Навигаторы. Затерянная планета
Яна Усова
Вэрд. Нет лучшей профессии, чем пилот-спасатель. Моя мечта – окончить летную школу и служить на станции помощи смотрителям, совершать боевые дежурства, а после них возвращаться домой, где меня будет ждать моя любимая жена, моя нежная Лира. Льета. Замуж в семнадцать? За выбранного родителями красавчика Валериана – прожигателя жизни и любителя молодых вдовушек? У меня есть идея получше, как распорядится своей молодостью: я поступлю в школу навигаторов, устав которой не одобряет семейные отношения кадетов до окончания школы. А за пять лет учебы я обязательно придумаю, как избавиться от обязательств.
Яна Усова
Навигаторы. Затерянная планета
Пролог
Горячие губы обхватывают мой сосок, чуть прикусывают. Руки Вэрдиана исследуют моё тело, находя чувствительные к ласкам места. Стеснения нет, лишь чувство правильности происходящего. Вэрд оставляет на моей коже дорожку поцелуев, от шеи до груди. А затем, не торопясь, спускается вниз и проводит языком по влажным складочкам. Я ахаю и выгибаюсь.
– Тшш, моя Конфета! Ещё рано! – шепчет Вэрдиан. Раз за разом он подводит меня к пику, но не даёт разрядиться, пока я не стону:
– Я хочу тебя, любимый.
Он замирает, и счастливая улыбка озаряет его лицо, а затем он целует меня, очень нежно, мягко. Я просто горю от его прикосновений. Небольшой дискомфорт – и толчки становятся сильнее и глубже, а ласки чувственнее и откровеннее. Ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть – и я взорвусь, перестану существовать…
Внезапно этот чувственный ураган нарушает плач ребёнка. Я тут же открываю глаза.
Светает. Под спиной у меня жёсткая лежанка с матрасом, набитым душистым сеном. За неполные шесть лет в этом мире я уже привыкла к тому, что иногда особо прочные сухие травинки прокалывают грубую ткань и колют бок или лодыжку.
За печкой спит баба Виши, в последние дни у неё разыгрался ревматизм. За стеной громко стрекочут ингри – большие насекомые, – у них начался брачный период. Вдалеке слышится пение миньоны – маленькой серой птички с розовым клювом и нежно-розовым хохолком. Миньона в этом никому неизвестном мире поёт каждое раннее утро, даже зимой, даже в осенний ливень.
Сердце бешено стучит. Соски напряглись, низ живота болезненно ноет. Я сжимаю висящий на груди камень – помолвочный квазар рода нье' Товен. Из глаз льются слёзы.
Опять этот сон. Он снится мне часто. Очень часто. Он выматывает душу, отбирает силы. Но как же я хочу вернуться туда, ведь наяву никогда больше не смогу увидеть любимого, никогда не увижу родителей и родную планету.
Великая точка начала, зачем подсознание снова и снова возвращает меня к прошлому, которое я безуспешно стараюсь забыть? Забыть только для того, чтобы находить в себе силы жить дальше, ведь знаю, что по-прежнему уже никогда не будет. Знаю, что застряла на Лавише до конца своей жизни, которую погубила своими же руками.
Рядом снова всхлипывает малыш.
Глава 1
Вэрдиан (Вэрд) нье' Товен
– Мама, мама!
Я влетел в столовую, мне не терпелось рассказать ей про странный сон. Вчера она пела мне, когда я засыпал, хоть камердинер и не одобрял таких нежностей. Это была колыбельная, и перед тем как поцеловать почти уснувшего меня в лоб, мама сказала нечто странное:
– Спи, Вэрд, возможно, тебе приснится твоя пара.
Свой сон я хорошо запомнил. Сначала мне снилось, как Лэрд, мой старший брат, снова дразнит меня: «Сало, ты опять не смог подтянуться! Ты никогда не поступишь в школу пилотов и отправишься на планету чистить загоны линов!»
