Зачем она? Ведь я живая,
Ведь мы с тобою рождены,
Чтоб эта нитка золотая
Связала крепко наши сны.
Но я одна. А рядом – стены.
Что ж, так, наверное, и быть.
Кивну тебе с разбитой сцены —
Другой сценарий не добыть.
Всё хорошо! Желаю счастья.
Но ведь недолгим будет срок —
Ты разорвал меня на части,
Но ты усвоишь мой урок.
Всё хорошо. И солнце это
Опишет в космосе свой круг,
Мою тоску зальёт не светом,
А счастьем, мой любимый друг.
И в эту комнату, как прежде,
Заглянешь ты. Благодарю!
Ты веру дал моей надежде,
А я весь мир тебе дарю.
Но это сон. А где же правда?
А правда в том, что вышел срок,
И ты, на день придя обратно,
Мне сталью разорвал висок.
И в этой комнате лиловой,
Где был красивейший закат,
Ничто не повторится снова —
И в том никто не виноват.
Тридцатый день (Изгой 3)
декабрь 2014 – август 2017
В одном неведомом краю,
Там, где рассеялась тоска,
Там, где надеюсь и люблю,
Я строю замок из песка.
В окно стучат мне ветки клёна,
Посуда валится из рук,
А рядом прыгает ворона —
Она давно мой верный друг.
Нет, это всё не сновиденье,
Весна же снова на дворе,
Она придёт и ляжет тенью,
А приговор подпишет – мне.
Пришёл тридцатый день весны,
А мне по-прежнему не спится.
Под чьей подушкой эти сны?
И в чью постель, скажи, ложиться?
Судьба? Я слов таких не знаю,
Я прошлого не ворошу,
К открытой битве призываю
И поступаю, как решу.
Людей на свете очень много,
А мне чужда вся эта плоть —
Я от тебя ушла дорогой,
Которую мне указал господь.
Но ты – мираж на горизонте,
И не купить, и не продать.
Хотел войны? Так вот, извольте.
Ведь всё равно же пропадать?
А я погоды жду у моря;
Там птица кличет мне беду,
А я вот выбралась на волю —
У моря я погоды жду.
Я разговариваю с богом,
Мои разостланы пути.
Но вот куда ведёт дорога?
Зачем по ней опять идти?
Сквозь миллиарды звёздных вспышек,
Сквозь бури волн, сквозь сотни лет,
Сквозь голос, что звучит всё тише,
Ты скажешь – милая, привет.
И в этой странной пустоте
Я ничего уже не знаю,
Дорожкой лунной по воде
Ты пишешь мне – привет, родная,
Но та вода не будет греть.
Уж дождь вчерашний отхлестал,
Не сможет здесь свеча гореть —
Тридцатый день весны настал.
Не знаю, что там будет летом,
Ведь ты украл, но ты не вор;
Летит, пылая над рассветом,
Тридцатый день – как приговор.
Меня ты судишь слишком строго,
И был ли правильным мой ход?
К тебе ль ведёт моя дорога?
Нет, пропустила поворот.
Я в зеркало, что на стене,
Смотрю, но мне себя не жаль.
Блестят на самом чёрном дне
Глаза – холодные, как сталь.
Среди несправедливых слов,
Среди холодного огня
Спаси меня из тех оков,
А хочешь – осуди меня.
Людей на этом свете много,
И переплетены пути,
Но мне к тебе лежит дорога —
Я знаю точно, уж прости.
Но я кажусь тебе чужой —
Вот так слепил меня господь.
Меня ли ты назвал женой?
Иль я – отрезанный ломоть?
И то не родина, а плен,
И вместо кошелька – копейка.
Нет, я не русская. Совсем.
Но я и не вполне еврейка.
Вот кто смешал всю эту кровь?
Ведь тут всё честно, без обмана —
Народов гордость и любовь
Во мне кипят, как два вулкана.
Но время я не замечаю,
На календарь я не смотрю.
Сквозь каждый день я точно знаю,
Что я и верю, и люблю.
Сижу я на столбе стеклянном —
И я пою как соловей,
Я, непонятная мирянам
Еврейка смешанных кровей.
Ты восхищаешь вся и всех,
И ты прекрасен, как младенец.
Вот только я – твой вечный грех,
Да, я изгой, я отщепенец.
О господи, проснись сейчас!
Услышь и научи слепца.
Кто здесь несчастнее всех нас?
Кто здесь мертвее мертвеца?
А я бреду своей дорогой,
Ищу я от добра добра,
Я обиваю все пороги,
Но побеждаю на ура.
Я разговариваю редко,
Я волком вою на луну.
В меня ты выстрелил так метко —
Теперь люби меня одну.
Ведь я души в тебе не чаю,
Но для чего тебе душа?
Ты объясни, а то не знаю —
Чем я тебе не хороша?
Но я терпела и терпела,
Так, как умеет человек;
Дошла до своего предела —
Тебя мне не дождаться ввек.
Пришёл тридцатый день весны;
Ну что должно ещё случиться?
Мне под ноги текут ручьи —
Я не могу остановиться.
И я люблю тебя опять.
И я зову тебя, как прежде.
Я не смогу тебя понять,
Но мокрая в дожде одежда
Заставит скрыться от воды.
Я за себя не отвечаю.
Довольно, хватит нам беды,
Люби меня – я всё прощаю.
Плюс пятнадцать в Москве (Двенадцать домов 2)
сентябрь 2014 – сентябрь 2017
Плюс пятнадцать в Москве и дожди.
Как и прежде, мы ходим по кругу.
Всё, конечно, ещё впереди,
Только мы потеряли друг друга.
Я тебе говорила с улыбкой,
Что ты станешь моим палачом,
Что сочтёшь мою нежность ошибкой
И решишь, что ты здесь ни при чём.
Ты вернулся с одним из закатов
И на стол положил мне ключи.
Разве так назначают расплату?
Где судья? Где мои палачи?
И в процессе обеда неспешного
Навсегда попрощаюсь с тобой,
Не сойду я с пути неизбежного,
Но я больше не буду живой.
Память греет, но сердце изношено,
Разве можно кого-то спасти?
Сквозь двенадцать тоннелей заброшенных
Я пройду, не сбиваясь с пути.
Как непросто друг друга понять,
Вправо, влево летают качели —
В новых жизнях мы будем опять
Делать то, что сейчас не сумели.
Но планета не сдвинется с места,
Даже если смогу я простить,
Что другую назвал ты невестой,
Что другую поклялся любить.
Одиночества ядра горят —
Мы друг к другу опять не успели:
