Но Лиза отрицательно покачала головой и вынула из кармана небольшой бумажный пакет и протянула его мне.
– Что это? – удивленно спросила я, пытаясь прочесть то, что было написано на этой упаковке.
– Там в магазине киоск аптечный был, ну я и купила на всякий случай. Это тест, на беременность, – ответила она и виновато вздохнула. – Это для тебя.
– А зачем он мне? – спросила я, притворяясь дурой, а сама уже знала ответ. Поняла для чего. И так мне от этого понимания стало страшно, до мурашек.
Я слышала от подруг, читала в журналах, ну и в кино видела, как молодые девушки, используя такой тест, выясняют – беременны ли они? Но никогда не думала, что мне когда-нибудь и самой придется проводить такой анализ. Я в ужасе округлила глаза, закусила губу и уставилась на подругу. А она, откинув с лица свою косую рыжую челку, взяла мою руку и, глядя мне прямо в глаза, сказала:
– Знаешь, самое страшное, это неизвестность. Вот когда не знаешь, что тебя ждет или что предстоит там, впереди – это незнание всегда пугает. Ну, лично мне так кажется. А когда ты стоишь перед уже свершившимся фактом, когда все уже случилось, пусть и самое ужасное, стремное, и ты все о нем знаешь, то тебе конечно тоже страшно, но уже не так пугающе. Твой мозг начинает искать выход и как ни странно, всегда находит. Главное – не прятать голову в песок, от страха. А действовать.
Я впервые видела Лизунчика такой серьезной. Она даже говорила сейчас совсем не так, как обычно – она почти не использовала сленговые словечки, не шутила, а произносила слова как взрослая, умудренная жизнью, женщина. И это меня удивило, конечно, но одновременно заставило поверить в то, что, действительно – чего себя накручивать на неизвестности? – вот он тест, в пакетике и нужно просто проверить, прояснить ситуацию. Может мои страхи, в самом деле, окажутся напрасными. И я решительно кивнула головой, соглашаясь с подругой.
Мы одновременно встали с лавки, огляделись по сторонам и, заметив неподалеку от остановки вывеску кафе, направились к нему, с надеждой, что там-то точно должна быть туалетная комната, ну а дальше вы понимаете, что я должна буду в ней сделать.
Пока подружка заказывала для нас по чашке кофе, я попросила у девушки-официантки пластиковый стаканчик, чтобы попить воды и отправилась в дамскую комнату.
Через несколько минут я уже сидела за столиком напротив Лизы и глупо улыбалась. Причем не просто улыбалась – у меня из глаз катились слезы, губы кривились, пытаясь изобразить улыбку, сердце стучало, как сумасшедшее, а рука судорожно сжимала маленький кусочек картона, на котором ясно и четко проступил результат моего, проведенного, только что анализа – пресловутые две полоски…. Две.
У меня одновременно в голове выплясывали джигу две эмоции – горе и радость! А как мне нужно было реагировать на такую новость, скажите, пожалуйста?! Ну да, неожиданная беременность, ранняя, нежданная, но… ведь первая же! Первая в жизни! Ух, как же это осознать мне в мои восемнадцать и не сойти с ума?! А как воспримет новость Сергей? Обрадуется или…. И что вообще нам теперь делать? Ой, мамочки…
Помните, я как-то вам рассказывала, что после окончания школы приняла решение всегда и во всем слушаться своего парня. Это же так приятно, что кто-то берет на себя ответственность и принимает решения за тебя, правда?! Вот и сейчас мне ужасно захотелось, чтобы такое решение – что делать и как нам жить дальше – приняли за меня. Он взрослый и умный, он мужчина, в конце концов! Что я парюсь? Сейчас вернусь в квартиру, расскажу ему о том, что со мной случилось, и он придумает выход!
Закончив на сегодня все дальнейшие дела, мы распрощались с Лизой. Она отправилась на осмотр квартиры, а я, окрыленная предвкушением, помчалась домой в Видное, к своему любимому умному мужчине.
И, конечно же, Сергей, как мужчина, выход придумал. Свой выход из ситуации. Именно таким он, оказывается, видел решение нашей проблемы.
Выслушав мои сбивчивые признания и объяснения, которые я, блестя глазами и улыбаясь во весь рот, выдала ему с порога, он почему-то… растерялся. А затем быстро взял себя в руки, обнял меня, усадил на диван рядом с собой и произнес:
– Ну, малыш, зачем нам какие-то дети? Они нам сейчас только помешают. Вот встанем на ноги, а потом уже и о детях подумаем.