Накануне так и случилось: я сделал всего пять упражнений на пресс, и Лэрдиан в очередной раз обозвал меня ливером. И в этот раз, несмотря на то, что камердинер посоветовал не обращать на него внимания, я набросился на брата, но из-за моей неуклюжести ничего не вышло – Лэрд тут же отвесил мне подзатыльник и, хохоча, унёсся на урок этикета. Я же побрёл на урок ненавистной математики. Ничего в ней не понимал: как можно какие-то буквенно-численные значения складывать вместе или, например, умножать их друг на друга, а потом получить вполне себе нормальную цифру?!
Потом мне снилось, как папа учит меня – меня, а не Лэрда – летать на катере.
Это было моей второй заветной мечтой – летать, как её высочество Микаэлла. Когда мы с Лэрдом смотрели записи соревнований, в которых принимала участие наша будущая императрица, мы даже забывали о наших спорах.
Но в первую очередь я мечтал о том, чтобы поступить в школу пилотов и служить на станции помощи смотрителям.
– Почему?! Ну почему для поступления нужны математика, физика и физическая подготовка?! – кричал я, стоя в душе и с ненавистью глядя на своё отражение в чуть запотевшем зеркале.
У меня не было способностей к математике, как у моей сестры Вэрмилии, а мой торс заплыл жиром. Я люто завидовал Лэрду, который родился раньше меня всего на полтора года, но вырос стройным и подтянутым; физические упражнения не вызывали у него отдышку и боль в суставах, как это случалось со мной.
Наш отец служил начальником станции помощи смотрителям. На его счету сотни боевых операций, тысячи спасённых жизней. Тэран нье' Товен всегда больше интересовался функционированием огромной станции, нежели успехами своих сыновей и дочери. Поэтому редкие, хотя и довольно жёсткие уроки пилотирования мы с Лэрдом принимали за счастье.
А потом мне приснилась какая-то женщина. Короткие рыжие волосы покрывали её голову лишь частично, а обнажённая кожа неприятно бугрилась розовыми рытвинами. Лицо женщины обезобразили шрамы, казалось, ей очень больно. Она плакала, громко кричала и звала меня: «Ну, где же ты, Вэрдиан?! Вэрдиан, помоги!»
Сон был очень ярким и живым, даже проснувшись, я долго не мог прийти в себя. И вот эта некрасивая тётенька станет моей парой?! Но она же совсем взрослая! И такая уродливая!
И вот теперь я примчался в столовую, спеша сообщить маме об этом сне.
– Она приснилась мне! Приснилась! – быстро проговорил я. – Мама, мне приснилась моя пара!
Мама аккуратно положила приборы на тарелку, отец промокнул губы салфеткой и насмешливо посмотрел на маму.
– Найтилия, я ещё понимаю, почему такие сказки интересны Мили, но зачем они Вэрдиану?
Лэрд едва заметно фыркнул, уткнувшись в тарелку, и я напрягся: ну всё, этот придурок уже придумал новое измывательство надо мной. Мили с любопытством смотрела на меня и улыбалась. Недавно у неё выпал передний зуб, и она стала немного присвистывать во время разговора, что тоже не осталось без внимания противного братца.
Мама упрямо подняла подбородок.
– Не вижу в колыбельных ничего страшного. А сон просто навеян переездом. Вчера выдался насыщенный день, – ответила она папе, и, повернувшись ко мне, ласково улыбнулась. – И кто же тебе приснился, сынок?
– Вот будет умора, если это какой-нибудь сах, – ехидно прошипел рядом Лэрд.
Я смутился.
– Ну, расскажи нам, Вэрдиан нье' Товен, о своём сне, – спокойно, чуть насмешливо попросил отец, и мама ободряюще улыбнулась мне.
Все знают эту колыбельную, виги её часто поют, когда остаются ночевать на новом месте. Считается, что в такую ночь может присниться твоё будущее – тот, с кем разделишь жизнь, с кем сможешь зачать особенных детей, которые возьмут самое лучшее от обоих родителей.
