Аляска преданная и проданная. История дворцового заговора
Иван Борисович Миронов
Свобода строгого режима. Провокационная публицистика известного адвоката
Автор – известный адвокат, автор множества популярных книг. Сидел в тюрьме по обвинению в покушении на А. Чубайса. Был выпущен под поручительство депутатов. Принимает участие во многих ток-шоу. Известен скандальными высказываниями и радикальными взглядами.
Более 150 лет назад случилось беспрецедентное событие в русской истории: правительство Российской империи продало за СИМВОЛИЧЕСКУЮ СУММУ огромную, богатую природными ископаемыми территорию – Аляску. Форпост России на Тихом океане был сдан Америке по распоряжению «царя-освободителя» Александра II.
Как расчленялись и проматывались огромные территории Русской Америки в XIX веке? Кто виновен в отторжении от России Аляски? Кому и почему это было выгодно?
Сенсационное историческое расследование «сделки века», ставшей чудовищным предательством интересов России.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Иван Борисович Миронов
Аляска преданная и проданная
История дворцового заговора
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Миронов И.Б., 2022
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022
От автора
Может ли сегодня Россия претендовать на возврат Аляски? Законна ли одобренная Александром II сделка по отторжению восточного «полюса» Российской империи? Объективные ответы на эти вопросы способны перевернуть современное представление о мировой геополитике. Именно поэтому большинство исследований о продаже Аляски в 1867 г. рассматривали этот вопрос с боязливой осторожностью, словно страшились испортить настроение заокеанскому соседу. Так что историю национального предательства кучкой либеральных фаворитов императора долгие годы скрывали под мишурой «целесообразности», «вынужденной необходимости», «дипломатических выгод». Эта книга – честное историческое расследование сделки века, как тогда называли договор об уступке русских владений на Американском континенте. Проанализировав сотни источников: архивные документы, свидетельства очевидцев, мемуары, ранние исторические исследования, – беремся утверждать, что продажа Аляски может быть оспорена, что сделка по отчуждению наших территорий нарушила действующие в то время государственные законы.
Мой интерес к продаже Аляски – с первого курса исторического факультета МПГУ, с дипломной работы, которая воплотилась в статью для журнала «Родина». Уже тогда меня поразила скудость фактического материала по вопросу отказа России от своих колоний, что был наработан историками в монографиях и статьях более чем за 130 лет. Тема продажи Аляски поднималась лишь вскользь, по случаю и очень поверхностно, с непременной оглядкой на текущую внешнеполитическую конъюнктуру. Особняком от этой мелкой исторической суеты возвышались объемистые научные творения академика Н. Н. Болховитинова, монополизировавшего проблему, оформившего свои выводы как официальные в школьных и вузовских учебниках: «продажа Аляски явилась неоспоримым успехом России, ибо колонии были лишь обременительной обузой, которую страна удержать и содержать оказалась не в состоянии».
Популярность и широкое внедрение идей Н. Н. Болховитинова были предопределены тремя обстоятельствами. Во-первых, вокруг проблемы продажи Русской Америки существовал научный вакуум, который академик не преминул заполнить. Во-вторых, отечественная историческая наука конца 80-90-х гг. прошлого века шла под знаменем угождения Соединенным Штатам, под которым шла, ведомая грантами американских фондов и стремлениями российских правящих элит. Третьим обстоятельством явилась непримиримая, жесткая и тотальная борьба Н. Н. Болховитинова со всякой «ересью» против самого себя. Академик был безжалостен как к современникам, так и к предшественникам на научном поприще. Историческая наука не терпит застоя, требует постоянного развития, порой революционного, дабы время от времени скидывать с себя уродливые балахоны политической тенденциозности, соскребать коросту идеологической заскорузлости, омертвляющей живые ткани свободной мысли.
Но, увы, в России историческая наука инерционна и малоподвижна, при этом ее регресс предопределен конъюнктурностью. Чем больше мнение исследователя зависит от административного заказа и текущей повестки дня, тем яростнее он готов за него биться в дальнейшем, уже невзирая на смену вех. Ибо отказ от прежних взглядов и выводов, пусть даже заведомо лживых и подтасованных, означает признание несостоятельности ученого, публичное опровержение всех былых заслуг, что влечет за собой гражданский позор и профессиональное самоубийство. Вот почему чем откровенней и циничней ложь, тем яростнее ученый, ее породивший, будет бороться с обличителями лжи.
Изучение беспрецедентного отказа России от своих земель в XIX веке разворошило благодушный нафталиновый междусобойчик, в котором историки мирно договорились о самодостаточности собственных идей. Неприкосновенность тезиса о мудрой, своевременной и исторически необходимой продаже Аляски свято оберегается, потому что пересмотр концепции академика Н. Н. Болховитинова тут же цепной реакцией потребует исторической переоценки либеральных «икон» XIX века – императора Александра II, председателя Государственного совета великого князя Константина Николаевича, министра иностранных дел А. М. Горчакова. Ибо сановники, принимавшие предательское по отношению к России решение, предстают не «великими государственными мужами», а банальными коррупционерами-заговорщиками, положившими национальные интересы на алтарь своей мошны. Тезис о «мудрой, своевременной и необходимой продаже Аляски» ревниво охраняется еще и затем, что методы либеральных министров правительства Александра II по сути мало чем отличаются от чубайсовских приватизационных схем, начиная с искусственного банкротства предприятий, залоговых аукционов и заканчивая выводом капиталов за границу.
