Владимир Тимофеев "Лидер с планеты Земля"

– Читайте дальше. Самое интересное, как обычно, в самом конце.

Женщина пожала плечами и продолжила чтение.

– Образцы два и один. Несовпадений – ноль. Вероятность – 99,9%. Вывод – материнство практически доказано. Образцы три и один. Несовпадений – пятнадцать. Вероятность – 0% . Вывод – отцовство исключено… Ну, и что это значит?

– А то, моя дорогая, – усмехнулся глава дома Галья?, – что образец номер два – это вы, образец три – я, а образец один – Талвий.

Герцогиня нахмурилась.

– Хотите сказать… что вы ему не отец?

– Именно так, экселенса, – наклонил голову Дарий. – Вы его мать, но я, к сожалению, не отец.

На какое-то время в комнате повисло молчание.

– Надеюсь, теперь вам понятны мои мотивы? – прервал его герцог, так и не дождавшись ответа.

– Вы обвиняете меня в супружеской неверности? – вскинула голову женщина.

– Неверность – это пустяки. Кто из нас без греха? Проблема, как вы понимаете, совершенно в другом.

– Нет, сударь, не понимаю. И никакой проблемы не вижу.

Дарий нарочито тяжко вздохнул.

– Ну что же, попробую объяснить. Всё дело в том, экселенса, что если бы Талвий был просто ребёнком, пусть даже отпрыском сановных родителей вроде нас, тот факт, что он мне не сын, вероятно, стал бы отличным поводом для великосветских сплетен, но никогда – причиной серьёзного кризиса…

– Зачем вы опять путаете политику и семейные отношения? – перебила его Анцилла. – Я согласилась стать вашей женой фактически без всяких условий. Я отказалась от своего прежнего дома и карьеры в политике. Я обязалась поддерживать вас на выборах нового императора и уговорила коалицию сделать то же самое. Разве я виновата, что наш император протянул на пять месяцев дольше и, мало того, составил политическое завещание? Разве это я виновата, что…

– Я пришёл к вам не для того, чтобы обвинять, экселенса, – остановил её герцог. – Я здесь для того, чтобы предложить вам сделку.

– Сделку? Опять сделку? Дарий, вы повторяетесь. Полгода назад вы уже предлагали мне нечто подобное, и я согласилась. Теперь-то зачем? Неужели ваши дела столь пло?хи?

– Дела идут хорошо, но всё может измениться в любую секунду. Вот из-за этого, – Дарий указал на лежащий на столе «ДНК-тест». – Если об этом стало известно мне, могут узнать и другие. И эти другие могут использовать полученные материалы для шантажа. Вас, меня, членов Совета. А после придёт черёд и Империи. Кто-то наверняка решит, что воля прежнего императора не исполнена. По духу, не по закону.

– Боитесь потерять регентство? – прищурилась экселенса.

– Да, боюсь, – не стал спорить герцог. – Потому что тогда драчка начнётся покруче, чем если бы выбирали не регента, а императора. Регента, как вы понимаете, можно менять по сто раз на дню, а императора лишь один раз в шесть лет.

– И всё равно. Я не понимаю, в чём логика? – покачала головой женщина. – Зачем вам развод, да ещё и с моей подачи? Ведь, в этом случае, правящий дом Ван Тиль и его союзники могут потребовать пересмотра регентского соглашения. Разве не так?

– Вы правы. Такое возможно. Но в ваших силах, моя дорогая Анцилла, добиться того, чтобы этого не случилось. Ваш брат к вам прислушивается, и если вы скажете, что войны не желаете и что развод – это ваше личное дело, а мы остались друзьями, никакого пересмотра не будет.

– Возможно. И даже весьма вероятно. Но разве не проще добиться того же самого, если наш брак сохранится?

