Антон Кун "Ярость самурая. Том 2"

– Ты сказал, что у тебя еще есть подарок для Михо. Как ты посмел? По-твоему, я плохой дух и не могу защитить свою подопечную? И она нуждается ещё в одном духе?

В голосе Бакэнэко слышалась неподдельная угроза. Я понял, что ступаю сейчас на очень тонкий лёд.

Как бы там ни было, я уже сказал про подарок для Михо, и теперь пришло время предъявить сам подарок.

Раньше я хотел сказать, что вот это бельё на самом деле крепкая броня, но после слов Бакэнэко понял, что броня – последнее, о чём можно говорить. Поэтому достал кружевные трусики и лифчик со словами:

– Мне кажется, Михо очень подойдёт… Но я боюсь, что она не примет такой подарок.

Кошкодевочка снова в мгновение ока оказалась около меня.

Я протянул ей бельё.

Она со знанием дела покрутила в лапках-руках предметы женского гардероба. Фыркнула.

Я сразу же понял, что она догадалась о скрытых свойствах кружевной брони. И замер в ужасе, ожидая вердикт.

Кошкодевочка небрежно кинула мне бельё и вернулась на трон, туда, где лежал Хано Омоча. Взяла его и начала обмахиваться опахалом, как веером. Но тут же, не выдержав, поймала его зубами и с мурчанием впилась в опахало когтями.

Мой дружок сладострастно застонал.

Я понял, что он беспредельно счастлив в лапках этой кошечки. Собственно, для неё я его и создал.

Но Бакэнэко уже пристально смотрела на меня.

– Ожидаю твоего решения, уважаемая! – я снова склонился с уважением.

– Можешь дарить, я не против! – приняла решение кошкодевочка.

Стало ясно, что помогать она мне не будет. Наоборот, ей интересно понаблюдать, как Михо отреагирует на подарок. Очень интересно! Какая кровожадная кошка!

Но и мешать не будет. А это уже не мало.

Что ж, надеюсь, можно считать, что я прощён? Можно же, да?

Я снова вежливо поклонился.

Но потом всё же решил спросить прямо:

– Прощён ли я?

Бакэнэко усмехнулась. И тут Хано Омоча полетел мне в лицо, а на загривке кошкодевочки появилась шерсть.

Шерсть начала с огромной скоростью покрывать демона. Клыки выросли.

Я от неожиданности попятился, и тут кошки, которые только что мирно сидели вдоль стен, снова окружили меня.

Я автоматически сунул руку в карман и схватил дубовый листок. Но в последний момент остановился и не стал превращать лист в меч.

Демон на троне вроде бы не заметил моего движения, он просто засмеялся.

– Ты решил так дёшево купить меня? За какое-то пёрышко?!

– Нет, – залепетал я, понимаюя, что бежать мне некуда. – Я просто хотел сделать тебе подарок. И если ты дашь имя духу, то станешь первым одарённым духом.

Бакэнэко задумалась.

Шерсть начала исчезать почти с такой же скоростью, с какой появлялась.

– Да? – спросила кошкодевочка.

Теперь уже больше девочка, чем кошка. О зверином облике теперь напоминали только миленькие ушки да изящный хвост.

– Да, – подтвердил я. – Единственный одарённый дух!

– Хорошо, – промурлыкала Бакэнэко. – Я прощаю тебя.

– Всё для тебя! – автоматически ответил я, поднимая Хано Омоча и протягивая его богине.

И тут же перед глазами встала картина, как я дарю Джинома Акаи Акума. Чёрт! Только бы она не узнала!

Глава 4

Хано Омоча… Теперь конечно же у него было другое имя, но я не знал его. Я почувствовал, как Бакэнэко дала имя моему пёрышку для кошкодевочки, но сделала это очень тихо, так, что услышал новое имя только подаренный мною дух. Услышал и расцвёл. И вот теперь старательно обмахивал Бакэнэко на троне.

Он даже внешне изменился, стал ярче, шире. Теперь он больше походил на опахало. А ещё у него появился небольшой колокольчик – на тонкой цепочке свисал с рукоятки и при каждом движении пёрышка издавал приятный мелодичный звук.

Если честно, мне было жалко пацана, хоть я и был за него рад – его мечта исполнилась. И предназначение в общем-то тоже.

