Евгений Бугров "Запомни это число!"

– Есть идея! – Драма начисто вдруг забывает про недавнюю печаль, и ладонь не замечает, обычное дело, вечно к нему пристают женщины, просто знакомые, малознакомые, ничего особенного. Именно выдержка возбуждает страсть. Она играет с ним, конечно, и доиграется, пока в кровать не упадет. – Сейчас тут завершаем! Прикупим пару бутылок, и нагрянем в гости.

– В какие гости? – она разочарована. Какие гости, зачем! Она ждала, что он домой завлекать будет, она возражать и оттягивать, а тут вдруг гости? – Уже поздно, Валера.

Ко мне в гости, злорадно думал он. Начни звать домой, начнет возражать! Обмануть проще.

– Не поздно! Здесь рядом, соседний дом.

– Не знаю, Валера. Неудобно, к кому. Без звонка?

Она сомневается, что он такой вот настоящий подлец.

– Еще как удобно! Доверься мне, не пожалеешь.

– А все-таки, – она капризничает, сама не понимая почему. – К кому?

– Это секрет! Внукам рассказывать будешь. Мальчика или девочку, кого хочешь?.. Гадалка живет. Не боишься? Все расскажет, когда свадьба, сколько детей родится. – Драма знал, что будет дальше, и Карина догадывалась, но игра есть игра. Заманили в сети, она не виновата. А про Бориса она ему расскажет чуть позже, через час или два, а пока не время девушку расстраивать. Что-то там у них серьезное произошло? Минут через пятнадцать они были в кровати…

12

А тем временем Герман закладывал за воротник и скалил вставные зубы, улыбка была лошадиной, он радовался. Борис и Жанна сидели на кровати, тискали друг друга и душили поцелуями. Да! Они в самом деле собирались жениться. Герман перебирал струны своей концертной гитары, от всей души желая влюбленным счастья. Возвращение гитары, неожиданное, давало ощущение праздника. Молодые были сильно пьяны, и он поспешил догнать честную компанию, глотая рюмку за рюмкой.

– Значит, братан, ты стреманулся! Не выдержал, значит. Решил ментам сдать, уморил. Такие, Жанна, сейчас братаны пошли, в огонь и в воду. Мента подослал! – Борис крутил головой.

– Да я вам объяснил! Никакой он не мент, – в который раз оправдывался Герман. – Это Драма, мой знакомый. Я к нему обратился денег занять. Вот она грозилась в милицию, тысячу долларов запросила. Откуда мне знать, я сам испугался.

– Ну, и где они? – с пьяным сарказмом поддел Борис. – Тысяча долларов.

– Драма их в кабаке пропивает. – Герман не знал, как загладить свою вину. – Кстати, с твоей знакомой. Карина! Помнишь ее? В палатке работает.

– А! Шлюха эта.

– Какая шлюха? – встрепенулась Жанна.

– Любовница моего папаши. – Борис отмахнулся от оплеухи пьяной невесты. – Герман! Ты расскажи, как меня в жулики записал, к Драме поехал. Братаны со смеху сдохнут! Фугаса не надо.

– Ну. Я приехал денег занять, поделился горем.

– Он что, такой крутой? Драма этот, – Борис нетвердой рукой налил всем водки, обильно полив и без того грязную скатерть. – Что-то я того, краев не вижу. Он кто такой?

– Крутой не крутой, а деньги есть. Кто-то должен был выручить, – Герман пожал плечами. – А что делать? Рассказал, конечно, как ты меня обул меня с гитарой.

– Слышь, братан, – Бори поднял ладонь. – Хорош. Ты получил ее обратно?

– Получил. – Герман не хотел неприятностей.

– Вот и заткнись, не попрекай. Иди за мной!

Борис тяжело встал и, пошатнувшись, вышел из комнаты. Герман глянул на хихикающую Жанну, и пошел следом. Борис стоял в коридоре перед открытой кладовкой. Там лежала целая стопа пуховиков в магазинных целлофановых пакетах.

– Выбирай! Себе и Люсе. Размер там, цвет. Чтобы все путем! Подарок фирмы. Зарплату, блин, дали товаром. Выбирай, братан.

– Зачем, не надо, – попытался отказаться Герман.

– От души, братан. Или я сейчас все это дерьмо в окно выброшу. Ну?

– Спасибо, – вконец смущенный Герман начал перебирать пакеты.

