Уже три года этот рыцарь
в Ордене служил.
Почет и славу он себе
достойно заслужил.
И Хельмуту, конечно,
безмерно повезло,
что именно Эдгард покажет
ему военное ремесло.
Конечно, можно лишь
на турнирах мечем махать.
Совсем иное дело
в бою реальном побывать.
Когда вокруг гуляет смерть,
и сложно за врагом
своим смотреть,
тут надо так мечем владеть,
чтоб не красиво выступить,
а просто уцелеть.
Хоть на турнирах разные
приемы применялись,
но очень часто, все-таки,
приемы от военных отличались.
Хорош был граф Ларош,
как Хельмута учитель.
Благодаря его стараниям
смог Хельмут и оружие
и ратное искусство полюбить.
Но здесь он понял,
что еще есть многое,
чему его друзья-соратники
способны научить.
Герой наш ощутил,
что он туда попал,
куда бы, если б знал заранее,
специально бы попасть мечтал.
Конечно, Хельмут ведь
и сам не промах был.
И Эдгард, как соперник,
это сразу оценил.
Защита, наступление,
отход и уклонение.
И нападение, и оборона —
все получается, поскольку
все знакомо.
И все достоинства его,
как и успехи в поединках,
были, конечно же, замечены.
А некоторые ловкие приемы,
вдобавок, и овациями встречены.
Лишь Командор Штильмайер
ни слова не говорил.
Но он за Хельмутом
внимательно следил.
За ужином все
Хельмута хвалили,
и о его успехах
громко говорили.
Он новичок,
но он не испугался.
На равных
с опытным Эдгардом
он бился и тренировался.
А Хельмут тот вопрос
друзьям задал,
который, ему с утра
покоя не давал:
«Так почему же имя
должен я скрывать?
Без титула и без фамилии
меня здесь станут называть.
Я должен славу
роду принести.
И имя своего отца
хотел бы гордо я
всегда нести».
Барон фон Рейн-
«Косматый» Карл,
немного усмехнувшись,
виконту де Эжену
так сказал:
«Вот, потому что вы
отца настойчиво
изволите вспоминать —
придется вам отныне
фамилию покрепче забывать.
Когда вы где-то имя называете,
свой титул и родных —
вы подставляете в тот миг
себя и, безусловно, их.
Сегодня вы нам показали,
что сильный воин вы и,
может статься, что
в бою открытом
вас не сумеет кто-то
честно победить…»
Немногословный граф фон Шимман
не удержался Карла перебить:
«Тогда через родных
решат вам отомстить…»
Барон фон Рейн, однако, продолжал,
и кубок свой наполненный
двумя руками он держал:
«Мы не должны, поймите,
тех слабых мест иметь,
которые позволят
врагам нас одолеть».
Эдгард старался
общий тон смягчить,
и деликатней как-то говорить:
«Дружище, все мы титулованы,
ведь все мы знать.
Но там – за стенами, в народе,
наемниками нас привыкли
люди называть.
Такое ремесло, чего уж там
мне правду от тебя скрывать.
Ты, как и я (это заметно)
без поединков и без оружия
не можешь жить.
Но этот эпизод, ну, то есть
служба в Ордене —
он не украсит историю семьи.
И будет лучше, может быть,
его совсем забыть.
Между собой мы имена
свои все знаем,
и титулы, порой,
в общении применяем.
Все остальные должны нас
«Сэр рыцарь!» называть,
или по имени, которое,
ты пожелаешь сам избрать».
Был Хельмут удивлен:
«Как имя новое избрать?
Мне дорого мое, которое
мне при рождении давала мать».
Маркиз фон Леер
тут в разговор вмешался:
«Скорей не имя, а прозвище,
мой друг,
чтоб каждый встречи
с вами опасался,
кто ранее встречался,
иль слышал имя вдруг».
Прибор столовый Хельмут отложил,
и, глядя на маркиза, он спросил:
«Так, стало быть, у вас у каждого
такие прозвища здесь есть?
Раз мы теперь друзья,
то назовите мне их,
окажите такую честь».
«Я вам их назову – немудрено назвать.
А вы попробуйте-ка лучше угадать,
кому из ваших нынешних друзей
какое имя может
в точности принадлежать», —
сказал на это Хельмуту маркиз, —
«Есть «Дикий вепрь»,
и «Хитрый лис»,
есть «Меч возмездия»,
и «Меч разящий».
Других имен пока
не буду называть.
Достаточно имен людей,
перед тобой сидящих».
Своих друзей окинув взглядом,
сказал герой наш:
«Ну, здесь гадать не надо.
