12 ноября 1970 г. экипаж экскаватора А. Стрелкова вынул первый ковш на площадке строительства литейного завода.
31 декабря 1970 г. Коллектив завода в Набережных Челнах насчитывает 50 человек. Среди первых работников литейного завода формовщики В. Федотов, А. Габдулханов, Ф. Бадретдинов, заливщик М. Гатауллин, электрокарщица В. Устюгова. Все рабочие литейного производства работают на строительстве завода.
18 марта 1971 г. В котловане корпуса серого и ковкого чугуна началась заливка буроналивных свай и бетонирование фундаментов под несущие колонны. Первую из них установила бригада Б. Старикова из треста Стальмонтажа.
1 июня 1971 г. Для строительства литейного завода в объединении КамГЭСэнергострой создана специальная строительная организация «Металлургстрой».
20 декабря 1971 г. В штат литейного завода принимается сотый человек. 90 % из них работают на строительстве завода.
5 мая 1972 г. В фундамент корпуса серого и ковкого чугуна заложен первый кубометр монолитного бетона.
15 сентября 1972 г. Началась установка колонн на площадке корпуса стального литья.
21 сентября 1972 г. На площадке строительства литейного завода установлена рекордная производительность труда. Комплексная бригада А. Новолодского из УС Металлургстрой уложила за смену в ленточные фундаменты корпуса серого и ковкого чугуна 780 кубометров монолитного бетона. Это в 6 раз превышало нормы, установленные на укладке бетона. А. Новолодский стал одним из первых Героев Социалистического Труда среди строителей КамАЗа.
11 ноября 1972 г. На площадке строительства корпуса вспомогательных цехов забита первая свая фундамента. Свайные забивные фундаменты впервые применены на строительстве промышленного объекта в Набережных Челнах.
10 января 1973 г. Начался монтаж стеновых панелей в корпусе серого и ковкого чугуна.
31 января 1973 г. Закончено бетонирование последнего, 2435 фундамента под несущие колонны корпуса серого и ковкого чугуна.
27 ноября 1973 г. В корпусе серого и ковкого чугуна смонтирована последняя стальная ферма.
23 августа 1974 г. В корпусе стального литья начат монтаж первой электродуговой плавильной печи.
23 ноября 1974 г. В термогальваническом цехе РИЗа специалисты литейного завода создали участок литья под давлением, и получили первую продукцию литейного завода КамАЗА, – алюминиевый тройник 286.
31 декабря 1974 г. На строительстве корпуса цветного литья водитель сорокатонного гусеничного крана Ш. Зульфаров установил последнюю стальную ферму, закончив монтаж каркаса КЦЛ, и главных корпусов завода в целом.
17 февраля 1975 г. На ремонтной базе корпуса серого и ковкого чугуна смонтирована первая единица технологического оборудования – токарно-винторезный станок модели 165. Почетное право установить его было предоставлено Е. Лещенко, Г. Баштанюку, А. Дуснину, А. Кобцову, Ю. Левашкину. Положено начало массовому монтажу оьорудования на литейном заводе.
19 июля 1975 г. Выдал первую продукцию цех литейной оснастки – прессформы для литья по выплавляемым моделям. Первый цех литейной оснастки располагался в КСКЧ.
20 августа 1975 г. В корпусе серого и ковкого чугуна специалистами треста «Союзшахтоспецмонтаж» начат монтаж первой автоматической линии мощностью 120 тыс. тонн отливок блоков цилиндров в год. Участвовала комплексная подрядная бригада В. Князева и рабочие литейного завода из бригады А. Чудиновских.
5 ноября 1975 г. Состоялась первая плавка бронзы в экспериментальном цехе корпуса цветного литья. Литейный завод начал поставлять бронзовое, латунное, а затем и алюминиевое литье на сборку первой тысячи автомобилей КамАЗ. В первой плавке в корпусе цветного литья принимали участие рабочие В. Толчков, А. Кожемяко, В. Филонов, К. Хусаинов, бригада плавильщиков Ю. Яшкина.
6 ноября 1975 г. К литейному заводу открыто регулярное трамвайное движение. В строительстве трамвайной линии участвовали рабочие литейного завода. Штаб инициативной стройки возглавлял начальник КЦЛ Б. А. Иванищев.
15 марта 1976 г. В цехе точного стального литья прошла первая плавка. Получены отливки литьем по выплавляемым моделям пяти наименований. Осуществлен полный технологический цикл литья по выплавляемым моделям. Первую плавку и заливку вели В. Сидоркин, В. Батюкин, В. Кузаева, братья Плотниковы.
