Мы подошли к двери, над которой висела нежная икебана, состоящая из розовых и перламутровых цветов. Кофейня была небольшой и простенькой. Маленькие столики, рядом с которыми стояли такие-же маленькие стульчики. Висящие везде горшки с цветами только добавляли летнего антуража.
– Милое место, однако.
– Ага, тут вкусный кофе и людей не очень много, – осмотревшись, Иоанн перевел взгляд на меня. – Что ты будешь?
– А что есть? – спросила я.
– Я бы посоветовал мятный Раф. Он тут то, что надо!
– Всегда хотела попробовать, – с энтузиазмом поддержала я. – Мято и кофе необычное сочетания, тебе не кажется?
– Тебе понравится, я обещаю.
– Ну, если уж ты обещаешь, то поверю!
– Благодарю за доверие, – поднявшись к кассе, обернулся Иоанн.
Продегустировав новый напиток, я слизнула пенку с губ и обратилась к сидящему напротив другу:
– Каждый день делаю все больше новых открытий. Приятных, разумеется, – уточнила я. – То на какую-то новую, находящуюся в потемках улочку забреду, то очередной гастрономический шедевр попробую, то с интересным человеком познакомлюсь… В общем, вокруг большое количество вещей, которые теперь приносят удовольствие. Оказывается, счастье можно найти в незначительных мелочах!
– Это ведь замечательно! – плеснул Иоанн. – Ты движешься вперед и не стоишь на месте, а это, наверное, самое ценное. И если это движение сопровождает счастьем, берущимся само собой, то ты, без сомнения, делаешь все верно.
– Да, теперь я понимаю, что все самое ценное находится в крупицах, которые нужно медленно, но верно собирать. Все хочется попробовать и исследовать, но иногда, по правде сказать, бывает страшно.
– Все пробовать и не нужно, – посерьезнел юноша. – Не стоит забывать, что есть вещи действительно плохие, к которым лучше не прикасаться.
– А что для тебя плохие вещи, Иоанн? – я облокотилась на столик.
– Хм, наверное, те, что чернят человеческую душу и губят окружение, – задумчиво произнес парень. – Например, излишнее употребление алкоголя, расточительное отношение к жизни, ложь и зависть, и, может быть, убийство…
– В таком случае, у меня вопросов не осталось. Я полностью согласна, что вышеперечисленное является плохими вещами, которые пробовать я не собираюсь.
– Правильно, у нас, все-таки, одна жизнь и мы должны ее беречь, а не испытывать. Лучше посадить несколько деревьев, нежели выбросить на траву гору окурков, да?
– Да, – кивнула я. – Кстати, я все спросить хотела…
Иоанн вопросительно поднял бровь.
– Почему ты мне тогда помог? В тот день, я хотела закончить жизнь, а ты, внезапно появившись, уберег меня. Мне интересно, что тобой двигало?
– Хороший вопрос, – губы Иоанна поползли наверх. – Я вообще люблю помогать как планете, так и живущим на ней животным и людям. У меня в жизни все хорошо, и я хочу, чтобы у всех было так же. Тогда, в парке, я увидел грустную тебя и не смог пройти мимо. В сердце что-то екнуло, и я решил подойти, так как ты явно никого не ждала. Тем более, как видишь, я подошел не зря! – усмехнулся юноша. – Теперь сижу с приятной, более не грустной девушкой и с пользой провожу этот день.
– Неужели я действительно выглядела такой грустной? – удивилась я.
– Если честно, то да. Казалось, что висящая над твоей головой туча скоро разразиться несуществующим ливнем.
– Было и было, – я махнула рукой, – главное, что сейчас все хорошо и я хочу в который раз сказать спасибо, Иоанн. Если бы не ты, то я бы больше не смогла видеть, слышать и дышать. Меня бы попросту не стало и это отвратительно. Сейчас я жалею, что в моей голове возникли подобные мысли, но благодаря хорошему психологу в твоем лице, они навсегда покинули меня!
– Я очень рад, что у тебя вновь все замечательно, – покраснев, засмущался Иоанн. – Да и, не такой уж я и хороший психолог…
– Хороший-хороший, – расхохоталась я. – и не только психолог, но и личность интересная. Не думала, что в ближайшее время встречу такого удивительного человека. В последнее время, мне попадались обыкновенные «второстепенные персонажи».
– Ты меня засмущала, – еще больше покраснел Иоанн. – Кстати, ты там хотела рассказать про самые интересные случаи во время наблюдений за людьми, расскажешь все-таки?
– Ах, да, интересные случаи… – задумалась я.
