ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 09.05.2024
Через минуту мужчина возвращается с моей сумкой. И тут к нам подходит акушерка:
– Буквально три минуты, и мы вас заберем. Я пока пойду стол подготовлю, а вы здесь посидите.
– Стол? – Мой случайный знакомый округляет на нее глаза и выдает на полном серьёзе: – Зачем стол? Мы что, отмечать это событие будем?
– Родильный стол! – отвечает она.
– Спасибо вам, – говорю я и снова чувствую накатывающую волну дикой боли. Живот просто каменеет в такие моменты, и я механически хватаюсь за него рукой.
– Вам, наверное, по делам своим надо. Вы можете идти, – выдавливаю через силу каждое слово, обращаясь к своему спасителю.
– Да нет уж. Я лучше пока здесь посижу, – бурчит он. – А то мало ли…
В холле снова появляется эта самая акушерка, но уже в сопровождении медбрата с креслом-каталкой.
– Вот все и готово. Идемте, – говорит она, вместе с парнем помогает мне сесть и увозит меня в сторону родильного отделения.
Дежурный гинеколог осматривает меня на кресле и говорит, что раскрытие небольшое. При этом ребенок имеет тазовое предлежание. Плюс ко всему у меня двойня в результате ЭКО, поэтому, скорей всего, будут кесарить. В этот момент я уже готова к любому исходу, потому как нет больше сил терпеть эти муки. В предродовой палате я переодеваюсь и готовлюсь к эпидуральной анестезии. Санитарочка меня провожает в предоперационную. Я сажусь на кушетку и жду врача. Через мгновение туда же заходит молодой парень. Он достает свой мобильный и говорит:
– Сири, расскажи, как провести кесарево сечение.
– Ваш запрос выполнен, – слышится в ответ голос искусственного интеллекта.
Я в шоке. Ничего сказать не могу. Мне становится страшно: за детей и за себя. В этот момент я совершенно забываю о каких-то там схватках.
– Да не бойтесь вы так, – улыбается парень. – Я пошутил. Я ваш хирург. Меня зовут Андрей Романович. Сейчас еще подойдет анестезиолог, и можем начинать.
– С юмором у вас все хорошо, – облегченно отвечаю я.
Эпидуралка почему-то не подействовала. Поэтому мне вдобавок пришлось ставить внутривенный наркоз. Когда его вводили, я помню, попросила врача зашить меня красиво. На что он ответил, что первое место по шитью занял на городском конкурсе швей. Дальше только сладкий привкус во рту и тишина. Следующее воспоминание было уже о том, как я начала отходить от наркоза.
Открываю глаза – все плывет, кружится. Лежу и смотрю в потолок. Моргнула – одна лампа над головой, моргнула еще раз – совсем другой потолок. Наконец-то снова прихожу в себя и обвожу палату мутным взглядом, а вокруг никого. Хочу позвать медсестру или врача, чтобы узнать, как там мои ляли, но, вместо громкого крика, я почему-то сиплю. И слова так медленно выговариваются:
– Э-э-эй, люди-и! Вы-ы где-е?
– Мы-ы зде-есь! – тихо и протяжно раздается позади меня.
– Ка-ак мои-и дети-и? – В данный момент это единственное, что меня волнует.
– Все в порядке, – бодро отвечает медсестра. – Они с вашим мужем.
– У меня не-ет мужа-а… – тяну я. Хочу закричать, но получается все так же тихо. Страх за детей буквально сковывает каждую клеточку моего тела.
2.
Давид
Веселое выдалось утро, ничего не скажешь. Замечаю в углу кофейный автомат и понимаю, что это именно то, чего мне не хватало. Выпью сейчас кофе и поеду домой. Надо отдохнуть от вчерашнего, да и от сегодняшнего тоже. Встаю с дивана.
– Эй, мужчина! – машет мне рукой медсестра, придерживая плечом телефонную трубку.
– Что еще? – спрашиваю я, параллельно ищу по карманам бумажник.
– Подойдите, пожалуйста. Это вы полчаса назад девушку привезли?
– Я, – киваю, все еще туго соображая своим воспаленным мозгом.
– Я нашла мужа, – тихо отвечает она кому-то по телефону. – Все, Кать, давай. – И отключает вызов. Кладет передо мной бумаги и начинает их заполнять. – Рентген есть?
– С собой нет. А вообще есть, – отвечаю я, глядя в сторону кофейного аппарата.
– Фамилия, имя, отчество? – требовательным тоном спрашивает девушка.