Итак, сегодня, когда шаг за шагом исследование, словно мышцами, обрастает новыми сенсационными документами, извлекаемыми из архивных хранилищ, проявляются и четкие правовые основания для геополитического реванша – возврата Русской Америки в границы России, незаконно пересмотренные по договору 1867 года.
Иван МИРОНОВ
Историки об Аляске: конъюнктура выше истины?
Формирование геополитического пространства России – это многовековой исторический процесс присоединения к государству Российскому новых территорий, будь то завоевание новых земель, или добровольное вхождение народов в состав России, или мирное освоение незаселенных пространств русскими землепроходцами. Отторжение от Российской империи ее территорий происходило, как правило, лишь в результате военных поражений, и в истории России не было примера добровольного отказа правящей элиты от принадлежавших государству земельных владений, за единственным исключением – так называемой уступки Аляски – продажи российских североамериканских колоний Соединенным Штатам Америки в 1867 году.
Беспрецедентное решение об отказе от колониальных территорий принято правительством Александра II, но до той роковой сделки был потрясающий по мощи, воле, героизму русских людей полувековой период освоения Аляски при содействии и покровительстве императоров Павла I, Александра I и Николая I. А потом десятилетие «опалы» Аляски в среде сподвижников-реформаторов Александра II, создавших условия для ликвидации североамериканских владений Российской империи.
Политика царского правительства при освоении колоний ясна и понятна – укрепление государства Российского, продвижение его на Американский материк с целью развития тихоокеанской оконечности России. Но вот последовавшая за тем резкая смена правительственного курса на диаметрально противоположный – отказ от прибыльных и стратегически бесценных колоний на Американском материке – до сих пор непонятна и мало изучена. Исследование политических и экономических механизмов, запущенных в действие решением правительства России при освоении, а главным образом, при ликвидации североамериканских колоний, является актуальным, во-первых, из-за продолжающейся научной дискуссии, на пользу или во вред России оказалась добровольная уступка Аляски. Во-вторых, исследование политики правительства России в вопросе продажи земельных владений является чрезвычайно злободневным в связи с возможностью повторения сделок подобного рода, если они становятся основой внешнеполитического курса Российского государства в периоды его ослабления и под давлением сторон, имеющих к России территориальные претензии. Исследованию действий правительственных чинов, подготовивших Аляску к продаже, придает актуальность учет субъективных факторов, таких как психология, мировоззрение и частные выгоды людей, принимающих судьбоносные для государства решения. Этот аспект в изучении процесса ликвидации североамериканских колоний позволяет вскрыть личные мотивы при совершении исторически значимых действий, мотивы и до сего дня являющиеся главным двигателем практически всех невыгодных для государства правительственных решений.
Поскольку политика российского правительства являлась движущей силой сначала колониального управления, затем ликвидации колоний, то выявление и оценка политико-экономических способов достижения поставленных правительством целей остается важной проблемой в истории геополитического развития России XIX века.
* * *
В дореволюционной, советской и современной отечественной историографии анализ и оценки событий, связанных с освоением и последующим отказом России от своих североамериканских колоний во многом зависели от господствующей идеологии и конъюнктуры отношений России и Америки.
В отечественной и зарубежной историографии традиционно выделяют несколько этапов в исследовании Русской Аляски.
Первый этап в отечественной историографии определяется временем с 1820 по 1867 год. Общие вопросы освоения Русской Америки наиболее широко представлены в работах В. Н. Берха[1 - Берх В. Н. Хронологическая история открытия Алеутских островов, или подвиги Российского купечества. С присовокуплением исторического известия о меховой торговле. – СПб., 1823.] и П. А. Тихменева[2 - Тихменев П. А. Историческое обозрение образования Российско-американской компании и действий ее до настоящего времени. СПб., 1861. Ч. 1; СПб., 1863. Ч. 2.]. В. Н. Берх изучал промысловую деятельность русских поселенцев. П. А. Тихменев, являясь акционером Российско-американской компании, выступал в роли ее официального историографа, освещая деятельность компании на Аляске вплоть до начала 60-х годов XIX века. Но П. А. Тихменев рассматривал становление и развитие Российско-американской компании вне контекста внутренней и внешней имперской политики России.
Второй этап освещения истории Русской Аляски в отечественной историографии охватывает без малого столетие – с 1867 по 1939 год. Сразу после продажи североамериканских колоний российская официозная печать того времени назвала состоявшуюся сделку «очень умным» соглашением, заключенным правительством. Впрочем, соглашение это оказалось настолько «умным», что даже его апологеты были вынуждены заметить: «Важность настоящей сделки не будет понята сразу». В целом же русская общественность была в шоке и с болью переживала отказ империи от своих заокеанских владений (горькие статьи в газетах «Голос» за 25 марта 1867 года, «Современная летопись» за 14 мая 1867 года и другие). Затем на долгие десятилетия воцарилось молчание, тема продажи Аляски не затрагивалась даже в официальных изданиях, освещавших тот период времени.
Отказ от американских территорий России выглядел настолько нелогичным, абсурдным, пораженческим, что появление научных изысканий, оправдывающих «сделку века», могло просто взорвать общество. Лучше было молчать. К тому же воля императора всегда находилась вне критики. Поэтому в дореволюционной историографии этого периода история освоения, а главное, продажи Аляски не рассматривалась. И только в 1939 году вышла, наконец, первая крупная работа С. Б. Окуня[3 - Окунь С. Б. Российско-американская компания. М.; Л., 1939; СПб. Ф. ИРИ РАН. Ф. 299. Оп. 1. Д. 130.] «Российско-американская компания», посвященная «умному соглашению» – продаже Аляски. Именно с этого момента возобновился интерес историков к данной теме, что знаменует начало третьего этапа исследований в отечественной историографии.
В 1954 году историк А. П. Погребинский в своей монографии «Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.)» назвал продажу Аляски «неудачной государственной торговой операцией»[4 - Погребинский А. П. Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.). – М., 1954. С. 78.].
Тему развил А. Л. Нарочницкий, дав развернутую и достаточно объективную оценку былым событиям. Но настоящим прорывом в исследовании истории российских колоний в Америке стала монография С. Б. Окуня, получившая дальнейшее развитие в трудах преемников этого замечательного ученого. И двадцать, и тридцать лет спустя его концепция находила свое отражение в работах Р. В. Макаровой[5 - См.: Макарова Р. В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. – М., 1968.], А. И. Алексеева[6 - См.: Алексеев А. И. Судьба Русской Америки. – Магадан, 1975. Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века. – М.: Наука, 1982. С. 128–132.], Т. М. Батуевой и других.
Однако и С. Б. Окунь, и А. П. Погребинский, и А. Л. Нарочницкий, и их ученики в своих оценках исходили не из анализа причин продажи Аляски Россией, а из исследования причин покупки русских колоний Америкой, и потому выводы этих исследователей суммируют выгоды от сделки, полученные США, но игнорируют при этом потери и убытки российской стороны. А. Л. Нарочницкий, к примеру, заключает: «Американские государственные деятели рассматривали приобретение Аляски и Алеутских островов как получение базы для дальнейшей экспансии США на Тихом океане»[7 - Нарочницкий А. Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. – М., 1956. С. 178.]. Т. М. Батуева в своем исследовании «Экспансия США на севере Тихого Океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году» утверждает: «Одной из главных причин покупки было также приобретение важной стратегической позиции на Тихом океане»[8 - Батуева Т. М. Экспансия на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году. – Томск, 1976. С. 47.]. То есть историки продолжали рассматривать продажу русских владений в Америке исключительно с точки зрения политической и экономической экспансии Соединенных Штатов. И только А. И. Алексеев, сохраняя, впрочем, традиционный подход к этой проблеме, впервые в 1982 году опроверг необходимость продажи Россией Аляски, подчеркнув антигосударственную сущность этой сделки, ее антироссийскую направленность: «Несмотря на сложную международную и внутреннюю обстановку, возникшую в России в начале второй половины XIX в., несмотря на отсталость и слабость России, а также на ошибки правительства, никогда и никто из русских не поставил бы вопрос о продаже Русской Америки, земли которой так обильно политы кровью и потом тех, кто открыл и освоил их»[9 - Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века. – М.: Наука, 1982. С. 128–132.].
Появилась необходимость более глубинного, более широкого, всестороннего изучения Русской Америки. В. Ф. Широкий предложил досконально исследовать хозяйственную сторону деятельности Российско-американской компании[10 - См.: Широкий В. Ф. Из истории хозяйственной деятельности Российско-американской компании//Исторические записки. – М., 1942. С. 212.]. Л. С. Берга[11 - См.: Берг Л. С. Открытие Камчатки и экспедиция Беринга. – М.-Л., 1946.] и А. В. Ефимова[12 - См.: Ефимов А. В. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. – М., 1946.] заинтересовали географические открытия русских первопроходцев тихоокеанского бассейна.
Четвертый этап в освещении истории Русской Америки отечественной историографией начался с конца 60-х годов прошлого века. Его отличает качественно новый уровень исследовательских работ. Дискуссионность проблематики определили труды Н. Н. Болховитинова[13 - См.: Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений. 1775–1815. – М., 1966. Он же. Русско-американские отношения. 1815–1832. – М., 1975. Он же. Россия открывает Америку. 1732–1799. – М., 1991.].
В отличие от С. Б. Окуня, Т. М. Батуевой, А. И. Алексеева, анализировавших причины покупки Америкой российских колоний и не сомневавшихся в искренности правительственных доводов продажи Аляски, главные из которых – невозможность удержать эти земли, их экономическая убыточность, Болховитинов поставил официальные причины продажи Русской Америки под сомнение, отверг возможность реальной агрессии США против русских колоний: «Угроза действительно существовала, но она в то время была скорее потенциальной, чем реальной»[14 - Болховитинов Н. Н. Россия открывает Америку. 1732–1799. – М., 1991. С. 227.]. Основную причину продажи Аляски академик увидел «в свете устранения очага возможных противоречий в будущем и укрепления фактического союза двух великих держав… Именно эти общеполитические соображения, подкрепленные стратегическими мотивами, вышли, как нам представляется, на первый план и стали главными»[15 - Там же.]. По мнению академика Н. Н. Болховитинова, продажа русских колоний Америке является одним из примеров дипломатического взаимодействия и дружественных взаимоотношений России и Соединенных Штатов, ибо вся история российско-американских отношений в представлении историка «состоит совсем не в отсутствии противоречий и конфликтов, а в возможности их преодоления не с помощью оружия, но мирным путем, путем переговоров»[16 - Болховитинов Н. Н. Русско-американские отношения. 1815–1832. – М., 1975. С. 569.]. Академик Н. Н. Болховитинов до конца своих дней убежденно доказывал, что в 1867 году Америка помогла России избавиться от стратегического и экономического бремени: «Царское правительство все более склонялось к тому, чтобы избавиться от своих обременительных владений в далекой Америке»[17 - Болховитинов Н. Н. Россия открывает Америку. – 1732–1799. С. 215.].
Ряд исследований, касающихся отказа России от ее американских владений, избегает каких-либо оценок. Такова монография Г. П. Куропятника «Россия и США: экономические, культурные и дипломатические связи 1867–1881 гг.», посвященная дружбе двух государств. Факт продажи русских владений на Американском континенте упоминается вскользь, да и то в качестве свидетельства взаимной симпатии держав[18 - Куропятник Г. П. Россия и США: экономические, культурные и дипломатические связи 1867–1881 гг. – М., 1981.].
История Русской Америки обретает все новые и новые грани у исследователей. В монографии «Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в.» Р. В. Макарова систематизировала сведения о пушном промысле в русских колониях[19 - См.: Макарова Р. В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. – М., 1968.]. На картографическом материале построили свои работы А. В. Постников[20 - См.: Postnikov A. V. The Mapping of Russian America: a History of Russian American Contacts in Cartography. American Geographical Society Collection, University of Wisconsin-Milwaukee, 1995. Он же. Продажа Аляски и международная телеграфная экспедиция//Вопросы истории естествознания и техники. – 1997. № 1. С. 3–38.] и Б. П. Полевой[21 - См.: Полевой Б. П. -х годов XIX в. Дис. … д-ра ист. наук. – Л., 1986.], определив этапы освоения Северной Америки. В книге М. С. Альперовича «Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII в.)» показана динамика расстановки сил мировых держав в тихоокеанском регионе. Данная монография и другие публикации М. С. Альперовича особенно актуальны в свете исследования международной обстановки вокруг освоения русских колоний в Северной Америке в конце XVIII – начале XIX в.[22 - См.: Альперович М. С. Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII века). – М., 1993. Он же. О «белых пятнах» в истории Америки//Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 57–64. Он же. Завершение испанской колонизации Америки в XVIII в.//Там же. 1993. № 5. С. 53–63. Он же. Кульминация российско-испанского соперничества в Америке (80-е годы XVIII в.)//Там же. 1999. № 5. С. 215–221. Он же. Советская историография стран Латинской Америки. – М., 1968.]
В зарубежной историографии выделяются следующие этапы исследования Русской Америки.
Первый – исследования историков XIX века, к которым можно отнести работы Г. Бэнкрофта, в своих выводах опиравшегося на труды П. А. Тихменева, В. Н. Берха и «Записки» К. Т. Хлебникова[23 - Bancroft H. H. History of California //The works of Hubert Howe Bancroft. San Francisco, 1884–1890. Vol. XVIII–XXIV; Bancroft H. H. History of Alaska, 1730–1885//The works of Hubert Howe Bancroft. San Francisco, 1886. Vol. XXXIII.]. Проблемы, поднятые Г. Бэнкрофтом, получили дальнейшее развитие в трудах многих зарубежных ученых.
Второй этап – первая половина XX века, характеризуется определенной легковесностью выводов, игнорированием российских источников и новых материалов на данную тему. В этот период историография Русской Америки формируется прежде всего работами К. Андрюса[24 - Andrews C. The Story of Alaska. Caldwell, 1943.], Г. Шевиньи[25 - Chevigny H. The Life and Adventures of Nikolay Petrovich Rezanov. N. Y., 1937; Chevigny H. Russian America. The Great Alaskan Venture. 1741–1867. N. Y., 1965.], С. Томпкинса[26 - Tompkins S. Alaska, Promyshlennik and Sourdough. Norman, 1945.], К. Халлейя[27 - Hulley C. Alaska, 1741–1953. Portland, 1953.].
Третий этап развития зарубежной историографии простирается со второй половины 50-х годов XX века. Работы по истории Русской Америки в этот период отличает узкая специализация рассматриваемых проблем. К примеру, Дж. Гибсон занимался изучением вопросов поставок товаров в русские колонии[28 - Gibson J. Imperial Russia in Frontier America. N. Y., 1976.]. Н. Сол исследовал российско-американские отношения, в том числе и продажу Аляски[29 - Saul N. E. Distant Friends: The United States and Russia, 1763–1867. Lawrence (Kansas), 1995; Saul N. E. The Turn of Russin-American Relations, 1880–1905//Русское открытие Америки… С. 280–291.]. Кругосветным и торгово-промысловым экспедициям посвящены работы К. Оуэнса[30 - The Wreck of the Sv. Nikolai/Ed. with an introd. by K. Owens. Transl. by A. Donnelley. Lincoln, 2000.], К. Соловьевой и А. Вонянко[31 - Solovjova K., Vovnynko A. The Fur Rush. Anchorage, 2002.], В. Мюзнера[32 - The First Russian Voyage Around the World: The Journal of Herman Ludwig Von Lowenstern/Transl. by V. Moessner. Fairbanks, 2003.]. Целый ряд зарубежных публикаций уделяет внимание проблеме укрепления православия на Аляске (М. Олекса[33 - Oleksa M. Orthodox Alaska: A Theology of Mission. N. Y., 1998.], Д. Нордландер[34 - Norlander D. Innokentii Veniaminov and the Expansion of Orthodoxy in Russian America //Pacific Historical Review. 1995. Vol. VXIV. P 19–37.], М. Стокое[35 - Stokoe M., Krishkovsky L. Orthodox Christians in North America, 1794–1994, Orthodox Christian Publishing Center, 1995.] и др.). К зарубежным исследованиям общего характера надо отнести монографии немецкого ученого Э. Фекла[36 - Volkl E. Russland und Lateinamerika, 1741–1841. Wiesbaden, 1968.] и испанки В. Вилар[37 - Vila Vilar E. Los rusos en America. Sevilla, 1966.], работавшей с фондами мексиканских архивов. Полезный справочный материал о лицах, вершивших судьбы Русской Америки, содержится в биографическом словаре Р. Пирса[38 - Pierce R. A. Russian America: A Biographical Dictionary. Kingston, 1990.], а об исследованиях по Аляске – в библиографическом справочнике П. Литке[39 - Littke P. Russian-American Bibliography. Littlestone, 2003.]. К общим проблемам колонизации Русской Америки обращены усилия М. Морсет[40 - Morseth M. Puyulek Pu’irtuq! The People of the Volcanoes. Anchorage, 1998.] и Л. Блэк[41 - Black L. T. Russians in Alaska, 1732–1867. Fairbanks, 2004.], однако ими проигнорированы материалы российских архивов.
Итогом зарубежных исследований этого вопроса стала прошедшая в 2004 году под эгидой Исторического общества Аляски конференция по истории Русской Америки, где американские исследователи А. Энгстром и У. Борнеман предложили противоположные концепции о роли российской колонизации. А. Энгстром оценил появление русских в Северной Америке как положительное явление[42 - Engstrom A., Engstrom E. Alexander Baranov & a Pacific Empire. Juneau, 2004.], У. Борнеман подчеркнул негативные последствия водворения российского флага на Аляске[43 - Borneman W. R. Alaska. Saga of a Bold Land. N. Y., 2003.].
Обзор отечественной и зарубежной историографии показывает, насколько многосторонни и противоречивы были исследования освоения Россией североамериканского материка, однако и в них не нашел решения вопрос о причинах и мотивах отказа Российской империи от своих колоний.
В последние двадцать лет в связи с усилением зависимости политической элиты России от Соединенных Штатов Америки в российской исторической науке возобладали воззрения академика Н. Н. Болховитинова, который подавлял всякую полемику на данную тему, заранее объявляя противоположную себе позицию, заложенную А. Л. Нарочницким, Т. М. Батуевой или А. И. Алексеевым, извращением истории: «Слабое знание источников, безобидные на первый взгляд неточности, ошибки и необоснованные предположения ведут к тому, что у читателя складывается неверное и даже извращенное представление о самом характере взаимоотношений России и США на Тихоокеанском севере»[44 - Болховитинов Н. Н. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. – М.: Наука, 1990. С. 12.]. Для Н. Н. Болховитинова поиск исторической правды – «страшная» по своим политическим последствиям «шумиха»: «Шумиха вокруг „воровской сделки“, по нашему мнению, не только искажает характер и смысл событий прошлого века, но и может нанести прямой ущерб современным отношениям СССР и США»[45 - Болховитинов Н. Н. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. – М.: Наука, 1990. С. 13.].
В свете подобных предостережений, граничащих с угрозами, говорить об объективности выводов Н. Н. Болховитинова не приходится. Автор откровенно выступает в роли исторического защитника США. Но уже одно то очевидное обстоятельство, что Америка никогда не испытывала искренних симпатий к России, ставит под сомнение выводы академика.
Факт уступки Россией Аляски Соединенным Штатам в 1867 году имеет столь важное историческое значение, что последствия этой сделки еще долго будут сказываться в мировой геополитике. Еще раз подчеркну: трактовки этого вопроса всегда увязывались историками с конкретной международной политикой России по отношению к США и с господствующими идеологическими установками. Вот почему диаметрально противоположные оценки причин и следствий продажи правительством России Аляски Соединенным Штатам Америки были даны историками в эпоху так называемой холодной войны в 50-80-е годы и в период активного сотрудничества России и США в 90-е годы XX века. На основе этих исторических трудов и с привлечением архивных документов, описывающих события продажи Русской Америки, необходим новый анализ проблемы и, как следствие, неконъюнктурные выводы, поскольку подготовленная и осуществленная правительством России сделка по «уступке» Аляски – это не только факт исторического прошлого Российской империи. Данное событие в свете современного усиления влияния США на мировую политику во многом определяет и наше геополитическое будущее, а, может статься, и судьбу современной России как единого и независимого государства.
В настоящее время, когда суверенная Россия оказалась перед доминирующей ролью США в системе глобальных геополитических координат, изучение факта добровольной сдачи ею собственных территорий во второй половине XIX века становится особенно важным. Складывающаяся сейчас неблагоприятная для России геополитическая ситуация, а именно угроза новых территориальных потерь в приграничных районах Российской Федерации: претензии Германии, Эстонии, Финляндии, Японии на российские земли, «мирная экспансия» Китая на востоке, а главное, диктат Соединенных Штатов в территориальном переделе мира, противостоять которому Россия ныне не в состоянии, придает исследованию первой добровольной территориальной уступки Российской империи не только академический интерес, но и актуальнейшее практическое значение в плане учета как позитивного, так и негативного опыта в решении геополитических территориальных вопросов.
Глава I
Русские обживают Америку
Русская Америка: подвиг мореплавателей и купцов
На протяжении всей дореволюционной истории России целью внешней политики Российского государства являлось стремление расширить свои владения, что было и остается геополитической основой силы и величия Державы. За освоение новых земель Россия платила сполна и русским потом, и русской кровью и потому всегда дорожила территориальными приобретениями. Но при этом Российская империя неожиданно оказалась одной из первых европейских держав, кто добровольно расстался со своими колониями – Аляской и Алеутскими островами. Это случилось в правление императора Александра II. На подобную сделку в XIX веке мог решиться только «реформатор» Александр II; Николай I, а уж тем более Александр III, для которого армия и флот были единственными союзниками во внешней политике, никогда бы не пошли на добровольный отказ от собственных территорий.
Открытие Русской Америки в первой половине XVIII века – блестящий пример бесстрашия, героизма и самопожертвования русских моряков-первопроходцев. В августе 1732 года корабль «Гавриил» под командованием подштурмана Ивана Федорова и геодезиста Михаила Гвоздева впервые достиг «Большой земли», побывав около самого западного на американском берегу мыса Нихте, так его называли индейцы, известного нам под названием мыса Принца Уэльсского. Иван Федоров впервые обозначил на карте оба берега Берингова пролива, а американскую сторону Михаил Гвоздев назвал «Землицей Кыгмальской», поскольку чукчи именовали Аляску «Землей Кыымылат» – страной эскимосов[46 - Марков С. Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. – М., 1991. С. 15.]. Но смерть в 1733 году Федорова и страх Гвоздева перед бироновскими застенками чуть было не предали забвению это великое открытие, которое до 1741 года практически оставалось тайной.
Официальное, но трагическое для первопроходцев открытие «Новой России», именно так предлагал назвать Аляску соратник Беринга Свен Ваксель[47 - Марков С. Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. – М., 1991. С. 16.], произошло во второй четверти XVIII века. В начале лета 1741 года в море вышли корабли «Святой Петр» и «Святой Павел» под командованием Витуса Беринга и его помощника Алексея Чирикова. На шестнадцатый день плавания в тумане корабли потеряли друг друга из виду и дальше плыли самостоятельно. И Беринг, и Чириков достигли берегов Нового Света. «Святой Павел» после длительного плавания у берегов Аляски и Алеутских островов, хотя и потерял пятнадцать членов команды, которые ступили на американскую землю и все до одного были перебиты туземцами, но благополучно вернулся в Авачинскую гавань. Витус Беринг умер от цинги 6 декабря 1741 года на одном из островов, впоследствии названных Командорскими[48 - Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий. – М., 1984. Т. 3. С. 59.].
Освоение Аляски и образование Российско-американской компании подробно описал в «Обзоре русских колоний в Северной Америке» капитан 2-го ранга П. Н. Головин[49 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д.//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
«Алеутские острова открыты капитаном Берингом в 1741 году. В то же время капитан Чириков, посланный для открытий вместе с Берингом, разлучившись с экспедицией и отыскивая ее, приходил на вид северо-западного берега Америки между 48 и 49 градусами северной широты», – писал в своем исследовании П. Н. Головин.
Пушные товары, привезенные экипажами судов экспедиции Беринга в Россию, и их рассказы о вновь открытых островах зародили интерес русских купцов и многих служилых людей в Сибири к новым землям. Первым, кто решился отправиться на Аляску, стал сержант камчатской команды Басов. Он изготовил судно «шитину», сшитое китовым усом, и назвал его «Капитон». На нем в 1743 году Басов совершил первое плавание на остров Беринг.
Вслед за Басовым начали отправляться на Алеутские острова и другие промышленники, на собственные средства или на паях снаряжая суда. В 1764 году компании купцов Югова и Трапезникова российское правительство даровало монопольное право на промыслы на Алеутских островах, с условием собирать с местного населения ясак в пользу государства и отчислять десятую часть добытого[50 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 271//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.]. В 1779 году сбор ясака был отменен.
Экспедиции, снаряжаемые для промыслов людьми, не имеющими достаточных денежных средств и стремящимися только к получению быстрой выгоды, не всегда оканчивались благополучно. Многие суда гибли, плавая в неизведанных и негостеприимных водах. Купец Григорий Шелехов первым понял, какую пользу можно извлечь из новооткрытого края, если иметь достаточные средства для снаряжения экспедиций надлежащим образом и для устройства постоянных факторий не только на Алеутских островах, но и на северо-западном берегу Америки[51 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 271//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
Вместе с капитаном Михаилом и купцом Иваном Голиковыми Григорий Шелехов учредил особую Компанию и в 1783 году, построив в Охотске три судна, во главе ста девяноста промышленников, отправился на остров Кадьяк[52 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 271//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.]. Корабли бросили якорь в гавани, которую Шелехов назвал Трехсвятительской.