Вот это да. Ну, нифига себе. Я даже оторопела тогда от таких слов, а от изумления даже поперхнулась воздухом и воскликнула:
– Но это же наш ребенок, первый. Сереж, как ты можешь так говорить?
– А разве я не прав? Как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь втроем? Где мы будем жить? В коммуналке с общей кухней? С кучей соседей и их тараканов? А на какие средства ты, вообще собираешься потом сидеть с ребенком, оставшись без работы? А это ведь вопрос не одного дня? А дети же еще и болеют. Нет, Вероника, я не готов пока быть отцом.
– А что же ты раньше так не говорил, когда спал со мной? Ты разве не знал, что от этого бывают дети? – возмущенно спросила я.
– Ну, знаешь, ты тоже не тундра дремучая, сама должна была предусмотреть все последствия. Чего ты от меня теперь хочешь?
Чего я хочу? Как же мне стало обидно от таких обвинений. А я еще рассчитывала, что он обрадуется, а оказывается…. Это очень страшно, очень, когда надежды не сбываются. И я от страха икнула и… разревелась, причитая:
– Ты меня не любишь совсем, да? Я не нужна тебе, да? Раз так настойчиво предлагаешь мне избавиться от ребенка?
– Вот дуреха! – воскликнул он, улыбаясь и поглаживая меня по спине. – Люблю, конечно, просто сейчас не время. Ты молодая, здоровая, у тебя еще будут дети. А сейчас рано еще, мы не готовы. Оба. Ну, подумай, хорошенько.
Он говорил, гладил, прижимал к себе, а я ревела и скулила. Я жалела себя, жалела того ребенка, который еще даже и не ребенок вовсе, жалела разбившуюся вдребезги мечту о семье. Мне было ужасно и отвратительно чувствовать свою беспомощность, и я отказывалась верить в то, что услышала, только что, от своего любимого парня. Да, не такого решения я от него ждала. Совсем не такого. Я задыхалась в его объятиях, я отталкивала его, я не знала, что мне делать дальше и что ему ответить.
Сколько мы так просидели, не знаю, но он разжал руки, поднялся, походил по комнате, а потом потянул меня за руку, увел на кухню, усадил за стол, налил стакан воды и присел передо мной. Помолчал, повздыхал. И неожиданно, я услышала, как он, словно нехотя, произносит:
– Ну, хорошо, если ты так хочешь этого ребенка, то рожай, конечно…
Я выдохнула и вдохнула. Вот это да! Я оказывается, совершенно не дышала только что, и вот я снова дышу! Я живая! Супер! Йо-хо! Сережка принял решение! И я мгновенно перестала плакать и подняла свою голову, и взглянула на него с благодарностью, и хотела уже подпрыгнуть и обнять его, но…., моя радость оказалась преждевременной, потому что он, не меняя тона, как, ни в чем не бывало, продолжил говорить:
– Только тогда тебе нужно будет вернуться домой, к маме.
– Что? – не поверив тому, что слышу, изумилась я.
– Ну а что тебя так удивляет? Ты и в самом деле, еще малыш и ничего не понимаешь в жизни, – он покачал головой, словно я и впрямь неразумное дитя и добавил, убеждая: – Мама же поможет с ребенком в первое время, пеленки, распашонки, то сё, – он протянул руку над столом и погладил мою дрожащую ладонь. Он даже улыбнулся мне.
Кошмар какой-то. Какие могут быть улыбки, когда он такие вещи говорит?! Я отказывалась верить тому, что слышала. Мне хотелось зажать уши двумя руками, спрятаться от всех проблем, но так ведь и в самом деле только трусливые малыши поступают, а не взрослые беременные девушки. А я не малыш! И я, собрав силы, задала тот вопрос, который меня сейчас волновал больше всего:
– А ты? Ты поедешь со мной, назад, домой, в наш поселок?
– Ну конечно! Обязательно, – кивнул он, – но только позже. Я пока в Москве останусь. Сейчас самый разгар заработков, Новый год скоро, надо будет подсуетиться в баре.
– А как же я там одна буду?