– Контейнер афганцам пришел из Австрии. Налички нет у них, не надо, в другом месте заработаем. Выбирай, это все мое, не стесняйся! Мужские, женские, детские. Во! Ты пацану своему выбери, с капюшоном, по весне самое то. И не возникай, понял? Это подарок. Да что ты возишься! – Борис отодвинул Германа, и наметанным глазом выбрал, вытащил подходящие размеры. – Вот! Три штуки, держи. И никогда о людях плохо не думай. Жизнь такая! Сегодня густо, завтра пусто.

Герман взял выданные пуховики в охапку и, шурша целлофаном, вернулся в комнату. Оконфузился он, с Драмой. Навыдумывал, черт знает, что. Борису стало плохо, он поспешил в туалет, начал там блевать. Лишь бы опять приступа не случилось!

– Чего же ты панику подняла, – Герман положил пуховики, укоризненно смотрел на Жанну. – И я людей побеспокоил. Вы продали квартиру или нет?

Бывшая любовница пьяно хихикала, вернулся Борис.

– Так, братан. С твоей стороны есть претензии?

– Нет, конечно! – Герман поднял руки, словно сдаваясь. – Извини, был не прав.

– Штраф. – Борис взял бутылку и налил полный стакан водки. – Пей, братан!

– Куда столько.

– Плохо обо мне думал? Пей. – Борис ждал.

Герман медлил. В принципе, для него не проблема. Стакан выпьет, а потом? Жанна снова прыснула.

– Эх, братан, слабо? – Борис взял граненый стакан и, задрав голову, вылил содержимое себе в глотку, как в раковину, без остановки. Очередной фокус! Не закусывая, достал из-под стола бутылку, сорвал пробку, снова налив полный стакан, подвинул Герману, тут уже деваться некуда! Герман выпил залпом, и закусывать тоже не стал.

– Вот это по-нашему, – Борис сел на стул. – Жанна!

– Что, любимый?

Он повернулся к ней.

– А у тебя! Есть ко мне претензии?

Вместо ответа она приподнялась, полезла целоваться, но Борис ее отстранил.

– Человек не верит. Ментов подписал!

– Да верю я, и не мент это, – окосевший Герман едва ворочал языком.

– Нет, братан! Хочу, чтобы вопросов потом не возникало! Жанна, покажи ему деньги. Квартирные. Пусть убедится, своими глазами! Руками пощупает!

Жанна подошла к шифоньеру, открыла. Дотянувшись, взяла с верхней полки, из-под постельного белья, две зеленые пачки, показала Герману.

– Двадцать штук зелени, – Борис осклабился. – Понял, братан? Наличкой. Она, дура, не поняла. Я хотел ей сюрприз сделать. Еще бабки есть! Получить надо с одного перца. Мы хату с ней в центре купим, распишемся вначале. Поняла, ворона? А ты людей встревожила! Убери на место.

Жанна спрятала деньги, а Борис наполнил рюмки. Выпили снова. Про Корнеева Герман, конечно, спрашивать не стал. Получилось бы, что он еще и украшения хочет вернуть, это уж слишком. Да и кто знает, может, кто другой спер, воспользовался, такой бедлам был. Герман попробовал спеть, и не смог, верная примета, хватит. И все же пили снова и снова, отказать Борису он не мог. Водки было море, ну, еще бы! Такой парень, бесплатно покупает. Первой вырубилась Жанна. Мужчины держались до 4 утра. После очередной дозы Герман свалился на пол, а Борис пошел в ванную. Скоро он вернулся с освеженной головой, посмотрел на бесчувственные тела собутыльников, после чего взял из шифоньера квартирные деньги, прихватил гитару и покинул квартиру.

13

Наступила ночь. Драма имел один нехитрый секрет, позволяющий овладевать душами своих любовниц. Во-первых, он никогда не выражал эмоций, сохраняя внешнее якобы безразличие. Случайная женщина, попавшая в его лапы впервые, пыталась, как правило, его раззадорить звуковыми эффектами и прочими приемами, увлекалась сама, он же, напротив, отключался от процесса и путешествовал. Он мог, в зависимости от настроения, побывать где-нибудь в Антарктиде или Сахаре, залезть в берлогу к медведице, пощекотать ее, спасаться бегством, короче, было не до секса. Мозги были далеко, а организм оставался в рабочем состоянии. Если положение организма позволяло, он мог принимать ванну или душ, беседовать по душам с начальником милиции, участвовать в выборах, словом, вести параллельную жизнь. Если женщина целиком брала инициативу на себя, он мог погрузиться в свои фантазии и даже дремать, краем сознания контролируя текущий процесс, покачиваясь на волнах между безразличием и блаженством. За таким, можно сказать, профессиональным умением крылись годы и годы труда, но ей, Карине, откуда знать? Она любила страстно, изнемогала, а он удивлялся: что, уже все? А я не успел! Он давал ей паузу, подносил кофе или наливал шампанское, сам выпивал рюмку коньяка и курил, дожидаясь, пока она соберется с силами и кинется в новую атаку. Результат был предсказуем, под утро Карина сдалась:

– Все! Я спать, больше не могу.

Как бы не так, подумал он, и взялся за дело по-настоящему. В финале сей трагедии она закричала так страшно, что мертвые восстали из ада, жители на другом конце города проснулись и, заледенев от ужаса, не иначе началась война, собирали вещи и прятались по подвалам. Соседи по дому привычно обнимали супругов, опять Драма мультики смотрит про Годзиллу, и продолжали спать. Битва титанов, наконец, была окончена, он сел на поле брани, в смысле, на постели, и сказал:

– Никуда я не уеду!

– Ты дьявол, – Карина блаженно улыбнулась. – А на вид не скажешь.

– Еще? – с готовностью откликнулся Драма.

– Пощади, милый, – признавая поражение, она его обняла и коснулась плеча губами. – У нас все впереди. Правда?

Ага, как же! Размечталась. Драма освободился от объятий и накинул халат.

– Конечно, правда. Если не разлюбишь. Кофе с коньяком?

– Кофе не хочу. Просто попить.

– Есть хорошее вино. Или холодное шампанское?

– Как хочешь.

– Я тебя хочу! – Драма озабоченно встал, собираясь снять халат.

– Нет! – перепугалась она, продолжая ломать комедию. Они опять перешли на приколы.

– А я только разошелся. Жаль. Все приготовлено. Мне кофе с коньяком, девочкам вино с шоколадом. Не выбрасывать же, специально готовил, на десерт. Вино хорошее, французское, из валютного магазина. Вчера банк ограбил, чтобы тебя угостить.

– Ты знал, что я приду в гости?

– Не ты, так другая. Я сладкое не ем, – он отправился на кухню.

– Ну, ты и сволочь.

– Ерунда, говори, что хочешь, я привык, – отозвался он.

– В первый же вечер! Что на меня нашло?

Ему нужен был разговор насчет Бориса. Дело есть дело, прелюдия закончена.

– Бывает, – пробормотал он, не сомневаясь, что она слышит. – Не ты первая, не ты последняя.

– Ну ты и хам! – она не сердилась, она играла.

– Я тебя предупреждал, сама виновата, – он готовил кофе, они перебрасывались репликами, как в пинг-понг играли, шутя и беззаботно.

– Ты сказал, что любишь меня. К гадалке повел. Иначе бы я не пошла!

– Да неужели. Пришлось бы в палатке насиловать.

– Познакомились, и сразу в кровать. Ты обо мне плохо думаешь?

– Я не щепетилен. Люблю разврат. В меру, конечно.

– И часто у тебя так бывает? Валера!

– Что бывает? А. Это? В первую ночь нет. Не все соглашаются.

– Негодяй!

– А я что говорил, – он занес поднос, поставил на столик рядом с кроватью…

Она пила вино и хрустела шоколадом, фольга отражалась в глазах и хрустела в пальцах. Теперь Карина была близкая ему женщина, однако, пора направить разговор в нужное русло. И лучше, если начнет она.

– А все-таки! Ты меня любишь? – наконец-то, спросила она.

– Не знаю, – Драма пил горячий кофе, делал глотки, умело пользуясь паузами, чтобы ее выбить из колеи привычных для женщины постельных рассуждений.

– Как это не знаешь!?

– Честно? Я готов полюбить тебя преданно и беззаветно, но пока только готовлюсь. Процесс запущен! И сразу договоримся. Никакой лжи.

– Конечно! – подхватила она. – Я буду верной. А ты?

Господи, подумал он. Они одинаковые, уверены, что обдурить могут всегда, тут и попадаются.

– Скрывать не буду, погулял. Но это было до тебя, теперь шабаш. Бабами я сыт по горло, правда. Я счастлив, что встретил тебя, и это честно. Но правда есть правда! Если не обманывать, начнем с самого начала, спрашивай, не стесняйся. Отвечу на любой вопрос!

О чем ей спрашивать? Это ловушка. И она попалась.

– Ты прав. Ложь ни к чему хорошему не приведет, лучше сразу все точки расставить.

Тут он и нанес удар, который так долго готовил.

– Вот и расскажи мне. Про Бориса.