Марика Полански "Запретная любовь некроманта"

Неподалёку от входа в дом стоял гном в чёрном сюртуке со взлохмаченными длинными волосами и раздавал указания двум констеблям.

– Вокруг этого пустыря десять домов, – тон, с которым говорил гном, не оставлял никаких сомнений, кто является ответственным за расследование. – Каждый из вас берёт на себя по пять домов. Запишите адреса, имена проживающих, проверьте всех на наличие посторонних в доме. С Сирилом Блекмуром я поговорю сам.

Дамьен почувствовал, как внутренности стягивает от напряжения. Сирил? А он тут при чем?

Сопровождающий дознаватель подошёл к гному и наклонился. Тот кивнул. Они перекинулись парой негромких реплик, и когда провожатый скрылся вместе с констеблями, гном повернулся и устремился к некроманту.

– Рудольф Шанс, дознаватель первого уровня полицейского управления Эрвендейла, – представился он, внимательно разглядывая Валентайна.

– Дамьен Валентайн, – некромант ответил на рукопожатие. – Особый отдел магической безопасности.

На бородатом лице Шанса отразился скепсис, а чёрные глаза приобрели усталое и циничное выражение.

– Какая честь! Наслышан о вас Валентайн. Дознаватель-некромант из столицы, которого попросил о помощи сам лорд Валлори! Что ж, стоило ожидать нечто подобное от Натаниэля.

– Я услышал имя виконта Этвуда, – нетерпеливо перебил Рудольфа Дамьен, – и хотел бы знать какое отношение он имеет к делу?

Гном покачал головой, прицокнул языком и устало произнёс:

– Вижу, вам не все рассказали, – он направился в сторону дома, и некромант поспешил за ним, отметив, что для гнома Шанс очень быстрый. – Дело в том, что найденная жертва – Анни Блекмур, дочь Сирила Блекмура, пропавшая накануне вечером.

Глава 5

Малышка Анни…

После рождения дочери у Блекмура проявилась черта, которая была скрыта от других людей – он оказался на редкость сентиментальным. Ни одно письмо, которое Валентайн получал от старого друга, не обходилось без упоминания об Анни и дагерротипов подрастающей девочки. Снимков скопилось столько, что Дамьен даже приобрёл для них специальный альбом, который собирался подарить на день рождения Сирила.

Теперь же такой подарок мог стать лишь мучительным напоминанием о погибшем ребёнке.

Шанс резко остановился перед входом в дом и обернулся. В тёмных глазах застыло нечто похожее на понимание.

– Вы же с виконтом Этвудом друзья, верно? – спросил он.

– Да, – глухо отозвался Дамьен, подавив в себе гнетущие эмоции. – Вместе учились в Академии при Министерстве. Анни выросла на моих глазах.

– Если решите отказаться от дела, все поймут.

Участие, проскользнувшее в тоне гнома, удивило некроманта. Он пристально посмотрел на Рудольфа: уж не проверить ли тот его решил? Однако сочувствие на лице казалось вполне искренним.

– Найти убийцу – это дело чести, – коротко бросил Дамьен и вошёл в дом.

Внутри полуразрушенного холла было тепло и влажно, как если бы из-под прогнившего пола поднимался пар. Кислая приторная затхлость забивала ноздри, а воздух едва слышно потрескивал от осветительных и поисковых артефактов.

В центре помещения лежала девушка в белоснежном саване. Первое, что бросилось в глаза, – цвет волос. Анни была блондинкой, как и её мать. Однако сейчас длинные почти до пят волосы были настолько чёрными, что казались неестественными на фоне белоснежной кожи. Руки были сложены на груди, запястья связаны алой лентой. Рядом стоял полицейский художник, зарисовывая мельчайшие детали расположения тела. Неподалёку Дамьен заметил фотографа. Он работал вместе в крупным бородатым офицером, по тёмно-бордовой форме которого Валентайн определил, что это дознаватель третьего уровня.

Фотограф снимал всё, на что дознаватель указывал, как на улику. Причём делал это как с линейкой, так и без неё, стараясь выхватить с нескольких ракурсов. Над массивным фотоаппаратом тихонько жужжал цилиндр артефакта, позволяющий делать снимки гораздо быстрее.