– Ну, мы же не навсегда расстаемся. Я буду тебе звонить. Да и не одна же ты там будешь, а с мамой. Ну, в общем, я тебе предлагаю, а ты думай, выбирай тот вариант, который тебе больше нравится. И всё, давай не будем больше об этом, давай уже спать, что ли? И так всю ночь с тобой проговорили, утро скоро, а мне завтра рано вставать.
Сказав все это, он потянулся, поцеловал меня в щеку, а потом поднялся с табурета, зевнул и отправился в комнату. Спать.
Ужасно хотелось опять плакать. Но я стиснула зубы и сжала руки в кулачки – ну, сколько можно реветь? Хватит. Принимай реальность, Вероничка, ту, которая есть. Но, блин, такую реальность принимать не хотелось, категорически. А еще у меня было такое ощущение, что меня сталкивают с узкой тропинки в какое-то непроходимое болото. А я, ломая ногти, отчаянно цепляюсь руками за края твердой земли, чтобы не упасть, не сломиться. Боже мой, если бы вы только знали, как мне стало страшно.
Я как робот зашла в ванную, умылась, переоделась в майку и поплелась в комнату, из которой уже доносилось размеренное сопение. Серега спал, совершенно не беспокоясь и не волнуясь о том, как там я. Ну а чего ему было волноваться – свое решение он же принял, вот и спит теперь с чистой совестью. Мужик! Капец….
Я осторожно прилегла рядом с ним, отодвинувшись на самый краешек дивана. Мне почему-то совершенно не хотелось касаться его тела. Я бы тоже хотела уснуть, как он, чтобы не думать ни о чем, ведь сон, как известно, лучшее лекарство от всех проблем, но… не смогла. Мрачные картины того, что меня ждет там – впереди, не давали мне сомкнуть глаз до самого утра. И мысли одна чернее другой сплетали в моей голове липкую паутину страха.
Да…. Вот такого решения от своего любимого парня я совершенно не ожидала. Нифига себе. Это он так мне посоветовал, называется? Отошел в сторону и предоставил мне самой выбирать из того, что и выбором-то назвать нельзя. Выходит, не нужен ему наш ребенок, совсем, раз он вот так с легкостью принял свое решение, и все стрелки перевел на меня. А я? А мне что теперь делать? Может и я ему не нужна? И зачем тогда было затевать нашу поездку в Москву. И как быть с мечтой о Москве и вообще, о том, что мы с Серегой будем вместе? Бред какой-то.
Провертевшись, весь остаток ночи без сна и под утро, сделав вид, что сплю, чтобы не общаться с Сергеем, когда он проснулся, я дождалась его ухода из квартиры и лишь тогда заставила себя подняться с дивана. Но, ни сил, ни желаний двигаться не было, от слова совсем. И я просто сидела, укутавшись в одеяло и глядя в одну точку на обоях, но, не понимая – что я там такого интересного вижу. Я и саму себя словно со стороны видела, а в это время в моей голове кто-то спорил и убеждал меня в бесперспективности всех моих светлых планов по поводу будущего ребенка.
Куда не поверни – я везде в проигрыше. Если оставлю ребенка и уеду обратно домой к маме – то Сергей меня может вовсе вычеркнуть из своей жизни и никогда не приехать из Москвы, чтобы забрать меня к себе обратно. Мы ведь с ним не муж и жена. И я останусь одна. А там – дома? Буду ли я нужна своей мамочке, с ребенком в придачу – это еще вопрос.… Она у меня такая, что может и вовсе не разрешить домой приезжать, чтобы не позорить ее. Она ведь всегда в первую очередь о себе думает. А если рожать ребенка в Москве, то где, в самом деле, нам с ним жить? И на что?
Так ни до чего не додумавшись, я в отчаянии позвонила Лизе. А она, лишь только услышав мой голос, всё и сразу поняла и приказала не ныть, а еще велела мне пойти и заварить себе чай и сидеть ждать ее. Потому что тут же пообещала приехать ко мне, в город Видное, прямо сейчас. Вот так. Спасибо тебе, Лизунчик.
Вы думаете это так легко вспоминать то, что произошло после нашей с ней встречи и после нашего разговора?
Я попытаюсь рассказать покороче, без тех своих лопнувших розовых пузырей надежды и скажу лишь, что в этот день мною было пролито целое море слез и мною же, самостоятельно и почти добровольно, было принято ужасное трусливое решение – сейчас не время заводить детей.