Накануне мы, наконец, переехали на станцию, которой отец руководил вот уже почти год. И всё это время для него и нас оборудовались отдельные апартаменты. До этого отец жил в обычной офицерской каюте. Конечно, мы и раньше прилетали на станцию. Мама очень скучала по отцу, да и нам с Лэрдом и Мили очень нравились эти путешествия, хотя брат никогда не признался бы в этом. Но я видел, как горели его глаза, когда строилась червоточина для перехода с орбиты материнской планеты вигов на станцию и когда мы приближались к станции, на которой служит отец.
Умение строить быстрый переход из одной точки Вселенной в другую даровано не всем вигам. И о наличии своих способностей виг узнаёт только ближе к четырнадцати-пятнадцати годам. Отец умел открывать восемь червоточин одновременно, что очень много для того, кто не учился в школе навигаторов. Мама же не обладала такими способностями совсем. Но это совсем не значит, что способностями к поиску и построению червоточин не обладали её родители, дедушки, бабушки.
Поэтому с самого раннего детства нам внушали, что виги, не обладающие способностями к построению быстрых переходов, – такие же полноценные, как и те, кто умеет открывать червоточины. Возможно, гены таких вигов дремлют, но их потомки будут наделены силой, дарованной Великой точкой начала.
И вот состоялся переезд. Наши апартаменты состояли из спальни родителей, наших, кабинета отца, просторной гостиной и столовой. Ещё имелась пара комнат, одну из которых занимал наш с Лэрдом гувернёр. Спортивного зала, кухни, картинной галереи, учебного класса в наших апартаментах не имелось. Всё это, за исключением портретов родственников, находилось на самой станции – на общем для персонала уровне. Нам с братом предстояло учиться с другими детьми нашего возраста – детьми сотрудников станции. Вэрмилия пока ещё была мала для обучения в классе, её уроки развития проходили в частном порядке, в общей гостиной семьи нье' Товен, пока мы с Лэрдом занимались с остальными.
Отец нахмурился, а мама поторопила:
– Вэрд, милый, расскажи нам о своём сне?
Я вдохнул и скороговоркой произнёс:
– Мне снилась тётя с некрасивыми шрамами на лице, – ответил я, опустив голову, и совсем тихо закончил: – Кажется, у неё рыжие волосы.
Родители переглянулись и синхронно пожали плечами. Похоже, среди их знакомых рыжих женщин не было. Я немного взбодрился. Может, этот сон – просто сон? Рядом рассмеялся Лэрдиан.
– Рыжуха и Толстяк! Сладкая парочка! Ржавчина и Пухлик! Обжора и Конопушка!
Я развернулся и бросился бежать. По щекам текли слёзы. Схватив с кровати планшет, на котором была загружена карта станции и расписание занятий, я быстро пошёл в сторону класса. Опаздывать не рекомендовалось.
Первым шёл урок медитации.
Десятилетки никогда не открывают червоточины, как и двенадцатилетки. Первые переходы, при наличии дара, виги открывают лет в четырнадцать, а то и в шестнадцать. А до этого времени мы должны освоить все техники, способствующие этому.
На медитации ходил весь класс, несмотря на то, что больше половины ребят не были вигами. Встречались среди моих сверстников и полукровки. Полукровка – ребёнок навигатора и представителя какой-либо иной расы. Как объяснила мама, полукровки тоже могут обладать впечатляющими способностями. Например, муж сестры будущего императора Лерсано нье' Оалу умеет открывать одиннадцать червоточин, хотя, когда он выпустился из школы навигаторов, мог удерживать всего шесть быстрых переходов.
Полукровки тоже могут поступить в школу вигов, если у них обнаруживается дар поиска, при этом не обязательно иметь способности к открытию червоточин при поступлении. Способности нашей расы мало изучены, но одно совершенно ясно – если у тебя есть способности к поиску, у тебя есть и способность строить быстрые переходы.
– Наша раса гордится множеством великих вигов, которые не обладали даром навигаторов, но сделали для расы очень многое, – как-то рассказывал нам отец в один из своих немногочисленных выходных. – Например, господином нье' Моттексом – бывшим главой департамента дипломатических отношений. У него совершенно нет способностей к поиску, но его деятельность на поприще межрасовых отношений для нашей планеты имела огромное значение. Именно он виртуозно остановил войну, чуть не разверзнувшуюся между иолли и тарбайцами из-за… супа.
Крейсер иолли охранял свою часть узкого, свободного от огромных, будто планетоиды, камней, перехода в Ванамском астероидном поле, а команда крейсера тарбайцев проводила тренировку, которая заключалась в разбивании астероидов на небольшие, конечно, по космическим меркам, камни. Бомбардир тарбайцев выбрал неудачную цель – слишком близкую к иолли, – а потом ещё и напутал с расчётом траектории, по которой должны были лететь образовавшиеся после выстрела «мелкие» камни. После разбития астероида от него откололся огромный камень, который полетел в сторону корабля иолли. Задев по касательной борт, камень поменял траекторию и устремился в астероидное поле, откуда и прибыл. В это время на корабле иолли проходил банкет в честь прибытия посольства навигаторов, и капитан крейсера иолли как раз лично наливал знаменитый ферментированный суп иолли в чашу господина нье' Моттекса. Такой суп иолли готовят только для очень дорогих гостей, ведь готовка занимает целых шесть месяцев.
Защита крейсера иолли, конечно же, выдержала попадание, но толчок оказался очень заметным. Судно содрогнулось вместе со всеми находившимися на борту. Суп вылился на господина нье' Моттекса, капитан-иолли, мгновенно потеряв контроль, приказал палить изо всех орудий крейсера по тарбайцам. К счастью, господин нье' Моттекс не обиделся, но признал, что необходимо отплатить тарбайцам чем-то подобным. На крейсере иолли нашлась ярко-жёлтая флуоресцентная краска, которую зарядили в орудия. После выстрела нье' Моттекс связался с тарбайцами и объяснил тем, почему их крейсер теперь сверкает при малейшем попадании света на его поверхность, нарушая всю маскировку.
Или вот ещё пример – господин Привейн нье' Риолин, предок её высочества Микаэллы. Он тоже не обладал даром, но упорядочил и развил теорию строения чёрных дыр и стал ректором университета.
Поиск…
Лэрд очень надеялся, что у него обнаружится дар. Он просто мечтал стать смотрителем. Я же совершенно не стремился изучать дипломатию, медицину или ботанику, электротехнику или роботостроение. Все мои мысли занимала идея стать хорошим пилотом. Меня не интересовал дар, но часть занятий по медитации посвящалась именно этому. Мой отец имел дар, правда, один из самых распространённых – искать воду; дедушка по линии отца мог находить кремнийорганические соединения, а сестра отца – гранит. Вот и нам через два урока предстояло сидеть с куском какого-нибудь гагата и, используя медитативные техники, пытаться понять, тянет нас через пространство к этому гагату или нет.
Запыхавшись, я прибежал в зал для медитации, схватил коврик, уселся на него и только после этого осмотрелся. Вчера утром, едва мы прилетели на станцию, отец распределил нас с Лэрдом по классам. Занятия пролетели быстро. В таком формате мы с Лэрдианом никогда не учились, поэтому я прилагал усилия, чтобы не отвлекаться, старался слушать преподавателей и не успел сразу рассмотреть всех своих одноклассников. А сегодня мне представилась такая возможность. Я сидел на коврике, вытянув ноги вперёд (скрестить их не получалось – мешал живот), и осматривался. Насчитал семь мальчиков и четырёх девочек нашей расы, а остальные оказались представителями совершенно разных видов, некоторых из них я даже не знал! Вот, например, чуть впереди, справа от меня, сидел мальчик с абсолютно лысой серой головой, его крошечный нос-хоботок смешно дёргался, а три пары рук были сложены в замок на животе. А почти рядом со мной сидела симпатичная девочка с длинными зелёными волосами, чуть раскосыми чёрными глазами и аккуратным носиком. Вот только рот до подбородка закрывала тёмная, не просвечивающая ткань. Я задумался. Это обычай этой расы? Или такая религия? У иллюминатора сидел какой-то субъект – на голове шапка с бусинами и рогами, лицо и туловище замотаны в ткань, часть нитей с бусинами проходит под предполагаемым подбородком. У меня на планшете имелся справочник по расам, скорее всего, там нашлось бы описание моих одноклассников, так что вечером я решил посмотреть, кто со мной учится.