Ловя на себе хмурые взгляды, Дамьен обошёл художника и приблизился к телу Анни. Он помнил её и совсем крохотной, делающей первые неуверенные шаги, и взрослеющей. Девочка росла смышлёной и очень доброй. По-лягушачьи огромный рот отнюдь не портил её. Искренняя улыбка, не сходящая с пухловатых губ, и лукавые огоньки в светлых глазах придавали ей особое очарование. Этим летом Анни исполнилось бы девятнадцать лет. Казалось, жизнь только начинается, и впереди ждёт множество удивительных приключений, но теперь этому не суждено исполниться.

– Нет ничего ужаснее, чем смерть детей. И неважно чьих: своих или чужих, – услышал за спиной Дамьен.

Шанс стоял, скрестив руки на груди, и покачивался с пятки на носок. Он выглядел ещё более хмурым, и на долю секунды некроманту показалось, что найди Рудольф убийцу сейчас, он того освежует живого.

Шанс моргнул, поднял взгляд с тела на Валентайна, и на лице гнома снова появилось циничное выражение.

– Говорят, мёртвые не разговаривают, – произнес он.

– Вы просто не умеете с ними говорить, – негромко ответил Дамьен и присел на корточки рядом с трупом.

– Тогда приступай, – сказал Шанс и отошёл к дознавателю.

Тонкий багровый порез тянулся по шее красной нитью, а между плотно сомкнутых губ виднелся краешек монеты. Горло некроманта стянуло от отвращения и бессильной ярости. Убийце мало было просто отобрать жизнь. Прежде чем избавиться от тела, он изрезал лицо Анни. Судя по ранам, порезы были нанесены посмертно.

Дамьен снял перчатки и осторожно прикоснулся левой рукой к ледяной ладони. В то же мгновение холл осветила яркая вспышка, находящиеся в нём люди исчезли, и некромант увидел рядом с телом серебристый призрак.

Девушка покачивалась и дрожала, подобной воде, в которую бросили камень. Она печально смотрела на собственное тело.

– Анни, – тихонько позвал её Валентайн. – Анни, ты меня слышишь?

Она перевела взгляд и растерянно улыбнулась.

– Здесь так холодно. Почему так холодно, дядя Дамьен?

Умершие не сразу понимали, что с ними произошло. Им казалось, что всё происходящее – просто дурной сон, который не прекращался. Но когда призраки осознавали, всплеск эмоций был такой, что если бы имел магическую силу, то он бы разрушил всё вокруг, как взрыв «громобоя».

– Анни, это переход, – стараясь говорить как можно мягче и ласковее, произнёс Дамьен. – Здесь всегда чувствуешь холод.

– Значит, я всё же умерла, – девушка печально вздохнула и помотала головой. – Нет, я ничего не помню. Разве что как шла по улице из магазина на Главной Торговой Площади. Я купила подарки родителям к годовщине и собиралась уже отправиться домой, как… – она вдруг вскрикнула, и хрупкое прозрачное тело содрогнулось в ужасной судороге. – Уходите! Убирайтесь!

Резкий удар пришёлся аккурат в солнечное сплетение. Валентайн попытался отдёрнуть руку, но в ту же секунду в голове раздал оглушительный хлопо?к. Тело пронзила чудовищная боль, и сознание соскользнуло во тьму.

***

По лицу мазнуло чем-то тёплым. Мягкий, сладковатый аромат яблок заставил улыбнуться Дамьена. Он узнал его. Так пахла только одна в мире женщина.

– Сынок, тебе пора просыпаться.

Валентайн нахмурился и зажмурился ещё сильнее. Совсем как в детстве, когда мама будила его на утренние занятия в храмовой школе.

– Я знаю, что ты не спишь, – терпеливо повторила она. – Вон какая морщина между бровей! Прям как у старого Густава… Давай поднимайся! Иначе останешься без имбирного пряника.

Женщина рассмеялась, мелодично, словно зазвенел хрустальный колокольчик. На душе сделалось тепло, а сердце заныло от светлой грусти. Некромант нехотя приоткрыл глаза.

Она была такой, какой он запомнил её в детстве. Удивительно хрупкая, солнечная. На тонких губах – добрая улыбка, а в светлых глазах отражалось столько любви, что, казалось, её хватит на весь мир. Вот только рыжеватые пушистые волосы были распущены, а не заплетены в сложную причёску. Прозрачная ладонь, будто подсвеченная солнцем, легонько коснулась его щеки.

