– И что же это за дело такое, которое касается всех нас, и не преувеличиваешь ли ты вообще? – продолжая внимательно наблюдать за реакциями своего нежданного визитёра, поинтересовался Исидор.
– К сожалению, нет, – выдохнул генерал, – вопрос действительно очень серьёзный, речь идёт о небезызвестном господине Боброве, под командованием которого боевые отряды ведут вполне успешные сражения с армадой вторжения иной расы.
– Знаю такого, мы все молимся за него и его доблестных воинов. Вот только я всё никак не могу понять, в чём здесь проблема? – сдерживая удивление, поинтересовался митрополит, пытаясь разобрать причины столь глубокого беспокойства первого заместителя начальника Генерального штаба.
– Ваше преосвященство, всё дело в том, что этот парень, быть может, сам не отдавая себе в этом отчёт, стал не просто существенным фактором большой политики, он стал тем, кто её формирует сейчас. Да, в средствах массовой информации об этом человеке практически ничего не сообщается, цензура работает на славу, но тем не менее слухи о нём и его армии дошли до самых низов. По сути, если он, вернувшись на Новый Санкт-Петербург, бросит клич, народ за ним пойдёт, и без всяких сомнений он в состоянии взять власть в свои руки. В принципе, мало кто против этого будет возражать, вдоволь нахлебавшись тем бардаком, который происходит сейчас на наших глазах, вот только без радикальной перестройки политической системы в перспективе ничего существенно не изменится. Всё будет продолжаться так, как оно идёт сейчас, разве что антураж изменится, да и то на довольно непродолжительное время, потому как это прямая дорога к упадку, а затем и разложению.
Тонко усмехнувшись, митрополит Исидор пристально вгляделся в глаза генерала и, помолчав несколько мгновений, тихим голосом задал ему прямой вопрос:
– Вениамин, ты, случаем, не восстановление монархии ли имеешь в виду?
– Да, – спустя минуту напряжённого молчания односложно ответил он, неуютно ощущая себя под пронизывающим взглядом одного из самых влиятельных священнослужителей Русской православной старообрядческой церкви.
– Менять социально-политическое устройство, говоришь… – протянул Исидор и, поведя плечами в стороны, негромко задал своему собеседнику вопрос: – Ты точно это имеешь в виду или нечто иное?
– Именно об этом и идёт речь, – подтвердил Корзун, хотя далось ему это признание очень непросто.
Митрополит, тяжело вздохнув, медленно поднялся с деревянной лавки и, пройдясь вдоль стола, взглянул в стрельчатое окно и неторопливо заговорил:
– Мысль твоя, конечно, интересная, но она далеко не нова, её уже не первое десятилетие муссируют все, кому не лень. Есть у неё убеждённые сторонники, но и противников хоть отбавляй. Мало того, есть старые семейные аристократические роды, которые на царский трон своих отпрысков возвести страстно мечтают и для этого различные махинации учиняют. Им в этом негласно содействуют не только наши доморощенные нувориши сиволапого происхождения, которые в глубине души мечтают в наследственную элиту пролезть, причём раком и попой вперёд, но и внешние силы, которые друзьями нашего народа никогда не были и никогда ими не станут…
Медленно подойдя ближе к окну, Исидор, задумчиво вглядевшись вдаль, огладил окладистую бороду и таким же спокойным голосом продолжил свою речь:
– Да, они имеют кое-какие юридические основания занимать престол и продолжить монаршую династию, но есть во всей этой истории один немаловажный момент. Все эти деятели давно и безнадёжно в глазах нашего народа потеряли даже крохи легитимного права, так что речь может идти только о создании совершенно новой династии, и в этом-то и заключается самая главная трудность.