Самое удивительное, что Лизун ничего мне не советовала, она лишь терпеливо слушала весь тот бред, что я ей несла, когда со слезами доказывала что это единственный выход. Она и кивала, и соглашалась, и заваривала мне очередную чашку чаю. А я пила этот чай, не ощущая вкуса, утирала слезы и убеждала подругу (а если честно, то скорее саму себя), что я еще очень молодая, несамостоятельная, и что без Сереги я не смогу, и что ребенок сейчас «ну никак». Вот никак и всё. Кошмар…, неужели я так тогда говорила? С трудом верится, но видимо мой мозг тогда категорически не включался. Да какой там мозг? Это, так называемое, серое вещество вовсе отсутствовало тогда в моей глупой голове, раз я решилась все-таки на такой шаг.
Словно со стороны я видела, как мы с подругой отправились в женскую консультацию, здесь же, в Видном. Как там Лизун о чем-то шепталась с молоденькой девушкой из регистратуры, и как потом подвела меня к кабинету врача, и буквально передала с рук на руки пожилой женщине – врачу в белом халате, мимоходом опуская той в карман небольшой конверт. Да, я что-то лепетала этому доктору, поясняя свою ситуацию, что-то, не поднимая своей головы, отвечала на ее заданные вопросы, а потом, когда меня осмотрели на кресле, и вопросы вдруг прекратились, я взглянула на врача и сквозь слезы увидела полный сочувствия взгляд. Женский, мудрый, понимающий взгляд. Она, ни слова не говоря, лишь вздыхая, выписала мне направление на сдачу анализов и на прерывание беременности. Зажав эти бумажки в руке, я вышла из кабинета и подумала: «Вот и всё. Обратного пути нет». Первый шаг мною сделан, казалось, что уже можно немного выдохнуть и уверенно двигаться дальше, но тут мои глаза наткнулись на стенд, висевший на стене. На этом небольшом плакате был изображен толстощекий улыбающийся малыш, а ниже шли слова: «Остановись, пусть он увидит солнце, услышит шум весеннего дождя…» Мамочка дорогая, вот это был удар, под дых ….
Если бы не Лиза, со мной бы точно случилась истерика, и я не знаю что и как бы было со мной дальше, но подруга все поняла и не отходила от меня, ни на шаг, весь остаток вечера. Мы с ней, уйдя подальше от жилых домов, долго бродили по городским дорожкам меж высоких деревьев. И разговаривали о будущем.
Подруга меня не осуждала, и не ругала с дурацкими бабскими причитаниями, и не лезла с умными советами – она просто была рядом. Лизун, словно рассказывала сказку о том, как у нас всё вскоре сложится хорошо и чудесно, как мы обретем самостоятельность и самодостаточность, как у нас сформируются счастливые семьи с детьми, собаками, кошками, птичками и прочими прелестями. Она не умолкала ни на секунду, она не убеждала, она – отвлекала, успокаивала. И я, в самом деле, немного успокоилась и приняла свое нынешнее положение как помеху всей моей будущей распрекрасной жизни.
Знаете, что я поняла уже тогда, в мои восемнадцать? То, что выдуманный нами мир часто бывает спасением от сложной и неприятной реальности жизни.
Ах, как же мы обманываемся! Ну что ж, все мы ошибаемся и не только в восемнадцать…. И как бы ни была я глупа, я понимала, что, к сожалению, я такая не одна, которая стоит перед выбором – куда и как? И многие девчонки смело выбирают реальность и рожают, и мужественно сражаются с трудностями, а я, выходит, сдалась. Но, настроив себя на тот придуманный мир, который ждет меня в будущем, я уже более уверенно подумала о том, что лучшее где-то там, впереди, а сейчас… ну а сейчас есть просто досадное недоразумение, которое мне самой же и придется разрулить.
Вот такие – глупые необдуманные решения принимаются молодыми, растерянными, неуверенными в себе восемнадцатилетними трусливыми дурочками.
Я холодная, но очень жгучая
То, что нельзя изменить – давно пора забыть, считают умные взрослые люди. Вот только научите меня, как это сделать – забыть? У меня плохо получалось.
Шло время. День за днем, месяц за месяцем. Незаметно закончились все зимние праздники – Новый год, Рождество, Крещение, даже 14 февраля позади. Мы пережили эти безрадостные для меня праздники. Мы почти пережили холодную московскую зиму, и мой организм уже робко настраивал свои антенны на весну, которая вот-вот должна была наступить. Пока, правда всего лишь по календарю, но и это было здорово.
