– Где твоя мать? – грозно прорычал отец за спиной.
– Скоро придет! – обернувшись заверила я, на что он недовольно крякнул.
Хотя, сама не была уверена, что она придет сегодня вовремя. Вроде бы, еще вчера мама говорила нам, что задержится в конторском отделе, где с коллегами они намерены были справлять чей-то день рождения. Моя мама работает в частной ветеринарной клинике у своей одноклассницы. А я пошла по ее стопам. Потому поступила на факультет ветеринарной медицины.
Черт, лучше бы я тоже задержалась. Где-нибудь в закусочной или кафе, где наличествовал вай-фай, и преспокойно готовилась бы к первому зачету – по анатомии животных.
О том, зачем таким красивым парням, вроде Аксима, Ексана и Инея учиться на подобном потоке – задумалась только сейчас. Но вовремя спохватилась, потому что бутерброды нужно было переворачивать.
Уже через минуту, вкусные и хрустящие, они лежали перед отцом.
– Ах, фука, горячо! – махая перед ртом рукой, но все равно запихивая в большой рот, завопил тот. – Как же вкусно!
– Не за что, – растерянно кивнула я, наблюдая за ним. Окликнула: – пап, я пойду? Мне заниматься надо. Завтра первый зачет.
Тот промычал что-то невнятно, теперь махнув на меня.
– Матери позвони! – донеслось мне, когда я уже оказалась наверху. Видимо, он прожевал свой первый горячий бутерброд.
– Бли-и-ин, как же быть – простонала я, оказываясь уже внутри, прижатой спиной к двери.
Недолго поразмыслив, закрыла ее на допотопную задвижку.
Слух различил мерное жужжание, вибрацию – из шкафа. Очевидно, что это был мобильный Ексана Зарево.
– Как же быть… – снова в волнении повторила.
Я кинулась к шкафу, достала айфон из куртки: высвечивался входящий с моего андроида; удивилась, так как для совершения какого-либо действий требовался отпечаток моего большого пальца. Думаю, на айфонах та же система. Либо же пароль. И, скорее всего, это дата рождение или другая банальная фигня.
Будто поняв по ту сторону, что я не приму вызов, если не войду в систему, Ексан выслал сообщение с заветным паролем, отобразившемся в пуш-апе, который, едва увидев, мне следовало запомнить очень быстро. но это оказалось очень легко, так как символы были просты. И даже больше – состояли из странного набора чисел: “696969”. Ну, да хрен с ним.
Разблокировав чужую мобилу, я тут же принялась печатать сообщение на свой номер с просьбой, потерпеть до завтра, так как дома условно катастрофа, и мне не до него. А просить его немедленно приехать – у меня и мысли не было. Мой пьяный отец, похожий на безобразного борова, то еще зрелище. Не хочу позора!
Но Ексан, вопреки ожиданиям, отказался входить в мое положение:
“– Нет, мне нужен телефон сейчас.
– Я не могу. Правда. Прости, мне некогда разговаривать.
– Что-то случилось? Говори адрес, приеду.
– Только не это. Пожалуйста!
– Теперь точно приеду! Я уже вижу твою геолокацию. Все! Выезжаю!
– Ексан, умоляю!
– Уже гоню, крошка!
– Ну, ты и придурок!”
Я с психа швырнула телефон на постель. Одна мысль, что однокурсник сейчас приедет и увидит весь этот ад, в котором я живу, заставила гореть мое лицо от безудержного гнева, стыда и сожаления.
Может, как-то уложить отца спать? Я ведь даже матери сейчас позвонить не могу.
Меня, как осенило – а почему я, собственно, не могу набрать ее с его телефона. Да пофигу вообще! Моя репутация висит на волоске. Нужно хотя бы спросить, где лежит седативное средство – то, чем она отца колет, когда тот сильно буйствует. Это инъекции “фенобарбитал”.
Дрожащими пальцами я набрала номер мамы – по ту сторону раздались тягучие гудки, но трубку никто не брал. Значит придется самой искать. Наверняка, в аптечке, что хранилась на кухне.
Я стала спускаться, опасливо заглядывая в проем кухни. Отец сидел за столом, схватившись за голову, и чего-то бормотал. вторая бутылка водки была уже ополовинена. Еще он зачем-то открыл окно, откуда прямо на стол запорошило снегом (москитные сетки отец на холодное время снимал, потому что любил дымить прямо дома, хоть у любого окна, чтобы не морозиться снаружи). Очень громко работал телевизор, был включен канал с музыкальными ретро-песнями. Прямо сейчас проигрывала “Дрянь” группы “Комиссар”. И, видимо, мычание отца следовало расценивать, как подпевание. Приблизившись, я это поняла не сразу:
“А помнишь наш вечер и белый снег
Ложился на плечи тебе и мне,
Шел первый и теплый снег декабря,
Тогда я не знал какая ты ДРЯНЬ!”
…ДРЯНЬ! ДРЯНЬ! ДРЯНЬ! – отца просто понесло не по тексту, он несколько раз опустил увесистый кулак на стол, грозясь переломить его. Но пока в такт его кулаку побрякивал только нож. Но, что он там делает? Аа-а-а, вижу, огурцы пытался резать – достал банку засола, которую я заметила не сразу.
Все также осторожно ступая, я зашла спину отца, вытянула руку и быстро схватив за рукоятку, обтянутую черной изолентой, стянула.
После, становилась у кухонного гарнитура к отцу спиной, беззвучно положила нож там, где он должен быть, достала аптечку и принялась осторожно перебирать медикаменты.
Есть! Нашла! Довольная собой, я заготовила инъекцию.
– Э! Где мать?!
Я аж подпрыгнула от того, как басисто пророкотал это отец. Сущий дьявол, ей богу!
Собственное сердце учащенно забилось.
– Я ей позвонила, па! Уже едет! – резко обернувшись, соврала, сама завела руку со шприцом за спину.
В этот момент в кухонное окно пролился свет из остановившегося напротив за оградой авто. И я очень понадеялась, что это и правда будет мама. Но, нет…
Пока отец становился у двери, раскинув руки в стороны, чтобы удержаться на ногах, перед ним появился мой однокурсник – влетел как пуля. Его глаза расширились от ужаса, когда игла шприца с размаху вошла в плечо здорового борова, которого я бы сама испугалась больше.
– Ах ты маленькая сука! – взревел, напоминая свинячий визг.
– Бежим! Что встал? – я схватила Ексана за руку и что есть силы, дернула на себя.
– Что? К-куда?
Но отвечать было лишним, я поспешно увлекла его за собой на второй этаж и к себе.
– В моей комнате дверь на чердак, туда мы сейчас отправимся, Но перед этим закрой дверь на щеколду.
– На щекол… что?
Начав сгребать вещи из шкафа, включая телефон, я обернулась на их обладателя – метнула убийственный взгляд.
– А, понял! – вскинув палец вверх, взглядом ушел в себя, чему-то кивнул. – О, нет, он идет! – замечая моего отца на лестнице и его устрашающий грозный вид, сообщил однокурсник. – Что-то я сомневаюсь, что эта хлипкая вещица выдержит, – сталкиваясь взглядом уже со мной, округлил глаза.
– Идем же! – потянула его за рукав по направлению к потайной двери и на лестницу за ней. – Нам нужно минут сорок.
– Это действие того, что ты ему вколола?
– Да!
– Ты уверена, что все правильно сделала? Мне кажется, ему нужна двойная доза.
– Четыреста миллиграмм фенобарбитала на двести килограмм веса, думаю, этого будет достаточно.
Наконец, мы оказались в безопасности. Хорошо, что дверь на чердак была довольно толстой, просто так ее не пробьешь – казанки сломать можно, да что уж там, руку переломить! Но, надеюсь, до этого дело не дойдет. И засов там, как на сарай. Правда, я его прятала – мама приобрела втайне от отца, чтобы мы в такие вот моменты вместе скрывались от него на чердаке. Даже полностью оборудовали там все.
И, кстати, при всем желании, отец бы там не пролез – проход был узким для его габаритов.
Поблизости к люку, через который мы вылезли с лестницы на чердак, по левую сторону располагалась двуспальная кровать. Там же рядом шкаф с постельными принадлежностями и сменной одеждой. Стоял у кровати ретро-торшер, и прикроватная трехъярусная тумба – правда старая и обшарпанная.
Мы с мамой стащили на чердак все старье вдвоем. Вообще, площадь сего обиталища огромна. В противоположной стороне от кровати организована мини-кухонная зона. Для нашего собственного удобства, мама раскошелилась на складной стол и стулья палаточного типа. Там же на нем оборудованы чайник, микроволновка, индукционная варочная плита. Сама я время от времени запаслась разными вкусняшками к чаю и самим чаем. Все это добро хранилось на стеллажах в допотопном и никому не нужном хрустале.
Еще там находился морозильник, где мама хранила запасы мяса и водки. И очень старый советский холодильник марки “бирюса”, полки которого сплошь заполнены медикаментами – как для людей, так и для ветеринарного дела.
Обведя сии “богатства” взглядом, Ексан присвистнул:
– Миленько у тебя тут. Не обращая внимания на пьяные крики моего отца-борова, Ексан обошел аккуратно заправленную позорным розовым пледом с кружевами кровать, и поравнялся напротив шкафа с полками, правда тот был без дверей. Но зато вся “красота” девяностых, которая досталась мне от рано ушедшей на тот свет кузины, была на виду. Именно это и привлекло внимание моего однокурсника.
Самые популярные из коллекции – любовно разложены мной в ряд. На первой полке поместились тамагоччи с виртуальным питомцем и тетрис советского программиста Алексея Пажитнова. Ниже поселились бумажные куклы с таким количеством одежды, которой не могла позволить себе ни одна “маша”; и с ними пупсы-голыши размером с детскую ладошку. За ними на третьей полке снизу была мини-коллекция разных лизунов, плюс к ним “водяные колечки”.