– Мои? – переспрашиваю на всякий случай.
– Свои я и так знаю, – отвечает она с психом.
– Эм… Чернов Давид Алексеевич, – диктую, совершенно не понимая, что вообще происходит. А она быстро выводит шариковой ручкой каракули.
– Туберкулез или другие инфекционные заболевания имеются?
– Нет, – мотаю головой.
– Хорошо. Рентген принести сможете?
– Вам?
– Да! Вот лично мне! Как я вообще живу в этом мире без вашего рентгена?! – зло фыркает она.
– Могу. А что, собственно, происходит? – наконец-то задаю правильный вопрос.
– Происходит, собственно, то, что супругу вашу прооперировали.
– Мою? – округляю на нее глаза.
– Ну не мою же! – Бросает ручку на стол и выходит из-за стойки. – Идемте. – Берет меня под руку и ведет к двери, над которой висит табличка «Родильное отделение», открывает, заглядывает и кричит, заталкивая меня внутрь: – Александровна, принимай мужа!
– Ой, как хорошо, что вы не уехали, – начинает причитать одна из женщин. – Эпидуральная анестезия не подействовала. Доктору пришлось общую вводить. Но не волнуйтесь, все будет хорошо.
– Я не волнуюсь, – отвечаю я, и меня тут же перебивает вторая:
– И правильно. У нашего врача золотые руки! А деткам сейчас очень надо ваше естественное тепло, – тараторит она.
– Мое тепло?
Тут я вообще перестаю соображать, потому что ко мне сразу же подбегают еще две женщины. Они заставляют меня разуться и снять верхнюю одежду. Дают рубашку и штаны, чем-то напоминающие пижаму, в придачу вручают одноразовые тапочки и полотенце и отправляют в душ. Не знаю почему, но чувствую, что сопротивление бесполезно. Тщательно исполняю все по данной мне инструкции: буквально в считанные минуты моюсь, вытираюсь, переодеваюсь и выхожу. Далее эти две женщины ведут меня в какую-то светлую, теплую комнату и велят расстегнуть рубашку и лечь на кровать. Послушно выполняю, потому что детям ведь нужна моя помощь. Правда, каким детям – мне пока не ясно. Не понимаю, зачем каким-то детям мой голый торс. Но это же дети! А я тоже врач, хоть и стоматолог. Я ведь не могу отказать в помощи тем, кому она требуется. Я, в конце концов, тоже давал клятву Гиппократа. Ложусь на кровать и смиренно жду. Чего именно, пока не знаю, но женщины уверяют меня не волноваться и говорят, что все будет хорошо.
Распахивается дверь, и в комнату входит акушерка, толкая перед собой кувез с двумя маленькими свертками.
– Ну вот, принимай, папаша, – задорно говорит она и, разматывая детей, кладет их на меня. – Это зовется контактом кожа-к-коже. Пока там вашу маму зашивают, вы будете делиться естественным теплом. – Берет одеяло и накрывает всех нас сверху.
Деваться некуда, лежу. Боюсь глубоко вдохнуть и лишний раз пошевелиться, чтобы ничем не навредить малышам, поэтому дышу через раз. Детей разглядеть не могу, вижу только их макушки в цветных шапочках. Часов в палате нет, а достать телефон не с руки. Сколько нахожусь в таком положении – не знаю. Постепенно начинают затекать конечности. Дети под одеялом время о времени шевелятся. Я придерживаю их руками, чтобы не скатились. Они же совсем маленькие. У меня такое странное чувство, будто я в состоянии аффекта. Это похоже на фильм, который я смотрю со стороны, вот только все в замедленной съемке. Мне бы встать и уйти, но я не могу! Детям надо помочь!
Спустя еще какое-то время в палату влетает все та же акушерка, забирает детей и почему-то начинает передо мной слезно извиняться:
– Простите ради бога!
Заматывает детей и кладет их обратно.
– Куда вы их забираете? – Мне резко становится холодно, и не только физически. Душу как-то тоже сквозняком протягивает.
– Маме на кормление. Она уже пришла в себя после наркоза. Простите еще раз, мы сразу не разобрались, что вы не их отец.
– Да нестрашно. Главное, что я помог, – говорю я и окидываю взглядом комнату в поисках своих вещей.
Акушерка увозит детей, а я нахожу свою одежду аккуратно сложенной на стуле. Переодеваюсь обратно и выхожу из отделения в сопровождении извиняющихся медработников. На улице хорошо, свежо! Морозный воздух заполняет легкие.
– Ну что, родила? – спрашивает сбоку то ли санитар, то ли врач.
– Угу.
– Поздравляю! – говорит он.
– Спасибо!
– Закурить хочешь? – Протягивает мне сигарету.
– Можно, – киваю я, пытаясь переварить все, что со мной только что произошло. – Спасибо. – Зажимаю сигарету зубами и подкуриваю из рук парня.
– У меня самого уже трое. Вот четвертого ждем. Не поверишь, но каждый раз волнуюсь, как в первый.
– О, Чернов! – слышу позади. Оборачиваюсь и вижу, как по ступенькам быстрым шагом поднимается мой друг. – Какими судьбами? – Протягивает для приветствия руку. – Ты ко мне? Почему не позвонил?
– Да нет. Я тут случайно.
– Ты же не куришь. – Лёха оценивает мой ошалелый, растрепанный вид. – А ну-ка, пойдем. Расскажешь, что тебя сюда привело.
Я молча тушу сигарету и выбрасываю окурок в урну.
3.
Диана
Девять месяцев назад
– Ты точно решила подсаживать два эмбриона? – спрашивает подруга, глядя на меня с прищуром.
– Да. Один может не прикрепиться. Будет второй, – отвечаю я, пока вытираю салфеткой свой живот и натягиваю джинсы.
Виталина отъезжает на стуле от аппарата УЗД.
– А если оба приживутся? Двое детей – это тяжело.
– Значит, им будет не так одиноко в этом мире. Они всегда будут друг у друга. – И с грустцой в голосе добавляю, одергивая свитер: – Мне вот одной совсем тоскливо. Жаль, что мама так и не решилась мне родить брата или сестру.
– Расходы тоже увеличатся вдвое, – говорит подруга, не отрывая глаз от монитора компьютера, рьяно выстукивая пальцами по клавиатуре и внося в электронный документ какие-то заметки.
– Если ты не забыла, я ведущий экономист. У меня хорошая зарплата. И деньги с продажи маминой квартиры еще остались. Плюс получу материнский капитал. Мне с детьми хватит на первые несколько лет жизни. А потом закончится декретный отпуск, и я снова на работу выйду.
– Ладно, – вздыхает Виталина, снимая очки и откладывая их в сторону. – Будь по-твоему. Два, так два. Мне-то какая разница. Тебе их содержать и воспитывать. Кстати, как там твой бывший? Не объявлялся больше?
– Нет, – кручу головой. – После того как я выставила его вещи за дверь, он ни разу мне не написал.
– Это ты еще добрая душа. – Подруга открывает папку и складывает туда мои анализы. – Я бы его эти вещи вообще на помойку выбросила. Причем сразу же после того, как узнала, с кем он в Египте отдыхал.
– Было и было, – вздыхаю. – Что уж об этом вспоминать. – Пытаюсь перевести тему, потому как меня совсем не радуют воспоминания о бывшем. Теперь у меня совсем другая жизнь. Не хочу я больше никаких отношений. Я семью хочу, детей. Благо, что в современном мире все это можно получить и без мужа.
– Твоя правда! Что о нем вспоминать.
– Давай о тебе лучше. – Упираюсь локтем о стол и подпираю подбородок. – Как там твой?
– Персик, – улыбается она и отводит взгляд. – Ничего вроде. Работает этажом выше.
– Тебя не смущает, что он гинеколог и целый день смотрит туда, куда другим смотреть не положено? – игриво хихикаю я.
– Ой, милая моя, меня уже – в мои тридцать пять – ничего не смущает, – машет рукой. – Будь он хоть гинеколог, хоть уролог, хоть гастроэнтеролог. Мне как-то все равно. Главное, что он меня любит.
– А ты? Любишь? – честно спрашиваю Виталину.
– Дин, ну какая в моем возрасте любовь?! Отлюбила я свое в двадцать. Потом в двадцать пять. А сейчас-то уже чего… – Откидывается на спинку стула. – Мне главное, что все стабильно и без этих долбаных качелей. Ты вон своего любила, и что? Со скольки лет были вместе? С двадцати?
– С восемнадцати, – грустно отвечаю я.
– Десять лет коту под хвост! – разводит руками Виталина.
– Вообще-то девять, – поправляю я ее и понимаю, что подруга как всегда права. Кому нужна вся эта любовь, когда ты жертвуешь ради своего любимого человека всем, а он в ответ спит со своей клиенткой. Причем, предполагаю, что она была у него не первой.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом