– А-а… ? сказал Паук Старухе, ? так он ничего не помнит!
– Да. Он не помнит. Люди не помнят о том, что с ними было до их рождения. Но это совершенно не важно. Нечего с ним болтать ? стреляй в него, мой верный Шавац!
«Шавац… какое странное имя…» ? подумал Львёнок. Он осмотрелся по сторонам. Рядом с ним лежала какая-то палка. Он схватил её и что есть силы огрел ею Старуху. Но Старуха даже не шевельнулась. Как будто она была сделана из железа.
– Как ты смеешь прикасаться к моей повелительнице, великой и могучей Колдунье Ворчунде! ? заорал Паук Шавац.
«Ворчунда… ещё одно странное имя, ? подумал Львёнок. ? Они же сейчас убьют меня! За что?»
Помощи ждать было неоткуда. Смерть была неминуема.
«Как глупо и жалко умирать таким молодым, ? подумал Львёнок. ? Боже, помоги мне! На помощь!»
От отчаяния Львёнок заплакал. Не от страха, а именно от отчаяния и обиды. Боязни не было.
Паук Шавац взвёл курок, и последнее, что увидел Львёнок, это…
XIX
…Все хотели поздравить Старого Соловья. Каждый из зверей поднимал бокал лимонада за здравие именинника, а хор бабочек исполнил специально написанную для этого случая песню.
После того как все наелись и напились до отвала, звери и птицы задумали перекраситься. Они пригласили художницу-синичку, которая принесла с собой специальные краски, которыми можно рисовать по телу. Кстати, рисунки на теле ? это вид искусства, называемый «боди-арт». Синичка разложила краски, и жители Лужайки выстроились в очередь на «перекраску». Каждый хотел нарисовать на себе что-то особенное. Белка попросила нарисовать на её щеке пару дельфинов, ну а кот изрисовал себе всю мордочку, превратив её с помощью красок в тигриную. Получилось очень забавно.
Потом решили поиграть в прятки. Но в итоге от этого отказались: никто никого не мог найти.
Тогда решили все собраться на Лужайке, убрать стол с едой (все были уже сыты по горло) и сделать нечто наподобие дискотеки.
Главным диджеем-заводилой был назначен Разиэль. И он прекрасно справлялся со своей задачей. Звери и птицы плясали до умопомрачения.
Но в самый разгар веселья вдруг через громкую и весёлую музыку прорвался еле заметный голос, который и разобрать-то было сложно. Разиэль выключил проигрыватель и дал знак зверям и птицам умолкнуть. И в наступившей по команде тишине явственно послышался тихий голос, идущий откуда-то издалека. Из иного Мира.
? Боже, помоги мне! На помощь! На помощь! На помощь!
И в этот миг на всех собравшихся на Лужайке хлынул сильный дождь. Разиэль вздрогнул и побледнел. Меч на его поясе начал дрожать и переливаться голубоватым светом.
– Пришло время, ? сказал Разиэль, ? мне надо спешить. Меня ждут в Мире Людей.
Сказал и моментально исчез.
Ошеломлённые звери остались стоять молча на Лужайке под проливным дождём, который почему-то оказался солёным…
XX
…Последнее, что успел заметить Львёнок, это голубого цвета руку, державшую переливающийся синий меч. Успел увидеть два огненных шарика, вырвавшихся из чёрного дула ружья Шаваца, и ощутить сильную боль в груди. Боль продолжалась не больше секунды и растворилась.
Вместе с болью растворился и Львёнок, погрузившись в темноту, окружившую его со всех сторон.
В темноте пахло почему-то не то мандаринами, не то персиками…
XXI
Запах мандаринок (или, быть может, персиков) становился всё сильнее и сильнее. Львёнок, окружённый темнотой со всех сторон, чувствовал, что куда-то летит.
«Наверное, это очередной дурацкий сон, ? подумал Львёнок. ? Не бывает у людей пауков в желудках, пауки не превращаются в монстров и тем более не стреляют из ружья. Наверное, мне это всё снится».
– Мур-мяу! ? вдруг услышал Львёнок. ? Мяу-мурр!
«Ну вот ещё сюрприз! Быть может, я просто сошёл с ума? Да. Явно я заболел», ? решил Львёнок и неожиданно услышал:
– Мрр… Привет, мрр… Ты не сошёл с ума, мрр-мяу. Я, конечно, не могу сказать о тебе, что ты абсолютно здоров, ? посмотри вниз, ? но с рассудком у тебя всё в порядке. Можешь мне поверить, мяу-мурр.
