– Я хочу гарантий, что внук останется жив, – выдавила из себя Элла, умоляя богов заглушить бешеный стук сердца. – Хочу, чтобы ты отпустил его сегодня же вечером и поклялся у святилища, что не будешь преследовать, – собственный голос показался чужим, будто она долго кричала, и сейчас слова ей даются с трудом.
– Хорошо, – улыбнулся Сурж. – Тогда завтра мы празднуем нашу помолвку, а послезавтра свадьбу.
– Как скажешь, – чародейка потерла ладонями лицо, – но я не хочу отступать от обычая. Эту ночь я проведу с тобой.
Сурж рассмеялся. Заразительно и немного мерзко. От души.
– Вот уж не думал, что привлекаю тебя. – Потом стал серьезным и посмотрел Элле в глаза: – Если надеешься обхитрить меня и в постели подлатать свою треснутую чашу, знай, твоя жертва будет напрасной. Я умею трахать магов и не делиться с ними силой, клянусь обоими хвостами. Смирись! Твой удел – выступления с уличными артистами.
– Нет, – покачала головой Элла, сцепив руки в замок, чтобы унять волнение. – Я только хочу, чтобы брак был настоящим. Чтобы каждая твоя любовница знала, что делит тебя с бабкой нынешнего законного наследника Латирадского княжества, чтобы каждое приличное семейство нехотя принимало тебя, неверного мужа правильной жены, чтобы слово «ублюдок» по отношению к твоим детям было не только оскорблением, но и печальным фактом.
– Внешне ты ничего, свежая еще красавица, – протянул Сурж,– а умом тронулась совсем…Что поделать, возраст. Но так и быть, пойду у тебя на поводу. Приходи на закате к святилищу, и внучка? увидишь, и клятву услышишь. А там как пойдет…
Хозяйка едва заметно кивнула. Гость одарил ее насмешливой улыбкой и отправился восвояси.
Элла осталась одна. Приказала служанке приготовить ванну и поднялась к себе собирать вещички к «ночи любви». К счастью, до заката было еще полно времени.
Магией Суржа не одолеть. Даже если бы с чашей все было как прежде, с ним пришлось бы повозиться, а в сегодняшнем ее состоянии попытки разозлят тирана, да и только. Сильнее Суржа на землях детей Повелителя неба мага нет. Равных ему – тоже, раз-два и обчелся. А если брать в расчет амулет, то и вовсе никого. Вздохнула. Ничего, покойный супруг как-то справлялся без Искусства, и она сдюжит.
Спустилась в ванную и погрузилась в теплую воду, смывая с себя все масла и ароматы. Этой ночью нужно, чтобы Сурж потерял голову хотя бы на несколько мгновений, а значит, она должна пахнуть собой – горячей самкой, способной родить здоровых детенышей. Дети Повелителя неба мало отличались от животных, когда дело касалось противоположного пола. Партнеров выбирали прежде всего по запаху и только потом разглядывали внешность. Тело часто менялось: сегодня ты пребывал в сбалансированной ипостаси, завтра – в животной или, если можешь, в околочеловеческой, а запах оставался постоянным и никогда не обманывал.
Элла прожила тут так долго, что смело считала себя одной из них. После смерти мужа она ни разу не возвращалась к родному телу, предпочитала околочеловеческую ипостась народа покойного супруга. И вопросов задавали меньше, и сил на превращение тратить не приходилось. Многие и не знали даже, что легендарная Пра, пробудившая Повелителя неба от вечного сна, когда-то была человеком. Еще меньше помнили о настоящем ее происхождении.
Элла тщательно терла тело мочалкой, но все равно осталась недовольна. Велела сменить воду и окунулась еще раз. Хотелось, чтобы Сурж потерял бдительность и расслабился, но уверенности в силах не было. Слишком давно практиковалась в последний раз. После смерти Авара, мужчин вокруг нее не оказалось. Сначала никого, кроме почившего супруга не хотелось, а после медитация и изучение Искусства привлекали больше,чем даже самые достойные кавалеры. Тем более, когда выяснилось, что поломанную чашу любовник залатать не поможет.
