С темнотой на низкую сцену вышла черная как ночь певица. Раймонд повернулся к девушке, впитывая кожей ее бархатные переливы, как поймал на себе хищные взгляды таек, попивающих коктейли у бара. Когда он только переехал на острова, местная ночная жизнь научила его горькой правде – самые красивые, длинноногие и манерные тайки по своей природе не женщины. С тех пор Раймонд одаривал их милой улыбкой, но угощал исключительно европеек и австралиек. У высокого, хорошо сложенного и весьма привлекательного американца не было проблем с выбором, при всем, что никто из прекрасных дам даже не догадывался о его миллионах.
Раймонд расплатился и покинул ресторан. Он прошелся по смердящим улицам центра, кишащего барами, дешевыми пансионами и вечно пьяными туристами. Его путь лежал на другую сторону острова, где в живописной бухте затаился «Слинки бар» – место, однажды полюбившиеся Раймонду. На этот раз просторный песчаный берег клуба был усыпан цветами. Под монотонную мелодию по кругу скакали до трусов раздетые девы. Мистер Ли подошел к бару разглядывая молодые тела, покрасневшие от жары, полуденного солнца и наркотиков.
– Манхэттен, – Раймонд наклонился к бармену.
– В честь праздника поклонения богу ультрамарину, – бармен усмехнулся и кивнул в сторону пляжа, – в баре только холодное пиво.
Раймонд уже выучил местные правила и прекрасно знал, что МДМА или «Экстази» подавляет способность тела к терморегуляции. Очень часто в жарких странах употребление этого наркотика ведет к перегреву и тепловому удару. А в адском сочетании с крепким алкоголем может вызвать гипертермию до 40-42 градусов. И, так как на островах нет больниц или близкой к цивилизации медицинской помощи, намешавшим МДМА с водкой ребятам совсем недалеко до могилы.
Мистер Ли бросил прощальный взгляд на нагие хороводы и скрылся с пляжа в гущу уличных баров. Из каждого пел тайский Джеймс Блант и тайская Адель, и не без труда найдя пустынный угол барной стойки, Раймонд присел и снова попросил Манхэттен. Прекрасные песни сменяли одна другую, и после второго коктейля он даже начал подпевать. Загородив музыкантов, перед мистером Ли предстала шатающаяся белокурая девушка в пестром впечатляюще коротком сарафане.
– Привет! – заулыбалась она.
– Привет! – коротко ответил Раймонд.
– Ты американец?
– Да.
– А я из Дублина.
– Прекрасный город.
– Ты там был?
– Никогда не был.
Девушка расплылась в улыбке и опустилась на барный стул рядом с Раймондом.
– Мирел! – краснощекая блондинка протянула руку.
– Раймонд!
– Где ты остановился? Я тебя здесь раньше не видела…
– Я снял бунгало на другой стороне Ко Пхи Пхи.
– В этих дорогущих отелях? – тонкие брови Мирел взлетели к копне выгоревших добела волос. – Так мы поедем в эту ночь к тебе?
– Боюсь, Мирел, – Раймонд выдержал паузу, – мы будем в состоянии лишь доплестись до тебя.
Девушка провела ногтем вдоль округлого декольте и, не отводя от Раймонда полуприкрытых глаз, крикнула бармену:
– Ром с колой и побольше льда.
Они ушли из бара в половине третьего ночи. И, зажимаясь по углам, наконец, дошли до дешевого пансиона. В узкую комнату на две кровати ярко светил уличный фонарь, и уже через мгновение в его свете появилась совершенно голая Мирел.
Она все сделала сама. Потом повторила. В третий раз Раймонд вежливо отказался и ушел в уборную. Он включил свет и уставился на огромного черного таракана размером со спичечный коробок. Таракан, казалось, тоже уставился на Раймонда. Такого громилу даже пришлепнуть страшно – подобный акт тянул на полноценное убийство. Мистер Ли не стал тревожить зверя, выключил свет и плотно закрыл дверь в уборную.
Мирел уже спала. Он накрыл ее простыней и разыскал на полу свою одежду. Наручные часы показали 3:00 АМ, когда из кресла в самом темном углу раздался омерзительный голос:
– Какая сла-а-а-адкая!
Раймонд вздрогнул. Он знал этот голос. И эту гнусную манеру тянуть слова. Ли выпрямился и всмотрелся в темноту.
– Кто здесь?
– Как я соску-у-учился по ним… – донеслось из угла.
Теперь Раймонд вспомнил – голос принадлежал уборщику в его школе, а так же насильнику и убийце Клифарду.
– Дьявол! – Ли стиснул ладонями виски.
– Ты почти уга-а-адал, – змеей шипел призрак.
Раймонд резко отвернулся и решительно направился к выходу.
– Какая сла-а-адкая, – раздалось за его спиной. – Можно я ее у-у-убью-ю-ю? Но не сра-а-азу…
– Черт тебя побери, Эл! – буркнул Раймонд, бездвижно застыв на пороге. – Неужели так трудно было держать его живым?
– Ей буде-е-ет хорошо со мно-о-ой! Она даже не узна-а-ает, что это я-я-я. Она поду-у-умает, что э-э-это ты… ее снова име-е-ешь как шлю-ю-юху!
– Черт! – Раймонд склонился над дверной ручкой, когда позади тихо застонала Мирел.
– А-а-а, Раймонд… Раймонд… – полупьяная сонная девушка явно ощущала все, что творил с ней безумный Клифард. – Боже как хорошо, – стонала она. – Войди в меня, Раймонд… войди…
В висках застучала кровь. Ли бросился в уборную, перескочил через спящего таракана и набрал в таз холодной воды. Когда ему показалось достаточно, он схватил емкость и подбежал к кровати. Раймонд нерешительно застыл, наблюдая, как на мятых простынях ужом извивается до предела возбужденная Мирел.
Если б Раймонд не знал Клифарда, он бы ушел. Мало ли сколько в мире свежеумерших развратников разводят на секс пьяных женщин. Обычное дело – со временем духи слабеют и уже ничего не могут. Но этот при жизни был не просто сексоголиком, Клифард был настоящим маньяком.
Мирел терла свои пышные груди, вибрируя тазом так, словно в нее с периодичностью в несколько секунд кто-то входил. Раймонд глубоко вздохнул и опрокинул на девушку таз ледяной воды. Она закричала, подпрыгнула и вжалась в стену.
– Ты ненормальный!
Раймонд не стал объясняться.
– Постарайся не напиваться до конца отпуска, – буркнул он и просто вышел из комнаты, выслушивая в след гневные оскорбления.
Он снова был трезв. От видений мигом трезвеешь, сколько б до этого не пил. Особенно, если привидевшийся – дух человека, погубившего самых дорогих тебе людей.
Было около четырех утра. Улицы заметно опустели, однако в центре Ко Пхи Пхи они никогда не бывали безлюдными. Раймонда переполнял гнев. Он знал, что этот выродок после смерти непременно придет к нему, и Клифард пришел.
Хорошо, когда тело сжигают – в этом случае все, кроме души сгорает. Плохо, когда мумифицируют – все энергетические оболочки продолжают жить еще долгое время. Клифарда явно захоронили, иначе бы он просто не смог заставить Мирел почувствовать все это. Звонить и просить, чтоб маньяка сожгли? Кто этим станет заниматься? Агенту Робертсу всегда было легче соврать, чем постараться сделать, что просил Раймонд. И прежде, чем душа Клифарда останется без астральных и ментальных тел, прежде чем она попадет в Ад его безумных желаний, он будет рад переиметь весь остров. И это будет самый позитивный сценарий. Ведь главное, чтоб он в порыве экстаза не принялся душить девиц, что Раймонд совсем не исключал.
Мистер Ли помочился с причала, отвязал швартовый и спрыгнул в яхту. Он завел мотор и помчал по черной воде ночного океана, мечтая поскорее добраться до дома. Сегодня Раймонд чувствовал себя грязным. Впрочем, после утех в тайском пансионе это чувство было более чем нормальным. Но сегодня грязь к Раймонду прилипла по-особому. Она почти просочилась сквозь его тонкую кожу, наполнив легкие едким миксом из алкоголя, плесени и секса.
Сквозь пелену ночи перед глазами Раймонда вдруг предстало бледное лицо Кристин. Ее грязное тело лежало во мху под поваленным деревом. Глаза были открыты, отражая свет фонарика, словно стеклянные. Губы искусаны до крови, на шее навсегда отпечатались багровыми синяками ладони маньяка.
Раймонд спешно остановил свою яхту – его стошнило за борт. Он отдышался, глотнул из пластиковой бутылки воды и лег на белый пол Ривы. В небе блестели звезды. Раймонд так много знал и предвидел, но все равно он даже не догадывался, есть ли на небе тот всевидящий, которому молится, на кого полагается и в кого до глубины души верит без малого весь мир?
На рассвете он добрался до дома. Принял душ дольше обычного и позвонил Элу.
