– Правильно, – улыбнулся король, все еще не чувствуя подвох, – иначе лишишься своих земель и титула. Ведь все это нужно, чтобы передавать наследникам.
– Стало быть, не будет достойной – некого и в невесты брать, – засмеялся Филберт.
– Я тебя уверяю, – отмахнулся Рейн беззаботно, – она обязательно найдется.
Карета остановилась, воспоминания рассеялись, и Филберт выбрался наружу, вдохнул полной грудью свежий воздух, а затем направился во дворец.
Рейн нервно ходил перед троном вперед-назад. Увидев названного сына, обрушился на него с упреками.
– Почему я должен чувствовать себя виноватым перед Ромуальдом?
– Даже и не знаю, что сказать, – пожал плечами Филберт. Он уже был далеко не мальчишкой и родителей своих помнил не то чтобы слишком хорошо.
– Мне много лет, ты знаешь, – лицо Рейна стало печальным, – с тех пор, как тебе исполнилось восемнадцать, мы провели уже четыре отбора. Четыре! И все они закончились полным провалом. Ни одна участница не дошла до финала испытаний. В этот раз будет так же?
– В этот раз? – удивился Фил. – Мы договорились проводить их раз в пять лет. И сейчас прошло гораздо меньше времени, король.
– И у меня, знаешь ли, его остается все меньше, сынок! – Рейн рубанул рукой воздух. – Я сам два раза за это время успел жениться. У меня родилось четверо детей. А ты все еще одинок и не познал радостей семейной жизни. Я ужасный друг и отвратительный названный отец.
– Вы прекрасный отец, и названный и неназванный, – поспешил его успокоить Филберт.
– Рад, что ты так считаешь. Тогда ты поймешь, почему через две недели в Фестонском замке пройдет внеплановый отбор невест. Я стар и боюсь не дождаться конца очередной пятилетки. И попробуй только на этот раз упустить свою истинную любовь!
– А если не найдется достойной меня девушки? – насторожился Фил.
– Что ж, – вздохнул король, – видно, действительно не судьба. Считай, что этот отбор будет последним. Но я лично удостоверюсь в том, что ты не придираешься к благородным красавицам и они сами проваливают испытания.
1.1 Подготовка
Фил влетел в замок с ретивостью, совсем ему не свойственной. Лорд чернокнижник обладал определенной статью и двигался как благородная особа. Которая уж точно не будет открывать с ноги кованную дверь и вопить:
– Ральф! Тащи сюда Толле! У нас отбор!
Пухлощекий громила растерянно притопал, судя по всему, из кухни, где любезничал с поварихой Барбарой.
– Что, уже пять лет прошло? – спросил он, округляя глаза. – Как же быстро летит время, будь оно неладно.
– Это внеплановый отбор, – мрачно бросил Фил, понимая, что не стоит пускаться в объяснения по поводу календаря.
– Ух, – вздохнул облегченно помощник, – а то я уж подумал, что пропустил рождение племянника. Сестрица на сносях, и если прошло столько лет, ребеночек вылез бы уже давно. Вот бы получил я от мамаши на орехи. Точно, сейчас тот же день, что и с утра?
– Точно, – Филберт начал раздражаться. Иногда Ральф казался совсем уж тупым. Но при этом он добродушный и преданный ему, как собака. Такое редко в наши дни встретишь, да еще за столь скромное вознаграждение.
Их дерзкая компашка – Толле, Ральф и Филберт, вместе провернула уже четыре предыдущих подставных отбора.
Кто бы мог поверить, что верзила и блондин – кровные братья? Правда, только лишь по отцу. Садовник Таммеров, Крипп, любил хорошеньких женщин. Впрочем, некрасивых в его картине мира не существовало вовсе. Дамы считались прекрасными по умолчанию, уже просто по признаку пола. Поэтому Филберт совсем не удивился бы, узнай он, что Ральф – вылитая мамочка.