Генерал Корзун, внимательно вслушиваясь в слова митрополита Исидора, напряжённо размышлял. Озвученное его преосвященством он и так хорошо знал и понимал, но вот последняя мысль вызвала в нём немалое беспокойство. Появление новой династии неизбежно должно было привести к суровой сваре в элитной среде, а это никогда ни к чему хорошему не приводило…
– Насчёт тех проходимцев, которые метят на монарший престол, мне хорошо известно, также известны и те силы, которые за ними стоят. Только мне не совсем понятно, почему создание новой династии является такой уж большой трудностью, – таким же точно тоном проговорил генерал Корзун и, поднявшись с лавки, подошёл к митрополиту и встал с ним рядом у окна. Исидор, продолжая всматриваться куда-то вдаль, стал обстоятельно отвечать:
– Основатель новой монаршей династии непременно должен быть послан нам свыше и по этой причине будет являться сакрально значимой личностью для всего нашего народа. Грубо говоря, у него должен быть мандат НЕБА на правление. Есть и ещё один наиважнейший момент. Будущему сакральному монарху нужна ещё и спутница-царица, но женщина эта не может быть рядовой особой. Таких женщин, наделённых силой, крайне мало рождается в каждом поколении, вот именно они и дают своему мужчине-творцу энергию, и они же дают жизнь новой династии. Чем сильнее и праведнее она будет, тем сильнее и многочисленнее будет монарший дом, которому предстоит править Российской империей не какие-то там жалкие десятки лет, а многие и многие сотни лет. Женщин таких, наделённых божественной энергией, называют по-разному, одно из их названий – магирани. Мужчин же творцов, принимающих от своей женщины транслируемую энергию, называют посланниками божьими или архатами. Они разные, что архаты, что магирани, и вся проблема в том, что найти им друг друга очень сложно, да ещё к тому же многие архаты отказываются от своего дара и избегают предназначенных им магирани. Результат печален, никто из них от этого счастливым в жизни не становится.
Хмыкнув, генерал Корзун помолчал несколько мгновений и вкрадчиво поинтересовался:
– Что-то я о таком особо ничего не слыхивал. Неужели это какие-нибудь особо тайные знания?
Митрополит, мимолётно взглянув на своего собеседника, глубоко вздохнул и ответил:
– Нет в этом особых секретных или уж тем более тайных знаний. Они есть и давно были известны, просто эту информацию никогда не афишировали и целенаправленно игнорировали, хотя очень даже пользовались и пользуются некоторые до сих пор. Пользовались, как правило, люди творческие, а также люди, наделённые немалой властью и деньгами, вот они попользуют этих женщин, а когда они истощатся, вышвыривают и идут к новым, более молодым. Поизносившихся отправляют работягам или мелким предпринимателям, что со временем приводит к весьма неприятным последствиям в этих семьях, так как травмируется мужская психика из-за понимания того, что им достаются объедки с барского стола, но это так, к слову. Тема эта как бы табу по вполне понятным причинам…
– Нет, ну а всё-таки в чём заключается это табу? – чуть приподняв правую бровь, поинтересовался генерал, что-то такое начиная припоминать, так как с некоторыми вещами он за время службы несколько раз сталкивался. Митрополит молчал несколько минут, напряжённо размышлял, что стоит говорить, а что нет, но так и не придя к какому-то однозначному выводу, мысленно махнул рукой и заговорил:
– Видишь ли, Вениамин, есть знания, не предназначенные для широких масс, так управлять проще и проблем, соответственно, куда меньше. Вот тебе пример для размышлений: как ты думаешь, почему в общественных средних школах и профтехучилищах не преподают такие важные предметы, как психология и логика?
Лицо генерала исказила лёгкая гримаса злости, но быстро справившись с собой, он, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, заговорил:
– Это моя больная темя, долгое время мы добиваемся, чтобы эти предметы были возвращены в старшие классы средних школ, но нам активно противодействуют. Реально правящая клика категорически этого не желает, ведь знания в области психологии помогают понять себя и других, а логика позволяет чётко мыслить и делать соответствующие выводы, а если добавить сюда ещё каллиграфию, уж и подавно. Людьми с таким багажом знаний, да ещё усиленным познаниями в истории, философии, этике с эстетикой, манипулировать крайне сложно. При грамотном и хорошо образованном населении элите, чтобы сохранить своё наследственное положение, необходимо этому уровню соответствовать, быть выше, грамотнее и обладать как минимум благородством и чистоплотностью. Вот только мало кто из них напрягаться хочет, и по этой причине закрывают социальные лифты. Таким вот образом они себя и своих наследников исключают из конкурентной борьбы, выводя себя за её скобки. Многие из этих семейств самые настоящие клоачные общности. Всё это медленно, но верно приводит к общей деградации, и её результаты мы наблюдаем сейчас.
Митрополит хмуро глянул на своего собеседника и, глубоко вздохнув, прошёл к столу и, присев на дубовую лавку, глухим голосом заговорил:
– Всё верно, Вениамин, всё так и есть на самом деле. Помимо всего прочего, клоачная клика заполняет управляемый ими социум искусственно созданными ими противостояниями и девиантными сексуальными практиками, но самое подлое из них – это раскручивание гендерного противостояния в обществе. Всё это делается для того, чтобы общество лишить силы воли и тем самым погасить его пассионарную энергию на глупейшем противостоянии женщин с мужчинами и наоборот, что в конечном итоге приводит к разложению и самоуничтожению.
