Мечтала девушка о романтике, о чистых и светлых отношениях. Стеснялась и не понимала, почему влажнело между ног, почему чувствительными становились соски.
Проснулась утром от голоса проводницы. Ты шла по коридору и кричала название станции: «Пассажиры, стоянка двадцать минут!»
Потянулась и: «С добрым утром», – услышала она с полки напротив.
Повернула голову и опять провалилась в серое марево. Андрей лежал на полке, подперев голову рукой.
– Молодёжь, купить что? – спросил Сергей.
Странно было слышать от него обращение «молодёжь». Сам-то он был года на два всего постарше.
– Я с вами. – крикнул Андрей, спрыгивая с полки. Мастерки на молодом человеке не было, и белоснежная майка плотно облегала накаченное тело. Спрыгивая, он опёрся руками о верхние полки. Напряглись бугристые бицепсы. – Что купить тебе, лисичка?
– Спасибо, выйду, гляну что есть. А ты как оказался здесь? У тебя же нижняя, ты мне её уступить хотел.
– Я со старичком поменялся, – засмеялся Андрей, получив по шее шуточный подзатыльник.
– Пиво пьёшь? – последовал вопрос Алексея.
– Не-а, горькое. – ответила Марина.
Она спустилась с полки, сунула ноги в сапоги, накинула дублёнки и вышла на перрон.
Декабрьское морозное утро гостеприимно распахнуло объятия. Приятно после жарко натопленного вагона охладиться и даже помёрзнуть. Марина отделилась от попутчиков, купила семечек. Больше ничего не прельстило девушку.
Вот поезд дал первый гудок. Пассажиры стали возвращаться в вагон. Зашли все, кроме Андрея.
– Поторапливаемся. Девушка, заходите, – обратилась проводница к Марине. А та не двигалась. Вдруг Андрей отстанет от поезда. – Девушка, поднимайтесь, кому говорю.
– Сейчас у нас одного пассажира нет.
– Девушка, давайте в вагон. – строго повторила проводница.
Марина с видимой неохотой поднялась. Проводница встала на нижней ступеньке и посмотрела в ту же сторону, что и Марина.
– Я уверена, в другой вагон заскочил. Не видно никого. – пыталась успокоить Марину женщина.
Поезд чихнул, скрипнул и тронулся как-то лениво. Словно хотел подождать отставшего пассажира.
– Девушка, у нас пассажира нет. – раздался нестройный хор мужских голосов, и в тамбуре показался Андрей, затем высунулась голова Сергея.
– Ещё один? – недовольно пробурчала проводница.
– Андрей! – радостно взвизгнула Марина.
– Здесь она, – крикнул назад молодец человек.
Она, не в силах сдерживать свои эмоции, бросилась ему навстречу: «Я так боялась, что ты отстанешь…» проговорила смущённо и густо покраснела.
– А мы уже собрались стоп-кран дёргать. – улыбнулся он.
Марина заглянула в его глаза да так и застыла, купаясь в его нежности. Она ничего не видела, кроме чёрного зрачка в центре серой вселенной.
– Прости, – пробормотала девушка, приходя в себя. – Я боялась, что ты отстанешь.
– Тогда пришлось бы тебе забирать к себе мои вещи, а потом во Владике искать меня, чтобы их вернуть. – улыбнулся он. Понимал ли Андрей, что перед ним чистая непорочная душа?
Они вернулись в купе. Там уже был накрыт стол: традиционные пирожки, горячая варёная картошка, присыпанная укропом, солёные огурцы.
В город поезд прибывал поздно вечером. Марину провожали всем купе.
– Подождите меня, не уходи, – крикнул Алексей и рванул на вокзал. Благо, что поезд стоял на первом пути.
Вскоре молодой человек бежал к вагону, а в руке у него были зажаты три красные гвоздики.
– Роз не было, – сказал он, задыхаясь от бега по морозному воздуху. – Адрес записала. Пиши, всегда рад буду!
– Мне тоже, – встрял Сергей, – вот, шишка кедровая, на память от меня!
Марина смущённо улыбалась. Ещё ни разу в жизни у неё не было такой дороги.
Отец кашлянул: «Пора. Хорошей дороги, , молодые люди».