Мое самочувствие понемногу налаживалось и тянущие боли в животе почти не беспокоили, и я перестала пить таблетки и прислушиваться к своим ощущениям внутри себя. Я похудела, но это не радовало, потому что старые джинсы на мне начали болтаться, а новые покупать не было желания. Вообще все желания куда-то испарились.
Я хотела забыть все, что случилось со мной в октябре. И тот день 24 октября я занесла в список черных дней моей жизни. Я думала, что умерла в тот день, но как видите – живу. Хотя что-то, наверное, во мне все-таки умерло, исчезло, испарилось, улетело и покинуло – навсегда. Но в силу своей неразумной толстокожести я этого тогда еще не понимала и всеми силами стремилась жить дальше, и не казнить себя за свой поступок. Может со временем, и вычеркну его из своей памяти, но пока я помнила, хотя и старалась забыть.
Я старалась, я очень старалась, честное слово! И даже не плакала ночами, когда просыпалась от собственного крика после приснившегося жуткого кошмара. Я ведь не нытик, и не маленькая девочка, я взрослая. Да, именно так я начала себя представлять (Лизун еще говорила, что нужно говорить вот так – «позиционировать») после всех событий, что произошли в моей жизни. Да, я – взрослая. Хотелось, конечно, еще бы добавить – «самостоятельная», ну как раньше я думала о себе, но пока такое слово в моей голове никак не определялось, и я себя как самостоятельную именно не позиционировала, категорически.
Да, я снова начала улыбаться, и даже шутить, и смеяться, но знаете, что-то надломилось во мне. Об этом никто не знал и даже Сергей не догадывался. Хотя, по-моему, Лиза догадалась и поняла меня, но никогда не говорила со мной об этом своем понимании, жалела, наверное. Лизун – девушка тактичная, хоть и взбалмошная бывает порой. Но она не умеет притворяться или лгать, она настоящая, и она проявила себя как мой самый-самый надежный и лучший друг.
Мы с ней никогда не вспоминали и не говорили о моей неудачной беременности и о моем трусливом парне. Мы – нет, но я – да. И вспоминала и думала – постоянно. И от этих своих горьких мыслей даже к Сереге стала относиться иначе, не так как прошлым летом, после его возвращения со службы в армии. Я охладела к нему. В моей душе поселилось разочарование. Мне даже стало казаться, что я стала меньше его любить, но… может мне это и показалось, не знаю. Просто почему-то я перестала спешить домой, и с радостью возвращаться в нашу квартиру, как раньше.
А вот с Лизуном и с ее друзьями хипстерами я с удовольствием ходила в кино на старые французские фильмы, или ехала посетить очередной новомодный подвал, чтобы послушать джаз, который исполняли никому не известные музыканты. С подругой я чувствовала себя свободно и раскованно, а с Серегой.… Почему-то с ним я чувствовала себя словно чужой, ненужной, бесполезной (очень неприятное слово, не собираюсь брать его себе в копилку). Странное такое напряжное ощущение, непривычное.
Сергей уже не смотрел на меня с восхищением и заботой во взгляде, так как смотрел раньше. И наши с ним свидания, прогулки, обнимашки и ночи любви стали редкими. Почему-то нам стало неуютно находиться рядом друг с другом. Он очень изменился (или это я изменилась?). Почему-то он все чаще стал злиться и придираться по пустякам. Мы ссорились из-за всякой ерунды. И я уже не была той терпеливой и всепрощающей девочкой, какой была в самые первые дни нашей с ним совместной жизни. Я тоже находила нужные колкие слова в ответ, чем, наверное, злила Серегу еще больше. Я понимала это, но не могла себя удержать. А еще он постоянно напоминал мне о том, что нам нужно экономить свои расходы, потому что мы с ним пока накопили мало денег, а скоро ведь вернется Эдик и закончится тот срок, что он нам разрешил пожить в его квартире. И нам придется съезжать на другую съемную квартиру, за которую уже нужно будет платить своими деньгами.
Деньги, деньги…. Все его разговоры были только о них.