– Ты даже не представляешь, как я тоскую, мама, – Валентайн хотел поймать её руку, однако тело его не слушалось. Он просто смотрел на женщину и чувствовал, как к горлу подкатывает ком.

– Я устал… Я безмерно устал… – добавил он шёпотом.

– Я знаю, – она грустно улыбнулась и погладила некроманта по голове. – Но ты нужен там, в том мире.

– В том мире я чудовище, прислужник Смерти, обладающий тёмной магией. Я не хотел такой жизни!

– Ты не был чудовищем. И никогда им не станешь, – нахмурившись, женщина покачала головой, словно отрицая сам факт того, что подобное возможно. – Ты всегда мечтал служить великой цели. И это желание исполнилось. Узнаю? скепсис на твоём лице! Но послушай. Люди всегда боялись смерти, хотя мы оба знаем, что жизнь не заканчивается с последним ударом сердца. Людям нужна надежда, утешение. Некромантия – это не только про смерть. Это про жизнь, которая продолжается за Гранью.

Дамьен хотел возразить, но внезапно пространство вокруг него задрожало, превращаясь в серую массу, и в то же мгновение в лёгкие болезненно ворвался воздух.

– …уволю всех к чёртовой матери, идиоты! Некромант! – щёки с двух сторон обожгло звонкими оплеухами. Рука у Шанса была тяжёлая, а гном хлестал по лицу, как не жаловал. – Эй, некромант!.. Твою мать… Какой придурок осматривал тело на наличие тёмной магии?

Судорожно вздохнув, Валентайн повалился набок и закашлялся, стараясь выплюнуть мерзкую горечь с металлическим привкусом.

– Да твою ж… – едва слышным голосом охнул кто-то из дознавателей.

Некромант приоткрыл веки.

Заброшенный холл расплывался, а собравшиеся вокруг люди казались невнятными мазками на полотне художника. За грудиной болело, словно лёгкие набили осколками. Взгляд зацепился за багровые разводы на изъеденном грибком полу. Дамьен машинально провёл ладонью по губам и уставился на измазанную кровью ладонь.

– Воды дайте, – прохрипел он.

Чьи-то руки осторожно потянули его в сторону и прислонили к стене. Кто-то подал фляжку. Валентайн дрожащими руками отвинтил крышку и жадно припал к горлышку губами.

Постепенно зрение восстановилось, а окружающие люди и предметы стали обретать очертания.

Перед глазами появилось хмурое побледневшее лицо Шанса. Похоже, гном встревожился не на шутку.

– Эй, Валентайн, ты как? – спросил он.

– Живее всех мёртвых, – мрачно отшутился некромант и сделал ещё пару глотков.

– Прекрасно, – забористо выругавшись, Шанс поднялся и повернулся к столпившимся дознавателям. – Дорн, ты осматривал труп?

Высокий, темноволосый парнишка вздрогнул, протянул поисковый маятник и принялся оправдываться:

– Артефакт не выявил признаков магии, господин Шанс. Можете сами проверить.

– Правда? Так какого тогда… – Рудольф собрался разразиться очередными цветастыми выражениями, но Валентайн его остановил:

– Некротическая ловушка, – гном удивлённо посмотрел на Дамьена, и тот продолжил: – Убийца, похоже, знал, что к работе привлекли некроманта, и решил устроить ловушку.

Опираясь на стену и пошатываясь, Валентайн поднялся с пола, подошёл к Дорну и взял маятник.

– Современные поисковые артефакты сделаны так, что возможно отследить только тёмную магию, которой чаще всего используют преступники, – он тяжело опустился рядом с телом Анни и занёс кристалл над её головой. – Но некротической ловушкой не пользуются уже более трёхсот лет. К тому же она опасна только для некромантов. На других разрушительного воздействия она не имеет.

Шанс неохотно кивнул, как будто соглашался с версией Дамьена, но в то же время сомневался в правдивости слов. Помолчав, он задумчиво закусил губу, а затем проговорил:

– Судя по тому, как тебя отбросило к стене, заряд был немаленький.

– Думаю, он не был рассчитан на то, чтобы уничтожить меня. Скорее всего, убийца хотел показать своё превосходство.

Внезапно маятник закрутился волчком, и от губ жертвы поднялось чёрное мерцающее облачко.

– Вот оно, – сказал некромант так, словно обрадовался находке. – Дорн, идите-ка сюда.

Дознаватель неуверенно склонился над трупом и замешкался.

– Смелее, не бойтесь. Ловушка не опасна для тех, кто не общается с мёртвыми.

Металлический пинцет осторожно раздвинул губы и вытянул изо рта серебряный рунт. Монета почернела от переполняющей её магии. Дорн достал из кармана стеклянную банку для сбора опасных артефактов.

Дамьен выпрямился, передал дознавателю маятник и отряхнул руки.

– Итак, у нас появились первые штрихи портрета подозреваемого. Мы имеем дело с некромантом, который уже очень давно оттачивает своё мастерство в тёмной магии. Это его не первая и даже не вторая жертва. Он не трясущийся новичок, который только делает первые неуверенные шаги на грязном поприще, а холодный и жестокий профессионал: продумывает каждую деталь. И да, убийца не является подражателем, хотя очень хочет, чтобы мы так думали. А теперь, – он обратился к Шансу, – мне нужно идти. Встретимся возле дома виконта Этвуда через два часа.

***

Особняк виконта Этвуда стоял практически в центре Эрвендейла, в районе, где жили богатейшие семьи города. В невысоком двухэтажном здании с мраморными колоннами в духе Северной Революции было непривычно тихо.

В гостиной за кованой решёткой камина живописно горел огонь. В воздухе витали морозные нотки мятного дыма. Здесь сильнее, чем когда-либо пахло деньгами и роскошью. На диване, обитом золотистой парчой, сидел бледный, но собранный Сирил Блекмур. Он обнимал жену, поглаживая её вздрагивающие плечи, и что-то нашёптывал ей на ухо. Элиза Блекмур невпопад качала головой, громко шмыгала носом и то и дело подносила к распухшим от слёз векам платок.

Когда Валентайн и Шанс вошли в помещение, Сирил встал со своего места и сдержанно поприветствовал дознавателей. Дамьен отметил про себя, что горе превратило Блекмура в ветхого старика.

– Простите нас за вторжение, – сочувственно произнёс Рудольф, после того как виконт предложил им присесть в кресла напротив дивана. – Но нам придётся задать несколько вопросов и осмотреть комнату и вещи Анни. Виконт Этвуд, вы не будете возражать?

Элиза закрыла глаза и тихонько сжала ладонь Сирила. Блекмур бросил встревоженный взгляд на жену, положил руку ей на запястье и наклонился к ней. Дамьен услышал, как виконт тихонько уговаривает её подняться к себе, но женщина отрицательно покачала головой.

– Делайте всё, что сочтёте нужным, – тяжело вздохнув, сказал Сирил. – Только найдите этого мерзавца.

– Когда вы видели Анни в последний раз? – спросил Дамьен.

Некроманта не отпускала мысль, что виконт утаил от него пропажу дочери, и теперь хотел знать, почему он словом не обмолвился об этом.

Блекмур нахмурился и инстинктивно сжал руку жены сильнее.

– Сегодня вечером перед отходом ко сну. Анни в последнее время нездоровилось, и она практически не покидала своей комнаты. Мы хотели вызвать доктора, но она лишь отмахнулась. Дескать, нервы перед очередным званым вечером. Дело в том, что через три дня должен состояться бал у герцога Каратленда. Анни мечтала попасть на него. Сами понимаете, для девушки это прекрасная возможность не только повеселиться, но и найти себе подходящую партию. Кроме того, Энтони очень нравился нашей дочери. У них было много общего. Анни увлеклась наукой и даже хотела поступать в Академию артефакторики. Но… – голос Сирила дрогнул. Он нервно дёрнул головой, кашлянул, как будто собираясь с мыслями, и продолжил: – Теперь это уже неважно.

– Вы говорите, что вашей дочери нездоровилось. Как долго?

– Дня три, наверное.

– После того, как она отправилась за подарками к вашей годовщине?

Сирил и Элиза ошарашенно переглянулись.

– Да, – медленно произнесла госпожа Блекмур и внимательно посмотрела на Дамьена, будто силясь понять, откуда некромант узнал об этом. – Да, она ездила на Главную Торговую площадь. А ещё говорила, что хочет встретиться там с Азалией и Люсьен. Однако домой вернулась практически сразу, сославшись на сильную головную боль, и попросила меня отправить посыльного с письмом к лорду Валлори, чтобы извиниться, что не сможет встретиться с ними.