Сперва на Кадьяке, Афогнаке и Уналашке, а потом в Кенайском и Чугацком заливах они возвели укрепления и завели фактории. В 1786 году удачливые купцы возвратились в Охотск[53 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 272//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
Деловая нечистоплотность Ивана Голикова вынудила Григория Шелехова в 1795 году учредить в Иркутске собственную торговую компанию. Внезапная смерть Шелехова, случившаяся в том же году, едва не расстроила дела компании. Однако семейство Шелеховых сумело выйти из кризиса и спустя два года образовало более мощную компанию – «Соединенную американскую компанию», главное управление которой находилось в Иркутске[54 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 272//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.]. В 1799 году преобразованная в «Российско-американскую компанию», она получила в единоличное управление всю Русскую Америку: Аляску, Алеутские острова и западное побережье Северной Америки до 55-го градуса северной широты[55 - Марков С. Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. – М., 1991. С. 21.]. В руках Российско-американской компании сосредоточились широкие привилегии и исключительные права на промысел, торговлю и мореходство в северной части Тихого океана. Компания стала полным и единственным монополистом русских колоний в Северной Америке с центром в Ново-Архангельске, основанном на острове Ситха (о. Баранова)[56 - Петров А. Ю. Образование Российско-американской компании. – М., 2000. С. 35.]. Всего на Русской земле в Америке образовалось около пятнадцати поселений, в том числе крепость и селение Росс в Калифорнии в районе нынешнего Сан-Франциско[57 - История внешней политики и дипломатии США 1775–1877. – М., 1994. С. 340.]. Общая площадь русских колоний составила 1519 тыс. кв. км[58 - Постников А. В. Русская Америка в географических описаниях и на картах, 1741–1867 гг. – СПб., 2000. С. 27.].
Первым правителем Русской Америки стал Александр Андреевич Баранов. Сорокалетний промышленник, открывший в Сибири на реке Анадырь стекольный завод, разделяя взгляды Г. И. Шелехова – «открытые новые земли – есть продолжение земли российской», принял его предложение отправиться в Америку главой промышленных поселений[59 - Песков В. М. Аляска больше, чем вы думаете. – М., 1994. С. 141.]. В Русской Америке Баранов выстроил 24 форта – защищенных опорных пункта для промыслов и торговли[60 - Песков В. М. Аляска больше, чем вы думаете. – М., 1994. С. 143.].
Об учреждении и деятельности новой компании донесли императору Павлу I, который распорядился подготовить ее устав на утверждение Коммерц-коллегии. По высочайшему повелению тогда еще «Американская соединенная компания» составила акт, в котором изложила основания и правила для управления конторой и выбора директоров, в обязанности которых входило «распространять оседлости и торговые операции, открывать новые земли и острова, распространять христианскую религию, заводить с жителями вновь открытых стран торговые сношения и развивать торговлю России на Тихом океане»[61 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 273//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.]. Павел I, утвердив этот акт и приняв компанию под свое покровительство, приказал составить для нее особые правила и привилегии на 20 лет. 8 июля 1799 года Коммерц-коллегия утвердила эти привилегии. Именно с этого времени компания начала именоваться Российско-американской. В числе прочих привилегий компании было даровано право «распространять русские владения по северо-западному берегу Америки не только к северу от 55° широты, но и к югу, насколько это будет полезно и возможно, если страны эти не заняты другими народами»[62 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 273//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
Высочайшим указом от 19 октября 1800 года повелевалось перевести Главное правление в Санкт-Петербург, а в Иркутске иметь особую контору. Поскольку акции компании поднялись более чем втрое от первоначальной цены, для удобства их оборота в 1801 году выпустили 7350 акций. В 1802 году император Александр I внес в капитал компании 10 тысяч рублей на 20 акций. Его примеру последовали императрица и цесаревич. Благодаря содействию правительства капитал Компании за короткое время значительно увеличился. Более того, чтобы Компания могла отправлять в колонии суда из Кронштадта, в августе 1802 года высочайше повелено отпустить Российско-американской компании из Заемного Банка на 8 лет под проценты 250 тысяч рублей; в марте 1803 года повелено выдать из эксконтной конторы ссуду в 100 тысяч рублей, а в июне 1806 года приказано отложить в том же эксконте 200 тысяч рублей в постоянное пособие компании, и эту сумму, с учетом процентов, выдавать по требованию Главного правления Российско-американской компании[63 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 274//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
В том же году судам компании правительство даровало торговый флаг. Указом от 9 апреля 1802 года разрешило увольнять из флота офицеров и нижних чинов для службы на компанейских судах. Дарованные компании привилегии с 1 января 1822 года продлили на 20 лет, а по истечении их пролонгировали еще раз все на те же 20 лет с 1 января 1842 года[64 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 274//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
П. Н. Головин подчеркивает то огромное значение, которое придавали российские императоры развитию колоний: «Обратим внимание, как император Павел I и его сыновья Александр I и Николай I поощряли развитие компании. Она от имени России имела право распространять русские владения по северо-западному берегу Северной Америки, а это означало, что Российско-американская компания была полномочным представителем государства – дипломатическим, политическим, хозяйственным, действовала от имени Русского правительства и исключительно для блага России»[65 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 274//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
О деятельном участии правительства в развитии заокеанских владений свидетельствует и то, что при Александре I за четыре года Российско-американская компания получила в кредит более полумиллиона рублей, что дало толчок для быстрого и активного продвижения России в Северной Америке.