Никто не спорит, когда есть деньги это хорошо, но откуда тогда взялась такая странная жадность в характере моего парня? Он мне даже ни одного цветочка не купил в подарок за эти полгода. Ну ладно, жалко ему было на букет деньги свои тратить, но хотя бы маленькое растение в горшочке мог купить? Живой подарок, общий, для дома. Я ведь ему говорила, что люблю цветы. Но, нет, не догадался. И продукты он перестал домой покупать, мне приходилось из своих денег тратить, из тех, что мне Лизун вручала после наших с ней удачных сделок. Но это я так, к слову. А вот подарков никаких и никогда Серега мне не дарил. Даже чашку для чая я себе сама купила. Ну и ладно.
И чего это я разворчалась, как старушка? Зато чашку я классную нашла – желтую, с забавной веселой птичкой на боку. Когда я пила чай из этой кружки, то птичка мне всегда словно подмаргивала и поднимала настроение!
И знаете, что еще было странным в наших с Сергеем отношениях? – я стеснялась попросить у него разрешения что-то купить для себя, из одежды. А без спросу брать деньги из нашей общей копилки я не могла. И даже из тех денег, что выслала мне мама в подарок к Новому году, я ничего себе не купила – а гордо глядя на Серегу, положила мамин перевод в нашу банку-копилку. Сергей тогда одобрительно покивал мне и похвалил за это, и даже обнял и поцеловал. Но мне почему-то стало еще обиднее от его похвал. Мне так хотелось подарков, и праздника, и внимания к себе, как к девушке, а не как к свинье-копилке. Ужасное сравнение мне пришло тогда в голову. Меня даже затошнило от такого видения – я толстая и некрасивая свинка Вероничка. Бр-рр…. Нет и нет! И я постаралась поскорее вытолкнуть такие сравнения из своей головы.
Я справлюсь, я потерплю. Скоро все наладится, обязательно, я знаю! Сегодня мы копим, а завтра будем тратить! Просто копить – это неинтересно и скучно. Ведь еще в глубокой древности умные финикийцы придумали деньги именно для покупок и расчетов, а для чего же еще?!
Хотя если честно, то Серегины навязчивые идеи о накопительстве вселили и в мою голову волнения и переживания о том, что пора всерьез задуматься о заработках.
Интересно, сколько я буду таскаться хвостом за Лизуном? Она добрая душа, отзывчивая, жалеет меня и пытается помочь во всем, но ведь не может же она вечно делиться со мной своим доходом от сделок. Ну и что с того, что я ей помогаю – и с адресами, и в общении с покупателями-продавцами? Она и сама могла бы справиться, потому что моя подружка умела ловить настроение и наловчилась отменно вести переговоры, хотя неординарный внешний вид Лизуна – с ее прядями розового цвета в волосах и её одеждой, словно вынутой из бабушкиного сундука – зачастую не внушал доверия клиентам. Я нередко замечала их косые взгляды, направленные на подругу, которую такие мелочи, как мнения окружающих, никогда не смущали и не мешали ее профессионализму. Лизун была умной и не выпячивала свои знания и умения просто так, на публику. А еще она была доброй и никогда не жадничала, ни в чем. И прибыль от купли продажи мы с ней уже давно делили пополам, но все равно, это же ее сделки и доход тоже должен принадлежать только ей, весь, целиком. Она-то никогда мне не говорит об этом, но я ведь не глупая тундра, я все понимаю, и я уже и сама многое умею, а, следовательно, нам нужно начинать работать отдельно. Да, видимо мне пора что-то решать с регистрацией, чтобы оформляться в агентстве, уже официально. Тем более что и Стас вполне благосклонно ко мне относится, недавно похвалил на собрании при всех и пообещал мне место риелтора у себя в фирме. Как вам моя такая малюсенькая победа?!
Вот примерно такие мысли поселились в моей голове и каждый день напоминали и требовали от меня принятия решений. Но я никак не могла придумать – где раздобыть эту недоступную московскую регистрацию, чтобы начать зарабатывать самостоятельно. Я очень сильно этого хотела, и даже отправляла посыл во вселенную:
– Вселенная, миленькая, ну сделай, пожалуйста, так, чтобы я смогла сама зарабатывать! – шептала я, вглядываясь в звездное небо над головой, когда поздними вечерами уставшая возвращалась в свою квартиру. И терпеливо ждала обратную связь от всемогущей вселенной.