Да, мне было его жалко. Слишком много всего мы пережили вместе, слишком много воспоминаний связывало нас. Я чувствовал себя осиротевшим. Но я смотрел на то, с каким усердием Хано Омоча обмахивает Бакэнэко, и понимал, что он на своём месте. Теперь ему просто так висеть на руке не придётся. Теперь он всегда будет при деле, точнее при своей госпоже.

Вроде все слова были сказаны, подарок подарен и принят, пора бы и домой идти, но задумчивая Бакэнэко сидела в своём кресле и ничего не говорила, а я стоял перед троном и не знал, как напомнить о себе.

Если просто попрощаться и уйти, она решит, что это оскорбление?

Скорее всего да.

И тем не менее что-то нужно было делать.

И я рискнул привлечь внимание кошкодевочки.

– Уважаемая Бакэнэко, – сказал я и поклонился. – Я хотел бы спросить, как чувствует себя Михо? Она выздоравливает? Или, наверное, будет лучше, если я сам схожу в больницу, как вы считаете?

Кошкодевочка не глядя на меня махнула рукой, мол, действуй и снова погрузилась в раздумья.

Я счёл это за позволение уйти.

Когда я выходил из храма, то обернулся и посмотрел напоследок на Хано Омоча и моё сердце сжалось от дурных предчувствий. Но так как нос никаких сигналов не подавал, я решил, что всё это фантазии – просто я привык к своему пацану.

Кошки без проблем расступились и выпустили меня из храма. Я спустился по ступенькам и остановился в нерешительности – куда идти? Сюда я шёл за кошками и это они открыли проход. А как быть теперь? Смогу ли я сам найти выход?

– Не попробуешь, не узнаешь! – сказал я сам себе и решительно зашагал по улице. Я помнил танцовщиц, фонари, статуи царственных кошек, кошко-атлантов… Но потом снова пошли фонари, статуи, кошко-атланты…

Стало понятно, что Бакэнэко меня не выпустила. Или забыла открыть проход, или ей что-то от меня ещё было нужно. А может, просто развлекалась, играла, как с мышкой…

– Уж, лучше бы забыла, – пробормотал я, разворачиваясь, чтобы идти назад.

Это был её мир, и без её разрешения покинуть его не сможет никто. Как и проникнуть сюда. Она тут хозяйка и госпожа! Я это усвоил.

Так что нужно было возвращаться и просить, чтобы Бакэнэко выпустила меня. А после недолгого общения с ней я понял, что задача передо мной стоит не простая – настроение у кошкодевочки менялось молниеносно, и догадаться, что на самом деле у неё на уме, было невозможно.

И тут увидел трёхцветную кошку. Ту самую, к которой обращался под дубом.

Я снова сел перед ней на корточки и спросил:

– Госпожа Бакэнэко, как мне попасть в больницу к Михо?

Трёхцветная кошка начала умываться.

Я сидел и терпеливо ждал. В прошлый раз она сразу встала и пошла. А раз сейчас умывается, то скорее всего ответа от госпожи пока не было. Так что деваться некуда.

Но вот трёхцветная кошка потянулась, посмотрела на меня и побежала – легко и грациозно. Как будто и не сидела только что.

Я припустил следом. Если отстану, никто меня ждать не будет, это было понятно без слов.

Момент перехода снова прошёл незаметно. Только что мы были в кошачьем мире, а уже идём по улицам города. Я даже удивиться не успел, как выскочил вслед за кошкой на оживлённую улицу.

И тут кошка в несколько прыжков оторвалась от меня и скрылась в ближайшем проулке.

Я на всякий случай поспешил туда, но никого не увидел – ни кошки, ни места, где она могла бы спрятаться. Значит, ушла в свой мир. Ну что ж, вывела меня и хорошо.

– Спасибо большое, госпожа Бакэнэко! – прошептал я и вернулся на широкую улицу, чтобы осмотреться и понять в какой части города нахожусь.

Не знаю, случайно или нарочно кошка вывела меня на другом конце города от школы и от больницы. Но хоть в моём мире и ладно.

Я тут же связался с друзьями. На таком расстоянии духовная связь работала, и это меня порадовало. Сказал им, что со мной всё в порядке. Сказал, чтобы они после уроков шли на стадион и начинали тренировку без меня – начинали с пробежки. А потом разминка. И сообщили мне, когда закончат. А я зайду к Михо в больницу и сразу же в школу. Не буду успевать, призову Боню, прилечу на нём. Пусть на всякий случай будет готов. В конце концов, зачем я седло ему делал?

Парни и девчонки согласились. В свою очередь сказали, что в школе тихо, никаких происшествий.