Нырнула в воду с головой. Чаша… Сколько лет прошло, а день тот вспоминается с невыносимой мучительной четкостью. Не спасла дочь, но осталась без магии… Но повторись этот день сейчас, Элла не изменила бы ничего: отдала бы все в попытке удержать жизнь ее девочки.
Вынырнула и судорожно хватила ртом воздух. Нельзя позволять воспоминаниям убивать настоящее. Есть внук, он нуждается в заботе, а там, как знать, может, все и образуется.
Вылезла из воды, вытерлась, облачилась в тонкое белое платье с едва заметной, напоминающей капли дождя, серебряной вышивкой и отправилась в столовую, чтобы наскоро перекусить.
Если бы еще вчера кто-то сказал Элле, что придется соблазнять Суржа, она подняла бы собеседника на смех. Сегодня, напротив, чародейка совершенно серьезно обдумывала план обольщения мужчины. Любит ли он танцы или разговоры, прежде чем отправиться в постель? Или предпочитает не терять даром время? Вздохнула. Ни мига не сомневалась в своей внешности, она хороша так же, как и сто лет назад, особенно в этом обличье. Высокий рост только подчеркивает соблазнительность изгибов, зеленые глаза делают не похожей на других детей Повелителя неба, а красно-рыжая грива предупреждает издалека: самка опасна.
Суржа нельзя недооценивать, он не глуп. После смерти отца увеличил империю почти вдвое, и не столько магией и силой оружия, сколько используя слабости других. Сладить с Латирадским княжеством ему помог амулет, но с остальными без изворотливости и острого ума не справился бы. У тирана была только одна слабость: Сурж любил играть с судьбой. Именно этой любовью Элла и собиралась воспользоваться.
Если бы чаша Эллы могла накапливать силы, то Суржу и амулет бы не помог: не сразу, но чародейка бы победила. Увы! Элла проштудировала сотни книг и манускриптов в поисках ответа, расспросила всех, кроме богов, но способа привести чашу в порядок не нашла. Любой маг был всесилен, он мог творить все, на что хватит запаса в его источнике, так называемой чаше. Именно ее размерами, глубиной источника и ограничивались возможности чародея. Что-то можно было подправить с помощью заклинаний, магических предметов или посторонних источников, где-то взять умением, но главное оставалось неизменным: чем больше чаша, тем больше можно совершить.
Источник Эллы давно пересох. Чаша треснула и не удерживала в себе ничего. Сила текла тонким ручейком, и даже накопленные за долгую жизнь знания не делали из Эллы полноценного мага. Нынче ее уделом были даже не уличные фокусы, скорее, разогрев публики и подготовка декораций.
Остановилась перед выходом. Тяжело вздохнула. Поймала свое отражение в старом зеркале в полный рост и подмигнула. Больше подбодрить себя оказалось нечем. Вышла наружу и втянула носом запах сирени. Скоро наступит еще одно лето, тягучее, как остывший кисель, и столь же безрадостное.
Дороги на землях детей Повелителя неба не походили на дороги у людей. Здесь они соединяли две точки в пространстве, и если выбрать правильную, сколь угодно большое расстояние можно было преодолеть за мгновения. Элла еще не успела понять толком, похолодало ли к вечеру, как оказалась у святилища Повелителя неба – небольшого деревянного строения с огромной статуей рогатого двухвостого дракона перед ним. Среди низких колючих, с темно-зеленой бархатной листвой кустов, захвативших землю вокруг, терялся столб для клятв. Серый неровный камень с выбитыми на поверхности письменами. Пахло как и всегда: костром и жженым сахаром. Чародейка ухмыльнулась: кажется, бог говорил, что он ее должник, только вот расплатиться позабыл.
– Выглядишь так, будто я тебе и вправду приглянулся, – в голосе Суржа читалась плохо скрываемая усмешка.
