!
Не только порванный чулок, но и поцарапанное колено, не только разбитый стакан, но и порезанный палец, синяк, шишку – а значит, боль. Клякса в тетрадке – это несчастный случай, неприятность, неудача. «Когда папа прольет чай, мамочка говорит: „Ничего”, а мне всегда попадает».
Непривычные к боли, обиде, несправедливости, дети глубоко страдают и потому чаще плачут, но даже слезы ребенка вызывают шутливые замечания, кажутся менее важными, сердят – «Ишь, распищался, ревет, скулит, нюни распустил».
Слезы упрямства и каприза – это слезы бессилия и бунта, отчаянная попытка протеста, призыв на помощь.
Глава 2. Выстраивание отношений
Вернемся теперь к нашим проявлениям и реакции ребенка. Бывает, что дети, особенно подростки, стесняются объятий. Они скорее посидят прислонившись. Это выполняет ту же роль, что и объятие. Но не забывайте, что это далеко не исчерпывает необходимых знаков любви и принятия. Важны и слова, и тон разговоров, и особенно то, насколько взрослому удается сохранять с ребенком атмосферу дружелюбия и радости.
В общении с родителем ребенок не остается пассивным, он постоянно ищет и даже борется за хорошее отношение к нему. Особенно это заметно у малышей. Каждый малыш ждет подтверждений того, что он – хороший, что его любят. Он желает показать, что он уже большой и может справляться со сложными, по его мнению, делами.
Взглядом и всем своим видом, а, научившись говорить, и прямо словами он постоянно просит: «Посмотри, что у меня получилось!», «Смотри, что я уже умею!».
А в двухлетнем возрасте появляется знаменитое «Я сам!» – требование признать его самостоятельность!
Даже в запальчивости никогда не стоит бросать такие фразы, как «Плохой мальчик!». Помните, детям очень нужно получать подтверждение любви, особенно в критические моменты.
Почему ребенок так нуждается в принятии и позитивном отношении родителей?
Дело в том, что с самых первых лет у него начинает складываться одна очень важная психологическая функция – чувство себя, или отношение к себе.
У ребенка должна формироваться самооценка, и будет он оптимистом или пессимистом, зависит от Вас. Как же она формируется?
У маленького ребенка нет «внутреннего зрения», он не знает, какой он. О себе он узнает из слов и отношения прежде всего родителей.
Если родители его понимают и принимают, терпимо относятся к его недостаткам, просто его любят, то он вырастает с хорошим отношением к себе.
Если же его много критикуют и «воспитывают», самооценка оказывается плохой, если не ущербной. Он будет считать себя неудачником, никчемным, «никуда не годным»!
Такие переживания прекрасно описал Г.-Х. Андерсен в гениальной сказке «Гадкий утенок». Вспомните, каково было Утенку на птичьем дворе, и к какому заключению о себе он пришел! Невозможно отделаться от мысли, что Андерсен, детство которого было очень непростым, описывает знакомые ему чувства.
К сожалению, в нашей культуре при воспитании детей гораздо чаще используются то, что можно назвать условным принятием. Ребенок получает знаки одобрения, только когда он хорошо себя ведет, хорошо учится и выполняет свои обязанности. Нередко можно слышать от родителей такое обращение к сыну или дочке: «Если ты будешь хорошим мальчиком, то я буду тебя любить».
В подобных фразах ребенку прямо сообщают, что его принимают, любят, «только если…». Но стоит помнить, что такое отношение внедряется и в сознание самих детей. Ошибка кроется в твердой вере родителей, что награды и наказания – их главные воспитательные средства. Сначала дисциплина, а потом уже добрые отношения – это неверный путь.
Что из этого получается?
Когда мать встает на путь исправлений и требований, кому из нас не известно, что вероятнее всего сын отреагирует всякими отговорками, оттягиваниями, а если приготовление уроков – старая проблема, то и открытым сопротивлением. Мать из, казалось бы, правильных «педагогических» соображений попадает в заколдованный круг взаимных недовольств и конфликтов.