Через полчаса троица встретилась в кабинете Фила. Точнее, в одном из кабинетов. Их у Таммера было полдюжины, для разных задач. И его укромная, заповедная башня в число этих кабинетов не входила.
В помещении, где собрались заговорщики, лорд-чернокнижник обычно читал свежую прессу. Так что это больше даже читальная, заваленная газетами. Они были повсюду – на столе, под столом, на стульях, под стульями, вместо стульев…
– Толле, в нашем Фестоне еще остались дурнушки? – спросил Филберт. – Требования те же – ни одна не должна дойти до последнего испытания.
– Это несложно, – обрадовался Толле, – все равно мало кто из благородных отцов согласится отправить на отбор своих дочерей. Лишь самые упертые, которые думают, что уж их-то девочка точно полюбится мрачному лорду.
– Боюсь, ты недооцениваешь сложность на этот раз, мой друг, – вздохнул Фил, – видишь ли, мой названный батюшка решил оставить наконец мое счастье на усмотрение бога судьбы. Этот отбор будет последним. И если он закончится, как остальные, от меня наконец отвяжутся. И даже мои владения не заберут, что приятно. Я здесь за эти годы устроил идеальный корпус чернокнижника.
– Так чего вы боитесь, лорд? – осторожно поинтересовался Толле. От брата он отличался умом и проницательностью.
– Король Рейн лично приедет удостовериться, что нет никакого подвоха и невесты вылетают одна за одной по причине их полной несостоятельности. Так что ты должен особенно постараться. Вы с Ральфом можете объехать все деревеньки Фестона, если надо – и к соседям загляните. Отыщите мне дур первостатейных, но убедительных. Чтобы в каждой была какая-то изюминка и хотя бы легкий налет аристократичности. Глаза красивые или пальчики тонкие. Иначе батюшка поймет, как мы тут кандидаток набираем.
– Конечно, лорд, мы придумаем каждой правдоподобную легенду и поработаем над образом, – кивнул Толле. Он всегда все схватывал на лету.
У них было всего-то десять дней, чтобы найти и доставить в замок кандидаток, способных достойно провалить отбор. Затем отводилось три дня на подготовку и подгонку нарядов. За это время тем, что совсем не умели держаться в приличном обществе, с помощью магии и убеждения успевали придать видимость лоска.
Участницы должны быть молодыми, отличаться каким-то талантом или хотя бы его проблесками, чтобы король поверил, что они в принципе могли пробиться на отбор. К счастью, совсем уж высокого происхождения не требовалось. Не простолюдинка – и ладно. Правда, в прошлый раз Ральф набирал желающих стать женой лорда и среди дочерей зажиточных крестьян. Толле справил им липовые грамоты о “чистоте крови”, которые не могли помочь им пройти испытание, где эта самая “чистота” выявлялась магическим образом. Так отсеялись сразу несколько “лишних”.
Коварно? Может быть. Зато все получили утешительные призы. Хотя периодически лорд Таммер слышал жалобы, будто отсеянные невесты мыкаются потом в поисках женихов. Вроде как что-то в них не то оказалось, раз не справились с простыми заданиями.
Насчет простых Фил поспорил бы. Его папа обладал недурной фантазией и кандидаткам действительно приходилось попотеть.
Брррр… потные красавицы – звучит очень непривлекательно.
Нет, лорд Таммер, конечно же, затворник и чернокнижник, но во всем остальном – совершенно нормальный, здоровый молодой мужчина. Которому время от времени требуется женское внимание. Но получать он его предпочитал вдали от Фестона, чтобы не провоцировать выматывающих скандалов с вызовами на дуэль. Пусть даже у его потенциальных противников и не было ни одного шанса на победу.
Увы, в этот раз Толле и Ральф столкнулись с гораздо большими проблемами, чем обычно, набирая желающих участвовать в отборе.
Собственно, желающих было всего трое, две – дочки местных баронетов и одна – из соседней провинции. Девушки с определенным общественным статусом, и подходящие случаю недостатки Толле смог найти лишь у двоих. Третья была практически идеальна и для провального отбора не годилась. Такая могла и до конца его пройти.
