ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 28.04.2024
– Аккуратней надо, не у себя дома.
На мою лёгкую отповедь наглец не обижается, даже улыбается ещё шире, затем небрежно сообщает:
– У меня дома двери открываются внутрь комнат, а не наружу, что значительно уменьшает риск внезапной травмы.
– Какая важная информация, – цежу сквозь зубы.
– А кто знает, может, когда-нибудь и пригодится.
– Мне? Глубоко сомневаюсь.
Мужчина улыбается ещё шире и явно намерен что-то добавить к своим словам, только в этот момент в спину ударяет отчаянное:
– Руза! Погоди!
Кидаю взгляд через плечо, там Рома бежит вниз по лестнице, встряхивая руками, словно страус-крыльями, будто они могут обеспечить ему равновесие и баланс. Мой муж-красавец в этот момент выглядит не очень. Самое смешное, на его воротнике так и лежит лист салата, а белоснежная рубашка залита вином. Огромное красное пятно похоже на обширное кровоизлияние. Ах как жаль, что это не так. Сейчас бы мне хотелось продырявить его вилкой за гадкие слова, за обман, за ненужные попытки что-то там объяснить.
Слушать его не желаю. Тело само приходит в движение.
Толкаю незнакомца в плечо, когда стремительно прохожу мимо, и вылетаю на улицу, не особо понимая, что дальше делать.
Самый главный вопрос: куда ехать? Не домой же…
Нет, это моя квартира, и я туда приду, но не сегодня. Потому что, если мы останемся с Романом на одной территории, кто-то кого-то прикончит. Вопрос один: кто кого?
А если запрусь? Рома засядет под дверью, будет требовать открыть, а то и вовсе вызовет слесаря, чтобы тот вскрыл замки. С него станется. При всех его недостатках муж у меня отчаянно настойчивый. Ведь когда мы познакомились, не собиралась с ним встречаться, но он поборол меня своим чувством. Как жаль, что я не слушала интуицию и поддалась Роме. И вот что вышло. Восемь лет как в трубу. Публичное унижение. Невозможность иметь детей. И совершенное непонимание, как жить дальше.
Впервые в жизни жалею, что у меня нет подруг. Сейчас бы самое время устроиться у кого-нибудь на кухне с чашкой чая и поныть за жизнь.
– Рузанна! – Роман всё-таки меня настигает. – Вернись, нам надо поговорить.
Он недоволен. Ох, я вижу это по его лицу. Губы поджаты, еле сдерживается, чтобы не повысить голос. Светофор на перекрёстке мигает жёлтым. Световое пятно отражается от тонированной двери ресторана, которая то и дело открывается, проглатывая новых посетителей. Счастливых, весёлых, расслабленных. Конечно, их-то жизнь не рухнула, в отличие от моей.
Хотя моя рухнула гораздо раньше. В одну туманную ноябрьскую ночь. Разом… Надежды, мечты, любовь, будущее, я всего лишилась. И себя самой, как оказалось, тоже.
Обхватываю себя руками, потому что выскочила в одном платье, и порыв холодного ветра за долю секунды проникает под тонкую ткань.
С меня хватит. Порядком устала изображать, что у нас всё отлично, тогда как не черта не отлично. Гнев и обида с новой силой захлёстывают меня.
– Поговорить, Ром? О чём поговорить-то? Разве что о разводе. Или о твоём счастливом отцовстве? Кстати, поздравляю. Но ты как-то не особо рад.
– Руза, не ёрничай.
Он пытается схватит меня за руку, но я отшатываюсь.
– Не трогай меня. Даже не прикасайся! – кричу.
– Спокойно, милая, у тебя истерика.
Он оглядывается по сторонам, как бы извиняясь перед прохожими за моё поведение.
– Я тебе не милая!
– Тихо. Не устраивай сцен.
– Одной больше, одной меньше! По-моему, начало спектакля, которое твои бабы провернули в ресторане, было шедевральным.
Рома делает шаг ко мне, но я отскакиваю почти на проезжую часть. От падения с поребрика меня спасает чья-то горячая ладонь на лопатках. Вздрагиваю от внезапного контакта, дёргаюсь вправо, но пальцы перемещаются на моё плечо и держат крепко.
Взгляд утыкается в мужской рот, который что-то говорит.
Не мне. Роману.
Что именно – не слышу. Видимо, чтобы тот отъехал от девушки. Потому что Рома в это мгновение бросает наглецу:
– Она не девушка. Она моя жена.
– И что дальше? – отвечает голос рядом со мной. – Это не повод её хватать, тем более она, кажется, совсем этого не хочет.
Рома багровеет и почти орёт:
– Ты что, мужик, оглох?! Она моя жена!
– Недолго мне осталось ею быть, – подключаюсь к их диалогу.
– Слышь? – усмехается наглец. – Недолго!
Потом смотрит на меня и, поигрывая ключами от машины, уточняет:
– Подбросить?
Глава 3
– Астон Мартин? Серьёзно?
Смотрю на тачку, к которой подошли. Серый полированный корпус блестит перламутром, плавные линии навевают сравнение с диким животным семейства кошачьих. С леопардом. Низкая посадка, огромные хромированные диски, дуги которых напоминают бьющие в воду молнии, узнаваемый значок с крыльями.
Короче, как говорят: «что-то на богатом».