17 апреля 1976 г. В корпусе стального литья на автоматической линии безопочной формовки получена первая отливка – запорный кулак седельного механизма. В первой плавке в КСЛ принимала участие бригада в составе В. Зяблицина, В. Сенина, В. Дукова, Г. Миндубаевой, Г. Шутова, Б. Каткова, В. Чубанова, В. Тимохиной, Ю. Драгуновой.
22 апреля 1976 г. Первая плавка чугуна в корпусе серого ковкого чугуна. Был осуществлен технологический процесс выплавки чугуна. В первой плавке чугуна на литейном заводе принимали участие американский сталевар Прайс, советские плавильщики И. Кузеин, братья Несветаевы, советские и американские специалисты.
25 апреля 1976 г. Залит первый блок цилиндров в корпусе серого и ковкого чугуна литейного завода. Это означало, что в КСКЧ осуществлен полный технологический цикл получения литья, включая плавку металла, изготовление форм, стержней, термообработку, транспортировку литья и материалов. Причем технологический процесс в КСКЧ осуществлен на самой сложной отливке, выпускаемой литейным заводом, – блоке цилиндров. В первой промышленной плавке с получением блока цилиндров принимала участие бригада из 25 основных технологических рабочих, среди которых были В. Малышев, З. Исламов, В. Барсуков, Г. Мадьяров, А. Молодцов и др.
30 июля 1976 г. В корпусе стального литья заработала в пусконаладочном режиме первая линия опочной формовки. Все четыре главных производственных корпуса стали производить литье на главный конвейер КамАЗа.
10 октября 1976 г. На завод двигателей отправлена тысячная отливка блока цилиндров. Всего в октябре 1976 г. на литейном заводе КамАЗа было освоено более 90 наименований отливок, включая все корпусные отливки из чугуна. Комплектацию главных конвейеров завода двигателей и автосборочного завода на 90 % составили отливки, получаемые на литейном заводе КамАЗа.
31 декабря 1976 г. Подписан акт приемки первой очереди КамАЗа, в том числе акт приемки мощностей литейного производства. День рождения флагмана литейной промышленности России – Литейного завода КамАЗа.
Шихтовый двор корпуса стального литья 1974 год.
Это самая скупая хроника строительства литейного завода. Но за ней стоит поистине титанический труд строителей и заводчан.
Вот некоторые цифры, характеризующие объемы строительных работ на площадке литейного завода.
Стоимость строительно-монтажных работ составила 372 млн. рублей, что соответствовало примерно 400 млн. долларов США.
Стоимость оборудования, смонтированного на литейном заводе, составила 431 млн. рублей, что соответствовало примерно 450 млн. долларов США.
Проведена планировка строительной площадки, земляные работы, рытье котлованов под фундаменты и обратная засыпка земли на территории 192 га.
Сделано полов (металлических и бетонных) – 850 тыс. кв. м.
Построено административно-бытовых помещений – 61 тыс. кв. м.
Строительство завода было начато в ноябре 1970 года силами Управления механизации КамГЭСэнергостроя со снятия растительного слоя и вертикальной планировки. При этом за первые полтора месяца было вынуто и перемещено 1,5 млн. м
грунта.
В связи с огромными масштабами предстоящего строительства на площадке литейного завода мае 1971 года в составе объединения КамГЭСэнергострой был создан специальный строительный трест «Металлургстрой», с задачей играть роль генерального подрядчика на строительстве литейного завода. Начальником треста был назначен один из авторитетнейших строителей Алексей Анатольевич Болдырев.
Трудно переоценить труд строителей «Металлургстроя». То, что они сделали на строительной площадке литейного завода можно назвать подвигом. Общее количество строителей с приданными им от завода рабочими (это количество доходило до 5 тысяч человек) и смежниками в разные годы строительства составляло 10…15 тысяч человек.
В строительстве литейного завода принимали участие выдающиеся строители СССР – Герой Социалистического Труда Евгений Никонорович Батенчук (легендарный «Батя») и Герой Социалистического Труда А. Новолодский. Широкой известностью пользовались бригадиры «металлургстроя» Л. Кольцов, В. Квашнев, Н. Шемякин. В историю строителей КамАЗа вошли имена строителей А. А. Болдырева, А. А. Кичи, В. А. Альфиша, М. А. Глазырин, Ю. А. Иванова.
Мне выпало счастье быть лично знакомым с Евгением Никаноровичем Батенчуком и Владимиром Александровичем Альфишем.
Е. Н. Батенчук – легендарный строитель. Он является прототипом главного героя романа Б. Полевого «На диком бреге». Участник строительства Вилюйской, Усть – Илимской и Иркутской ГЭС, он вложил в строительство объектов КамАЗа опыт, мастерство и все богатство своей души. Невозможно переоценить его вклад в строительство литейного завода.
С Владимиром Александровичем Альфишем, главным инженером КамГЭСстроя, я познакомился поздно. Меня поразили в нем две вещи – исключительная техническая компетентность и …поэзия. Он был строителем – поэтом. Он оставил после себя город, КамАЗ, сборник стихов. Думается, только такие люди и могли построить такое произведение, как литейный завод.
Алексея Анатольевича Болдырева можно считать строителем литейного завода в самом высоком значении этого слова. Элегантный, дипломатичный, компетентный улыбающийся и всегда доброжелательный. Таким запомнился этот строитель. На совещаниях по строительству литейного завода он был всегда в центре всех дискуссий. Он был главным дирижером оркестра строителей, благодаря которым были возведены сложнейшие объекты на площадке литейного завода.
А. А. Болдырева на посту управляющего «Металлургстроем» сменил Андрей Александрович Кича. Скромнейший и трудоспособнейший человек. Его вклад в строительство литейного завода невозможно переоценить. При нем был подписан акт приемки второй очереди литейного завода.
Среди руководителей «Металлургстроя», участвовавших в строительстве литейного завода, Михаил Алексеевич Глазырин, главный инженер треста, и Юрий Андреевич, Иванов, заместитель главного инженера треста.
В декабре 1971 года после долгих обсуждений был определен пусковой комплекс первой очереди литейного завода с мощностью на выпуск 75 тысяч автомобилей и 115 тысяч дизельных двигателей. В соответствии с пусковым комплексом ежегодно с 1972 года по 1976 год строителями, проектировщиками и литейщиками разрабатывались директивные графики строительства, которые утверждались руководством трех министерств – Министерства автомобильной промышленности, Министерства энергетики и электрификации, Министерство монтажных и специальных строительных работ.
В соответствии с этими графиками в 1971–72 гг. были выполнены фундаменты под каркасы зданий основных корпусов и монтаж металлоконструкций каркасов; в 1973–74 гг. – закрытие коробок и пуск тепла, в основные корпуса; в 1975–76 гг. – сдача площадей под монтаж оборудования и выполнен монтаж оборудования.
В соответствии с директивными графиками на строительной площадке разрабатывались рабочие графики на каждый месяц, неделю и день недели. Учет и контроль объемов выполненных строительных и монтажных работ велся посуточно.
В 1971 году было освоено 3,7 млн. рублей капвложений, в 1974 году – 46,5 млн. рублей; в 1975–1976 года по 105 млн. рублей. На 01.01.1977 из 205 млн. рублей строительно – монтажных работ пускового комплекса было освоено 217 млн. рублей.
Максимально достигнутое суточное освоение капвложений на строительстве литейного завода достигало 300 тыс. рублей (в целом по КамАЗу этот показатель в 1975–1976 гг. достигал 1 млн. рублей, что соответствовало 1,4 млн. американских долларов). И это в одни сутки!
Среднемесячный темп освоения капвложений по литейному заводу в 1975 и 1976 годах составлял 5,1 млн. рублей (более 6 млн. долларов).
На строительстве завода работало более 40 строительно – монтажных организаций десяти министров – Минэнерго (генподрядчик), ММСС, МАП, Минтранстрой, Минсвязь, Минприборостроение, Минрадиопром, Миннефтегазстрой, Минлегпром…
За период строительства переработано 10,7 млн. м
грунта; уложено 342,5 тыс. м
монолитного бетона и железобетона в фундаменты под здания оборудования, смонтировано 203 тысячи тонн металлоконструкций; и 152,6 тысяч м
сборного железобетона; выполнено 424,8 тысяч м
кровли и 587 тыс. м
полов.
«Параллельное» строительство вызвало ряд особенностей. Проектировщики не могли в 1974 году знать, как будет монтироваться оборудование, поскольку рабочей документации на него еще не было. Поэтому перекрытия на отметке +8,4 монтировалось без технологической планировки оборудования, плиты при этом к балкам приваривались через одну. Проемы под оборудования выполнялись позже.
Для координации действий, решения проектных вопросов и согласования сроков сдачи чертежей и графиков работ стройплощадку ежемесячно приглашались первые руководители многочисленных проектных, строительных и монтажных организаций и главные инженеры проектов.