– Я найду тебя, – шепнул ей Андрей и сунул в руки тонкую книжицу со стихами.
– Ага, – только и смогла ответить она.
Марина была реалисткой и прекрасно отдавала себе отчёт, что это всего лишь небольшое дорожное приключение. Но сердцу так хотелось любви.
Наши дни. В коттедже.
Ночь давно вступила в свои права. Полная луна освещала комнату. За спиной раздавалось ровное дыхание мужа. Уснул он не сразу. Всё пытался найти место для повреждённой ноги. Она даже хотела уйти спать в другую комнату, но он не позволил. Заявил, что не для того женился, чтобы спать в одиночестве:
– Темноты боюсь. – шутя сказал он.
Василий чувствовал себя виноватым, но ничего поделать не мог. Когда-то он сказал Марине, что прошлое не должно вставать между ними, а вдруг сам же приревновал.
– Милая моя, любимая, прости, день был сложный. Этот ресторан. Понимаешь, моя кабинка всегда должна быть свободна. Я могу с деловым партнёром прийти, с тобой. А они… – не хотелось ему раскрывать истинную причину своего гнева. Марина ничего не ответила, только легла на край кровати и бросила коротко: «Спи».
Он уснул быстро. Она же никак не могла. Встала, подошла к окну и замерла, любуясь зимней ночью.
И вдруг, как тогда, много лет назад неожиданно пошёл крупный пушистый снег. Он красиво танцевал в лунном свете.
«О нет», – прошептала Марина.
– Что-то случилось, Мариша? – послышался за спиной голос Василия.
Она вздрогнула, обернулась. Он сидел на кровати и смотрел на неё. Лунный свет смягчил черты его лица. Он казался ей каким-то милым и домашним.
– Нет, просто… – она поморщилась, – голова немного болит. На снег.
– Не умеешь ты врать, – тихо проговорил он, сполз с кровати и, прихрамывая, доковылял до супруги. – Ну ты чего? Из-за ресторана? Прости. – он обнял её, прижал к своей груди. – Зачем тебе ночнушка… – недовольно пробормотал, приподнимая подол.
– Не умею, как ты спать без всего, – вздохнула она, обхватила за талию и прижалась щекой к его груди. – Коровкин, давай без глупостей, – пробормотала она, почувствовав, как крепчало его желание, – ты уже получил сегодня своё.
– Во-первых, это было уже вчера, а во-вторых, прости, забыл, склероз.
Он запустил руку в её волосы, потянул их слегка, заставляя запрокинуть голову и приоткрыть рот. «Сладкая», – прошептал ей в губы.
Глава 5. 1989 год, декабрь. Дома.
Едва на дно хрустальной вазы
Проник рассветный тонкий луч,
Проснулся мальчик сероглазый
весёлым солнцем из-за туч.
Тамара Шульга
«Амурская правда», 16.12.1978
В ту ночь уснула Марина уже под утро.
Она долго стояла около окна перед тем, как идти в постель, смотрела на падающий снег и представляла, как в купе, смеясь и подшучивая друг над другом, играют в карты Андрей, Сергей и Алексей. А вдруг к ним подсадили новую попутчицу? Сердце тотчас сжалось от боли. Ей захотелось стать птицей, чтобы догнать петляющий среди сопок состав и заглянуть в ставшее родным окно. Как там её сероглазый? Помнит ещё её или уже не вспоминает?
Девушка с жалостью посмотрела на гвоздики, которые не выдержали испытание морозом и теперь безжизненно сползали по стенкам хрустальной вазы. Жаль. Ведь зимой они стоили целое состояние. От чистого сердца были подарены.
Поставила кедровую шишку на подножье настольной лампы. Подумала, что надо бы украсить мишурой, пусть будет маленькой ёлочкой.
Улыбнулась. Этот тысяча девятьсот восемьдесят девятый год так славно заканчивался. Она верила, что счастье перейдёт с ней в следующий год. Она ещё не понимала, что наступали лихие девяностые, которые перекуют тихую скромницу в важняка, языкастого и циничного.
А пока фантазия девушки рисовала счастливую невесту, молодую маму. Ей много-то и не надо было: всего лишь любовь и семью.
