Первая мировая глазами Третьей. Британия против США
Олег Алифанов
В конце XIX века сложилась уникальная ситуация: Британская империя держала сразу три контрольных пакета влияния: в Европе, в Азии, в мире. Но в Европе росла Германия, в Азии – Россия, в мире – США. Британии приходилось бежать сразу три дистанции. Как британцы выиграли спринт, как создавали Ось против США, и почему Россия вынужденно выступает на стороне Англии в её затянувшейся войне с Америкой, рассказывает эта книга.
Первая мировая глазами Третьей
Британия против США
Олег Алифанов
© Олег Алифанов, 2024
ISBN 978-5-0062-8613-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Первая мировая глазами Третьей
Британия против США 1861 – 1945, далее всегда.
XIX век закончился в 1914 году, но XX начался в период 1861 – 1871 вулканами русской реформы, поглощением Севером американского Юга и объединением Германии с одновременным оползнем Франции после войны с Пруссией, – и медленно стал наползать на век XIX. Он сокрушал его полстолетия, как одна тектоническая плита другую. В конце XIX века сложилась уникальная ситуация: Британская империя держала сразу три контрольных пакета влияния: в Европе, в Азии, в мире. Но в Европе росла Германия, в Азии – Россия, в мире – США. Британии приходилось бежать сразу три дистанции. Как британцы выиграли спринт, как создавали Ось против США, и почему Россия вынужденно выступает на стороне Англии в её затянувшейся войне с Америкой, рассказывает эта книга.
Часть I. Прелюдия
Современное представление о единстве «англосаксонского» мира не верно, и не верно в корне, то есть в истории. Противостояние по линии Британия – США имело три различных фазы, и третья продолжается по сей день. Чтобы это осознать и не допускать ошибок, при которых РФ суждено играть на стороне державы №2 в её затянувшемся противостоянии с мировым лидером, нужно обратиться к середине XIX века.
Мне представляется корректным сравнение потока истории с геологическим процессом. В случае движения плит мы видим вспышки вулканов и ощущаем землетрясения – сброс напряжения, но сами перемещения плит от нас скрыты. В потоке истории проще всего выделить вулканы-конфликты и землетрясения-войны. Но мы должны понимать, что при этом движется на самом деле. Иначе споры, кто, когда и почему начал Вторую мировую не стихнут. Ясно, что дата 1 сентября 1939 года назначена консенсусом историков стран-победителей и маскирует суть дела. Дата эта политическая, а вовсе не историческая и отдаляет от проникновения в истинную подоплёку. Так, цунами 2004 года получило широкое освещение из-за большого количества жертв среди европейских туристов. 90% времени охали о потерях на курортах, составившие около 1% от общего числа жертв местных жителей в десятках небелых стран.
В этой книге я восстановлю справедливость настолько, насколько это вообще возможно в наше время дымовых завес исторического пиара. Почти во всех случаях, кроме особо оговорённых, я буду использовать «достоверность энциклопедии», то есть сведения либо общеизвестные, либо проверяемые буквально на бытовом уровне, то есть заведомо элементарном и консенсусном. Разумеется, это не означает, что информация почерпнута лишь из исторических обзоров. На источники другого рода, которых в книге умышленно немного, точные ссылки тоже не даются, так как эти сведения не являются принципиальными, на них не строится доказательство, и они носят иллюстративный характер. Эта книга – не монография, а большое эссе. Её стиль подчёркнуто неакадемичен. Даже, антиакадемичен.
Концепция ПМВ и ВМВ как единой 30-летней войны с перемирием не нова, так её рассматривал, например, Черчилль. Но дальше начинается путаница. Вроде бы ясно, что ПМВ осталась не доигранной. Но не доигранной – в чём? Какие-такие империалистические противоречия, имевшие место уже к 1914, остались неразрешёнными? Россию, Германию, Австрию и Турцию убили. Перекроили буквально всё. Так в чём же дело?
Такое фундаментальное противоречие осталось лишь одно: между Британией и США. Только эта партия и оказалась отложена. Из-за этого перемирие и продлилось так недолго. Причём, маскировка фашизма-коммунизма появилась сравнительно поздно, а в 20-е – 30-е истинная ось конфликта торчала у всех на виду. Историческая запутанность истоков 30-летней войны XX века создавалась по итогам Второй мировой искусственно.
Отношения в буйной паре участников, формировавших мировую повестку, прошли стадию бузотёрства со стороны США, серьёзный, но короткий этап противостояния равных и по окончании ВМВ перевернулись песочными часами до стадии «палки в колёса» со стороны Британии, а, если называть вещи своими именами, террористической эпохи. Это напоминает жизнь, когда подросток пакостит взрослому из глупости, получая в ответ порцию розог, потом взрослые дядьки более-менее по правилам умничают в боксе, а напоследок постаревший маразматик строчит поклёпы и поджигает дверь зрелому племянничку, отжавшему дом.
Когда-то во второй стадии в политический лексикон затащили словечко «англосакс», призванное маскировать истинные отношения в семействе мафиози. Живые обитатели коммуналки орали друг на друга и плевали в кастрюли, но пугало «Англосакс» выглядывало из бойницы дома, чтобы конкуренты не подумали чего доброго, что в семье неурядицы, и её можно расколоть по линии «сын на отца». Это сработало настолько хорошо, что и сегодня картонному менту кладут деньги в обе руки, просто проезжая мимо.
XIX век закончился в 1914 году, но XX начался в период 1861 – 1871 вулканами русской реформы, поглощением Севером американского Юга и объединением Германии с одновременным оползнем Франции после войны с Пруссией, – и медленно стал наползать на век XIX. Он сокрушал его полвека. Землетрясение 1914 – 1918 ощутили все. Но движения плит это не остановило.
В конце XIX века в мире на короткое время сложилась уникальная ситуация: Британская империя (БИ) держала сразу три крупнейших пакета влияния: в Европе, в Евразии, и в мире. Под влиянием я имею в виду совокупную мощь, состоящую из культуры, политики, дипломатии, экономики, технологий, финансов, военной силы, шпионажа и т. п.[1 - Утверждение о «пакете» влияния является умышленно упрощённым, качественным, необходимым лишь для наглядного усвоения базовых соотношений, но совершенно не принципиальных для дальнейших рассуждений.] Термин «преобладающее положение» долго и путано пытался разъяснить Черчилль, комментируя «соглашение о процентах», делившее юго-восток Европы.
Тогда же в совокупном руководстве БИ (там, к слову, минимум два лагеря и в редком стечении исторических обстоятельств бульдогов можно ненадолго увидеть, прежде чем они снова заметутся под ковёр) возникло осознание трёх более-менее срочных вызовов: в Европе – Германия, в Евразии – Россия, в мире – США. На тот момент вызовы только формировались, но уже были видны контуры. При этом БИ приходилось бы бежать сразу три дистанции: спринт против Германии, среднюю против России и стайерскую против США. Ничего этого одновременно сделать было нельзя из-за ограниченности ресурсов (хотя и больших).
Я называю противостояние США и Британии войной по той же причине, по которой конфликт между СССР и США назван «холодной войной». Более всего англо-американская война напоминает борьбу за доминирование внутри крупной преступной группировки, и я, признаться, уверен, что это больше, нежели просто аналогия (в конце концов, частные мафии – это всего лишь дозволенные отражения крупной государственной). После окончания горячей мировой войны никакое вооружённое столкновение между этими странами невозможно в силу громадного перевеса США, но умная игра на ослабление Америки может привести к существенному выравниванию шансов. СССР и РФ вольно или невольно балансируют между центрами сил, с большим или меньшим жертвенным рвением выступая на антиамериканской стороне.
Не верно и представление о том, что Британской империи больше не существует, её преобразование в Содружество и создало современную империю, возглавляемую Великобританией. Это, очевидно, не значит, что страны Содружества ринутся в бой по приказу, как это было в Мировой войне, однако на политическом поле они в нужный момент демонстрируют завидное единство. Нередки заявления британских премьер-министров от имени всех стран Содружества (карт в колоде более полусотни, есть свои короли и республиканская шваль). Ни у кого в мире таких сплочённых дисциплинированных альянсов нет. Там дружит треть мира.
Основные фигуры на стыке веков
Германия
После роспуска Священного Союза – успешной политической системы, существовавшей в том числе для предотвращения слияния германских земель в национальное государство – интенсивнее всех развивалась Пруссия, – и она находилась у Британии под самым боком. Насильственное объединение феодальных карл с родословными от сотворения мира, развитие технологий, сравнительно высокий уровень культуры (сравнительно с БИ, Россией и США – не с Францией), молниеносные победы в войнах в числе пр. и др. с Австрией за Германию и с Францией за лидерство на континенте, сырьевые колонии в Африке и, наконец, железная дорога Берлин – Багдад делали её, вероятно, самым жёстким соперником. Перехватив контроль над сердцем Османской империи, эта страна готовилась разрезать БИ поперёк Ближнего Востока, вырваться к Индийскому океану и попутно заполучить свою нефть. Германская империя могла обогнать Британскую уже к 1920 году навсегда.