– Есть такое дело, – вынужден был признать генерал Корзун, – вот только при чём здесь архаты и магирани?
Митрополит с ответом не спешил, продолжая о чём-то размышлять, от чего на его лбу прорезались глубокие морщины. Так пришло несколько минут, и только потом, чуть отведя в сторону свой взгляд, ответил:
– Это делается для того, чтобы архаты были лишены возможности получать силу для переформатирования этого мира в лучшую сторону. Пороки, знаешь ли, очень выгодно эксплуатировать и на этом зарабатывать немалые деньги. Это всё та же недобросовестная конкурентная борьба, вот в чём дело. Жизненно необходимо сломать эту противоестественную конструкцию, уничтожающую наш народ.
Задумчиво хмыкнув, генерал Корзун, потерев правую бровь, как бы невзначай поинтересовался:
– Как вы думаете, Бобров может быть тем самым архатом, способным стать основателем новой монархической династии?
– Не знаю, да и никто этого не скажет, если магирани достаточно легко вычисляются, то с архатами-творцами всё очень сложно, их невозможно вычислить, они проявляют себя только в присутствии своей магирани. Они теряют над собой контроль, срабатывает божественное притяжение, и с этого момента они принадлежат друг другу, и архат начинает творить и перестраивать окружающий его мир. Любовь – это страшная сила…
– Благодарю вас, ваше преосвященство, вы мне очень помогли, – с глубокой признательностью проговорил Корзун и, поднявшись с лавки, попрощался с митрополитом и направился на выход. Покинув пределы монастыря, он погрузился в свой глайдер и полетел обратно. Весь полёт в штаб-квартиру Генерального штаба генерал обдумывал состоявшийся разговор. Принципиального решения он принять так и не смог, стоит ли окончательно делать ставку на Боброва или подыскать более подходящий вариант и иметь ещё несколько про запас. Пока ещё не следовало спешить, для начала необходимо победить армаду вторжения, а уж затем принимать окончательное решение, выводить ли Боброва в свет, а там уж как Бог даст. Получится его женить – хорошо, а нет, так нет, да и неизвестно вообще, архат ли он, владеющий мандатом НЕБА…
Пребывая в глубочайшей задумчивости, Корзун и не заметил, как глайдер, сделав круг, пошёл на посадку. Встрепенувшись, генерал быстро привёл себя в порядок и, поднявшись, покинул салон и скорым шагом направился в свой кабинет, но не успел дойти до двери каких-то несколько шагов, как из кармана послышался настойчивый сигнал вызова его коммуникатора. Резко остановившись, он достал его и, посмотрев на имя абонента, удивлённо приподняв брови, нажал кнопку соединения.
– Здравствуйте, Андрей Алексеевич, – поприветствовал он отставного вице-адмирала ВКС Корнева, ныне являющегося председателем некоммерческой общественной организации «Союз добровольцев», но это официально, а на самом деле под этой вывеской скрывалась частная военная компания, выполняющая военные подряды государства.
– День добрый, Вениамин Павлович, надеюсь, я вас не отвлекаю?
– Нет, не отвлекаете.
– Надеюсь, у вас есть время для личной встречи, например, через час на мансарде в ресторане «Северная Аврора»? – поинтересовался Корнев сосредоточенным голосом, в котором генерал уловил тщательно скрываемое напряжение.
– Хорошо, через час я буду в «Авроре», давать орудийный залп нам с вами, надеюсь, в ресторане не придётся, – спустя несколько мгновений напряжённых размышлений согласился Корзун, немного теряясь в догадках, зачем он понадобился руководителю частной военной компании, ведь они прежде никогда по служебным делам не пересекались, хотя давно и хорошо знали друг друга. Услышав короткий хохоток, генерал хохотнул в ответ и, отключив связь, развернулся и неторопливо пошёл обратно на взлётно-посадочную площадку.
Лететь Корзуну в респектабельный ресторан не хотелось, да и не любителем он был подобных злачных заведений для тех, у кого водились деньжата. Слишком много там околачивалось скользкой до невозможности публики и огламуренных проходимцев всех мастей, а уж от девиц полусвета, страстно мечтающих подцепить богатенького папика, так и вообще прохода не было. Девицы эти были хоть и юны, но многоопытны и матёры, их натаскивали профессиональные психологи коуч-тренеры, специализирующиеся на съёме статусных и состоятельных мужчин. От таких матёрых волчиц в овечьей шкуре любому здравомыслящему мужчине следовало держаться подальше во избежание крупных неприятностей.
В общем, генерал предпочитал куда более приличные заведения закрытого типа, подальше от гламурных тусовок и прочей нечисти, но делать было нечего, ему и в самом деле хотелось узнать, зачем он потребовался командиру «Диких гусей». Хотя понять было его можно, ситуация в стране складывалась, мягко говоря, неприятная, а уж выборы в Сенат во время вторжения иной расы так и вообще доводили до белого каления. Правда, выбор места встречи с весьма многозначительным названием в немалой степени настораживал генерала. Больно уж многозначительным оно было для понимающего человека, в таких вопросах на скрытый символизм обращают внимание в первую очередь. Ведь это своего рода зашифрованное послание, непонятное для абсолютного большинства, но понятное людям, хорошо осведомлённым…
Погрузившись в глайдер, генерал-лейтенант весь короткий полёт до ресторана пребывал в глубокой задумчивости, предстоящий разговор внушал определённые опасения. Командир «Диких гусей» на службе государства и частного крупного капитала никогда не действовал в таких вопросах самостоятельно. За ним стояли определённые силы, некоторые из них он хорошо знал, но и провокацию с его стороны исключать также было крайне неразумно. Могло быть всякое, и это обстоятельство главным образом и напрягало.
Глайдер, подлетев к парковке для воздушного транспорта, медленно опустился, и Корзун неторопливо покинул салон и направился к лифту. Дверь открылась, и он, шагнув внутрь кабины, вознесся на самый верхний уровень, где и находились апартаменты для особо важных персон. Лифт остановился, и когда двери разошлись в разные стороны, генерал сделал несколько шагов и остановился, так как к нему навстречу поспешил управляющий. С радушной улыбкой без какой-либо тени подобострастия он хорошо поставленным голосом заговорил:
– Добрый день, господин генерал! Мы очень рады, что вы посетили наше заведение, поверьте, вам здесь придётся по душе.
– Здравствуйте, буду надеяться, что это так и будет, – отозвался в ответ Корзун и, помолчав несколько мгновений, произнёс: – Меня здесь ожидает адмирал Корнев, случаем, не подскажете, где и в каких апартаментах он находится?
– Пойдёмте со мной, я вас проведу, господин генерал, – отозвался управляющий и провёл его на другой конец общего зала, где располагались отдельные кабины, с которых открывался прекрасный вид на сцену, где уже шла подготовка к сценическому представлению. Оно должно было начаться буквально с минуты на минуту.
Благожелательно улыбнувшись администратору, Корзун поблагодарил его и вошёл в услужливо открытую дверь и оказался в небольшой, но уютной ложе, где уже стоял искусно сервированный стол, за которым в полном одиночестве восседал отставной адмирал Корнев. Сделав несколько шагов, Корзун умышленно кашлянул, привлекая к себе внимание командира «Диких гусей», задумчиво всматривавшегося в сцену. Услышав за своей спиной короткий кашель, Корнев обернулся и, увидев гостя, улыбнулся уголками губ и, поднявшись, решительно направился к нему. Остановившись в двух шагах, он внимательно всмотрелся в глаза заместителя начальника Генерального штаба и, протянув руку для рукопожатия, спокойно заговорил:
– Здравствуй, Вениамин Павлович, давненько мы с тобой не встречались и уж тем более не пересекались по служебным делам.
Пожав протянутую руку, генерал Корзун улыбнулся в ответ и в тон своему собеседнику проговорил:
– Здравствуй, Андрей Алексеевич. Действительно, давненько мы не пересекались, сферы деятельности ведь у нас принципиально разные, хотя дело общее делаем, и это самое главное.
Согласно кивнув, Корнев предложил присесть за стол. Пройдя к столу, они присели друг напротив друга и, пожелав приятного аппетита, взялись за столовые приборы. С удовольствием съев первое горячее блюдо, Корзун, сделав пару глотков вина, взглянул на сцену, на которой уже началось представление, и как бы невзначай задал интересующий его вопрос:
– Так и о чём ты со мной хотел поговорить, Андрей Алексеевич?
Отложив столовые приборы, Корнев, проследив за взглядом своего собеседника и побарабанив пальцами по столу, хмуро поинтересовался в ответ:
– Как тебе дела в нашей богоспасаемой державе?