Но видимо не вполне четко сформулировала свое желание, потому что вселенная попыталась, конечно, мне помочь и исполнить то, о чем я просила, но как-то, на мой взгляд, однобоко, не совсем так и не совсем то, о чем я мечтала.
Ладно, попытаюсь рассказать вам более подробно, чтобы и вам стало понятнее.
Однажды утром, выходя из подъезда и направляясь на электричку, чтобы, как обычно, ехать в Москву, я столкнулась с соседом, Максом. Этот молодой парень жил в нашем доме, и по утрам мы с ним постоянно сталкивались и кивали друг другу, как знакомые. Макс всегда улыбался мне при встрече, и даже пару раз довозил меня до станции. Он работал водителем на Газели, занимался перевозкой разных грузов и, так же как и я, частенько отправлялся в Москву – работать. И именно сегодня наши маршруты совпали, и он предложил довезти меня из Видного до ближайшей станции метро в Москве. «Повезло!» – обрадовалась я и, не раздумывая, забралась к нему в кабину и мы с ним почти всю дорогу весело проболтали о всякой ерунде. Незаметно тема нашего разговора переместилась на мою работу риелтора и Макс неожиданно меня спросил:
– Вероничка, а скажи, пожалуйста, ты могла бы по своим каналам узнать одну вещь для меня?
– Ну, смотря, что тебя интересует, – важно ответила я ему, улыбаясь и напуская таинственности.
– Да у меня сестра живет на Юго-западе, в однушке, с маленьким ребенком, с дочкой. Живет одна, без мужа. И вот совсем недавно познакомилась с нормальным парнем, и прикинь, он тоже в том же районе живет, неподалеку. И тоже в однокомнатной квартире. Мужик хороший, с серьезными намерениями и дочку сеструхину любит. Короче, они решили пожениться и съехаться, поменять свои квартиры на одну двухкомнатную, но как это сделать быстро и безболезненно, не знают. Ни у нее нет возможности с ребенком по адресам в поиске мотаться, ни у него – он на работе чуть не сутками крутится, на будущую семейную жизнь зарабатывает. Не подскажешь, что в таких случаях нужно делать?
– Так пусть в любую риэлторскую службу обратятся, им там подберут варианты с обменом, и все дела, – уверенно ответила я, хотя при названии «Юго-Запад» в моей голове что-то щелкнуло, какая-то напоминалка, вот только я еще не поняла какая именно и решила подумать об этом позже.
– Да, понятно, что надо, – продолжал жаловаться Макс. – К риелторам они пока не обращались, это ж дорого, – он вздохнул и пояснил: – там племяшка сейчас болеет, сестра на лекарства много тратит, так что, сама понимаешь, не до расходов.
– Ну, да, услуги платные, – кивнула я. И тут же решила как-то поддержать Макса и пообещала: – Знаешь что, я сегодня или завтра посмотрю в наших базах, может быть, увижу какие-то варианты, попробую вам помочь. Давай, диктуй данные с адресами твоей сестры и ее будущего мужа, я запишу.
– Что, правда? Ну, круто, Вероничка! Вот было б классно, если б ты помогла. А мы тебя отблагодарим, всей семьей, ты не думай.
– Ой, да брось ты, – отмахнулась я от такого предложения. – Я же еще ничего не сделала. Как найду что-нибудь, позвоню.
Макс весело мне покивал, мы обменялись с ним телефонами, еще немного поболтали, посмеялись и распрощались у станции метро Коломенская. Я спустилась в подземку, села в вагон и пока ехала на встречу с Лизой, все думала об этом районе на Юго-западе. А когда уже поднималась на эскалаторе на выход, то вспомнила!
Я вам, наверное, уже говорила, что в Москве я с легкостью знакомилась с совершенно незнакомыми людьми (или это они со мной знакомились, не знаю!). Может причина была в моей любознательности и открытости, а может, все дело было в моем внешнем виде? Прикиньте, я вдруг полюбила платья и с удовольствием их носила! (Представляю, как бы удивилась моя мамочка, узнай она об этом!) У меня их было целых три – недорогих, простеньких, но удобных и я чувствовала себя в них вполне уверенно. И выглядела, как говорила Лизун, на удивление женственно и привлекательно. Но это я отвлеклась, вернемся к моим воспоминаниям.