В класс вошёл преподаватель. Конечно же виг, ну кто ещё мог преподавать медитации, направленные в основном на развитие навигаторских способностей? Преподаватель очень нудно нам рассказывал о том, чем отличается медитация от сосредоточенности. Времени на это он убил много, но, судя по переглядываниям моих одноклассников, из сказанного они усвоили столько же, сколько и я, то есть почти ничего. Девочка с зелёными волосами в конце лекции спросила:
– Господин нье' Лековиц, для чего не навигаторам изучать эту тему? Чистокровный элефин или туви никогда не откроют быстрый переход.
Преподаватель оживился:
– Туви Килянсэ, – обратился он к девочке, и я сделал мысленную пометку: вот, значит, как называется раса этой девочки. Интересно, подумал я, Килянсэ – это личное имя или родовое? Преподаватель тем временем продолжил отвечать на вопрос: – Конечная цель медитации – добиться полного спокойствия ума и тела при сохранении осознанности и внимательности. Медитация существует миллионы лет, а регулярные практики позволяют всем, не только навигаторам, укрепить психологическое и физическое здоровье, повысить внимание и концентрацию, чтобы добиваться успехов в работе и учёбе. – Господин нье' Лековиц обвёл наш класс взглядом. – Многие из вас, несмотря на юный возраст, планируют остаться на станции, помогать спасать жизни. В вашей будущей деятельности медитации могут очень помочь, ведь не секрет, что спасательные операции бывают очень сложными и опасными; медитации помогают избавиться от стресса и приобрести внутренний покой и гармонию.
Второй мой учебный день на станции прошёл безрадостно. Математика, литература Элеи (Великая точка начала, как ты могла позволить создать эти бесконечные баллады элефинов? Они же каждый чих описывают, как значимое явление природы!), физика статических абсолютно твёрдых тел, биология клетки и основы истории рас-союзников.
Я еле сдерживал зевоту, когда преподаватель-магтинец рассказывал о причинах междоусобных войн сахов или хлеосов, об элейских клановых войнах семидесяти восьми тысячелетней давности. Проснулся, только когда господин Маахинэ сообщил, что через неделю ждёт от нас доклад о войне за южную часть пустыни Аори мира Ныати на двадцать страниц и что на следующем уроке будет контрольная по способам жертвоприношений патрициканцев.
В мире Патриц жертвоприношения проводились по любому поводу: не так посмотрел на соседа, выловил чалини (местный вид рыбы) больше, чем прошлом году, родил пятерых детей вместо шестерых – жертвоприношение. Клан решил воевать – жертвоприношение, вождь клана женился – жертвоприношение. Жертвовать могли совершенно разное: от ягод, посыпанных травами, и отрезанных семенников священных животных до собственных соплеменников.
– Буээ! – возмутился я вместе с классом.
Уроки закончились, и я вернулся домой. Хотя домом это место я пока называть не привык. Мамы и сестры в гостиной не оказалось, Лэрд ещё не вернулся с занятий, а у нашего гувернёра сейчас было свободное время. Проходя мимо отцовского кабинета, я услышал, как он громко и возбуждённо говорит:
– Навигатор! Обученный навигатор чуть не погиб! У нас теперь огромная дыра в одиннадцатом звене. Кирьена заменить просто некем! Если бы поставка медикаментов и новых капсул прошла вовремя, мы не лишились бы начальника оборонительного звена почти на полгода! Почему твоё ведомство, нье' Фиард, не отработало поставку?