На плечи мне опускается мягкая ткань пиджака, который незнакомец снял с себя. Я ведь в чём была выскочила – в атласном платье-сорочке. Пальцы на моих плечах чуть сжимаются, когда следует вопрос:
– Хочешь без верха прокачу?
А этот товарищ тот ещё пижон.
– В марте? – скептически приподнимаю бровь, а он иронично хмыкает:
– А что? Предлагаешь подождать лета?
Морщу нос, думаю, что, возможно, это неплохой способ проветрить голову. Главное не переусердствовать, а то вместо облегчения можно получить диагноз и больничную койку.
– А давай.
– Чудно, – потирает руки, – запрыгивай, – распахивает дверцу.
Как запрыгивать в машину с таким клиренсом не знаю, поэтому по царственному укладываю себя внутрь кожаного салона и тону в объятьях изогнутого кресла, идеально поддерживающего усталую спину.
– Так, нужен обогрев, чтобы нам не задубеть.
Он что-то переключает на приборной панельке и экране управления, а я кутаюсь глубже в его пиджак, опуская щёку на мягкую дорогую ткань. Она стильного бежевого цвета, атласная подкладка тёплая и нежная. Определённо парень не из простых.
Разглядываю его исподтишка. Парню лет тридцать, так что вернее сказать – мужчина. Хотя нынче такие мужчины пошли, что и в сорок они маменькины сынки, прям как мой почти-бывший-муж.
– Что у тебя там с руками? Давай посмотрю. В дверь ты впечаталась знатно.
Не дожидаясь ответа, он берёт меня за запястья, мягко потирает кожу пальцами. Онемение давно прошло, но мне приятны его прикосновения, так что не возражаю.
– В аптеку заехать? Может, что-то от ушибов купить? Правда, я не особо в лекарствах разбираюсь.
– Знаешь, я тоже.
Мы как-то незаметно переходим на «ты».
Когда салон достаточно прогревается, крыша уезжает и прохладный мартовский ветер снова проникает под тонкую ткань одежды. Горячий воздух из обдува и тёплое сиденье под попой неплохо нивелируют контраст.
– Если слишком замёрзнешь, скажи.
– А сам-то? – киваю на его рубашку.
– Мне нормально.
С этими словами он вдавливает газ в пол, и мы мигом вылетаем на середину проспекта.
Такая манера езды кое-что сообщает о человеке: например, что он импульсивен, резок и решителен. И не терпит быть на вторых ролях. Его борзость распугивает более спокойных водителей, хотя никакие правила не нарушены.
– Я Матвей, кстати.
– Рузанна.
Матвей притормаживает на светофоре и поворачивает ко мне голову.
Ожидаю комментария в духе «какое необычное имя», но он лишь произносит «очень приятно, Рузанна», и фраза эта ласкает слух покрепче любого комплимента.
– Что ж у тебя случилось, Рузанна? – задаёт закономерный вопрос, когда снова трогаемся. – Если лезу не в своё дело, можешь смело послать.
Возможно, в другой день и с другим мужчиной я бы так и сделала, но мне надо с кем-то поговорить.
Он не смотрит на меня, только на дорогу. А я пялюсь на уголок его губ, где снова притаилась усмешка. Касаюсь щекой спинки сиденья, плотнее кутаясь в мягкий пиджак.
– Муж нажил двоих детей на стороне. Вернее, один только на подходе. Второму уже… а хрен знает сколько лет. Я не уточняла. Вот так, если вкратце.
– Тебе посочувствовать? Извини, что спрашиваю. Говоришь ты об этом как-то весело, поэтому у меня сомнения.
– Не знаю, – отвечаю честно. – Ещё не определилась.
С одной стороны, мне противно и больно, с другой – накатывает непонятное облегчение, будто я оборвала связь, эту странную цепь, приковывавшую меня столько лет к мучителю-Роме. Ведь я так и не смогла его простить, как бы не пыталась. И как бы не пытался мой психолог уверить меня, что надо отпускать.
– Если не знаешь, тогда поздравляю, что это выяснилось сейчас, а не когда бы вы золотую свадьбу праздновать собрались.
– Жуть какая, – ежусь от вполне реальной перспективы.
Матвей ведь прав, я бы смогла так всю жизнь провести – в пузыре самообмана, а потом, хоп, и на кладбище.
– Что делать планируешь?
– Ни в чём себе не отказывать. И не влипать в новые отношения.
– Сколько не влипать?
– Вообще не влипать.
– Я по времени, имею в виду, сколько не влипать планируешь?
– Так я и говорю, что вообще не планирую в них вступать. Не нужны они мне.
И я никому не буду нужна такая, какая есть.
Я, может, поэтому и с Ромой столько лет прожила, потому что он знал о моём дефекте и смирился с ним.
Другого варианта у него и не было. Всё случилось по его вине.
Правы висок пронзает резкая боль, невольно трогаю его указательным пальцем, пытаясь унять пульсацию.
Не буду думать об этом. По крайней мере, не сейчас.
Матвей качает головой, не веря моим словам.
– Девушкам всегда нужны отношения.
– Не всегда. Некоторым не нужны.
– Ещё ни разу такую не встречал.
– И что? Много тебя окольцевать пытались или, – быстрый взгляд на его руку, – ты уже?
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом