Отец заправил мотоколяску бензином из канистры, которую ему дал дядя Илья, затем попрощался со стариком и драндулет моего отца, пыхтя свежим бензином, стал выбираться с поля на гору.
Огромное семейство аула дружно махали руками вослед ползущей мотоколяски. Стоял в стороне и думал, что лучше бы мне драться и мириться с нашей Настей, чем теперь кормить вшей в кошаре.
Там, у тёти Маши, тепло и уютно, есть с кем разговаривать. Тут же, баранов больше, чем людей. Ни поговорить, ни подраться не с кем. Даже мальчишки какие-то дохлые и замусоленные, словно их всех держали в фашистском концлагере и там не кормили. Представляю, как мне придётся сильно похудеть здесь, как эти загорелые пацаны.
– Мальчик, как тебя зовут? – спросил меня старик, на русском языке с очень сильным акцентом. – Вот, меня зовут Акмал. Ты будешь жить у нас в кошарах. Тут у нас очень хорошо жить в горах. Есть много фрукты и ягоды разный лесной. Чистая родниковая вода. Всюду свежий воздух.
Старик долго хвалил свои родные места, хотел, чтобы мне тоже они понравились. Но мне лучше думать о своём Новом городке, что как хорошо у нас в пресных заливах ловить рыбу.
Здесь, наверно, рыбу мальчишки даже не видели? Чем только они занимаются в своё свободное время?
Баранов пасут постоянно и не учатся в школе. Сами тоже, как бараны, такие же тупые. Ничего не знают, кроме своих гор. Как только смогу тут жить среди них? Ведь они совершенно по-русски не говорят.
– Меня зовут Саша, – сказал старику после того, как он подробно перечислил прелести этих гор.
– Очень, хорошо, Саша! – сказал Акмал. – Будешь жить в кошарах у леса. Там много фруктов есть.
– «Ну, прямо старик Хотабыч!» – подумал про старика. – «Борода у него такая же длинная. Осталось дёргать волосы из бороды, чтобы любое моё желание сбылось. Только уж очень редкая борода у старика Акмала. Возможно, что внуки его дёргали из бороды волосы, чтобы сбылось их пожелание?».
В кошарах у леса меня встретила почти вся голая детвора. Все, кому не было семи лет, бегали совершенно голыми. Те, кто был старше, были одеты в рваные штаны и только у двоих парней были без пуговок рубашки, которые носили, возможно, ещё ровесники старика Акмала?
На ногах этих пацанов обуви ни у кого не было. Можно было подумать, что встретился с оравой бездомных детей со времён гражданской войны или встретился с детьми парижской коммуны, так как никто из них не говорил по-русски.
Пацаны были настолько грязные, что можно было подумать, они никогда не видели воды и даже не знают, как водою пользоваться. С рождения заморыши. Наверно, их мыли только в первый день рождения и больше никогда?
Голодранцы окружили меня и разглядывают со всех сторон, словно пришелец из космоса, а они коренные аборигены этих мест. Так можно действительно подумать, ведь пацаны голые, а мне пришлось быть одетым.
Горцы загорелые, а моё тело белое, как снег. Всегда считался среди своих друзей самым загорелым, так как надевал на себя одежду зимой и в школу.
Всё остальное время бегал в одних трусах. Но болезнь подкачала меня и почти восемь месяцев, за два года, провалялся в больничной постели, с воспалением лёгких и с травмой после мотоцикла.
Мне некогда было загорать. Вот и получается, сейчас, что передо мной стоят настолько загорелые мальчишки, которых можно назвать негритятами, а попал из Сибири не в горы Дагестана, а в самый центр Африки.
Даже не знаю, как заговорить с ними. Не стоять же мне, молча до возвращения отца в эти кошары?
– Альчики! – смеясь, сказал грязный мальчуган с беззубой улыбкой и протянул мне бараньи мослы.
Игру в альчики знал прекрасно с детства. У нас в городе даже взрослые играли в альчики.
– Хорошо! – согласился играть с пацанами. – Давайте будем играть в альчики. Жёлтый альчик будет мой. Кидаю первый. Сейчас посмотрим, кто из нас может хорошо играть в эти костяшки.
Как подобает истинному игроку, перемешал бараньи мослы в руках, потряс их в ладонях и бросил на землю. Из десятка альчиков, один мой и ещё чей-то, упали на фас, то есть на ребро.
Теперь взял два мосла и также перемешал, а затем потряс и бросил на землю, на фас перевернулся только мой альчик. Сразу становился ведущим. Теперь в накидку и джирк, удар закрученным альчиком в другой ближний альчик противника, должен вести игру. Все мои друзья очень хорошо играют в альчики.
Но лучше всех играет Абдуллазизов Абдулл. У него пальцы хорошо растягиваются, как резина. За счёт этого Абдулл больше берет выигранных костей.
То есть, каждый альчик противника, который ты ударишь во время игры твой и до которого ты дотянешься пальцами от своего альчика тоже твой.
Если удар не получился или ты не мог дотянуться пальцами своей руки от своего альчика до альчика противника, то тогда игра полностью переходит противнику.
Всячески старался играть лучше игроков из аула, чтобы не опозорить марку городских игроков, друзей своего круга. Но мальчишки аула играли на много лучше меня, это видно было по накидке и растяжке пальцев.
Кроме того, они закручивали пальцами во время броска и удара, намного сильнее меня. Особенно отличался длинный мальчишка, по имени Мирза. Он ловко накидывал свой, потёртый временем альчик на мой альчик.
Каждый раз должен был отдавать ему один альчик, из тех, что уже выиграл. Ведущий альчик никогда не проигрывается, так как без ведущего мосла ты не имеешь право на игру.
Даже в запасе должен быть ещё один альчик. Поэтому старался набрать мослов, как можно больше, чтобы продержаться в игре. Но, против меня играл целый аул мальчишек в то время, как положено, играть команда на команду.
Так мне играть одному было трудно и не честно. После того, как выигрывал альчик у карапуза по имени Яхъя, тут же в игру вступал Мирза. Он обратно забирал у меня альчик, который только что выиграл у Яхъя.
– Так не честно. – сказал мальчишкам. – Вы все играете против меня одного. Давайте разделимся поровну на две команды и будем играть друг против друга командами.
Которая команда выиграет, та команда будет кататься на спинах проигравших. Так играют мальчишки у нас в Новом городке. Это вам будет очень интересно. Попробуйте и вы сами убедитесь, что так лучше нам играть.
После моей длинной речи внимательно посмотрел на лица мальчишек и догадался, что кроме слова «Избербаш» им больше ни одно слово не понятно. Постарался на жестах и на словах им объяснить предложение своей игры, но пацаны стояли, как бараны и вообще не понимали меня.
Тогда Мирза пошёл в кошары и привёл с собой старика Акмала. Стал старику объяснять суть моего предложения игры.
Мы тут же разделились по жребию на две большие команды. Мирза стал ведущим одной команды, а моя другой. Уже через час мы катались по полю на спинах друг у друга.
На это смешное зрелище собрались жители всего аула и через несколько минут свободные от работы взрослые парни играли в нашу игру, а затем катались на спинах своих друзей.
Поляна возле аула превратилось в какое-то театрально-цирковое зрелище в горах. За играми с полуголыми пацанами не заметил, как наступил вечер. С ущелья потянуло свежей прохладой, а из кошар жареным мясом.
К этому времени у меня в желудке ничего не осталось от завтрака у наших родственников и мне очень хотелось кушать. Посмотрел в сторону кошар. Там заканчивали приготавливать ужин. Старик Акмал махал нам рукой, звал к ужину. Мальчишки, как стадо баранов, рванули в сторону кошар. Мне было неудобно так бегать в ауле, всё-таки городской житель.
Поэтому не спеша пошёл в сторону кошар, где пахло пищей. Старался выглядеть как можно интеллигентно и по-городскому, хотя, по моему виду, этого нельзя было сказать.
Вся моя одежда за день так испачкалась, что мало отличалась от одежды жителей этого аула. В том была разница между мной и пацанами аула, что был обут и одетый. В то время как мальчишки этого аула бегали совсем, почти голые, словно «в чем мама родила».
– Садись, Саша, гостем будешь. – предложил Акмал, место у костра. – Тут тепло и мясо близко.
7. Ущелье каптаров.
Женщина в длинном платье до самой земли, укутанная с головы до ног платком шалью, поставила у моих ног глиняную чашку с супом, а на чашку положила горячий чурек и кусок бараньего мяса. Из глиняной чашки торчала самодельная деревянная ложка. Рядом поставили глиняную кружку с козьим парным молоком. Посмотрел, как сели мальчишки аула и точно также сел сам, свернув ноги калачиком под себя. Сидеть было совершенно неудобно.
Ноги стали отекать. Как матрёшка, перекатывался из стороны в сторону, а пацаны, глядя на меня, гримасничали и хихикали. Тогда сел на кусок ствола дерева, на котором только что рубили дрова для костра.
На брёвнышке сидеть было удобно. Принялся уплетать поданную мне пищу. Всё было очень вкусно. Никогда не жаловался на свой аппетит, а тут в горах мне захотелось кушать больше.
– Саша! Ты где хочешь спать? – спросил меня, Акмал, после сытного ужина. – В шалаше с мальчишками или в кошарах за дувалом? Где спят все взрослые и девчонки. Выбирай себе сам место для своего ночлега.
Какой из городских мальчишек не хочет спать в шалаше летом в горах. Как раз здесь мне сейчас такое предлагают. Конечно, выбрал шалаш, в котором было много сена, пахло травой и цветами.
Шалаш был большой, из веток деревьев, покрытых камышом и соломой. Прямо, как дом в горах под открытым небом. Разница в том, что вместо крыши и стен, в шалаше камыши и солома.
Места много. Все легли по кругу, ногами вовнутрь и головой к стенам шалаша. Получился огромный ветер из человеческих тел. Под головой соломы и сена было гораздо больше, чем под телом и под ногами, так что спать было очень удобно.
Вот только с непривычки весь чесался от травы. Мне всё казалось, что по мне кто-то бегает. Это всего лишь трава касалась моего тела, а, совершенно машинально начинал чесаться.
Не видел лиц пацанов, но слышал их насмешки над моим не привычным поведением. Однако всё же заснул очень быстро. Ведь с самого раннего утра, как мы уехали от родственников, ещё не спал.
Целый день скакал с местными пацанами. Вероятно, это ночью сильно замёрз, так как когда проснулся, то обнаружил себя укрытым сеном, из которого торчала только одна голова. В шалаше пацанов не было.
Вылез из шалаша. Над шалашом светило яркое солнце. На дворе был день. Хорошо и долго спал на природе. Теперь тут отдохнул хорошо. Можно считать, что подлечился в горах на свежем воздухе.
– Каптар! Каптар! Вах! Вах! Ха-ха-ха! – услышал крики и смех местной шпаны. – Ай-яйяй! Ух! Ух!
Только сейчас увидел, что вокруг шалаша собралась вся детвора аула. Дети смеялись, показывая на меня своими грязными пальцами. Посмотрел на свою одежду и увидел, что на меня прилеплены колючки-липучки, а уже на этих колючках-липучках нацеплялись солома и сено.
Также у меня было и на голове. Выходит, пока долго спал, детвора потешалась над моим видом. Делали из меня какое-то лесное чучело? Можно сказать, что сотворили из человека лесное чучело.
– О-го-го! Ау! Мяу! Гр-р! – начал, издавать дикие звуки, которые мог издавать каптар в ущелье.
Мальчишки и девчонки весело засмеялись над моим видом. Кинулся на них, как дикий зверь. Дети тут же разбежались в разные стороны. Затем каждый пацан стал подбегать ко мне из-под тёшки и дёргать у меня колючки-волосы. В шутку кидался в их сторону, как затравленный зверь.
Местная детвора смеялась над моим видом. Они бегали вокруг меня, а вновь гонялся за ними. Так мы играли до тех пор, пока на моей одежде не осталось ни одной колючки и сами дети устали от этой игры. После чего, дети помогли мне полностью очистить себя от соломы и сена.
– Саша, проснулся! – приветствовал меня, старик Акмал. – Добрый день, джигит! Иди кушать.
– Утро доброе, аксакал Акмал! – ответил с приветствием, как горец. – Как дела? Как жена и дети? Как ваше здоровье? Каптар вас не беспокоит ночью? Меня ваши внуки в каптара превратили.
– Молодец, джигит! – как молодой, засмеялся Акмал. – У меня всё хорошо. Каптар не беспокоит. Мы с ним по ночам за отарой овец смотрим, чтобы волки овец не задрали. Дети и внуки здоровые.
Мы оба засмеялись над удачной шуткой, и пошли к кошарам, где в это время готовили завтрак. Вкусно пахло национальными блюдами Дагестана. В мою честь готовили шербет.
После супа из говядины, с большим наслаждением лакомился сладким шербетом с орешками фундук. Запивал сладости козьим парным молоком. Вместе со мной шербет кушали все дети аула.
По лицам детей было видно, что они рады моему присутствию. Взрослые тоже били довольны нашей дружбе. Когда мы досыта наелись, то дети позвали меня с собой в ущелье, в котором водился каптар.
Подумал, что если дети аула не боятся каптара, то чего мне тогда его бояться. Можно отправиться с ними в заросли леса, который густой стеной стоял в расщелине между величественных гор.
Было приятно понимать то, что быстро нашёл с ними общий язык дружбы, на котором разговаривают дети любой национальности. Между нами, фактически отсутствовал языковой барьер.
Это ущелье было намного больше Уллубиевской балки. Но когда был в пионерском лагере «Сергокола», то в это ущелье мы почему-то не ходили в походы. Может быть, это тогда в ущелье жил каптар, и его все боялись?
Но почему сейчас каптара не боятся местные пацаны? Словно этот неведомый зверь у них старый друг. Можно свободно общаться с ним, как с обычным человеком.
Когда мы углубились в ущелье, густо поросшее кустами и деревьями, то увидел всюду следы огромных ног. Но местные пацаны даже не обращали на них никакого внимания.
Мальчишки хотели показать мне что-то другое, что их интересовало больше, чем следы каптара. Только этого не знал. Мне было очень интересно скорее узнать тайну, которую знали местные мальчишки из аула и, наверно, хранили тайну от взрослых?
Теперь они мне, как своему кунаку, доверяли тайну гор. Как только наша орава пробилась сквозь заросли кустарников к отвесной скале, то сразу понял, зачем меня сюда привели пацаны из аула. Перед нами открылось потрясающе зрелище.
Прямо из скалы было высечено лицо похоже на обезьяну или придуманного людьми каптара. Изо рта, ноздрей и ушей высеченной физиономии на скале стекали ручейки кристально чистой воды, которая сливалась на бороду и небольшим водопадом падала вниз к нашим ногам. Тут же вода растекалась по дну ущелья и поглощалась растительностью.
Был поражён этим зрелищем. Такого мне никогда не приходилось видеть. Кто же был этот таинственный скульптор, который создал такую красоту в ущелье?
Ведь пацаны знают наверняка этого таинственного мастера. Иначе б они сюда не ходили так просто, без всякого страха, как ходят к себе домой, точнее в кошары аула.
– Кто это сделал? – спросил, пацанов, показывая жестами, как такую работу делают скульпторы.
– Каптар! – хором ответили замызганные пацаны.
Они стали, на словах и жестами, объяснять, кто делал. Пока продолжал разглядывать это зрелище, мальчишки тем временем разделись догола и полезли купаться под совершенно прозрачный водопад.
Тоже последовал за ними под струи водопада, вода которого была настолько холодной, что едва продержался пару минут под водопадом. Но даже этого времени хватило мне, чтобы смыть с себя грязь и почувствовать, как дышит моё тело, умытое родниковой водой, которая обладала приятным вкусовым качеством.
Брал эту воду от водопада в свои ладони, с большой жадностью пил и не мог никак насладиться. Настолько была вкусна эта вода, напоенная ароматом природы, зелень которой окружала прелестное место, прятало от постороннего людского глаза.
Так и хотелось мне навсегда остаться здесь, чтобы жить здесь на дикой природе, вдали от душного воздуха городских улиц. Наверно, именно поэтому в горах Кавказа живут столетние аксакалы?
Мальчишки аула ещё долго плескались под холодными потоками воды из водопада. В этот момент тоже не терял зря ценное время, постирал свою одежду и полакомился плодами ягод.
Тут в основном росли ягоды и плоды – барбариса, ежевики, винограда, кизила, алычи, груш и яблок. Просто трудно перечислить всё, то богатство, которое сотворила здесь в горах дикая природа.
Когда пацаны накупались до посинения, то мы быстро побежали из ущелья на поле, чтобы там согреться и посушить своё мокрое белье на солнце. Разложил свою одежду прямо на траву.
Мы стали играть в различные игры, которые знали мальчишки аула и которые были известны мне. Это были такие игры, как лапта, казаки разбойники, альчики, чижик, городки, жошка и многие, многие другие игры, которые можно перечислять целый день.
Так мы играли до самой темноты. Даже забыл про свою одежду и бегал в одних трусах, как из аула орава пацанов моего возраста, словно родом из этих гор и всегда жил в этом ауле.
Постепенно, даже стал понимать некоторые слова на языке этого народа и мальчишки тоже стали меня понимать также, по жестам и, по некоторым словам, русского языка.
Мы даже придумали свой собственный сборный язык. Пацаны называли по-русски какой-то предмет, а называл на их языке что-то другое, затем мы составляли сборное предложение из двух языков и получался наш собственный язык, который могли понять только мы и никто другой.
Это была, в своём роде, игра и учёба. Мы познавали сразу два языка совершено разных народов. Многие из этих слов помню до сих пор. Мы разрабатывали различные варианты игры со словами и моё мнение об этих мальчишках сильно изменилось.
Пацаны из аула оказались совсем не глупые, как мне казалось в начале нашего знакомства. Возможно, что в грамоте они отставали от городских детей, но в природе пацаны из аула разбирались гораздо лучше меня городского?
Пацаны с домашними животными общались, как с людьми и животные понимали пацанов с полуслова. Когда в темноте стал искать свою одежду в поле и никак не мог найти.
Карапуз Яхъя шепнул что-то на ухо своей кавказской овчарке, которая днем охраняла стадо овец, овчарка понюхала меня и убежала в поле.
Через несколько минут овчарка вернулась обратно и принесла всю мою одежду, причём собака тащила одежду на своей спине, слегка придерживая зубами.
Выходит, собака знала, что одежду пачкать нельзя, а возможно, что овчарка тащила мою одежду как волки, которые таскают зарезанных овец у себя на спине?
Ведь все здесь учатся жить от диких животных. Когда овчарка притащила одежду, то принесла её не своему хозяину, а именно к моим ногам. После этого собака улеглась у ног хозяина карапуза Яхъя, который довольный работой собаки, отблагодарил её косточкой от ужина.
В этот вечер, перед сном, обратил внимание на то, что после того, как мы улеглись спать, овчарка, по кличке Абрек, пригнала отару овец к нашему шалашу.
Овцы плотным кольцом легли вокруг нашего шалаша и образовали как бы утеплённый круг. В горах ночью всегда очень холодно, даже летом. От овец исходило тепло.
В шалаше не было холодно. Ночью совершенно не укрывались ничем, было тепло. Мне так понравилось в ауле с моими новыми друзьями, что даже не заметил, как прошло три дня.