– Почему твои подчинённые, нье' Товен, не в состоянии правильно оформить заявку на обеспечение? – вопросом на вопрос ответил незнакомый мужской голос. – Откуда я могу знать, картриджи каких марок вам нужны? Ты знаешь, нье' Товен, что в нашем флоте у смотрителей встречается около пятисот разновидностей капсул? И только четверть картриджей подходит к капсулам иной модификации! Я должен угадать, картриджи для какой модификации капсул вы запросили? – Он стал зачитывать какой-то документ: – Антибиотики – восемьсот килограмм, препараты доля свёртывания крови – семьдесят два килограмма, гепатопротекторные средства – две тонны.
Тут незнакомый и невидимый мною мужчина начал смеяться.
– Противозачаточные средства – семьдесят тысяч упаковок. Серьёзно, нье' Товен, нужно так много? У тебя там точно станция помощи смотрителям? – Смех оборвался, а мужчина довольно резко сообщил: – Могу поставить тебе восемьсот килограмм антибиотиков, которые будут действовать только на иххлейцев, или, скажем, семьдесят тысяч комплектов противозачаточных средств для аринцев – рыб по строению половой системы… Как думаешь, остальным твоим служащим они понадобятся? Сколько раз говорить, нье' Товен, формулируй запросы точно! То же касается и других поставок, от запасных частей к катерам, насосным или фильтрующим установкам до предметов интерьера личных отсеков служащих. Не проблема, я могу поставить тебе один комплект таникийских штор. Ты уверен, что твои служащие смогут разместить сто восемьдесят три метра металлизированной ткани в своём отсеке?
– А твоё ведомство, нье' Фиард, такое всё правильное? Даже на в кои-то веки, – отец будто передразнил его, – правильно составленный заказ пришло то, что мы не запрашивали! Вот скажи, зачем мне на станции нужна мелкоячеистая рыболовная сеть из унимских водорослей? Ты хоть раз видел эти водоросли, нье' Фиард? Нет? Так я скажу тебе, это – тонкая паутина, способная удержать только едва вылупившегося из икры головастика. А ведь в заказе стояла – заметь, в правильно оформленном заказе – крупноячеистая металлическая, дранкз волумский, металлическая сеть! Металлическая!
А ты участвовал в спасении сысьенского флота? Нет? – распалялся отец. Я никогда не слышал, чтобы он так кричал. – Там было двести тысяч раненых, двести! Нам бы пригодились любые антибиотики. Все они содержат какую-то часть универсального и добавки под конкретную расу. Ты и твои служащие не знаете об этом?! В следующий раз, нье' Фиард, приглашу тебя к раненым, которым я обещаю, что помощь уже близка, понимая, что служба снабжения опять облажалась и что кто-то из них не проживёт и двух часов. В следующий раз ты вместе со мной будешь держать очередного матроса или солдата за руку, пока он умирает! Будешь вместе со мной подписывать письма вдовам, детям, родителям, потерявшим близкого только потому, что, дранкз волумский, у меня не было хоть какого-нибудь антибиотика или препарата для свёртываемости крови.
Ты знаешь, что творят элефины, когда у них нет медикаментов прямого действия? Они смешивают их из имеющегося в наличии. Токсичные, с дикими побочками, не всегда помогающие. А потом я трачу средства империи, чтобы привести их в психологическую норму. И знаешь, что я говорю им? Что мы неправильно поставили запятую в ста пятидесятистраничной форме на закупку антигистаминного средства для люпитов. – В конце он уже бешено орал.
Собеседник отца тоже повысил голос.
– Да как ты не понимаешь, что документы твои люди составляют неправильно, заявки доходят до меня только после трёх инстанций и уже очень отредактированные! А ещё есть торговые эмбарго Кирлеи и Никси, а твои служащие и медики не читают наших рекомендаций, и не очень-то стесняются просить доставить оттуда грузы, хотя у айхайев, с которыми последние два года у нас вообще нет задержек с поставками, спокойно можно купить препараты с теми же действующими веществами и, представляешь, —мужчина будто плевался ядом, – такими же концентрациями действующих веществ. Какая проблема ознакомиться с новинками? Протестировать их в спокойной обстановке? Моя служба отправляла тебе на пробу по паре сотен коробок препаратов, разжижающих кровь, антисептиков, антибиотиков, препаратов, нормализующих работу кишечника после вмешательств!