– Дерьмо, – односложно ответил Корзун без особого выражения и спустя несколько мгновений заговорил вновь: – Честно говоря, наши внутренние политические дрязги меня волнуют не так уж сильно, меня всерьёз беспокоит армада вторжения иной расы. Она уже сейчас в значительной степени парализовала международную торговлю и сообщение, а дальше будет только хуже. Если не предпринять решительных действий сдерживания продвижения армады в глубь человеческого ареала и в конечном итоге не уничтожить врага, быть большой беде. Единственный, кто реально сдерживает продвижение армады и спасает нас всех, так это господин Бобров и его личная армия и флот.
Тяжело вздохнув, Корнев, чуть опустив голову, с глубокой печалью в голосе заговорил:
– Вот насчёт этого Боброва я и хотел бы с тобой поговорить. Я знаю, у тебя в его окружении есть свой человек, сведи меня с ним, поверь, очень надо.
– Гм-м-м… Твоя информация не совсем верна, в его окружении моего человека нет, но есть хороший знакомый, которого и ты сам очень даже неплохо знаешь, – проронил генерал Корзун, с отрешённым взглядом взирая на разворачивающуюся театральную сценку, которая на удивление была весьма недурна.
– И кто это такой, если не секрет? – с удивлением приподняв густые брови, поинтересовался Корнев, внимательно всматриваясь в лицо своего собеседника:
Хмыкнув, Корзун перевёл свой взгляд со сцены на сидевшего напротив него генерала в отставке и ответил:
– Секрет, но не персонально для тебя, имя этого человека Корнелиус…
– Вот те раз… – изумился Корнев, несколько раз при этом моргнув, чем выдал своё большое удивление. Покрутив головой, он через несколько мгновений заговорил вновь: – Право слово, неожиданно. Кто бы мог подумать, что беглый начальник личной службы безопасности самого главы Сената окажется одним из руководителей никем не признанной армии и флота, ведущего сражения в открытом космосе с грозной армадой вторжения. Поразительно, но ведь они единственные, кто реально воюет, защищая нас всех, и, надо сказать, весьма успешно.
– В этом-то и проблема, – вздохнул Корзун, – они сражаются, не получая никакой помощи вообще. Все остальные же сидят на галёрке и наблюдают, лелея надежды, что с врагом справится кто-то другой, а они себя в дальнейшем в победители возведут и внушат это обывательскому большинству и это самое большинство в это свято уверует. Вот только все они имеют одну конкретную цель – чтобы мы единственные вступили в схватку с врагом и основательно подорвали свои силы, а уж затем они нас всем скопом окончательно добьют.
Корнев в глубокой задумчивости молчал некоторое время, обдумывая каждое произнесённое заместителем начальника Генерального штаба слово. Всё сказанное имело большой смысл, с которым командир «Диких гусей» в целом был согласен. Вот только в таких условиях сидеть и сложа руки ждать для его деятельной натуры было выше его душевных сил.
– Добьют, – был вынужден честно признать Корнев, – особенно учитывая крайне сложную внутриполитическую обстановку. Пусть наши вооружённые силы полностью отмобилизованы и подготовлены кое-какие мобилизационные резервы, но если внутри страны будет ожесточённое гражданское противостояние, то всё это одним махом обнулится и вообще уйдёт в глубокий минус, если не сказать резче. Вениамин, надо срочно принимать какие-то меры, в противном случае мы все в скором времени провалимся в тартарары!
Генералу Корзуну было неприятно смотреть в глаза, переполненные болью за судьбу отечества и народа, сидевшего напротив него человека. Он был настоящий патриот своей родины, не знавший, к какой силе прибиться, где бы мог принести наибольшую пользу. Крайне неприятное и унизительное положение для человека, по-настоящему умного и способного на многие свершения, и таких, как он, было очень и очень много…
Возникла напряжённая пауза, во время которой генерал Корзун размышлял, стоит ли идти на откровенность или всё же нет. Взглянув на встроенный в наручный хронометр датчик наличия шпионской аппаратуры и не обнаружив таковой, принял решение пока ограничиться предоставлением кое-какой информации, а там уж дальше видно будет…
– Андрей, главное не спешить, сам знаешь, спешка хороша лишь при ловле блох, да и вообще, поспешишь – людей насмешишь. Сейчас главное – маневрировать и выжидать, ловить самый удачный момент, так сказать. Необходимо собираться с силами и сосредотачиваться и ни в коем случае не посылать наши доблестные ВКС против армады вторжения. Мы сейчас в куда лучшем положении, чем все остальные державы. Бобров и его злющие волчьи стаи целенаправленно отвлекают командование армады вторжения на себя и одновременно крайне аккуратно выводят нас из-под главного удара. Именно по этой причине Новый Берлин, Новый Лондон и Новый Вашингтон будут вынуждены первыми задействовать основные силы своих ВКС, так как главный удар будет направлен в их сторону и, соответственно, основная тяжесть потерь ляжет на их плечи. Мы же при такой стратегии сберегаем свои вооружённые силы и стратегические ресурсы. Помимо всех прочих выгод, это позволит нам относительно безболезненно перебороть внутри гражданское противостояние и со временем нормализовать общественную жизнь и перестроить экономическую базу. Хотя, конечно, должен признать, это будет далеко непросто и, скорей всего, потребует внесения достаточно серьёзных изменений в политическом устройстве нашего государства. Быть может, даже стоит задуматься над вопросом реставрации монархического строя, но пока об этом рассуждать преждевременно. Такие судьбоносные вопросы необходимо обсуждать в куда более расширенном и представительном составе…
Отставной генерал Корнев на несколько мгновений замер, словно солевой столб, с чуть расширившимися зрачками всматриваясь в спокойное лицо собеседника. Спустя минуты три он, собравшись с духом, неожиданно осипшим голосом задал вопрос:
– Насчёт монархии – это что, шутка такая или какой-то розыгрыш, рассчитанный на слабонервных?
– Нисколько, я говорю совершенно серьёзно. Думается мне, именно такой вариант решит главные наши проблемы преемственности власти, – с лёгкой усмешкой проворчал Корзун и, пригубив бокал, сделал сразу несколько глотков вина. С видимым удовольствием выдохнув, он поставил бокал и продолжил говорить: – Ты вот сам подумай на досуге над этой мыслью, а когда что-нибудь толковое надумаешь, дай знать, мы с тобой серьёзно поговорим и обсудим, стоит ли вообще игра свеч и каковы наши перспективы в данном раскладе.
– Хорошо, я непременно обмозгую твою идею, и вот тогда мы действительно поговорим, – согласился с предложением Корнев, пребывая в крайне ошарашенном состоянии, услышать такое из уст заместителя начальника Генерального штаба он никак не ожидал…
– В таком случае от второго блюда я буду вынужден отказаться, время поджимает, хотя аромат от него исходит сногсшибательный, – особо не скрывая своего приподнятого настроения, проговорил генерал Корзун и, пожелав всего наилучшего, поднялся и неспешной походкой направился на выход.
Глава 7
Генерал Корзун ушёл, но ещё долгое время Андрей Алексеевич сидел в глубочайшей задумчивости, он сидел и напряжённо размышлял. Заместитель начальника Генерального штаба, с одной стороны, ничего не сказал, но с другой – дал вполне достаточно информации для размышлений. Подозрения его в том, что Бобров был проектом некоторых высокопоставленных представителей истеблишмента, после произошедшего разговора только укрепились. Проект оказался, надо признать, крайне удачным. Быть может, изначально данная интрига рассчитывалась для выполнения какой-то определённой задачи, но в какой-то момент неожиданно выяснилось, что созданный инструмент оказался невероятно эффективным и многофункциональным орудием, вот только… Вот только орудие это в последнее время встало крепко на ноги и приобрело неслыханную самостоятельность и независимость от своих создателей.
