Искра у древа жизни
Анна Пожарская
Много лет назад маг заключил в амулет часть бога. С тех пор тот щедро одаряет своих владельцев: кому-то достается могущество, кому-то слава, кому-то мучительная смерть. Не желая оставлять вещицу у тирана, Элла стряхнула пыль с походных ботинок и бежала на человеческие земли. Пусть магическая сила давно не отвечает, но амулет нужно надежно спрятать, чтобы жестокий завоеватель с его помощью не поработил мир. Вот только у богов другие планы, и Элле приходится хлопотать не только о спасении округи, но и бороться за собственную жизнь. Еще одна история об Элли из "Искры в бушующем море". Обложка создана Ириной Косулиной с использованием изображений с сайта depositphotos.
Пролог первый
Двадцать лет до Явления небожителей в Окрестности Горла богов
На Перекрестке миров Тел-ар-Керрина не ждали. Маг удивленно покачал головой (он рассчитывал на жаркую встречу) перехватил тяжелый каменный посох и посмотрел вокруг. Где-то, наверняка, подвох! Вот только понять бы, где…
Ни души, даже ветра нет! Лишь огромные, покрытые мрачно-зеленой листвой деревья, будто следили за каждым движением мага. Тель вздохнул и сошел с камня на тропинку. Потревожил ногами чащу одаряющих птиц. Восемь лет готовился к этому походу, пора проверить, чего на самом деле стоят все его умения и накопленные силы.
Погладил шейный ремешок с заготовленными кристаллами заклинаний и бодро зашагал на север. Выход из чащи только один, и чем ближе к нему Тель встретит пташек, тем лучше.
Легенды говорили: одаряющих птиц – первородных существ, узревших создание мира, было почти невозможно убить. Но у смертного мага Тел-ар-Керрина водились сомнения на сей счет. И сегодня он намеревался их развеять. Осталось только поймать нужную пташку.
Шагалось легко. Пахло листьями и прелой землей. Лес путал, заставлял ходить кругами, но Тель только ухмылялся: все уловки этого места читались без труда. Чаща изматывает, чтобы легче избавиться от незваного гостя. Сошел с тропы и уселся под деревом. Прикрыл глаза, наслаждаясь ароматом дубовой коры и приятным теплом шершавого ствола. Пространством вокруг владела тишина. Мертвая, пустая, неподвижная. Телю даже дышать стало неудобно: чувствовал себя невоспитанным грубияном оттого, что пришел нарушить покой этих мест.
Вспомнил лесного демона, которого поймал много лет назад. Тот говорил, что обитатели чащи являются, как только только ослабишь бдительность.
В лицо ударил порыв ветра. Тель сжал прохладный посох, открыл глаза и улыбнулся. Попалась на приманку! Напротив него, широко раскинув крылья и едва касаясь земли, стояла гигантская, с хорошего быка, птица. Ее кроваво-красные перья слепили не хуже солнца, а огромные изумрудные глаза горели заметным даже днем призрачным пламенем. Клюв походил на два больших лезвия, скрещенных между собой. Птица повертела головой, словно рассматривая будущую жертву, а потом крякнула и плюнула в Теля стаей голубых острых звездочек.
Маг раздавил шейный кристалл. Высвободил заклинание. Пространство содрогнулось, сметая ножи потоком силы. Тель стукнул посохом. Прошептал несколько слов. Птица крякнула, пытаясь уйти от своей участи, но не успела. Тяжелая сеть пригвоздила ее к земле. Чародей сжал кулак, нити вдавились в огненные перья первородной.
– Что ты хочешь, за мою свободу, смертный? – отрывисто прошептала птица.
Тел-ар-Керрин тяжело сглотнул. Надо спешить! Демон говорил, птаха постыдится звать других на помощь, но как знать, может, те прилетят сами… А еще одного заклинания сети не сотворить, это-то отняло восемь лет жизни.
– Хочу заманить бога в амулет обмена, – выпалил маг. – Латасара. Птички донесли, ты знаешь, как это сделать…
– Глупец! Ты погубишь всех… – отозвалась первородная.