– Нет. Не проще, – жёстко ответил Дарий. – Если вдруг станет известно, что Талвию я не отец, большинство будет думать, что вы специально скрыли сей факт, чтобы тоже стать регентшей, а возможно и императрицей. Союзные дому Галья? кланы сразу потребуют наказать вас, а кланы, союзные дому Ван Тиль, потребуют отстранить меня от должности регента, ссылаясь на то, что я больше не являюсь ближайшим родственником императора. Что же касается независимых, то они, и это ни для кого не секрет, сразу же захотят передать политическую опеку над Талвием кому-то из них…

– Всё это просто домыслы, – столь же жёстко возразила Анцилла. – Никто не может сейчас сказать, что будет дальше. История с прежним императором это хорошо показала. И мне наплевать на политику. Мне не нужна власть. Я не хочу быть регентшей. Мне нужен только мой сын.

– А его отцу власть не нужна? – глаза регента превратились в узкие щёлки, а в голосе прорезалась злость. – И я говорю сейчас не о себе, экселенса. Я имею в виду его настоящего отца.

Несколько долгих секунд они мерились взглядами, затем женщина опустила глаза и тихо проговорила:

– Нет. Его настоящему отцу власть не нужна. Его настоящий отец умер.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. И чтобы вы совсем успокоились, – подняла голову герцогиня, – родственников у этого человека не было. Так что с его стороны претендовать на Талвия некому.

– Хотя бы одна приятная новость, – насмешливо бросил Дарий.

Глаза женщины вспыхнули, но она сумела сдержаться.

– Как долго вы собираетесь держать меня взаперти, экселенц?

Вопрос прозвучал совершенно бесстрастно.

Герцог даже поаплодировал её выдержке. Мысленно. Внешне же на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Я уже говорил, экселенса. Вам надо просто принять моё предложение.

– И тогда я увижусь с сыном?

– Вы будете видеться с ним регулярно. Но! – поднял палец мужчина. – Отныне опекать его буду я, а не вы. Только я. Как регент и официальный родитель. Вам это понятно?

– Да.

– Так вы принимаете предложение?

Губы женщины сжались в тонкую нитку.

– Нет, экселенц. Я ещё не решила.

– Сколько вам нужно времени?

– Две недели.

– Договорились.

Дарий забрал со стола документ и направился к выходу.

– Да, кстати, – обернулся он у самых дверей. – Эти две недели вы будете жить на Лакойе. Прессе мы сообщим: вам надо срочно поправить здоровье. Нервы и что-то по женской части, эскулапы подскажут. Лакойя, как всем известно, подходит для этого как нельзя лучше. Целебный климат, вышколенный персонал, охрана, и самое главное, никого лишнего, только Галья?. Никто вам не помешает принять правильное решение, экселенса, и, смею надеяться, вы его примете.

– Вы негодяй, Дарий, – сухо заметила женщина.

Герцог Галья? снисходительно улыбнулся.

– Я политик, Анцилла. Просто политик…

Вернувшись в свой кабинет, он первым делом нажал на кнопку селектора:

– Гильермо, зайди.

Помощник появился через двадцать секунд.

– У тебя всё готово?

– Да, экселенц.

– Каналы связи проверены?

– Проверены, экселенц.

– Сегодня, в крайнем случае, завтра, экселенса Анцилла отправляется на Лакойю.

– Мне нужен точный маршрут.

– Тебе его сбросят не позже, чем через час.

– Я вас не подведу, экселенц, – поклонился Гильермо.

Герцог кивнул, давая понять, что разговор завершён.

Помощник приложил руку к груди и молча вышел из кабинета…

Глава 2

Взлёт с Флоры проходил штатно. После выключения антиэлектрических поясов питание шаттла полностью восстановилось и гравикомпенсаторы заработали в обычном режиме.

Пилот изображать из себя героя не пробовал. Вдумчивый энергичный допрос и обещание оставить в живых сделали его не только покладистым, но и весьма разговорчивым. Имя и звание командира «Алпаки», краткие характеристики на членов экипажа, полётная схема, задание, груз, пункт назначения, наличие на борту пассажиров… Всё это стало нашим достоянием ещё до старта с поверхности. План, как распорядиться этими сведениями, сформировался уже в полёте.

Как только челнок проскочил защитную дымку, я посмотрел на экраны и грустно вздохнул.

Паорэ оказалась права. Разрыв в защите исчез, рельеф с высоты не просматривался.