По сути, Бобров и подчинённые ему тяжеловооружённые отряды стали реальной силой, с которой не считаться никто себе позволить уже не мог. Очень многие с огромным бы желанием подчинили себе эту силу для решения своих проблем, но это было не так-то и просто. Бобров был совершенно недоступен для каких-либо переговоров, от слова совсем. На связь с ним пытались выйти многие, но безрезультатно. Мало того, командный состав Бастиона также категорически игнорировал любые попытки начать с ними хоть какой-нибудь диалог. Проблема усугублялась ещё и тем, что поимённый список командования никем не признанной официально армии был практически никому не известен. Помимо самого Боброва были известны лишь имена одного отставного генерала, являющегося военным комендантом Бастиона, и двух адмиралов ВКС в отставке, и это всё. Все эти люди, без всякого сомнения, были очень способными офицерами, но самостоятельными фигурами они не являлись, да и быть ими не могли в принципе. Самостоятельной фигурой в этой компании мог быть только Корнелиус, да и то с некоторыми оговорками, но в любом случае озвученное имя в командовании никем не признанной армии дорогого стоило. Такие сведения открывали лично для него окно немалых возможностей, и над этим следовало основательно поразмыслить, чтобы в полной мере воспользоваться открывшейся возможностью значительно улучшить свой социальный статус и благосостояние…
Уйдя глубоко в себя, генерал Корнев даже не обратил внимания, как дверь в кабину открылась и в помещение вошёл статный мужчина неопределённого возраста, по которому опытный взгляд сразу бы определил, что он наделён немалой властью и давно привык повелевать и добиваться выполнения своих приказов. Неизвестный, вглядевшись в ничего не видящие вокруг себя глаза Корнева, хмыкнул и, присев напротив него, нарочито громко кашлянул. Отставной генерал моментально пришёл в себя и, увидев напротив себя человека, непроизвольно вскочил с кресла и, вытянувшись по струнке, попытался произвести доклад.
– Отставить, Андрей Алексеевич, обойдёмся без церемоний, да и не строевой это плац, на самом деле, а вполне себе респектабельный ресторан для приличной публики, – мягко отозвался мужчина, поправив старомодный галстук.
Спустив сквозь зубы воздух, Корнев присел и произнёс:
– Добрый день, Валентин Тимофеевич, вот уж не думал, что вы сами сюда придёте, ведь я собирался сразу после беседы с генералом Корзуном направиться к вам с отчётом.
– Прогуляться мне захотелось и проветрится, ну и заодно поскорее выяснить, удалось ли тебе разговорить нашего бравого генерала и вывести его на откровенность, – с напускной беззаботностью отозвался Валентин Тимофеевич Громов, являющийся вторым заместителем директора Института стратегических исследований и планирования, входящего в вертикаль министра госбезопасности генерал-полковника Евгения Гончаренко.
– И да и нет, – честно признал Корнев, – с одной стороны, он практически ничего не сказал, а с другой – озвучил ранее неизвестное никому имя человека из ближайшего окружения Боброва.
– И кто же это такой, позвольте полюбопытствовать? – приподняв правую бровь, задал вопрос Громов, особо не скрывая своей заинтересованности, хотя это никогда не входило в его привычки, слишком скрытным он был человеком.
– Это вам хорошо известный Корнелиус, бывший начальник личной службы безопасности спикера Сената.
– Вот даже как, право слово – неожиданно… – нахмурившись, протянул Громов, услышав совершенно неожиданную для него информацию, осмыслить которую следовало основательно. В глубокой задумчивости помолчав некоторое время, Громов взглянул в глаза отставному генералу и задал тому интересующий его вопрос:
– Как думаете, Андрей Алексеевич, Корнелиус сам по себе, или за его спиной стоят какие-то могущественные и влиятельные структуры и организации?
– Вот так сразу и однозначно я ответить не смогу, быть может, да, а может быть, и нет, но мне думается, что всё-таки он далеко не одиночка. Построить такую мощную структуру, да ещё и достаточно автономную, в одиночку практически нереально. Для этого надо быть самым настоящим гением, а Корнелиуса я, при всём уважении к его способностям, таковым не считаю. Вот только есть один вопрос, кто из них, Корнелиус или Бобров, главный в этом тандеме? Формально, конечно, Бобров числится, а Корнелиус вроде как серый кардинал при нём, но далеко не факт. Кто такой бывший начальник личной службы безопасности спикера Сената, нам достаточно хорошо известно, а вот кто такой Бобров и кто за ним может стоять, я теряюсь в догадках. Слишком уж фигура загадочная, так как какую-либо достоверную и объективную информацию о нём получить не представляется возможным. По крайней мере, мне это не удалось, быть может, это получится у вас, возможностей-то куда более в ваших руках, нежели у меня самого.
Громов в глубокой задумчивости молчал, размышляя, как ему поступить. Он давно хотел узнать всё о Боброве, но все попытки его подчинённых нарыть сколько-нибудь толковую информацию ни к чему не привели. Имелись лишь общедоступные сведения, и больше вообще ничего, но с этим можно было смириться, а вот то обстоятельство, что невозможно было выяснить, кто за его спиной стоит, выводило из равновесия.