В моей голове сразу же возник образ тех мужчин в баре, которых я встретила зимой. Сомневаюсь, что он посчитает меня сумасшедшей, Иоанн не такой. Доверившись, я начала рассказ:
– Этой зимой я ездила в Петербург, вместе с друзьями…
– Так ты не из Петербурга? – прервал Иоанн.
– Нет, я родом из Пскова, – ответила я и продолжила рассказ, не упуская ни одной детали.
Иоанн внимательно слушал каждое мое слово, изредка хмурясь и почесывая затылок.
– В общем, он уехал из бара и больше я его не видела, – заканчивала я. – Той же ночью, ко мне пришла Ира и я все ей рассказала. Честно, я боялась, что меня посчитают дурочкой. Сейчас тоже боюсь, так как ситуация больше походит на фантастику, нежели на правду.
Сильно помрачнев и выдержав достаточно долгую паузу, Иоанн наконец-то ответил:
– Действительно, очень неординарная ситуация и странные люди. А как они, кстати, выглядели?
– Мужчина, которому на вид лет тридцать пять, был одет во все серое. Мне запомнились трясущиеся руки и морщинистый лоб, – вспоминала я.
– А второй?
– Второй был высоким, лет двадцать пять. У него были черные волосы, заплетенные в хвост. Еще мне запомнились обширная татуировка на шее, состоящая из остроконечных букв и мрачный взгляд, прямо-таки черный… – я съежилась от нахлынувших воспоминаний.
– Неприятный тип, – напрягшись, Иоанн впервые показал на лице негативную эмоцию.
– Да, еще и права купил, судя по всему, – согласилась я. – Мы с друзьями видели, как он гонял по дороге, где помимо него еще много водителей.
– Такие только и могут, что гонять, – вздохнул он. – Ничего, в семье не без урода. Мир, к сожалению, не может быть идеальным.
– Ого, ты и такие слова знаешь?
– Да, а были сомнения? – повеселел он.
– Мне показалось, что ты настолько добрый и сопереживающий, что даже в такой ситуации сможешь найти что-то позитивное.
– Есть то, что уже нельзя спасти, – он грустно покачал головой. – Думаю, что это один из таких случаев.
– Впрочем, не важно, – отпрянула я. – Сомневаюсь, что я когда-нибудь узнаю, что там действительно происходило, поэтому грузить свой мозг – бессмысленно. Просто занимательная история, да?
– Да, ты права, поговорим на другие темы, – понимающе кивнув, согласился друг.
Мы долго сидели и говорили о совершенно разных вещах, с наслаждением растягивая поток комфортного диалога. Иоанн окончил ветеринарную академию и стал работать по профессии в Ленинградском зоопарке. Я услышала множество историей про болезни и недуги экзотических животных, про милых капибар и легендарную белую медведицу, которую он обещал мне показать. Философские темы в том числе не остались без внимания, и я в очередной раз восхитилась новым другом и политикой его жизни. Не думала, что в таком суровом мире остались столь искренние и здравомыслящие люди. Я наконец смогла расслабиться и открыться, выплеснуть все свои мысли и искренне посмеяться с забавных рассказов. Мне этого до боли не хватало, а сейчас, я получала это в полном объеме, постепенно забывая о горестном прошлом.
– Не хочешь прогуляться до Невы? – поинтересовался Иоанн.
– Хочу! – воскликнула я, вскакивая из-за стола. – Давно планировала на нее посмотреть!
Не прекращая беседы, мы вышли из кофейни. Нас обдал игривый, согнавший былую духоту ветерок. После Невского проспекта, в самом конце, показалось обставленное зеленью розовое здание Адмиралтейства. С дворцовой площади доносилась музыка, которую создавали уличные музыканты, вышедшие радовать веселых петербуржцев. Таких было много. Для жителей Петербурга каждый день – праздничная дата, в этом я давно убедилась. Пастельное небо, состоящее из пурпурно-голубых оттенков, уже встречало взошедшую луну, а свежий воздух, опустившийся на землю, впитывал в себя алкогольные пары. Мы прошли на Дворцовую площадь, в самое сердце Северной столицы. Посередине гордо стояла высокая Александровская колонна, вокруг которой выстроилась толпа туристов и уличных зевак. Сбоку, виднелся нарядный и величественный, окрашенный в бирюзовую краску Эрмитаж – поразительный шедевр мирового искусства в стиле барокко, в котором когда-то жили правители Российской Империи. Стуча подковами, по брусчатке гарцевали разномастные лошади, тянущие за собой изысканные кареты, в которых восседали довольные эстеты. Жалко, что я не взяла с собой фотоаппарат.
– Всегда хотела побывать в Зимнем дворце, крупнейший Государственный Музей, как никак… – протянула я, разглядывая позолоченные завитки.
– Неужели ты там не была? – удивился Иоанн. – Нужно обязательно сходить! Могу составить компанию, если ты не против.
– С удовольствием, можно даже в эти выходные.
– Отлично, тебе там точно понравится! Многочисленные экспонаты, большую часть которых не видел даже я, пусть и посещал его несколько раз, – с восторгом рассказывал друг.
– Тогда договорились, – улыбнулась я и пошла дальше.
Чем ближе мы подходили к набережной, тем сильнее нас обдувал прохладный ветер, вызывающий мурашки. Встав у гранитной дамбы, я вгляделась в даль. По Неве гуляли своевольные волны, которые бережно укачивали причаленные рядом туристические кораблики. Пахло тиной, бризом и карамельным попкорном, которым торговали крошечные ларьки. На другом берегу виднелись бледно-желтый Зоологический музей и зеленая Кунсткамера, которые я бы тоже с удовольствием посетила. По реке бороздили речные трамвайчики, из которых доносились громкие голоса экскурсоводов. Рядом с ними, брызгая водой, скакали белые яхточки, с которых слышались задорный гогот и нецензурные высказывания.
– Я так счастлива сейчас, ты бы только знал, насколько…
– Я разделяю твои эмоции, это действительно потрясающе, – разглядывая виды, восхищался Иоанн.
– Ты же родился в Санкт-Петербурге? – спросила я.
– Да, и живу тут уже двадцать два года, – улыбнулся юноша.
– Я поражена тем, что за двадцать два года ты не устал восхищаться красотой родного города. Хотя, нет, все же не поражена…
– От такого невозможно устать, – Иоанн с любовью поглаживал дамбу. – Всегда прихожу сюда и душа поет как в первый раз, заставляя сердце колотится чаще…
– А с кем ты ходил сюда?
– В основном, с мамой, – по-своему грустно ответил он, опуская взгляд. – Она тоже родилась в Петербурге и успела показать мне самые чувственные места.
– Твоя мама очень хорошая женщина, которая воспитала замечательного сына. Видно, что она тебя сильно любила. Хорошие люди всегда уходят рано, но остаются с нами навсегда, помнишь же свои слова? – я положила руку ему на плечо.
Тело Иоанна дрогнуло.
– Помню, Ксюша, конечно, помню…
– У тебя такие большие глаза, – вглядываясь, говорила я, – глубокие…
– Глаза мамины, один в один, – по-доброму усмехнулся Иоанн и перевел взгляд на часы. – С приятным человеком время идет так быстро, что меня сильно огорчает. У меня остались незаконченные дела на вечер, из-за чего я не могу провести с тобой вечность. Прости, – добавил он, отстраняясь.
– Ничего страшного, мне самой завтра рано вставать. Пойдем в сторону метро?
– Очень жаль, что так, но я буду ждать продолжения, – робко выдал друг.
– Продолжение будет, в выходные, – засветилась я. – Дни быстро пролетят, и мы вновь увидимся.
Мне не хотелось расставаться с этим человеком, ведь с ним я чувствовала себя легкой и свободной, как в те времена, когда я была беззаботным ребенком, не знающим, что такое взрослая жизнь.
Обнявшись на прощание, мы расстались и уехали на разных поездах, что с шумом развели нас в противоположные стороны. Я ехала и думала о нем. О своем спасителе, с которым было так хорошо. Я чувствовала свет и родство. Я точно знала, что он – мой человек. Несмотря на это, я совершенно не видела его в роли мужчины. Казалось, что робкий и наивный Иоанн не был создан для отношений. Он был создан для чего-то более чистого и это меня вполне устраивало. Я хотела дружить и оберегать, чтобы оберегали меня. Он мне очень помог, и я не могла позволить себе грязи. Таких отзывчивых и уютных людей нужно хранить глубоко под сердцем, а не опускать до низшеств. Войдя в квартиру, я сразу же упала на кровать. Ноги сильно гудели, но, что странно, аппетит я так и не нагуляла. Сегодняшняя прогулка дала о себе знать и уже на второй серии сериала я стала проваливаться в сон. Задвинув шторы, я окончательно провалилась в царство Морфея, принимая в объятия добрые сны.
Глава 6. Обвинение
Уставившись в ночное небо, я сделал крепкий вдох. Чертовы белые ночи. Какими бы красивыми они не были, я от них устал. Хочется оказаться в темноте, лесной и непроглядной, где не будет слышно зловонного людского духа и бесовских копыт. Терпеть не могу жару и повисшую в воздухе влагу. Мне повезло, что выходить из дома приходится с наступлением сумерек, так бы точно взял, да и бросил все, переехав в далекую тайгу. Петербург не имеет золотой середины. Зимой бушуют морозы, летом душит духота, а весной и осенью, воняя, расползается ненавистная мне слякоть. Закурив вторую сигарету, я молча стоял возле подъезда Гронского, что тщательно наводил марафет уже несколько часов.
– Gute Nacht, mein Freund! – послышался из-за спины бархатный голосок. – Приношу свои искренние извинения за долгое ожидание, не мог наглядеться на пленительного мужчину, смотрящего на меня из зеркала, – абсолютно серьезно выдал Гронский, открывая дверь автомобиля.
– Добрый вечер, – склонив голову, поздоровался я.
– Присаживайтесь же, сударь, – любезничал он, закусив сигарету, – в противном случае, мы имеем возможность опоздать на встречу, что будь отнюдь неприлично!
Я сел на пассажирское сидение и пристегнул ремень. Тело задребезжало от заведенного автомобиля, который, немного порычав, успокоился, словно злобный пес, которому почесали за ухом. Включив музыку, мой водитель резко вывернул руль и выехал прочь со двора. Машина летела по проспекту, словно ракета, подрезая и ловко обгоняя другие автомобили, которые успевали лишь недовольно сигналить вслед. Гронский был отменным водителем. С хохотом и нецензурными выражениями на немецком языке, он c нескрываемым азартом устраивал аварийные ситуации на городских дорогах, выходя сухим из воды в любом положении. Машина резво ревела и создавала просторное, проносящееся по всем улочкам эхо, которое, непременно, будило спящих жителей окунувшихся в ночь домов. Я смотрел в окно и наблюдал за пролетающим мимо Петербургом, виды которого превратились в тонкие цветные полоски. Остановив взгляд на зеркале заднего вида, я увидел два серых, отечественных седана, что мчались во весь опор за нашим автомобилем. Узнав, знакомые мне номера, я напрягся и обратился к Гронскому:
– Мотолу, мне кажется, что за нами хвост…
– Вижу, поэтому попрошу держаться чуть крепче, – оскалившись, прошипел он, – мы немножко покатаемся!
– Что им нужно? – спросил я, оборачиваясь назад.
– Без понятия, но мне страх как любопытно!
Машина издала протяжный рык и с новыми силами помчалась вперед, освещая пути хищными фарами. Гронский, что с игривой улыбкой посматривал в зеркало заднего вида, резко выворачивал руль в разные стороны, объезжая разноцветные автомобили и стальные столбы. Меня сильно вдавило в кресло и кровь оттекла куда-то в ноги, превращая тело в тяжелый гранит. Не снижая прыти, машина с трудом входила в повороты, издавая звонкий свист и оставляя на асфальте черные следы. Автомобили, что гнались за нами, держали дистанцию, но ничуть не отставали.
– Bastarde, не отстают! Доведется нам, судя по всему, во дворик заезжать, – недовольно выдал демон и вывернул руль влево, от чего машину занесло задними колесами вправо.
Проронив уставший рокот, автомобиль заехал во двор, снизил скорость и вывернул в сторонку арки, освещая ту ослепительным светом. Вскоре, показались наши преследователи, въехавшие следом. Остановившись метрах в трех, они погасили фары. Я открыл дверь и вышел на улицу за уже вальяжно приближающимся к ним Гронским. Из первого автомобиля вышел знакомый мне, высокий мужчина, именуемый как Мирослав. Его жидкие пепельные волосы были уложены лаком, а впалые глаза, в которых сияла пара черных точек, светились белым светом, показывая магическую готовность. Белое одеяние ангела, забавно висящее на худосочном теле, было вымазано грязью у подола. Из второй машины на нас глядели три пары таких же белых, как и у приближенного глаз, которые, кажется, не спешили выходить наружу.
Показав удостоверение, Мирослав нахмурился и хрипло произнес:
– И что за погоню ты тут устроил?
– Мирослав, mein Liebe, откуда ж мне было знать, что ты не покататься хотел, а поговорить… – разведя руками, вздохнул Гронский.
– Остроумно, – хмыкнул он, приблизившись вплотную, – но я приехал с обвинением, ты рано радуешься.
– Ах, неужели? – саркастично удивился демон. – Коль ты с обвинением приехал, то я, так уж и быть, выслушаю. Единственное, попрошу быть чуть порасторопнее и без излишеств, я опаздываю на рандеву.
– Гронский Ян Юрьевич, по бесовскому Мотолу, – Мирослав повысил голос, – Вы обвиняетесь в раскрытии себя перед человеком! Из-за неосторожности при выполнении рабочих действий, Вы подвергли опасности общества земных ангелов и демонов!
Губы Гронского дрогнули в оскале.