– Ты должен эксгумировать труп Клифарда и сжечь его, – не здороваясь, начал Раймонд, заняв обычное место на веранде с чашкой кофе.
– Что на другой чаше весов? – вздохнул Эл.
– Возможно, пара трупов на Ко Пхи Пхи, – мистер Ли подул на кофе.
– Возможно – означает не точно!
– Возможно…
– Я доложу об этой возможности начальству.
Такая формулировка значила только одно – он не будет этим заниматься. У Эла есть дела поважнее.
– Эл, – напрягся Раймонд, – мы можем их спасти!
– Двух? – холодно уточнил он.
– Я не знаю сколько. Но, чем больше энергии полтергейст тратит, тем слабее становится. Не думаю, что этого психопата хватит на большее, но как знать…
– Агентство не занимается единичными случаями. Но я подумаю над твоей просьбой.
Через несколько дней Раймонд узнал, что на Ко Пхи Пхи уснули и не проснулись две американки.
«Джиллиан Грис и Моли Карло были найдены в комнате пансиона «Рассвет» мертвыми. Сердце Джиллиан остановилось около двух часов ночи, а сердце Моли около трех. Девушки были раздеты до гола, на телах эксперты не нашли видимых повреждений, а дверь их комнаты оказалась заперта изнутри», – сообщали англоязычные новости Таиланда.
– Черт, Эл! – воскликнул Раймонд и снова набрал федералу.
– Когда это случилось? – сухо спросил тот.
– В эту ночь…
– Я сжег Клифарда вчера утром. Так скоро, как только смог добраться из Лондона во Флоренс, – неожиданно произнес Эл. – Собственноручно.
– Что?
– Ты удивлен? Я полагал всезнающий Раймонд уже в курсе…
– Нет…я… – Ли не нашел, что ответить. – Но как же те двое?
– Я не знаю, это совсем свежее дело. Но могу позвонить в полицию Пхукета. Хотя, если это не Клифард, то несчастных, скорее всего, убили наркотики, жара и алкоголь.
Раймонд молчал.
– Ты, правда, сжег его?
– Раймонд, ты богатый человек. Закажи со своего острова эксгумацию и получишь ответ!
Эл положил трубку. Раймонд облегченно вздохнул, улыбнулся уголками тонких губ, посмотрел на дождливые джунгли и сделал глоток ароматного кофе.
Глава 5
11:11 РМ
В такси Мариан вновь задышала.
– Здесь везде кондиционеры, правда?
– Я не обращал внимания, агент, – Эл строго посмотрел на Мариан, ведь в ее деле не было ни слова о перенесенной астме, – но скорее да, чем нет.
Это случилось давно, еще в детстве. В шесть лет все прошло, словно этой болезни никогда и не было. Белокурую девочку привели в странный старый дом.
– Входите! – крикнул осипший голос, и мать Мариан открыла перед дочкой занавешенную шторами дверь.
В темном коридоре было сильно накурено, и девочка тут же закашлялась. Однако мать напористо потянула ее за руку в одну из комнат, где на диване восседала тучная негритянка.
– Что тут у нас? – черная как африканская ночь женщина наклонилась к Мариан. – Астма?
– Так и есть, мадам…
– Абангу.
– Мадам Абангу, у Мариан астма с рождения, – пояснила мать.
– Зачем до шести было тянуть? – сердито пробурчала мадам Абангу.
– Мы понятия не имели, что от болезни можно избавиться, придя к вам.
– Я шаман, и могу многое, – негритянка потянулась за очередной сигаретой.
Казалось в комнате не осталось места для дыма, но мадам Абангу снова закурила, а Мариан снова закашлялась.
– Возможно, нам стоит выйти на свежий воздух? Дочка придет в себя, и мы снова зайдем! – виновато заговорила мать Мариан, поддерживая девочку, упавшую от несносного приступа на колени.
– Не в воздухе дело, – шаманка нагнулась к ребенку, заглянув в глаза, – в твоей дочери сила, с которой тело не может справиться. Сильный дух губит неокрепшее тело. А воздух тут не при чем…
Мадам Абангу приложила открытую ладонь к груди Мариан и что-то тихо прошептала. Не прошло и минуты, как девочка хрипло вдохнула полными легкими прокуренный воздух комнаты. Она упала на руки матери и прошептала посиневшими губами «мама, я дышу!» На бледные девичьи щеки упали крупные материнские слезы. С тех пор Мариан больше никогда не задыхалась. Она была первой в беге на короткие и длинные дистанции, ныряла с умопомрачительной задержкой воздуха, посещала все спортивные секции и почти не уставала.