Элла оглянулась и кивнула. Еще бы! Платье надела праздничное, прическу сделала, даже положенные для церемонии браслеты нацепила.
– Хочу видеть Силатра, – чародейка сразу перешла к делу. – Жажду убедиться, что внук жив.
– Проще простого, – Сурж указал на небольшой холм в паре сотен шагов от них. Элла, не мешкая, направилась туда.
На холме стояли шестеро: ее внук Силатр и солдаты из личной охраны Суржа. Воины расступились, пропуская Эллу к пленнику. Что бы там ни говорил Сурж, выжженный круг еще не зарос окончательно, и женщину с меткой Повелителя неба побаивались. Связываться с ней по своей воле никому не хотелось, а от господина, хвала небесам, никаких приказов не было.
Элла крепко обняла мужчину. Улыбнулась. Жив и здоров, хоть и закован в цепи. Силатр пребывал в сбалансированной ипостаси: причудливое существо, похожее на человека с головой ящерицы, с телом в бежево-зеленой чешуе, двумя тяжелыми хвостами и когтистыми лапами. Элла потерлась щекой о чешую на его шее. Вдохнула едва заметный запах корицы.
– За меня не волнуйся, – одними губами прошептала она. – Делай, что должен.
Силатр качнул головой, соглашаясь.
– Береги себя, ба.
– Эй, там, на холме! – крикнул Сурж. – Заканчивайте! Все равно ничего у вас дельного не выйдет.
Элла подошла к столбу для клятв и, поймав взгляд тирана, скорчила рожицу.
– Сначала ты…
Сурж хмыкнул и возложил руку на столб.
– Я, Сурж, сын Олана, князя Дариополя и Драи, правитель семи княжеств Дариополя, клянусь сегодня же освободить Силатра, сына Талара и Лираты, и не преследовать его до следующего полнолуния.
– До следующего полнолуния? – нахмурилась Элла.
– А ты хотела, чтобы я забыл о времени? – ухмыльнулся Сурж. – Любая клятва имеет свой срок.
Отнял ладонь от столба и отошел, пропуская Эллу вперед.
– Я велю освободить его сразу после твоей клятвы.
Чародейка кивнула и положила руку на шершавый камень. Столб еще не успел остыть от дневного тепла, и ей вдруг показалось, что она гладит рукой отцовскую спину. Набрала воздуха и произнесла свое обещание.
– Я Элла-Вилатта, дочь Тэона, демона-хранителя Обители нитей Мира мертвых и духа стихий Адлары, клянусь стать супругой Суржа, сына Олана и Драи, на следующей день после нашей с ним помолвки, если он сегодня же освободит Силатра, сына Талара и Лираты, и не будет преследовать его.
Отняла руку от камня и посмотрела на мужчину. Тиран подал знак, воины сняли оковы с внука Эллы. Силатр потер запястья, торопливо кивнул и, выбрав дорогу к морю, зашагал прочь.
– Готовимся к нашему празднику, дорогая? – ехидно поинтересовался Сурж и протянул Элле руку.
– С превеликим удовольствием, дорогой, – ухмыльнулась она и решительно сжала прохладную шершавую ладонь.
Глава вторая
В покоях Суржа пахло можжевельником. То были не комнаты правителя или воина, то было обиталище мага. Элла закрыла глаза и сделала глубокий вдох, наслаждаясь ароматом. В ее доме этот запах едва угадывался отголосками невнятной мелодии, что где-то далеко играет неизвестный музыкант. Много лет назад ее раздражал этот присущий магии дух, а теперь она скучала по нему, словно вместе с ним из жизни исчезло что-то очень важное, нужная часть ее самой.
Сурж угадал ее мысли, ехидство отступило на несколько мгновений, и его сменило сочувствие. Потом он взял себя в руки и, ухмыльнувшись, положил ладонь Элле на плечо.
– Спальня за той двустворчатой дверью. – Мерзко хихикнул и добавил: – Если, конечно, ты не передумала.
