внутри повозок, среди дров.
Сейчас доставят нам вторую
из двух повозок, и план готов».
«Но сколько ты планируешь народу
на это дело взять?
Не много нас войдет в повозки.
И дров ведь надо сверху накидать».
«В повозке каждой по четыре человека,
и без доспехов. Кольчуга лишь одна.
Внутри нам сделают такую комнату,
чтобы средь дров была бы не видна…»
Граф Мартин Шимман виконта де Эжена
тут быстро перебил.
Своим вопросом он и Эдгарда опередил:
«Постой, постой, раз по четыре, то
стало быть, должно быть восемь.
Но нас-то пятеро. Кого возьмем с собой,
кого попросим?
И не считаешь ли необходимым
Магистру и Комтуру рассказать?»
Вопрос серьезный и, конечно,
был должен Хельмут отвечать:
«Э, нет. Боюсь, что нас Магистр
решит за самовольство наказать.
Пусть это будет позже —
ведь победителей не судят.
Никто нас не посмеет обвинять,
что мы решение сами задумали принять.
Когда мы дело провернем,
то до Магистра сразу доведем».
Граф Мартин Шимман вновь вопрос задал:
«Нас пятеро. Про трех других ты так и не сказал».
Ответил Хельмут: «Да-да, спасибо,
друг мой, за понимание.
Ценю к моим словам твое внимание.
Мы фрайхеров с собой возьмем —
Фон Гессена, фон Лиха и этого,
Ну, как его? Ну, их приятеля…»
Барон фон Рейн тут прискакал.
Услышав разговор друзей,
в своей манере он сказал:
«Вот это ты загнул сейчас,
ну, прямо замечательно.
Позвать тех фрайхеров, которые хотели
тебя в Маркдорфе за коня убить?
Мой друг, когда же ты успел
так голову-то застудить?»
Сказал на это Хельмут: «Нам смелые бойцы важны,
а трусы вовсе не нужны.
Мы им предложим, и если вдруг
от вылазки они откажутся,
то, несомненно, трусами окажутся.
Но я уверен – они не смогут отказать,
чтоб их не стали трусами считать.
Есть наглость в них, и смелость,
есть сила, есть бравада.
Таких «безбашенных» и смелых
для этого нам дела надо.
А после пусть попробуют мне говорить,
что у них есть еще желание
меня по-прежнему убить.
Нас дело ратное должно объединить,
друзей мы сможем новых получить».
Все рыцари переглянулись,
и каждый понимал, что Хельмут хорошо
и правильно, конечно же, сказал.
Не зря виконт де Эжен их командиром стал.
Глава 16.
«Троянский конь»
Конечно, Хельмут, верно угадал —
никто из фрайхеров
такому предложению не отказал.
У Хельмута собрались рыцари
и долго говорили,
пока детали все их плана
подробно, досконально не обсудили.
Пока детали у камина обсуждали,
внутри повозок убежища сооружали.
Оруженосцы молотками до вечера стучали.
Для сохранения тайны всей затеи
других помощников уж не искали.
Решили к вечеру, попозже отправляться,
чтоб к замку в темноте добраться.
Расчет здесь был на то, что вечером
дрова с телег не станут разбирать,
оставят до утра. И рыцарей, внутри сидящих,
тогда не смогут увидать.
Трем новым спутникам своим
еще не знали, как доверять,
А Бернд фон Гессен, в силу характера,
себя уж начал проявлять:
«Кто повезет наши повозки?
кому свою судьбу должны вверять?»
«Конечно, Штольцы – Якоб с Хеймо», —
ответил князь фон Леер, —
«Им лучше всех дорогу и коменданта знать.
А есть другое предложение?»
«Есть прежде у меня сомнение», —
Бернд твердо произнес, —
«И это вот какой вопрос —
Einmal verraten, zweimal verraten.
Кто раз предал – предаст опять.
Нельзя на это дело нам
предателя с собою брать».
Достойно Хельмут оценил
все то, что Бернд проговорил:
«Твои слова по сердцу мне,
и плану соответствуют они вполне.
Я сам об этом уже думал,
и вот, что я могу сказать —
мальчишек надо нам с собою
на это дело взять.
Юнцов никто не будет подозревать.
Мальчишки несмышленые, чего с них взять?
Я подскажу, что коменданту
Ганс Мюллер будет отвечать.
А Отто скажется глухонемым,
и должен будет лишь молчать».
Барон фон Рейн был явно против,
он не хотел мальчишкой рисковать:
«Ты хочешь мальчика с собою взять?
Нам надо ли его так подставлять?»
Ответил Хельмут другу:
«Пусть думают, что мал и глуп он.
Такого точно не станут подозревать».
Сказал граф Мартин Хельмуту,
его в сторонку отведя:
«Я все еще волнуюсь за тебя —
Считаешь, можем фрайхерам мы доверять?»
Ответил Хельмут, похлопав друга по плечу:
«Считаю можно доверять тому,
кто про предательство мог так сказать.
И, более того, еще сказать хочу —
в повозке с ними впереди поеду я.
И если что-нибудь пойдет вдруг
не по задуманному плану,
вы нас прикроете, я верю в это,
мои надежные друзья».
Настал момент, отправились в дорогу.
Все перед этим помолились богу.
По четверо в повозки сели.
И без доспехов, кольчуги только легкие
все под одежду на себя надели.
Щиты с собою тоже рыцари не брали.
Вооружение их короткие мечи
династии капетингов составляли.
Тихонько выехали за ворота,
и в зимней темноте мгновенно растворились.
Внутри клетей, засыпанных дровами,
все воины до срока затаились.
Подъехали к мосту. Повозки остановили.
К воротам Ганс пошел, чтоб постучать,
чтобы повозки пропустили.
Его окрикнули: «Стой, кто идет?»
Ответил Ганс: «Ганс – дровосек,
от Штольца Якоба дрова везет».
Да, дровосека Штольца в замке знали.
Но герцог приказал закрыть ворота,
чтоб никого не пропускали.
Без коменданта ни один вопрос