Поэтому всеми правдами и неправдами пришлось отсеивать леди совершенство еще на стадии согласования кандидатур.
Остальных пришлось отыскивать, уговаривать и даже запугивать.
– Сегодня последний день, когда мы должны укомплектовать всю группу наших участниц! – Толле нервно дергал себя за волосы. – Ралфик, обязательно приведи нам кого-нибудь.
– Дык, – великан почесал в затылке, – не хотят они за лорда бороться. Говорят – знаем мы отборы ваши, разочарование одно, хоть и призы хорошие.
– Родненький, ну придумай что-нибудь! – Толле жалобно смотрел на брата. – В крайнем случае, можешь даже похитить. Как-нибудь уж объяснимся потом, денег посулим, если надо. Но лучше запугай. Когда им страшно, они скованные и легче проваливают испытания.
Легко сказать: “придумай”, когда у тебя в голове будто шестеренки не смазанные ворочаются. Метод как в первых двух отборах: “Красавица, а вы бы не хотели замуж за нашего лорда сходить”, уже не действовал. А выдумку проявлять Ральф не умел.
Несколько часов слонялся он по улицам, даже не замечая, как отцы и матери семейств утаскивают домой дочерей при его появлении.
Он устал и проголодался, когда взгляд его по счастью остановился на приветливой вывеске таверны.
ГЛАВА 2. Амелия и ее печали
– Этот мазок смотрится слишком неряшливо, моя прекрасная мизи. Будто вы искали, как вытереть кисточку и кроме холста ничего не нашлось.
Дилмор, мой преподаватель живописи, скорбно поджал и без того тоненькие губы. Он бился со мной уже полгода, а я все никак не научилась создавать шедевры, достойные его ученицы.
– Разве это пес? Это взбесившаяся щетка для мытья пола! – поток его критики не ослабевал.
Я думала только о том, как бы сбежать от зануды и почитать книжку. Это развлечение как раз по мне. Больше я люблю разве что прогулки верхом на своем Лавви, чистокровном скакуне, с родословной не менее древней, чем моя. А может он по части благородства и моего папеньку превзойдет.
От этой мысли я прыснула в кулак, чем повергла Дилмора в ужас.
– Вы очень несерьезно подходите к рисованию, – расстроился он окончательно.
От лавины его скорби меня спасла Митти, наша служанка. Ну, это я сначала думала, что спасла.
По крайней мере, она сунула свой шустрый нос в дверь “артистической” и сообщила, что меня ждут маменька и папенька, и оба в крайнем нетерпении.
Мне сразу стало интересно, чего им там не терпится. Может, задумали новое кругосветное путешествие? Было бы неплохо. Из последнего я привезла потрясающей красоты коралловое ожерелье.
Но все оказалось куда как хуже. Родители позвали меня в уютную чайную, где я и сама любила прятаться от занятий.
– Мили! – папа просиял и от радости чуть не пролил чай, который как раз собирался испробовать.
– У нас с батюшкой великолепные новости для тебя, дорогая, – сказала мама.
Они сидели за круглым столиком, друг напротив друга, а между ними стояли тарелочки с печеньем и коржиками. Семейная идиллия!
– Мне очень хочется их услышать, – потупив глаза, как подобает воспитанной дочери, я присела на третий стул.
Однако, новости оказались совершенно не теми, на которые я рассчитывала.
– Амелия, – торжественно начал отец, – тебе уже исполнилось восемнадцать…
– Год назад, – уточнила я, – вы наконец решились отдать меня на обучение за пределами нашего округа?
– Нет, что ты! – мама замахала руками. – Твое домашнее образование куда как успешнее! Сколько ты усвоила на индивидуальных занятиях, не дадут и пять курсов самой престижной академии магии округа. Тем более что большая часть ее преподавателей ездит к нам шесть раз в неделю делиться с тобой знаниями.