Оперативное руководство строительством литейного завода взял на себя заказчик в лице генерального директора КамАЗа Л. Б. Васильева.
Оформление поступающего оборудования, растаривание, уборка тары (в 1974–1780 гг. домики на садовых участках вокруг города в основном строились из тары, в котором поступало на КамАЗ оборудование), расконсервирование оборудования проводились силами литейного завода.
Монтаж и пуско-наладка осуществлялись силами, как специализированных монтажных организаций, так и заводчан, которых было занято на этих работах более 5 тысяч человек. В результате в течение 1975–76 гг. было смонтировано 3420 единиц оборудования на сумму 276 млн. рублей (более 300 млн. долларов).
Монтаж самой крупной автоматической формовочной линии в КСКЧ был начат 20 августа 1975 года и закончен к 15 апреля 1976 года (по нормативам изготовителя линии фирмы «Си – каст» на монтаж должно уходить 12–14 месяцев).
Корпуса литейного завода КамАЗа – сложные строительные сооружения. На каждый квадратный метр производственных зданий основных корпусов завода приходится в среднем 500 тонн металла – строительных конструкций и оборудования. В истории литейного производства таких грандиозных сооружений до этого не возводилось. Можно найти какие-то изъяны в проектных решениях, в качестве строительных работ, на то что было сделано на строительной площадке литейного завода в 1971–1976 гг. это такая работа, которой строители и заводчане могут гордится. Кто – то из американских специалистов назвал строительную площадку КамАЗа «восьмым чудом света». Даже если это преувеличение, то оно передает впечатление современника от увиденного на этой площадке.
Говоря о периоде строительства, необходимо особо отметить роль Аркадия Васильевича Лобанова и его заместителя по капитальному строительству Владимира Степановича Высоцкого.
Меня постоянно поражало, как литейщик А. В. Лобанов так хорошо ориентируется в сложной строительной проблематике. На многочисленных совещаниях, партийных штабах по строительству он держался уверенно и везде и всегда демонстрировал высокую компетентность. В его лице литейный завод имел прекрасного организатора и такого человека, который умел достойно представлять литейный завод на всех уровнях. Владимир Степанович Высоцкий в 1971–1980 гг. был едва ли не главным героем строительства литейного завода. Строитель высочайшей квалификации, он как человек отличался простотой, доступностью, желанием идти на сотрудничество со всеми, кто был полезен в строительстве завода. Его отличительной чертой был принцип – держать слово. Он работал без пафоса, без показухи. На него и его службу – отдел капитального строительства – возлагалась задача бесперебойного обеспечения рабочими чертежами строителей. Это была нервная и сложная работа, учитывая что рабочие чертежи на строительство выпускали сорок две проектные организации, расположенные в разных городах СССР. ОКС литейного завода до 1980 года был одним из главных отделов завода. Ему в 1971–1975 гг. придавались специалисты из других служб, в том числе большая группа технологов. Владимир Степанович Высоцкий, крупный, симпатичный мужчина, на своем «газике» метался по объектам, совещаясь, уговаривая, обещая, вообщем делая то, что приходится делать строителям. Неувязок и неразберих у них всегда много. Но я никогда не видел, чтобы он ругался, угрожал или грубил, что у строителей обычное дело. Видимо, тяжесть работ по строительству он спрятал глубоко внутри себя. Он умер как – то неожиданно, когда ему не исполнилось и пятидесяти лет. Мне он запомнился как неутомимый работяга, симпатичный, улыбающийся мужчина, человек, у которого слово и дело были слиты, как сплав.
Главным инженером ОКСа литейного завода был работоспособнейший и скромнейший Михаил Иванович Казаков.
За обеспечение фронта работ для строителей технической документацией отвечал Ковальский и энергичная Вера Александровна Пестова.
Строительство литейного завода КамАЗа это совместный самоотверженный труд десятков тысяч людей разных специальностей. Мало вероятно, что в ближайшим обозримом будущем Россия сможет взяться за строительство литейного комплекса таких масштабов. Литейный завод КамАЗа был крупнейшим в мире литейным комплексом в XX веке, он останется, надо полагать, одним из крупнейших литейных комплексов и в XXI веке.
И от этого факта не уйти.
Тананин А. Н.
Первым металлургом на КамАЗе был Александр Николаевич Тананин. Его статус на КамАЗе до 1973 года был выше статуса управляющего литейным производством. Александр Николаевич Тананин был едва ли не самым интересным человеком, с которым судьба свела меня на КамАЗе. Внешне сдержанный, немного суровый, он производил впечатление суховатого и чопорного человека. Впервые я увидел его в Московской дирекции КамАЗа. Он был в белом американском пиджаке, в американских брюках, на нем были американские ботинки. На руке огромные американские часы. Он мне показался «американцем», и я ощутил большую дистанцию между нами. К моменту нашей первой встречи (1974 г.) Александр Николаевич уже имел на КамАЗе и в министерстве огромный вес, объездил много стран, связанных с проектом КамАЗа, и имел связи, знакомства и авторитет, с которым на КамАЗе мало, кто мог сравниться. Он был одним из первых руководителей КамАЗа. Он появился на КамАЗе в 1970 году и входил в число пяти руководителей КамАЗа, которым Председатель Совета Министров СССР Косыгин А. Н. установил персональные надбавки, приравнивавшие их зарплату к зарплате заместителей министров. До нашей первой встречи я уже много слышал об Александре Николаевиче. Все отзывались о нем с большим уважением. Я знал о его роли в проекте литейного завода. Собственно с него начался литейный завод. Он участвовал в совещаниях, на которых вырабатывались параметры литейного завода за год до того, как появился А. В. Лобанов. Подпись Тананина стоит на самых первых документах, относящихся к будущему литейному заводу КамАЗа.
Александр Николаевич умел солидно себя представить. Говорил он неторопливо, глуховато, весомо, обдумывая каждую фразу. Разговаривая первый раз с ним, я почувствовал себя студентом, сдающим экзамен профессору. Впоследствии мы стали большими друзьями, общались в быту и лучшего рассказчика анекдотов и более порядочного в личном плане человека я на КамАЗе не встречал. К моменту нашего первого разговора Александр Николаевич был всесильным главным металлургом КамАЗа с правом выхода на министра и зам министров автомобильной промышленности. Ему подчинялись все технологи – литейщики КамАЗа. В судьбе Александр Николаевич был неофициальным главой довольно большой «уралазовской диаспоры» на КамАЗе. Это были выходцы из города Миасса (Челябинская область). На литейном заводе представителями этого отряда специалистов были Н. А. Ушатов, С. М. Шнайдерман, В. Н. Плюснин, Б. И. Максимовский, Ю. П. Щитков, В. А. Лавров. Всех их отличала компетентность и солидное уральское отношение к делу. Уралазовцы сыграли заметную роль в проектировании и подготовке к пуску литейного завода.
А. Н. Тананин участвовал в выработке всех судьбоносных решений по проекту литейного завода, представляя КамАЗ в инстанциях, вырабатывающих параметры будущего завода. Он курировал проблемы, связанные с оказанием новых материалов для КамАЗа (а их насчитывалось несколько сот), вопросы взаимодействия литейщиков и научно – исследовательских институтов (ежегодно по технологии литейного завода действовало 50…80 договоров с ведущими научно – исследовательскими и отраслевыми институтами страны). В его ведении были вопросы специального электротермического оборудования, модернизации термических печей всех типов, завезенных на КамАЗ в большом количестве.
Однако судьбе было угодно так, что все ведущие технологи литейного производства в 1974 году перешли на литейный завод, роль службы главного металлурга резко снизилась. Де-факто я оказался тем руководителем, в подчинении которого перешли технологические службы, определявшие в 1974–1980 гг. подготовку производства литейного завода. Наши отношения с Александром Николаевичем от этого не ухудшились. Мы бесконфликтно решали все вопросы, по которым нас сводила производственная необходимость. Я не запомнил ни одного случая, чтобы у нас принципиально разошлись мнения по какому – либо серьезному вопросу. В быту мы поддерживали дружеские отношения. В редкие свободные от работы дни мы ездили на рыбалку, играли в шахматы. Но, даже отдыхая, мы детально обсуждали производственные вопросы.
В 1980 г. Александру Николаевичу исполнилось пятьдесят лет. «Второй тайм мы уже отыграли…», – грустно сказал он мне. В этом же году он перешел на работу в Московскую дирекцию КамАЗа. Вскоре он стал руководителем представительства ГАЗа в Москве.
У КамАЗа был достойный первый главный металлург, литейщик с большой буквы и глубоко порядочный человек.
Первый директор литейного завода
Впервые слово «КамАЗ» я услышал в 1970 году. Страна находилась в эйфории от ВАЗа, и появление объекта, соизмеримого с ВАЗом, сразу сделало КамАЗ предметом внимания и надежд для многих людей, не сумевших реализовать себя в полной мере на своих прежних местах работы.
Побуждающие к КамАЗу мотивы у людей были разные. Многих привлекала уникальная возможность побывать за границей за счет государства (рассказы о молодых специалистах ВАЗа, вернувшихся из Италии, впечатляли многих и не только алчных). Впоследствии я убедился, что многих из пионеров КамАЗа двигал именно этот мотив.
Многие ехали на КамАЗ, ища выход из сложных семейных ситуаций. «Нижнекамск строили заключенные, КамАЗ – разведенные» – афоризм, который приходилось часто слышать впоследствии. Да, КамАЗ был и остается статистически местом впечатляющих встреч и драматических расставаний. Драмы прежние для многих перерастали на КамАЗе в драмы новые, но надежда на лучшее привлекала на КамАЗ многих.
Многие ехали на КамАЗ в надежде разрешить лучшим образом жилищную проблему.
Ехали на КамАЗ и романтики. Ехали жадные до денег. Ехали авантюристы. Ехали из любопытства.
Однако и сейчас, спустя тридцать лет, могу заявить, что ведущие специалисты КамАЗа являлись лучшими специалистами, которые были в то время в СССР.
Когда я впервые оказался в дирекции КамАЗа в Кадашевском переулке возле Третьяковской галереи, меня поразила молодость и энергия руководителей КамАЗа.
Первым из руководителей, с которым я встретился на КамАЗе, был Геннадий Дмитриевич Потейко, заместитель главного инженера литейного завода КамАЗа, низкорослый крепыш, живой как ртуть, с хитрыми, бегающими глазами. Он весь излучал юмор и движение. О самых сложных вещах он говорил просто, легко и с каким – то только ему присущим оптимизмом. Впоследствии я убедился, что его легкость основывалась на глубокой компетентности, большом опыте, широкой человеческой доброте и уважении к товарищам по работе. До КамАЗа он работал главным металлургом Кременчугского автомобильного завода и прошел там отличную школу решения металлургических проблем автомобилестроения. На литейном заводе КамАЗа он занимал должность заместителя главного инженера по подготовке производства. Мне пришлось проработать с Геннадием Дмитриевич около трех лет, и я не разу не видел его в каком – то ином состоянии, кроме весело – юмористического. Временами создавались ситуации, когда над нами сгущались тучи и можно было ожидать самой драматической развязки. Но даже в такие моменты Геннадий Дмитриевичем шутил, острил, действовал спокойно и весело. Он часто возглавлял Московскую дирекцию литейного завода, от него зависели зарубежные командировки работников литейного завода, но сам он так за границей и не побывал. В тех конкретных условиях это можно было расценивать как проявление неполноценности. За его веселостью и юмором скрывалась большая обида, которая впоследствии и привела к тому, что сыграв исключительно важную роль в принятии проектных решений по литейному заводу КамАЗа, он уволился с КамАЗа еще до первой плавки. Уезжая с КамАЗа он передал мне большой архив, относящийся к 1970–1976 годам, как будто чувствовал, что это лучший способ его использования.
Поразил Аркадий Васильевич Лобанов. Когда Г. Д. Потейко позвал меня к столу в темной, мрачной, сумбурной комнате – келье, в которой сидели едва ли не все руководители литейного производства, я не мог поверить что передо мной сидит управляющий литейным производством КамАЗа. Это был молодой человек лет тридцати трех – тридцати пяти с красивым русским лицом. Прочитав мой «листок по учету кадров», и узнав от меня, что я занимаюсь теорией и практикой дуговой электроплавки чугуна, он предложил мне должность главного металлурга литейного завода. Он предупредил, что эта должность пока занята, но скоро освободится. Он говорил со мной сразу так, как будто мы были уже давно знакомы и, в сущности, равны по положению. В манере говорить у Аркадия Васильевича была одна особенность, которая располагала к нему. Он всех сотрудников называл по имени и отчеству и так органически уважительно, что сразу располагал к себе. Впоследствии меня поражала его память на имена и отчества, цифры, факты. Он обладал способностью быстро разбираться в вопросах, с которыми явно сталкивался впервые, при этом не пытаясь делать вид, что знает больше подчиненного. Наоборот, он часто задавал вопросы, откровенно давая понять, что не владеет проблемой. В разговоре с ним хотелось рассказать все, что знаешь и самому получить удовлетворение от того, что в тебе нуждается директор завода и просит тебя, а не приказывает и не обязывает.