Где же ее ошибка?
Ошибка в самом начале: дисциплина должна быть не до, а после установления добрых отношений, и только на их базе.
Чем младше ребенок, тем сильнее и неизгладимее влияние того, что он получает. К счастью, с маленькими детьми мы более ласковы и внимательны – срабатывает органический инстинкт.
Однако по мере взросления ребенка наша «воспитательная струна» начинает звучать все сильнее. И если мы часто выражаем недовольство, допускаем требовательный и сердитый тон, то они приходят к заключению: «Меня не любят!», «Я плохой»!
Вас никогда не оправдают доводы: «Я же о тебе забочусь», «Ради твоей же пользы», поскольку дети слышат слова, но не их смысл. У них своя, эмоциональная реакция, которая накапливается.
Это приводит и к неврозам, и к разрыву отношений с родителями, когда ребенок проводит дни «по подъездам», неизвестно с кем, неизвестно как. И все это – последствия того, как в детстве его довольно круто воспитывали.
Как следствие, ребенок перестает чувствовать себя хорошим и кому-то нужным. Регулярное наказание, а тем более самонаказание ребенка, только усугубляет его ощущение неблагополучия и несчастливости. В результате он в конце концов приходит к ужасному выводу: «Плохой, ну и пусть! И буду плохой!».
Это – вызов, за которым скрывается горечь и отчаяние. Всегда ли мы это отчаяние слышим?
К сожалению, далеко не всегда. Неблагополучного ребенка продолжают наказывать, критиковать, а затем и вовсе отвергать в семье и школе. Многие дети уже не надеются на улучшение обстановки дома и ищут помощи на стороне.
Нельзя воспитание воспринимать как дрессировку или «выправление» поведения.
Приведу результаты одного интересного исследования, предметом которого было выяснение того, как живется в школе детям, которые уже в первых классах получили оценку «хороших» или «плохих».
Психолог регулярно посещал уроки в 1–2-х классах обычной школы. Он молча сидел на задней парте, объяснив учителю, что наблюдает за поведением детей. В действительности его интересовало, сколько раз и как учитель обращается к «отличникам» и «двоечникам». Цифры оказались поразительными. Каждый «отличник» получал в день в среднем по 23 одобрительных замечания, таких как: «Молодец», «Берите с него пример», «Я знаю, что ты все выучил», «Отлично, как всегда» и т.д. и только 1–2 отрицательных замечания. У «двоечников» все оказалось наоборот: критических замечаний в среднем было по 25 в день («Опять ты!», «Когда же ты наконец!», «Никуда не годится!», «Просто не знаю, что с тобой делать!») и только 0–1 положительных или нейтральных обращений.
Это отношение передавалось одноклассникам. Обычно ребята на переменках окружали психолога, охотно с ним беседовали. Они трогательно выражали свое расположение, стараясь подойти как можно ближе, прикоснуться, подержаться за его руки, иногда даже деля между собой его пальцы. Когда же к этому плотному кольцу детей приближался «двоечник», ребята его прогоняли: «Уходи, тебе сюда нельзя! Ты плохой!»
Представьте себя на месте такого ребенка – по 25 раз в день вы слышите только критику в свой адрес от авторитетных и уважаемых людей, и так изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год! А в промежутках вас отталкивают ваши же сверстники или сослуживцы.
Что с вами станет? Как вы сможете выжить?
Как «выживают» дети, стало ясно, когда исследование было продолжено в колонии для несовершеннолетних. Оказалось, что из всех подростков, помещенных в колонию, 98% не принимались сверстниками и учителями, начиная с первых классов школы!
Также часто случается, что ребенок оказывается в ответе за нарушенные супружеские отношения. Например, он похож на отца, с которым мать в разводе, и некоторые жесты или выражения лица вызывают у нее глухую неприязнь.
Скрытая причина может стоять и за желанием компенсировать свою жизненную неудачу или доказать супругу и всем домашним «тяжесть бремени», которое приходится нести – воспитывать «этого ужасного ребенка!».
