Мама подошла к иконе Николая Чудотворца и поставила две свечки за здравие. Затем закрыла глаза и молча помолилась, прося святого о заступничестве.
В это время в церкви было немноголюдно, только несколько старушек и пара молодых женщин, пришедших на обеденную службу, да храмовые служки ходили то тут, то там.
На улице было жарко, но каменные стены храма сохраняли приятную прохладу. В воздухе пахло ладаном, воском, и маслом для лампад.
Решение зайти в храм мама приняла спонтанно, оно не входило в её планы. Так совпало, что церковь стояла рядом с местом её работы. Всё утро она думала про Анюту и отказ Сергея навестить её.
Придя на работу она сначала принялась разбирать документы, сделала пару звонков, а затем почувствовала себя совершенно разбитой. Налила себе чашку кофе, села и начала смотреть в окно, рассеянным взглядом изучая верхушки деревьев, окна домов, и линию горизонта, расплывававшуюся в тёплом воздухе.
За два года работы в компании она даже не подозревала о том, что поблизости находится храм, и когда её взгляд случайно выцепил его среди похожих один на другой панельных домов, приняла решение посетить это место во время обеденного перерыва.
Она помнила, что с самого детства Сергей нежно любил свою сестру и никогда не давал её в обиду, поэтому его решение отказаться от визита было неожиданным для неё.
Конечно, это было его право. Она вполне допускала, что у него могут быть свои дела, но в сложившейся ситуации шансы его шансы увидеться с ней таяли с каждым днём.
Под сводами храма раздавался голос священника. Служба была уже закончена. Батюшка вёл проповедь.
Мама поправила на голове платок и подошла поближе. Белый платок и синий офисный костюм с мини-юбкой и белой блузкой – более дурацкого сочетания не придумать для посещения храма. Ей было всё равно.
– …некоторые из нас считают, что смерть это конец и после неё ничего не будет. Такой взгляд очень удобен для тех, кому важнее богатство, удовольствия и материальное преуспевание. Эти люди считают, что материя является единственным мерилом ценности. Разменявшие дар вечной жизни на сиюминутные удовольствия, они слепы и не ведают о том, куда идут. Они не чувствуют и не видят, они не верят. Но у каждого в жизни однажды наступает момент, когда приходится осознать свою смертность, увидеть что всё то, что составляло смысл и ценность в его жизни – не более, чем иллюзия, – говорил священник. Редкие в этот час прихожане стояли вокруг него. Поверх чёрного одеяния, накинутого на худое старческое тело, висел на цепочке большой крест из серого металла. Седая борода прикрывала грудь, а длинные густые волосы были собраны в пучок на затылке, – всё в этом мире преходяще – богатство, слава, красота. Желая обрести опору в проявленном мире, мы подобны утопающим, которых затягивает в болото, из последних сил цепляющимся за рыхлую почву вокруг зыбучей трясины.
Мама слушала священника и отрешённо смотрела на иконостас. В глазах людей, изображённых на иконах, читались покой и безмятежность. На мгновение ей захотелось остаться тут, никуда и никогда больше не выходить. Забыть про дом, работу, про Марка и Анну, про Серёжу и Марусю, и остаться тут, чтобы вечно ощущать эту безмятежность, которой были напоены стены храма.
– …смысл жизни в том, что она заканчивается. Представьте себе, что каждый из нас мог бы жить вечно на земле. Это была бы ужасная жизнь. Человек это существо духовное. И все удовольствия, которые мы испытываем, даже те, что мы получаем от земных плодов – следствие нашей духовной жизни. Даже самый закоренелый атеист и безбожник живёт духовной жизнью. Они могут отрицать это, не осознавать этого, но в глубине души всегда будут это чувствовать. Только перед лицом смерти мы начинаем осознавать ценность жизни. Лишь зная о том, что цветок со временем увянет, мы способны оценить его красоту во всей полноте. Тот, кто помнит о смерти, имеет шанс прожить свою жизнь достойно, потому что перед её взором отступают все обиды и разногласия. Все противоречия уравновешиваются одним этим парадоксом. Поэтому тот, кто всегда помнит о смерти – уже пробуждён от сна тварной жизни. Лишь посмотрев ей в глаза, мы понимаем что истинно, а что преходяще, – сказал священник и вытер пот со лба. Несмотря на царившую в храме прохладу, ему было нелегко.
Мама никогда не была особо религиозной. Её, как и Сергея, родители крестили в детстве, но до сорока лет она жила светской жизнью, пока пережитое несчастье не ввергло её в отчаяние, заставив искать утешение во всём, даже в давно забытой ею религии, символ которой она носила на протяжении последних лет как украшение. Тем не менее, она читала истории о святых отцах, и сейчас ей вспомнился Иоанн Кронштадтский, всю свою жизнь отдавший служению людям. Почти не спавший, не евший, чей день постоянно занимали богослужения, благотворительность, посещение больных, преступников и отчаявшихся. Именно он сейчас пришёл ей на ум, когда она увидела как священник устало вытирает лоб, ведя свою проповедь.
Взглянув на людей, окружавших священника, она увидела на их лице спокойствие, любовь и безмятежность, такие же, как и у святых на иконах. Но, она понимала, что всем им, и ей в том числе, далеко до святых.
“Вот, зачем они сюда приходят”, – подумала мама, – “не потому, что одиноки. Не потому, что им некуда пойти. Просто они понимают больше, чем мы. А я не понимала”.
В этот момент ей захотелось заплакать. Всю жизнь она была сильной, успешной, уверенной в себе, и вдруг весь её тщательной выстроенный мир рухнул в одночасье. И оказалось, что то, что она считала источником своей силы, является слабостью, а то, что принимала за слабость, являлось источником силы.
Она прислонилась спиной к колонне и взглянула под купол храма. Через узкие боковые окошечки в его гулкое пространство проникали лучи света и яркими пятнышками играли на фресках, которыми были расписаны его стены.
Священник продолжал говорить, рассказывая о смысле жизни и бренности бытия, но мама больше его не слушала, а лишь отрешённо смотрела на то, как свет вырисовывает узоры на фресках. В одном из окошек купола она увидела край белого облачка на синем небе.
Через некоторое время она взглянула на часы – время обеда подходило к концу. Она выпрямилась, в последний раз посмотрела на священника – старушки всё так же окружали его и слушали проповедь. Потом развернулась и направилась к выходу из храма. Тяжёлая дверь медленно захлопнулась за её спиной.
Мама вышла под яркое весеннее солнце и взглянула в небо. Там неподвижно висели пухлые кучевые облака, а высоко над головой виднелся бледный диск Луны, словно изваянный из белого мрамора.
VI
Он долго стоял перед дверью подъезда, не решаясь войти. Узкая двенадцатиэтажная высотка из жёлтого кирпича торчала в ночном небе как кость. Стеклянные глазницы её окон уже погасли. Улица была безлюдной. Лишь ветви деревьев тихо шептались на ветру в бледном свете фонарей.
Поначалу он чуть не заблудился. Выйдя из метро, он зашёл в городской лесопарк и долго блуждал среди деревьев. Как назло, вокруг не было ни одного прохожего. Но, интуиция и постоянное чувство дежавю помогали ему найти верный путь.
Табличка на доме извещала о том, что здание расположено на улице Красной Армии, под номером “один”. Дом всем своим видом напоминал большую единицу, торчащую среди старых хрущёвок. Он резко выделялся на фоне застройки микрорайона. Только красная церковь, утопающая в листве лесопарка, создавала равновесие между собой и высоткой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70613458&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