Да уж, мой обычный день расписан не то чтобы по часам. По минутам. И живопись самое простое, пожалуй.
– Тогда чем вы хотите меня порадовать?
– Мили, – продолжил папа, – мы знаем, о чем мечтает каждая девочка в твоем возрате. О красивом, щедром и благородном женихе.
– Да? – искренне удивилась я. – Меня бы больше порадовала новая лошадка в мою личную конюшню. Недавно я видела у нашего заводчика совершенно потрясающий экземпляр.
– Покажешь потом, когда мы будем подсказывать жениху насчет свадебного подарка, – хихикнула мама.
– Вы уже все решили? – я переводила ошарашенный взгляд с одного родителя на другого.
– Нет, конечно же, – успокоил папа, – окончательное решение примешь ты сама. Выберешь одного из тех достойнейших четырех кандидатов, которых мы пригласили в наше поместье. И это не обсуждается.
– Четверо женихов? – меня разобрала оторопь. – Это что же, вы устраиваете отбор?
– Можно и так сказать, – радостно подпрыгнула на своем стуле мама, – а я все не могла вспомнить подходящее слово. Я тебе даже завидую, дорогая! Получить в твоем возрасте возможность выбирать из лучших!
– Но-но! – в голосе папы послышался металл, мама, кажется, поняла, что сказала лишнего и поспешила исправить ситуацию.
– Я совершенно счастлива в браке, – но у нашей девочки может быть еще лучше. Кажется, опять что-то не то сказала…
– Словом, завтра у тебя великий день, – спас положение папа, но я понимала, что маму еще ждет серьезный разбор полетов, – торжественный прием в нашем доме.
– Завтра? – растерялась я. – Да как же это? А подготовка? А платье? А порыдать над моей несчастной девичьей судьбой?
– Все уже готово, – папа поставил чашку на стол, – ты постоянно занята уроками и не заметила, что мы подготовили бальный зал. И новый наряд тебе тоже пошили.
– Без меня? – ужаснулась я. – А кто же его примерял?
– У Августины есть все твои мерки, – вмешалась мама, – она уже создала великолепное платье, тебе осталось только примерить, что получилось. Густа еще успеет внести исправления до завтра. И после встречи с портнихой посмотришь на портреты женихов. Рыдать о своей судьбе тебе точно потом не захочется!
Мама мечтательно вздохнула, затем спохватилась и посмотрела на папу, вид которого не предвещал ничего хорошего.
Отбор? Я была вне себя от негодования.
Да, наше семейство настолько благородное, что женихи начали выстраиваться в очередь еще когда по королевству прокатилось известие о моем рождении. Нет, конечно не сами женихи выстраивались, а их родители. И даже парочка семей, где ребенка еще не было, но супруги были уверены, что еще годик-полтора, и у них обязательно появится сын и наследник.
Мой отец – герцог Альфед Ронн, владелец шикарного поместья, в составе которого три деревни и столько же полей и лесов. А также губернатор всего округа, пусть он и находится далеко от столицы.
Пока его не злишь, производит впечатление человека почти покладистого. Но в губернаторах с мягким характером долго не усидишь, так что Альфед Ронн на самом деле жесткий управленец, который просто не воспринимает, когда ему перечат. Не сомневаюсь, что идея выдать меня замуж принадлежит ему.
Породниться с нашей семьей считается огромной честью, потому что род папы уходит корнями в глубокую магическую древность и все его предки – чародеи с уникальными способностями.
Мама,Медея Флемм-Ронн, по этой части ничуть ему не уступает, так как происходит из семейства высших фей и по желанию может материализовать у себя крылья.
У меня тоже есть некоторые способности к магии, но я больше пошла в папу. Заклинания, работа с артефактами, никаких прозрачных крылышек. Если я и фея – то водяная. Именно этой стихии принадлежит мой дар. Да и не надо крыльев. Скакать на коне мне нравится куда больше.
Что ж, посмотрю, что там за красавцев мне приготовили, вдруг да приглянется кто?