Тель сжал кулак сильнее. Птица, кажется, издала звук, похожий на стон. Запахло паленой плотью. Сеть заставляла перья раскаляться.
– Нужна жертва, – тяжело выдавила птаха. Шепот стал походить на змеиное шипение. – Кровь твоего ребенка от бескорыстно влюбленной женщины, и Латасар согласится на обмен.
– Не лжешь? – поинтересовался Тель, хотя прекрасно знал: птицы могут недоговаривать, но не умеют врать.
– Я всегда говорю правду, – первородная попыталась шевельнуть искореженным крылом. – А теперь отпусти меня!
Маг скривился. Демон рассказывал, если прикончить птицу, чаща выпустит без тяжелого испытания у врат. Тель прошептал несколько слов, стукнул нагревшимся посохом и раздавил заготовленный кристалл. Обратился к магии перемещения. Уже чувствуя, как пространство подхватывает его на свои плечи, посмотрел на сеть. От первородной осталось лишь кровавое месиво. Зато по ушам ударил царапающий шепот.
– Мы этого так не оставим Керриново отродье…Мы отомстим. Отомстим…
Тел-ар-Керрин только улыбнулся. Когда это случится? Пока у него есть дела поинтереснее одаряющих птиц. Да и демон с ними! Путь к бессмертию никогда не был легок, и не стоит считаться с жертвами по дороге к вечной жизни.
Пролог второй
Четыреста шестьдесят лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов
В полутемной комнате приторно пахло воском и можжевельником. При неверном свете свечей чародейка Элла, срывая с шейного ремешка один кристалл силы за другим, через “не могу” пела заклинание. Слезы стекали по щекам на подбородок, слова подчинялись с трудом, но Элла не сдавалась, пробуя заклинание за заклинанием.
Учуяв неладное, повитухи уже разбежались кто куда. Рядом остался только зять, он стоял в двух шагах, чтобы не мешать, и осторожно покачивал исходящего в первом крике новорожденного мальчика.
На кровати рядом билась в предсмертных судорогах ее девочка, сладкая милая доченька. Элла из последних сил пыталась удержать ее в мире живых, но только мучила. Тело солнышка извивалось и, пытаясь сохранить остатки жизни, постоянно трансформировалось из ипостаси в ипостась. А в желтых глазах застыли боль и страх перед неизбежным.
Заклинаниями Элла еще удерживала нить дочери в мире живых, но отлично видела: за нитью не было клубка. В руках остался лишь жалкий обрубок, мирозданье уже вынесло свой приговор.
Нет! Элла закрыла глаза, выливая остатки сил из чаши, опустошая себя полностью, отдавая мирозданью все возможное, лишь бы оно изменило решение. Оставило ей девочку, еще хотя бы ненадолго. Тщетно! Только судороги и страх в глазах.
На ремешке от кристаллов остались одни крепления, чаша силы опустела, но Элла не собиралась отпускать нить, она и так отдала смерти слишком много. А потом в голове всплыло оно. Заклинание, древнее, как боги, и очень страшное. Вдохнула и решилась. Может, и не стоит беспокоить чужие источники, но у нее просто нет другого выхода. Справится! Она ничем не хуже Тел-ар-Керрина!
Запела и сама испугалась своего голоса. В уши ударил протяжный стон окружающего живого. Мир вокруг дернулся в нелепом танце, цепляясь за жизнь, а нить ее девочки, убегая, порезала руки в кровь и почти выскользнула. Стало тяжело дышать, но Элла продолжила выжимать силы из всего вокруг. Плевать на законы мирозданья, на баланс сил, на миссию мага – все это ничего не стоит, если не может помочь спасти дочь!
А потом в голову пришла шальная мысль, будто именно этим заклинанием много лет назад небожители погубили Окрестности Горла богов. Махнула рукой… Сомнения для трусов и нерешительных слабаков!
Задребезжала чаша, проходящий поток силы стал слишком большим. Нестерпимо заныли ладони, показалось, что еще немного, и нитью перепилит кости. Элла выкрикнула последние слова, и окружающее пространство провернулось, а следом упало прямо на голову. Чародейка взвизгнула и упустила испачканную в липкой крови нить.
Дальше все напоминало сон. Каменные руки вечного отца и его скрипучий голос, терпеливо объясняющий, что законы мирозданья не переиграть. Испуганный взгляд зятя, в последний момент переместившегося прочь с помощью магии, крики новорожденного крохи. Безжизненное тело дочери и земля, выжженная дотла на много шагов вокруг.
Прискорбное открытие о вышедшей из строя магической чаше уже ничего не значило. К чему магия, если и жить-то не особо хочется?
Пролог третий
Четыреста восемьдесят лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов
Как известно, боги бессмертны, а души героев создаются нелегко, поэтому используются много раз. В Мире мертвых об этом знали лучше других. Знали, что в последней схватке богов Повелителю неба не удалось усыпить Латасара полностью, и тот, скрывшись у Древа жизни, набирался сил для ответного удара.
Латасар выбрал место неслучайно: мирозданье не позволяло старым богам приближаться к Источнику сущего, из которого росло древо, и мятежник безнаказанно осушал его. Тем временем Мир мертвых лихорадило и трясло в катаклизмах, а Мир живых втягивался в эпоху кровавых войн.
Уже, кажется, целую вечность демон-хранитель Обители нитей Тэон чувствовал себя не в своей тарелке. Споры богов нарушали баланс сил, и в Мире мертвых – пружине, сглаживающей колебания мироздания, творилось демон не знает что. Сил на поддержание порядка уходило все больше, а душ, пригодных для поглощения, становилось все меньше.
Демоны не роптали. Покорные исполнители высших законов, они исправно делали свое дело: под присмотром большинства из них души отбывали срок, покуда не выстрадают вечный покой, а в нужную пору получали награду. Тэон следил за составляющими полотно мирозданья нитями судьбы, созданными для каждого смертного, и отправлял их по своему пути. Вечный палач Дапал забирал жизнь у заслуживших забвения, а Страж теней возвращал к жизни тех, кто обессилил от мук, но еще не испил наказания полностью. Борьба небожителей за власть только мешала спокойно выполнять свое дело. Увы! Отлично понимая, что в случае поражения его ждет вечный сон, Латасар сдаваться не желал.
Не меньше старых богов хранители Мира мертвых ждали, когда мятежник угомонится. От ненужного противостояния возникали только хлопоты, а когда Латасар напал на Белое древо – древо жизни, дело приняло опасный оборот: все могли погибнуть.
После колебаний и долгих обсуждений старые боги решили прибегнуть к людской помощи. Вмешаться в судьбу героя и отправить его усмирять Латасара особым заклинанием. Но дух смертных всегда был слаб, лишь немногие выдержали бы силу древних слов и нужного человека пришлось поискать. Старые боги рыскали долго, и, в конце концов, нашли среди живущих мага, способного произнести усыпляющее Латасара заклинанье до конца. Слепым орудием избрали чародея с кровью Тел-ар-Керрина в жилах, с душой героя, с быстрым умом и рассудительной смелостью. Повелитель неба собственноручно переместил его нить в хранимом Тэоном полотне.
Оставалось только привести магу спутника, который помог бы пройти испытания и добраться до Источника. Спорили так громко, что демоны Мира мертвых слышали их голоса. А в итоге боги решили предоставить выбор герою. Лучше смертного никто не знал, кто именно поможет ему на пути. И маг выбрал ту, что уже однажды встречала его душа. Узнав об этом, Тэон только вздохнул, лишний раз испрашивая у мироздания милосердия для дочери.
Пролог четвертый
Четыреста девяносто лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов
Перед магом, совсем как настоящее, простиралось море. Только с южной стороны на далеком берегу серели крепостные стены большого города. В лодке рядом, заслоняя от застенчивого утреннего солнца глаза ладонью, стояла молодая женщина и всматривалась в темную синюю бездну. А затем сверкнула копной медных волос, обожгла взглядом шальных изумрудных глаз, рассмеялась и нырнула за борт. Вошла в воду не хуже опытного ловца жемчуга: без брызг и шума. Морская гладь подернулась рябью, забурлила и вспенилась. Лодку качнуло. Рядом показалась гигантская морда красного многоглаза. Монстр блеснул пятью зелеными очами и повернулся в сторону наблюдателя.
Чародей улыбнулся. Страха не было. Подобрался ближе и погладил змея где-то между рогом и самым левым глазом: «Красавица моя». Забрался на холку монстра и перекинул через рога тонкий кожаный ремешок. Осторожно подтолкнул сапогом, и многоглаз послушно припустил прочь от берега.
Соленая вода брызгала в лицо, слепило утреннее солнце, ветер так и норовил сорвать одежду. Ремни впивались в ладони. Маг ничего не замечал. Опьяненный морским воздухом, он наслаждался скоростью и свободой. Единением с большим, сильным зверем, его мощью и грацией. Предвкушением того момента, когда змей снова станет собой: легкомысленной прелестницей, сулившей чародею все земные удовольствия. Смеялся и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
К полудню прогулка подошла к концу. Многоглаз острожно приблизился к лодке, наездник легко переместился на борт. Оставив ношу, монстр фыркнул и скрылся под водой. Маг уставился на море, ожидая увидеть пятно рыжих, как закатное солнце, волос. Думая лишь о том, как крепко сожмет в объятьях свою горько-соленую подругу, как вытрет ее лицо от набежавших с волос капель. Но время шло, а водную гладь никто не тревожил. Чародей прождал до самого заката. Звал возлюбленную, искал заклинанием. Тщетно! Бездна не пожелала вернуть ее обратно. Тогда маг глубоко вдохнул и прыгнул за борт. Темная вода сомкнулась над ним, увлекая в свой смертельный танец.
Ари судорожно схватил ртом воздух и открыл глаза. Его брат Ири, лениво потягивающий кофе, посмотрел обеспокоенно.
– Опять видения? – с сочувствием поинтересовался он.
– Да, – Ари потер лицо ладонями, – чтоб им силы через край!
Ири усмехнулся и отхлебнул из чашки.
– Рыжая бестия?
– Она, – мечтательно улыбнулся чародей. Потом нахмурился и покачал головой: – Никак не пойму, что боги хотят от меня. Не растолкую знаков. Может, я должен разыскать ее и помочь? А может, напротив, утопить? – взъерошил непокорную иссиня-черную челку. – Или все знаки вовсе не о ней, а о красном многоглазе?
– Думаю, все проще, – ехидно улыбнулся собеседник и залпом допил кофе. – Эти видения появляются всякий раз, когда тебе надоедает очередная подружка. Смени женщину, и бестия ненадолго оставит тебя в покое.
– Каждая твоя следующая версия, братец, – отмахнулся Ари, – бредовее предыдущей. В прошлый раз ты советовал мне жениться на первой попавшейся рыжей девушке. Хотя отлично знаешь, – на губах промелькнула ехидная самодовольная улыбка, – последнее, чего я хочу, это связать свою судьбу с одной-единственной и неповторимой юбкой.
– Лукавишь, – заключил Ири. – Хотел бы я видеть твое лицо, когда рыжая бестия появится здесь.
– Если она появится, то это и будет предвестником самых больших бед, – Ари закатил глаза и шумно вздохнул. – Каждый раз, когда приходят эти видения, случаются передряги, а если она явится живьем, даже не берусь предсказать, что случится. Пусть лучше придет земляной родственник красного многоглаза, только, боюсь, он в девушку не превратится.
– А жаль… – задумчиво протянул брат, – вот с такой я бы познакомился поближе.
Ари нащупал за спиной маленькую подушку, проворно схватил ее и запустил в собеседника. Тот увернулся, пожал плечами и, пробормотав: «Балбес, что с тебя возьмешь!», потянулся за кофейником, чтобы налить себе еще одну чашку бодрящего напитка.
Глава первая
Четыреста девяносто лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов
Элла сцепила руки в замок. Глубоко вдохнула, стараясь унять закипающий внутри гнев. Кровь ударила в лицо, жар добежал до кончиков ушей, и на дне чаши всколыхнулись остатки магической силы. Если бы она только могла, она бы не оставила от наглеца и мокрого места!
Смерила собеседника взглядом. Хорош… Даже в околочеловеческой ипостаси. Высокий и ладный. Лисьи глаза оттенка гречишного меда, прямой нос, припухлые манящие губы, тяжелый подбородок. Пахнет вожаком. А как похож на отца! Ухмыльнулась. Тот тоже казался идеальным красавцем, пока она не бросила его мертвое тело на съедение грифам, что живут близ Священных пещер. Через мгновение птицы не оставили и следа от прелестей властелина трех княжеств Дариополя. Только кости да куски недоеденной плоти.
– Ты сделаешь, как я сказал, или умрешь! – гость испытующе уставился ей в глаза.
Сердце заметалось, как бешеное. Элла нахмурилась, но взгляда не отвела. Этот выскочка должен знать свое место! Он всерьез думает напугать ее смертью? Глупец.
– Сурж, я пропустила момент, когда ты вообразил, что можешь приказывать мне, легендарной Пра, – стараясь казаться равнодушной, медленно и четко выговорила она каждое слово.
– Легендарной? – нахмурился собеседник. На его красивом лице нарисовалась ухмылка. – Что-то не помню я никаких легенд. Да и выглядишь ты, как девчонка, клянусь обоими хвостами! Думал, к тебе подойти будет страшно, развалишься, а ты вроде ничего, еще сойдешь и по прямому назначению.
Ворвавшийся в окно ветер приласкал тяжелую портьеру, и та дернулась, будто вздыхая. Хозяйка повела плечами.
– Зачем тебе брак со мной, Сурж? – Элла скрестила руки на груди. – В Латирадском княжестве князя Дариополя все равно не примут, а свободу потеряешь. Ты еще молод, – перешла на шепот, – вдруг потом встретишь ту, к ногам которой захочешь бросить все завоеванное? И твои семь княжеств станут ничтожной платой за одну лишь улыбку.
– Овдовею, и дело с концом, – подмигнул собеседник. – Насколько помню, ты вечна, но не бессмертна. Решайся же… – Сурж потер рукой шею и нехорошо ухмыльнулся, – и взамен я оставлю жизнь Силатру.
Элла закрыла глаза. Проглотила застрявший в горле ком. Глубоко вдохнула. Значит, донесения про то, что Сурж пленил ее внука, Силатра, правда. Сердце будто сдавил холодный железный кулак. Захотелось разреветься в голос. Разве она чем-то провинилась перед богами? Если нет, тогда за что все это?
После того, как амулет вошел в силу, вокруг творится демон знает что! Она безропотно позволила судьбе забрать мужа и не успела спасти сына от вроде бы случайной смерти. Угробила свой источник, пытаясь отвоевать у смерти дочь. С тех пор мало-мальски значимые магические заклинания были для нее закрыты: накопленных в чаше сил не хватало. Элле осталась только месть да пестование внука Силатра. Двухвостик подрастал под ее пристальным надзором, а она радовалась и каждый миг благодарила судьбу за то, что у нее появился хоть кто-то, напоминающий давно почившего супруга Авара.
Армия Суржа диким медведем-шатуном двигалась по соседним княжествам. К тому моменту, когда Силатр подрос, стало очевидно: с вотчиной, Латирадой, придется распрощаться. Силатр отправился в Свободные земли, чтобы собрать союзников и одолеть Суржа, а Элла притаилась в ожидании удобного момента. У нее созрел план. Опасный, авантюрный, но, как надеялась Элла, действенный. Теперь приходилось импровизировать, вносить изменения на ходу.