Марина буквально уговорила себя лечь в постель. Но сон никак не шёл, а в голове звучало танго колёсной пары, которое, в общем-то, и убаюкало её.
Проснулась девушка поздно, уже в обед. Родителей дома не было, они ушли на работу, сестра ещё не вернулась из школы, собака ради приличия, не вставая с коврика, махнула своим хвостом, а кот расщедрился и приоткрыл один глаз.
На работу – в ночную. Работала она по графику: день, ночь, сорок восемь.
Девушка быстро натянула на себя спортивный костюм, который, почему-то был любимой домашней одеждой в советские времена, забралась в прихожей с ногами в кресло и набрала рабочий номер подруги:
– Айгулька, представляешь…
Айгуль работала воспитателем детского сада. Сейчас у малышей был тихий час, а у подруги свободное время. Немного, пока её подменяла нянечка.
Наши дни, в коттедже.
– Мариша, как ты думаешь? Может, съездим куда-нибудь на Новый год? – Коровкин сидит на кухне и смотрит как хлопочет Сюзанна, домработница, которую он отозвал из отпуска. Всё равно они никуда не поехали и, как оказалось, женщина тоже.
– Не знаю, – пожимает плечами Марина, – Наверно, слишком дорого сейчас покупать путёвки. Надо раньше было.
– А ты бы куда хотела? Хочешь на Бали?
– Вася, вот только без длительных перелётов. Я самолётов боюсь, – отвечает женщина и подходит к кофемашине.
– И потом, ты мне машину обещал. Она нужнее. Вот сегодня ты дома, а мне в офис надо. У меня работа.
– Иди ко мне, свинка-Маринка, – Коровкин протягивает руку и ловит свою супругу. Он тянет её на себя.
Женщина не может противиться мужской силе. Плюхается мужу на колени. Сюзанна понимающе выходит из кухни и закрывает дверь.
– Василий, неудобно как-то, – смущаясь бормочет Марина, пытаясь убрать мужские руки со своего тела. Она прячет своё лицо у него на груди. Они смеются как два проказника.
Коровкин не обращает внимания на сопротивление супруги. Он перехватывает её руки одной рукой, а другой тянет свитер вверх, натягивает его ей на голову, отпускает её руки и быстрым движением скидывает свитер на пол.
– Всё, теперь мне ничего не мешает любоваться моей драгоценной.
– Василий, – строго говорит Марина и тут же смеётся. Мужчина своим колючим подбородком проводит по её шее, – Не царапайся.
– А ты не сопротивляйся, не то ещё и засос поставлю, – он довольный. Одной рукой он прижимает её к себе, а другой отгибает край чашечки бюстгальтера. Заглядывает в чашечку. Языком проходится по коже, оставляя мокрый след. Сосок мгновенно напрягается. Тогда Василий обхватывает ладонью полушарие, наклоняется и вбирает в себя.
Женщина стонет от наслаждения. Она сводит ноги и прогибается в пояснице. Зачем строить скромницу, когда можно получить всё сразу?
Василий долго языком ласкает её грудь.
– Пойдём, – шепчет он, целуя в губы.
Она не спрашивает куда и зачем. Без слов было понятно. Его член уже давно упирается ей в бедро.
Она встаёт, но не успевает сделать и пары шагов, как он обхватывает её за талию руками, притягивает к себе, обвивает здоровой ногой и начинает покрывать живот мелкими колючими поцелуями.
Марина дышит прерывисто, прикусив нижнюю губу, ожидая желанного продолжения. Этот мужчина сумел её подсадить на те ласки, о которых она до своих пятидесяти стеснялась думать. И вот сейчас ей, как наркоману, хочется ещё и ещё. А он медленно, сантиметр за сантиметром покрывая её кожу поцелуями, спускается по дорожке, расстёгивает её брюки и стаскивает их вниз, ворча, что дома можно и без них ходить.
– Мне. На. Работу. Надо. – задыхается она и цепляется руками за его волосы.
Она откидывает голову назад, стонет. Она хотела его так, как не хотела никого и никогда. Безумная страсть. Она умирает. Возрождается и снова умирает.
1990. Январь. Дискотека.