Я попросил их не расходиться, держаться вместе, защищать друг друга и сразу же сообщить мне, если что! На том и порешили.

И я, не теряя времени, рванул в больницу.

Ну как рванул? Вызвал такси.

Можно было, конечно, позвонить Эйта – моему водителю. И, наверное, это было бы правильно, но я не хотел терять время. Пока Эйта доедет до меня, целый час пройдёт! Так что, такси мне показалось хорошим выходом. Тем более, что деньги на карточке у меня были.

Машина приехала быстро – как будто за углом ждала. Водитель не стал задавать вопросов, уточнил адрес, втопил педаль газа в пол, и мы поехали.

Но далеко уехать нам не удалось. Внезапно впереди раздался взрыв, и прямо посреди проезжей части образовалась воронка. Точно такая же, как около школы.

Я смотрел, как вокруг воронки собираются зеваки и чувство дежавю накрывало меня. Я представил, как из воронки поднимается фиолетовая гадость… Но в этот раз рядом не было девчонок, чтобы закрыть дыру щитом, не было Акиро, чтобы расстрелять гадость из Шитокольта и не было Бони, чтобы сжечь остатки. Я один у чёрта на куличках, и я ничего не могу.

Подавив подступивший к горлу страх, я вышел из машины и тоже подошёл к краю воронки.

Клубы маслянистой фиолетовой дряни были на месте. Они не спеша поднимались к поверхности, как будто точно знали: в этот раз они меня точно достанут, никуда я не денусь.

Нет, я мог убежать, но тогда пострадают ни в чём неповинные люди. А этого я допустить не мог!

Неужели инквизиция готова пойти даже на это? У меня в голове такое не укладывалось.

Я смотрел на фиолетовую мерзость и пытался найти решение.

В принципе, заколки и щит, который они создают – это всё отлаженные механизмы. Щитокольт я тоже вот только создавал, как он работает, хорошо помнил.

Подумал, что неплохо было бы сделать сеть специально для этой хрени. Со свойствами щита и стреляющую самонаводящимся огнём.

Я тут же начал рисовать в воображении такой дух. И через минуту уже накинул духовную сеть по имени Невод на воронку – фиолетовая масса ещё не успела доползти до самого верха, а я её уже прихлопнул. И потом с удовольствием смотрел, как мой Невод выжигает маслянистый дым.

После я с чувством выполненного долга вернулся в машину и предложил водителю ехать в обход.

И уже в машине подумал про то, что не посмотрел, кто из зевак выглядел наиболее подозрительным. Но кошек, вроде, в этот раз я не видел. С другой стороны, вычислить преступника в обеденное время на оживлённой улице крупного города – вещь нереальная.

Таксист вёл машину, я сидел на заднем сидении и меня медленно накрывало тревогой. Что-то важное я выпустил из внимания. Что-то чего выпускать никак нельзя было. И Акаи Акума нет. Когда уже приедет этот чёртов самурай, чтоб ему пусто было!

Такси остановилось около больницы. Я перевёл водителю деньги за проезд и вышел из автомобиля. Окинул взглядом семиэтажку лечебного корпуса и направился к крыльцу. Но не успел пройти и пяти шагов, как передо мной словно соткались из воздуха трое инквизиторов – униформа, включая шляпы, самоуверенный вид не давали и шанса подумать, что это кто-то другой.

– Кеншин Такэда! – раздалось из-под средней шляпы. – Ты должен пройти с нами!

– Может, вам ещё и ключ от квартиры, где деньги лежат? – автоматически спросил я, делая шаг назад.

Нафига я им нужен, не знаю. Но идти с ними очень плохая идея, на мой взгляд!

– Ты должен пойти с нами! – сказала вторая шляпа. – В целях великого равновесия!

– Правда что ли? – Я усиленно соображал, что делать.

Звонить отцу? А дадут ли они позвонить? Это только в кино при аресте человек имеет право на один звонок. Разрешат ли тут? И будут ли ждать, пока отец поломает им планы? Нет, скорее всего. Значит, нужно самому выпутываться.

– Должен! – третий инквизитор шагнул ко мне. – Это приказ!

– Вообще-то испытание у меня завтра. Завтра и приду, – ответил я, оглядываясь по сторонам в поисках того, кто помог бы мне и понимая: никто не поможет.

Сегодня мои друзья в школе доступно объяснили мне, что с инквизицией никто связываться не будет.