Четырнадцать с половиной стандартных месяцев. Восемьсот семьдесят дней и ночей, проведённые на этой странной планете. Кому-то они могли показаться вечностью, а для кого-то пролетели как один миг, вместив в себя целую жизнь. Друзья и враги, победы и поражения, женщина, которая стала моей, но которую так и не полюбил, ещё не родившаяся дочь, которую, возможно, никогда не увижу…

Правильно ли я поступил, что решил улететь? Бог весть. Дело сделано, и горевать о нём поздно. Осталось лишь обещание, данное Пао перед отлётом: разгадать тайну защищающего Флору барьера.

Хотя, нет. Осталось ещё кое-что. Земля, завоёванная в честном бою. Баронство, ставшее вотчиной. И титул, который Паорэ взяла на себя, но обязалась хранить до моего возвращения…

– Связь с кораблём! – приказал Гас пилоту.

– Да-да, господин. Сейчас сделаю, – вжал тот голову в плечи и протянул руку к нужному тумблеру. – База один, ответьте красному восемь. База один, ответьте красному во…

– Я база один. Слушаю, – отозвались в динамиках.

Мы специально включили приём на громкую связь, чтобы не мучиться с гарнитурой и не переспрашивать друг у друга, если вдруг что-нибудь не расслышим.

– База один, у нас проблемы.

– Вы отыскали источник?

– Да, отыскали, но взять не смогли. Десантная группа полностью уничтожена…

– Здесь коммодор Бри?скин. Что значит уничтожена? Доложите подробнее, – вмешался в разговор ещё один абонент.

Мы с Гасом переглянулись. Если верить пилоту, коммодор Брискин был командиром «Алпаки».

– Сэр. Это пилот красный восемь уоррент Дже?рбен. Посадка прошло успешно, но при подходе к объекту встретили сильное противодействие. Командир группы погиб, десантная группа погибла. Я принял решение на эвакуацию. Со мной оператор и техник, оба тяжело ранены. Прошу срочной стыковки по коду два.

– Стыковку по коду два разрешаю, – донеслось по трансляции секунд через пять.

Я показал Гасу большой палец. Напарник молча кивнул.

«Код два» означал, что шаттл примут в специальном шлюзе для экстренных случаев и все переборки на пути к медблоку будут открыты. Медблок же, как рассказал пленный, располагался прямо напротив центрального поста, и командир УБК находился сейчас именно там.

На подлёт к кораблю и выравнивание скоростей ушло пятнадцать минут, на шлюзование – ещё две.

А когда бортовые люки открылись, я просто щёлкнул переключателем на АЭП и, вытянув из-за пояса МСЛ, вышел из челнока. Гас, пристегнув пилота наручниками к очередной скобе, выбрался следом.

– Как видишь? Нормально? – поинтересовался я у него, оглядев лишённый напруги и погружённый в потёмки шлюзовой бокс.

– Как в поздних сумерках, – усмехнулся приятель, поигрывая «любимым» топориком.

– Тогда пошли. Я первый, ты подчищаешь. С оружием валим наглухо, прочих – по обстоятельствам.

– Замётано.

И мы пошли.

Встречающих нас охранников грохнули, не применяя «карамультуков», двух медиков – лишь обездвижили.

Дальше всё было просто. Чуваков с пушками – мочили без разговоров, без пушек – заталкивали в каюты и закрывали или выводили из строя лёгким «ударом по кумполу». Даже удивительно, насколько деморализующе отсутствие света и электричества действовало на технологически продвинутых граждан. Они превращались буквально в слепых котят, ничего не соображающих, растерянных, желающих лишь одного – чтобы их кто-нибудь спас. Ну, или просто сказал им, куда бежать и за что хвататься.

Бежать с космического корабля было некуда.

Но мне этот корабль нравился. А вот его хозяева – нет.

Обрез я использовал дважды. Первый раз – в узеньком коридорчике, где не получалось как следует размахнуться, второй – уже в рубке, когда отключил АЭП, для нейтрализации излишне ретивых и устрашения оптимистично настроенных.

– И чего с голыми пятками на шашку кидаться? А, коммодор? – посмотрел я на побледневшего командира «Алпаки», переламывая стволы и вставляя в каморы два новых патрона.