Львёнок точно не знал, где в темноте находится верх, а где низ, но вокруг начало проясняться, и первое, что предстало его изумлённому взору, был Кот. Причём это был не просто Кот. Во-первых, на всех четырёх лапах его были надеты бархатные сапожки, а во-вторых…
– Мама!.. ? произнёс Львёнок.
…Во-вторых, это был Кот Семён, с которым Львёнок играл и которого очень любил. Но Кот Семён умер уже много лет назад. Ведь коты не живут долго.
– Сёма, неужели ты? ? спросил Львёнок, не веря своим глазам.
– Мрр, я, ? ответил Семён. ? Я пришёл встретить тебя. Мы ведь с тобой оба семейства кошачьих. Не так ли? Мрр.
– Но, Сёма, как же это получается, что мы разговариваем и понимаем друг друга? Ведь ты Кот, а я человек!
– «Язык живых понятен всем живым», ? процитировал Кот. ? Кажется, это было твоё выражение. Посмотри вниз, ещё раз тебе говорю!
Львёнок, наконец-то разобравшийся в пространстве, посмотрел вниз. Где-то глубоко (или далеко, или низко) лежал он, Львёнок, или, точнее, его ? Львёнкино ? тело, на больничной койке, подключённое к каким-то мигающим разноцветными кнопочками аппаратам, а вокруг бегали и суетились люди в белых халатах. Но Львёнок не был полностью отсоединён от тела. С тем, «нижним» Львёнком его связывала тоненькая серебристая цепочка, которая всё время удлинялась по мере отдаления Львёнка, но не рвалась.
– Я умер? ? спросил Львёнок Кота в бархатных сапожках.
– В какой-то мере, ? ответил тот.
– Хм… В таком случае я не говорю на «языке живых», ? съязвил Львёнок.
– Ошибаешься, ? ответил Семён. ? Ты и теперь живее всех живых… Впрочем, это уже не твои слова, ? фыркнул Кот, ? но какая разница? Главное, что мы понимаем друг друга.
XXII
? Да, ? ответил Львёнок, ? понимаем… Хотя… Честно говоря, я ничего не понимаю.
– Мяу! Вот сейчас ты верно говоришь. Вы, люди, думаете, что знаете о Мире и жизни всё. А на самом деле ? ничего. Вот поэтому и не понимаешь.
– Можно подумать, что ты, Кот, понимаешь в жизни больше меня, ? обиделся Львёнок.
– В той жизни, может, и не больше, но шире. А в этой… В этой жизни нам ещё предстоит поучиться кое-чему.
? Ты, Кот, говоришь загадками. Я привык мыслить чётко. То, чего я не вижу, не существует. И вообще, запутался я. Это, наверное, всё-таки просто сон. Я сейчас проснусь у себя дома в своей кровати, и всё. ? Львёнок попытался ущипнуть себя за ухо, чтобы проснуться, но всё осталось на своих местах. ? Сёма, если я умер, значит, я не могу думать. У меня не может быть никаких мыслей! Но я чётко вижу внизу себя. Значит, всё-таки я на том свете…
– Не на том, а на этом, ? поправил Семён.
– Ну да… на этом. Но это значит, что на самом деле я не существую! ? Львёнок беспомощно посмотрел на Кота.
Тут невесть откуда появился старик с длинной бородой и многозначительно изрёк:
– Ты мыслишь, значит, ты существуешь!
– И это факт, ? подтвердил Семён. ? Слушай, Львёнок, что тебе говорит старина Декарт!
– Декарт? ? удивился Львёнок. ? Тот самый известный философ Декарт?
– Да, это я, ? ответил Старик, ? к вашим услугам!
? Но ведь… но ведь… ? Львёнок смущённо подбирал слова, ? но ведь, но ведь вы как раз, наоборот, утверждали, что после смерти нет никакой жизни! И то, что вы мыслите, значит, существуете, это вы сказали о живых!
– Ну… значит, ты живой, ? радостно ответил Декарт, – и я тоже. Ведь мы мыслим? Значит, существуем!
– Факт! ? подтвердил Семён. ? Ведь я же сказал тебе, Львёнок, что ты и теперь живее всех живых!
– Так что же получается, ? спросил Львёнок, ? смерти на самом деле не существует? И что же тогда такое жизнь? Если нет смерти, то нет и жизни! Нет жизни ? нет и любви, доброты, радости. Как же это всё понимать?