Буквально, месяц назад, здесь, в метро на Новокузнецкой, я, абсолютно случайно познакомилась и разговорилась с одной взрослой серьезной девушкой Соней – на тему неформальной молодежи и их внешности. И она тогда, доверительно рассказывала мне, что страсть как хочет разменяться со своей младшей сестрой, чтобы жить с ней порознь. Что сестра достала ее своей безалаберностью и пофигизмом, своими выходками и взглядом на жизнь. Вот только на поиски вариантов обмена родительской жилплощади на две однушки – времени у нее нет совершенно. А квартира у этих девушек была как раз на Юго-западе. Соня тогда еще говорила, что хочет так разменяться, чтобы жить с сестрой в одном районе, поблизости, чтобы не оставлять ее без контроля, потому что родителей их уже нет в живых и она, как старшая, несет за сестру ответственность.
Не знаю, откуда во мне взялось столько прыти и уверенности, что та случайная короткая встреча с незнакомой девушкой из метро это как раз тот вариант, что мне нужен. Я совершенно не знала – кто она, эта Соня и где точно она живет. Но за время работы риелтором во мне укоренилась привычка – записывать в свой блокнот любую информацию о квартирах. Любую! И я, конечно же, записала тогда и название района, и название улицы, и даже номер дома. На всякий случай. А вдруг это как раз и есть тот самый случай?! Совершенно неожиданно в памяти всплыло название ее района – Академический. Но я все еще сомневалась, а потом решила рискнуть. Позвонила Лизуну, попросила ее не ждать меня сегодня на работу, обещала, что расскажу ей обо всем позже и рванула по адресу указанному Максом.
Риелтора, как волка, ноги кормят, поэтому я на своих собственных ногах и пыталась заработать себе на пропитание. И не буду вас томить – у меня все получилось, представляете?!
Да, не сразу и не в один день, но все срослось именно так, как было удобнее всем – и сестре Макса – Вике, и ее будущему мужу Виктору, и Соне с ее сестрой Светкой. Оказалось, что все четыре квартиры располагались в одном и том же замечательном районе Академическом! И пусть их дома находились и не совсем по соседству, но все-таки довольно близко друг от друга, так что с переездом проблем не было, тем более Макс взялся помочь всем – с перевозкой мебели и вещей.
Не буду нагружать вас подробностями о том, как я моталась по району, осматривая дома, разыскивая Сонину квартиру и прикидывая все варианты. И о том, как потом вместе с моими потенциальными «тайными клиентами» мы осматривали предложенный мною вариант к обмену. Скажу лишь, что в результате – Вика и Виктор переехали в квартиру двух сестричек, а Соня со Светой – разъехались по однокомнатным квартирам Вики и Вити. И правоустанавливающие документы на новую собственность для всех четверых мною были оформлены в кратчайшие сроки! И мои первые клиенты даже вручили мне вознаграждение за мою работу. Пусть и не в той сумме, которую я бы получила в том случае, если бы официально оформляла договора купли-продажи через агентство, а намного меньше, но это были заработанные лично мною деньги. И главное – все остались довольны. Супер операция! Кто молодец? Я молодец!
Если бы вы только видели, как хохотала и прыгала от восторга моя Лизун, когда я рассказала ей обо всем. И она ни капельки не притворялась, она искренне была рада и горда за меня. Ну, еще бы, ведь я ее ученица!
Эй, Мир! Вот она – я! Твой новый предприимчивый и неунывающий риелтор! – именно так мне хотелось кричать всем вокруг. И разумеется, в первую очередь – Сергею!
Я стеснительная, но бесстыжая
Я не стала ждать вечера, я в середине дня сорвалась из Москвы в Видное. Я летела в нашу с Серегой квартиру как на крыльях! Меня переполняла радость. Она вдохновляла! Она придавала сил и ускоряла мои движения. Ля-ля, тра-ляля – вот так мне хотелось петь! Мне хотелось поскорее попасть домой, чтобы увидеть Сергея, пока он не ушел на работу. Я даже в электричке на одном месте не могла усидеть. И во время пути, в эти полчаса дороги к городу, несколько раз порывалась вскочить со своего места. А в итоге, не выдержала, вышла все-таки в тамбур и ехала так, стоя, удерживала себя за поручень у двери и подпрыгивала от нетерпения – сейчас, да! Вот сейчас я приеду, войду в нашу квартиру и гордо посмотрю на своего парня. А потом так, небрежно расстегну сумочку и достану из нее пачку тысячных купюр!