Водяные колечки – это очередной карманный детский гаджет. На самом деле, сложная и нудная игра, как по мне. Нужно было забросить все разноцветные колечки на палочки. Но треклятые колечки не надевались на палочку, а те, что уже были на своем месте, выпадали. И приходилось начинать все сначала.
Про коллекцию киндер-игрушек я вообще молчу… Я до сих пор иной раз покупаю шоколадное яйцо, правда, каждый раз, когда несу его на кассу, мне стыдно смотреть продавщице в глаза. Хотя, мало ли я ребенку какому покупаю. Но, а вдруг подумает, что я себе? Это и смущало.
Помимо киндер-сюрпризов, там же расположились кэпсы, фишки, сотки.
Ексана так заинтересовали все эти предметы, что я буквально потеряла его на полчаса. За это время успела почаевничать, усевшись за стол и с задором ребенка посматривала за его реакцией.
Он сам еще ребенок! Все мужчины – как дети, что уж говорить…
Глава 3
Ексан по всему, видимо, залип на советские игрушки. И это было надолго. А я, залипнув на него, в какой-то момент поймала себя на том, что начала засыпать. Снизу уже не доносились ни грохот, ни отцовская ругань. А я, будучи находясь там же за столом и подперев рукой голову, ощутила, что веки сделались тяжелее. Вскоре они окончательно сомкнулись.
Мне снился дивный сон. И в нем фигурировали все трое новичков моего академического потока по специальности ветеринарии – Аксим Зарево, Ексан Угарный, Иней Пепел.
Но в главной роли был именно мой гость: Ексан представился в образе обнаженного рептилоида, коих в пригородном селе, где я обитаю, издавна дракониа?нцами называли. Он был гигантом ростом в два с половиной метра, физически слаженным, частично с покрытой чешуей кожей. Глаза его зеленого цвета и с вертикальным узким зрачком, будто у крокодила.
Странно, но хвост у него отсутствовал, а конечности не были уродливыми и трехпалыми с когтями. Напротив, я сидела на его правой руке и ластилась, как кошка какая.
Ну, и бред! Тьфу!
Но еще большим бредом было то, что он гладил меня под подбородком, как питомца какого!
Остальные двое – Аксим и Иней – предстали такими же чешуйчатыми гигантами. Они становились с ним рядом и наблюдали за мной с удивленными выражениями лиц, тоже пытались сюсюкать со мной.
Прямо во сне я вспомнила, что в прошлом мне, совсем маленькой девочке, мама рассказывала страшилку об этих странных существах. Она говорила, будто они – обитатели космоса, из далекой Холодной Звезды. И среди оных женских особей вообще нет. Но мужчины этой расы крадут их, совершая рейды на Землю буквально каждый год – группами.
Но не всегда с этой целью. В основном, преследуя важную миссию. Миссии раздают в определенный возрастной период – каждые семь лет, начиная с четырнадцати.
Почему – пока загадка. Но так или иначе, мне уже стукнуло двадцать один, большинству моих однокурсников тоже. Наверное, и новеньким – которые к нам откуда-то перевелись на третьем курсе – столько же.
Был еще вариант, когда особи этой расы намеренно терялись среди людей – они, якобы, просто сбегали из своего дома. В основном, это свойственно их парням-подросткам или уже более взрослым юношам, которые не собирались следовать отцовскому указу.
Большинство таких дракониа?нцев прикидывается уже существующими людьми; настоящих временно отправляя к себе на Холодную Звезду, пока грозные отцы не понимают, что перед ними подделка.
Во сне меня напугало то, что Ексан выпятил свои гигантские губы и пытался меня ими поцеловать – хотя, запросто бы мог откусить голову. Испугавшись, собственной мысли во сне, я открыла глаза. И тут же резко дернулась: Ексан находился ко мне непозволительно близко. А еще эти глаза…
– Прости. Я заставил тебя заскучать, – разглядывая меня, констатировал он и неестественно резко склонил голову, словно хищная птица.
Все еще сон? Выпрямляясь, я тряхнула головой, сгоняя остатки созданного моим мозгом психодела.
– Ты вообще не должен был приезжать, – буркнула я, откидываясь назад еще, потому что его лицо, будто и не отдалилось.
Он вдруг обвил рукой вокруг моей шеи, чтобы удержать:
– Как же я мог позволить своей девушке страдать?
–” Своей девушке”? Когда это я стала твоей? И отцепись! – краснея, я скинула его руку.
–Когда я поделился теплом своего тела с тобой. Разве не так?
Я едва не заржала в голос. Он явно подразумевал свой теплый пуховик-пальто в пол. Но… Ексан дурачок, или прикидывается?
– Ты с луны свалился?
– Бред, это неверно! – отрезал довольно сурово. Но тут же смягчившись в лице, произнес: – Скажи… что нужно сделать, чтобы ты была моей? – его взгляд сделался странным, а сам он вскинул рукой в этот момент, чтобы повторить пальцами овал моего лица.
– Твоей…вещью? – я выдержала паузу, подбирая нужную шутку.
– Почему “вещью”?
– А кто для вас, люди? – очень реалистичный сон все не выходил из головы. И то, что я сказала наобум, было полнейшей глупостью.