– Хорошо, пусть так, мы действительно этого не знаем, но, к моему глубокому сожалению, у нас иной реальной фигуры что-то особо не видно. Бобров на сегодняшний день единственная… ну, почти единственная фигура, имеющая реальную силу, помноженную на авторитет и вероятное влияние. Он нам необходим, но вот как на него выйти и наладить взаимовыгодный диалог и сотрудничество, большой вопрос…
Замолчав, Громов поднялся и, неспешно подойдя к окну, стал задумчиво всматриваться в сцену, хотя происходящее там действо и великолепная игра профессиональных лицедеев его совершенно не интересовали, он напряжённо размышлял о своём наболевшем. Курируемая им спецлаборатория по личному распоряжению министра госбезопасности на протяжении нескольких лет проводила исследования, и результат этого титанического труда оказался удручающим. Различные элитные группировки, несмотря на своё извечное жёсткое конкурентное противостояние, не сговариваясь, целенаправленно вымывали с политического поля потенциально сильных лидеров. Они им не были нужны вообще, в них виделась лишь серьёзная угроза, и в результате возникшего кризиса и жесточайшего обострения противостояния, усугубившегося вторжением в ареал человечества армады иной расы, делать ставку оказалось практически не на кого.
Результат оказался крайне печальным: свары, борьба за власть, ресурсы и контроль над информационными потоками, а также за инструменты манипуляции коллективным бессознательным в своих корыстных интересах, лишили общество силы воли. Да что там, они практически лишили народ пассионарной энергии. Хотя, конечно, многое осталось, да и внешняя агрессия поспособствовала хоть какому-то объединению, но этого явно было мало, требовались решительные шаги по исправлению сложившейся ситуации…
Минут десять Громов стоял и, безучастно наблюдая за великолепной игрой профессиональных актёров, напряжённо размышлял, прикидывая в уме всевозможные варианты и их комбинации с вариациями. Мыслей в его голове проносилось бесчисленное количество, отчего начало покалывать в висках и затылке. Сильным волевым усилием Громов остановил этот поток размышлений и, резко отвернувшись от окна, подошёл к столу и, присев, внимательно посмотрел в глаза своего собеседника и слегка нервным тоном распорядился:
– Андрей Алексеевич, слушайте меня внимательно, вы завтра вылетайте на Бастион, делайте что хотите, но встретьтесь с Бобровым. С ним жизненно необходимо наладить устойчивый контакт, думаю, генерал Гудза вам в этом поможет. Предлагайте всё что угодно, помощь деньгами, добровольцами, различными вооружениями и запасными частями с боеприпасами, высокими связями, в конце концов, на что-нибудь он всё равно поведётся. Главное его зацепить и втянуть в диалог, а там уж моё дело, найдём, чем его всерьёз заинтересовать. Поспешите, Андрей Алексеевич, времени на раскачку нет совершенно, вам необходимо вылететь завтра не позднее девяти утра, так как по сообщению разведуправления по направлению к Бастиону выдвинулись значительные силы вражеской армады вторжения. На скоростном малом адмиралтейском курьере, снаряжённом как разведывательный борт, вы опередите их более чем на пятьдесят часов, так что кое-какой временной лаг у вас будет. Повторяю, делайте что посчитаете нужным, в ваших руках абсолютный карт-бланш на любые действия, но результат выдайте, без него можете даже на Новый Санкт-Петербург не возвращаться.
Внимательно выслушав распоряжение, генерал Корнев некоторое время напряжённо размышлял, и мысли эти были весьма неприятны для него. По сути, задачу ему поставили практически невыполнимую, то ли в действительности дела были настолько плохи, то ли от него избавиться захотели под вполне благовидным предлогом, не столь уж и важно, главное – итог почти предопределён, но именно что почти. Кое-какие шансы всё же имелись, и Корнев не собирался отступать, он намеревался эти пусть и крохотные шансы использовать в полной мере…
– Хорошо, Андрей Алексеевич, я полечу, правда, не завтра, а часа так через три, времени слишком уж мало, – чуть качнувшись вперёд, проговорил Корнев и, резко поднявшись, попрощался с Громовым и решительным шагом направился на выход. Проводив взглядом уходящего генерала в отставке, Громов в задумчивости посидел какое-то время и, бросив короткий взгляд на сцену и тяжело вздохнув, медленно поднялся и неспешно вышел в коридор и пошёл на парковку, где его ожидал служебный глайдер. Выйдя на улицу, Громов, полной грудью вобрав в лёгкие свежий воздух, постоял несколько мгновений и, погрузившись в салон, полетел в Министерство государственной безопасности, располагающееся в самом центре столицы.
Конец ознакомительного фрагмента.