Задачу, поставленную правительством перед Российско-американской компанией, П. Н. Головин определяет так: «Ясно, что, поощряя Компанию, правительство имело в виду распространить влияние России и на Тихом океане, а также в Китае и Японии, и с помощью колоний пробудить торговую деятельность в отдаленной Сибири»[66 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 275//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
Руководство Компании правильно понимало намерение правительства и умело подчиняло ему собственные интересы. Пользуясь дарованными правами, Компания принялась укреплять постоянные оседлости как на Алеутских островах, так и на американском берегу, в местах, где уже были устроены поселения прежними промышленными компаниями, и в новых местностях, более удобных для развития торговли с туземцами и распространения на них своего влияния, а также для хлебопашества и скотоводства. К 1819 году Российско-американская компания укрепилась на Командорских островах, островах Атхе, Уналашке, Павла, Георгия, Кадьяке, Баранова, или Ситхе (о. Баранова); на американском берегу, в Кенайском заливе, имела редуты и одиночки: Павловскую, Георгиевскую, Александровскую, Воскресенскую; в Чугацком заливе: Константина и Елены; в Беринговом заливе, при бухте Якутат: Николаевскую; близ мыса Св. Илии: Симеоновскую. В заливе Якутат находилось селение «Слава России», в 1803 году разоренное колошами[67 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 275//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
В 1812 году Компания основала в Калифорнии на берегу Нового Альбиона (38°34? северной широты и 122°33? западной долготы) небольшое селение Росс, с целью развития в этом районе хлебопашества и скотоводства, чтобы обеспечить необходимым продовольствием колонии, где в силу суровых климатических условий земледелие представлялось невозможным[68 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 275//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.]. Немалые выгоды доставляли промыслы бобров и выдр у берегов Калифорнии. В первое время селение Росс занимало очень небольшую территорию, но в 1817 году индейцы уступили Компании часть своих земель. Занимая селение Росс, Компания имела на то разрешение испанского правительства, владевшего в то время Калифорнией. Территориальных споров не возникало до тех пор, пока Мексика, а вместе с ней и Калифорния не отделились от Испании. С объявлением независимости мексиканское правительство предъявило свои права на селение Росс, потребовав выезда русских. В 1835 году Компания была вынуждена уступить мексиканскому подданному Джону Суттеру за 42 857 рублей 14 копеек серебром все имущество и скот, находившиеся в селении Росс[69 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 275//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.]. П. Н. Головин прослеживает судьбу вознаграждения за русский Сан-Франциско: «Часть этой суммы уплачена Суттером в разные сроки. Оставшиеся за ним 15 000 долларов по указанию русского посланника в Соединенных Штатах Бодиско Компания поручила взыскать с Суттера русскому консулу в Сан-Франциско американцу Стюарту, который бежал, похитив и полученные им с Суттера деньги. Так что вместе с издержками на отправление в разное время в Калифорнию лиц для взыскания с Суттера денег, по счетам Компании числятся и теперь недоимки за селение Росс до 37 184 р. 45 к. асс.»[70 - Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. – Б. д. – С. 276//АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.].
О деятельности основателей русских колоний на Американском континенте свидетельствуют малоисследованные документы, сохранившиеся в архиве Общества истории и древностей российских[71 - РГБ. ОР ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2–4.], – инструкции и наставления Главного правителя Русской Америки А. А. Баранова в письмах к своему помощнику, акционеру Компании и коммерц-советнику И. А. Кускову. В корреспонденции содержится перечень неотложных мер, которые необходимо предпринять для заведения и улучшения управления Аляской в разные годы. Документы датированы 1797–1811 годами. В наставлении от 1797 года говорится: «Отныне поручается власть начальствовать и хозяйствовать над всем распоряжением всей Чуготской губы, рекомендуя поскольку известные по днесь обстоятельства открывают. А потому время, может быть, покажет, какие следует принимать меры к лучшим общественным компании выгодам о ниже следующем»[72 - РГБ. ОР ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2. Л. 24.]. Детально прописаны строительство и изменение хозяйственных и оборонительных сооружений с учетом специфики освоенных земель и не всегда дружественных отношений с туземцами: «Место сие, где заведено обселение, как и само строение, хотя и не кажется выгодным и способным для прочного и порядочного российского обзаведения и укрепления, но теперешние обстоятельства нашей компании за размещением по многим местам людей, не позволяют тех вскоре умножить, а наличными здесь приступить к перемещению вдруг ныне, а паче по приближению уже настоящего осеннего времени нет возможности»[73 - РГБ. ОР ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2. Л. 24.].
А вот как выглядело устройство первых русских укреплений в распоряжениях Баранова от 1797 года: «А ныне только стараться довершить самые необходимо нужные постройки: и как уже обнеслись вкруг стоячим заплотом и ворота переделаны, что и может служить на первый случай укреплением. Так же аманатская переправлена и новая другая сделана, и все старое строение порядочно перекрыто и лесу часть приготовлена; то по сем во-первых: окончить начатую в срубе будку, поставить по средине казармы над амадскими так, чтобы часовым видеть было можно наружную и в крепость стороны казармы, и аманадских»[74 - РГБ. ОР ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2. Л. 24.].