Россия
Потенциально Россия после реформ 1861 года и союза с Францией плюс отличные отношения с США обогнала бы БИ в Евразии. Выход на пушечный выстрел к Индии и прокладка дороги в Китай делало бы БИ архаичным лоточником в «сердце мира». Как Германия Ближний, так Россия подреза?ла Дальний Восток Британской империи. Сближение с падающей Францией открыло доступ к выгодным займам, технологиям и – передовой системе инженерно-технического образования (Германия так же переняла её у Франции). В противостоянии Британии время играло за Россию. У России имелся бонус: единственная из всех ключевых держав она вышла на новый уровень контролируемо, т. е. не в результате действия внешних сил, а спланированно и без войны. Это произошло благодаря ноу-хау Александра I – новому типу национальной администрации, достигшей расцвета в период Александра II и сумевшей провести сложнейшие реформы быстро и без крупных потрясений.
Британия
Для находящейся на пике могущества, но стремительно теряющей превосходство Британской империи Китай был не только желанной добычей, но спасением. Объект добычи №2 – арабский Восток стал критичен только после осознания фактора нефти. Отбиться одновременно от Германии и России было невозможно. Нужно было расчленять их по отдельности. Проблема в том, что Россию и США можно было ослаблять, оттеснять и придерживать (время ещё было), а вот Германию надо было раздавить, потому что та стояла уже при дверях. Давить такую силу мирным путём не могло быть и речи (в Европе шёл как раз обратный процесс, и время играло уже против БИ), а военным сделать это в одиночку не представлялось возможным. Германия приступила к строительству океанского флота для обеспечения связности с колониями. Нужны были зависимые компаньоны. Но столкнуть в войне Россию с Германией было непросто – по этому разлому почти не имелось напряжений. По отдельности России и Франции было недостаточно, поэтому БИ не противилась франко-русскому союзу, выгоды от которого в Европе превышали невыгоды на Дальнем Востоке.
БИ воевала против сильнейшей континентальной державы – таков принцип, который защищают многие историки. Это, конечно, не верно. Так же не вполне верно утверждение, что БИ воевала за баланс континентальных сил. А верно вот что: БИ организовывала действия против той державы, на стороне которой играло само время, то есть против державы, развивавшейся более быстрыми темпами, чем она (что не отменяет того, что это может выглядеть, как война против сильнейшего на континенте или как выравнивание баланса). Впрочем, это правило на 100% верно для любой великой державы или тесного альянса. С конкурентами, которые развивались медленнее или с равной скоростью, БИ предпочитала вступать в союзы, не только для того, чтобы силами этой державы подавить ускорившегося врага, но и чтобы изнутри размягчить их, замедлять развитие. Таков и современный негласный пакт с США. Интересно, что БИ локально оказывала помощь в развитии союзников, но только в крайне узком, специализированном сегменте и в обмен на войну против своего врага. Наиболее явный пример – Япония в конце XIX века. Более скрытый – передача ядерного секрета СССР.
Франция
Франция временно оказалась в изоляции (со стороны России это можно рассматривать, как месть[2 - Место, конечно, важнее мести. Россия, упавшая со второго места на третье после Крымской войны стремилась его вернуть, и Пруссия была как раз кстати. Ту же природу имел факт изоляции Франции от БИ (той не понравилось, что Франция снова вознеслась так, что Наполеон III стал задумываться о месте дяди). Итог Франко-прусской войны: 1 – БИ, 2/3 – Россия/Германия. И Россия имела все шансы твёрдо обогнать Германию с выходом Транссибом в Китай и на Тихий океан, а также в процессе «внутренней колонизации».] за Крым) и вне игры после молниеносного поражения один на один от Пруссии, после чего плавно перетекла под крыло России. БИ отодвинула Францию от её Суэцкого канала, а Фашодский кризис окончательно продемонстрировал всему миру, что эта страна рассматривалась БИ как номинальная великая держава и не конкурент где бы то ни было. Под угрозой применения силы БИ полностью заблокировала продвигаемый министром иностранных дел Франции Аното переход Дакар – Джибути, разрезавший надвое владения БИ в Африке. Подавление Франции в колониях невоенными средствами было лишь вопросом времени, которое играло против этой страны, и это подавление проводилось повсеместно. Дело Дрейфуса, организованное ставленником Ротшильда Фердинандом Эстергази, было инспирировано с одной лишь целью – поставить крест на начавшемся сближении Франции и Германии. Немыслимый ещё недавно союз с Россией был для неё единственным вариантом сохраниться в клубе.
США
В силу особенностей генезиса США не могли позволить себе классическую колониальную экспансию, но от борьбы за лидерство в мире (но не в Европе и не в Евразии по отдельности) отказываться не собирались. Завоевание Юга (гегемония в Америке), расширение до Тихого океана, строительство трансконтинентальных дорог привело к кратному усилению потенциала этой развивающейся державы. Россией США рассматривались как противовес БИ в регионах, где Россия не имела серьёзного представительства. У США было оптимальное перед финальной гонкой положение: лишённые необходимости расходовать ресурсы для борьбы за Европу и Азию, они сразу могли концентрироваться на схватке за мир целиком, где у них был лишь один глобальный конкурент: БИ. И удушение этого конкурента мирным путём было всего лишь вопросом времени, которое работало на США.
Китай
Единственная не поделённая крупная держава. Не субъект. То есть, бывший субъект – униженный «древней» историей[3 - Анекдот эпохи освоения (то есть присвоения) Китая: Китайский император: – Хотим, чтобы у нас всё было. Европейские волшебники: – Раз, два, три (тысячелетия)! У вас всё – БЫЛО!]. Объект жёсткого противостояния и одна из главных причин грандиозной тридцатилетней войны ХХ века.
Япония
Не вполне субъект. Объект манипуляций. Выдвинули – задвинули.
Четыре типа колонизации
Британия – завоевание и торговля с опорой на крупные порты, продвижение своих стандартов; статус колонии и её жителей всегда подчинённый по отношению к статусу метрополии и её жителей; торможение развития колоний, подавление индустриализации, минимум межколониальной связности. Навязывание собственной культуры по «внешнему контуру»: не ходить на четвереньках (в присутствии белых), не гадить (под окнами губернатора). Поддержка глубинных особенностей, но не культурных, а субкультурных («шекспиризация»), особенно в мелочах. Туземные правящие круги интегрируются в британскую элиту с понижением градуса, но ниже британизация блокируется по принципу «много вас». Местная культура развивается по вектору наибольшего, нарочитого отдаления от центральной. БИ – единственная, имевшая и имеющая «белые» колонии: территории проживания белых колонистов и их потомков с принудительно заниженными правами.
Франция – сотрудничество, смешение культур, индустриализация колоний, которые частично могут иметь статус заморских территорий (провинций) с равными правами для граждан, поощрение индустриализации. В культурной сфере медленная трансформация путём образования. Постепенное расширение культурного слоя населения – от элиты до низов, в воспитательном процессе. Местные культуры накрываются колпаком французской, и могут существовать, как частное в целом. Сотрудничество с местными было вынужденным: из прекрасной Франции никто не хотел уезжать, и французские колонии при огромных территориях представляли собой демографическую пустыню.
Россия – полное поглощение колоний с установлением статуса равного или более высокого, чем у губерний в Центральной России, поощрение индустриализации и сухопутной связности, отсутствие заморских территорий. Унификация культуры по французскому образцу.
США – принципиальное отторжение идеи классической колонизации, подчинение территорий при помощи торговли с одновременной угрозой применения силы или применением силы. Игнорирование культуры.
Колонизация в конце XIX века вошла в финальную стадию, для чего эффективнее всего подходила технология государственного национализма, как механизма сверхконцентрации ресурсов для противостояния другим колонизаторам, – а не колонизируемым странам, как это было на предыдущем этапе.
Разумеется, существовали ещё типы испанской, португальской, голландской, германской, японской и даже бельгийской колонизаций, но для рассматриваемой темы это не существенно.
Итак, начали.
Часть II. Действие
Увертюра
Священный Союз был первой постоянно действующей международной организацией высшего уровня, предложенный Александром I в качестве удобной лично для себя системы манипулирования игроками. Новизна подхода состояла, однако, ещё и в том, что великие державы обязались действовать как партнёры, то есть, как минимум, не воевать между собой в горячем режиме (а холодные войны, как и шпионаж, конечно, никто не отменял). Можно было блокироваться в голосованиях, но не для поля боя.
Это резко сузило возможности манёвра для всех пяти главных игроков, но больше других пострадала Великобритания, как мировой лидер, обязанный подавлять растущих конкурентов. Можно было бы сказать, что и обратные действия были затруднены так же, но британская метрополия была континенталам явно не по зубам.
До ухода от власти Александра I система беспрерывных Конгрессов успешно, хотя и на пределе возможностей, противостояла новой британской колонизационной стратегии. У лидера мира – единственного – имелось достаточно сил для переформатирования колониальной карты в свою пользу. Океаническая Франция едва удерживала позиции, а Испания, Португалия, Голландия и все три континентальных гиганта оказались вне игры и поэтому с наслаждением портили жизнь Англии. В принципе, Британия могла бы игнорировать все решения Конгрессов, но Александру I удавалось увязывать колонизаторскую повестку с положением дел в раздробленных Германии и Италии. Заинтересованная не менее других в статус-кво этих территорий, БИ была вынуждена ограничивать заморскую военную активность.
Поскольку монархический уровень влияния снова вышел на передний план, а роль МИД и масонов умалились, англичане начали моделировать новый уровень, который условно называется «массы»[4 - См. Приложение «Монархи, монахи, МИД, масоны, массы, меньшинства»].