– Не передумала, – улыбнулась Элла.
Посмотрела на Суржа вторым магическим, зрением. Тиран подготовился к ее визиту. Три охранных заклинания и непонятного вида щит. Элла никогда раньше не видела такого, будто сеть на крупную рыбу. Интересно, зачем он нужен? Заметила морок, чтобы выглядеть привлекательнее. Сурж по-своему навел марафет. Чародейка невесело вздохнула: «Напрасно защищаешься от силы, дорогой, в нужном для удара количестве у меня ее просто нет».
Сурж открыл дверь, и они вошли в просторную комнату с добротной кроватью посередине. Как и везде в покоях, здесь разило можжевельником. В люстре горели свечи. В углу притаился шкаф, у входа стоял стеллаж с книгами. Другой мебели не было, поэтому спальня казалась огромной и холодно-пустой.
– Ты ведь не спишь тут? – с сомнением поинтересовалась Элла.
– Хороводы вожу, – отрезал собеседник, затворяя дверь. Ухмыльнулся: – Тебе помочь решиться или ты сама разберешься, что к чему? Может, ты сюда вопросы пришла задавать?
Элла поймала его насмешливый взгляд. Догадывается, паршивец, что она не любовью заниматься собирается, а туда же. Судьбу решил испытать. Что ж, посмотрим, кто кого.
Сурж подмигнул. Сгреб Эллу в охапку и прижал ее грудью к стене так, что она и вздохнуть толком не смогла. Одной рукой схватил за талию, другой резко задрал юбки. Элла услышала, как участилось его дыхание, почувствовала, как могучая грудь давит ей на спину. Шершавая ладонь скользнула по животу чародейки и, осторожно похлопав по внутренней стороне бедер, заставила развести ноги шире. У Эллы в горле пересохло. Такое обращение никак не вписывалось в ее планы.
– Сурж, – еле-еле выдавила она и прикусила губу, стараясь не замечать его запах. Запах, от которого спрятанная глубоко самка изгибалась в призывной позе.
– Что? – выдохнул он около самого уха, а после решительно и горячо пробежался губами по шее. Прижал к себе бедрами, и Элла отчетливо поняла, что кое в чем ее план удался.
– Хочу видеть твои глаза, – прошептала она, умоляя богов не дать животным проявлениям взять верх над разумом.
Лучше бы она этого не говорила! Сурж развернул ее и снова прижал к стене. Фыркнул на вернувшиеся на место юбки и одним резким движением разорвал платье и рубаху от горла до подола. Стянул и бросил у ног. Повозился с ремнем на штанах и отправил его на пол, к одежде Эллы. Чародейка закрыла глаза. Дальше медлить нельзя. Она обняла Суржа и немного неуклюже коснулась губами его рта. Мужчина ответил так, будто только и ждал ее действий – решительно и жарко. Язык по-хозяйски проник в ее рот, а губы со знанием дела скользнули по её губам. С любым другим, так же пахнущим мужчиной, Элла давно бы потеряла голову, но ненависть удерживала ее на границе разума и животной страсти.
Отстранилась и распустила шнуровку рубахи. Сурж ухмыльнулся и помог избавить его от ненужного куска ткани, обнажая три тяжелых амулета на груди. Взял Эллу за ягодицы и, оторвав ее от пола, зажал между собой и гладкой теплой стеной. Удерживая ее одной рукой, другой потянулся к завязке штанов. Чародейка прильнула к тирану, сомкнула руки у него за спиной, сжала бедрами могучий торс. Вдохнула его запах и протяжно застонала. Все-таки зверь, засевший внутри, оказался силен. К тому же Сурж не был груб, бесцеремонен – да, но не более. Его прикосновения не вызывали отторжения, а поцелуи даже казались приятными. На мгновение кольнуло сомнение, а может, провернуть все после? В конце концов, она так долго была одна.
– Ослабь хватку, Пра, ты мешаешь мне раздеться, – он бегло поцеловал ее губы. Улыбнулся и добавил шепотом: – Я еще не один раз разрешу обнять меня ногами этой ночью.
Подтянулась на руках и прикусила мочку уха. Сурж тяжело вздохнул, отвлекся от штанов и стиснул ягодицы чародейки обеими руками. Элла сняла с руки браслет и сжала, выпуская на волю шесть тонких, щедро измазанных зельем игл. Размахнулась, насколько возможно, и всадила безделушку в трапецию в основании шеи. Тиран еще успел выпустить ее из рук и размахнуться, но так и замер в этой немыслимой позе: с занесенной рукой и искаженным обидой лицом. Стеклянный взгляд его неподвижно уставился в одну точку.
Чародейка ухмыльнулась. Приятно, когда ожидания оправдываются. Сделай она попытку убить Суржа магией или с помощью оружия, защитное заклинание не оставило бы от нее и мокрого места. А зелье, что она применила, могло лишь парализовать ненадолго, и защита мага просто его не заметила. Вздохнула. Привстала на носочки, сняла с шеи мужчины один из амулетов: кроваво-красный квадратный камень с едва заметными ножками, созданными, вероятно, чтобы ставить его на жертвенник.
– Выступление закончилось, – мрачно констатировала она, – самое время пойти с шапкой к зевакам.
Надела амулет на себя, натянула рубаху Суржа и направилась к выходу. Главное, никого не встретить по пути. Если повезет, до утра в спальню господина слуги не сунутся и искать ее не станут.
Вернулась домой, переоделась, прихватила торбу, собранную заранее, и направилась к вратам. Перед рассветом они откроются на несколько мгновений. Немного удачи, одно древнее заклинание, и, возможно, ей удастся проскочить сквозь завесу и остаться живой. С каждым годом проход в магической стене, разделяющей человеческие территории и земли детей Повелителя неба, открывался все реже, и ждать момента для безопасного пересечения границы пришлось бы непозволительно долго. А амулет следовало унести от Суржа как можно дальше. Согласно пророчеству, только это могло спасти мир от порабощения тираном.
Внешне вещица казалась безобидной, но амулет обмена, Алое пятно, таил в себе страшную угрозу. С помощью части бога Латасара вещица питала своего обладателя силой из самого горячего притока Источника сущего и не только придавала выносливости, мощи и неуязвимости, но и добавляла везения и смекалки. Взамен амулет требовал крови и смерти, но, если получал нужное, то помогал владельцу проворачивать дела поистине грандиозные и при этом оставаться безнаказанным.
В пророчестве говорилось, что воин, получивший одновременно Алое пятно и супругу с меткой Повелителя неба, умоет кровью и поставит на колени не только соплеменников, но и жителей всех земель, которые обойдет за две сотни лет. А поскольку Элла не смогла бы поручиться, что речь в пророчестве не идет именно о ней, она предпочла действовать наверняка. Особенно, когда стало понятно, что Сурж тоже все знает.
С давних времен у Эллы завалялась книжица, дающая ответы на волнующие мага вопросы. Пользовались ею нечасто, ответ опустошал чашу силы, но когда стало понятно, что Суржу перепал амулет, Элла плюнула на условности и поинтересовалась, как предотвратить войну. Чародейка сомневалась, что книга заговорит с ней, в конце концов, в ее чаше сил почти не было, но принятое однажды правило не давало сбоев: Элла отдала все, что есть, пусть и ничтожно мало, но получила свой ответ. Книга, как всегда, загадала загадку. На видавших виды страницах выступила надпись кровавого цвета: «Чтобы успокоить амулет, каменный сундук должно вернуть хозяину – дитяти пылающего духа, победившего взгляд Тел-ар-Керрина, и вечного героя, погибшего в гостях у первородных».
Поразмыслив немного, Элла заключила, что она сама и есть пылающий дух, победивший взгляд Тел-ар-Керрина, а вот о каком дитяти и герое идет речь, поняла не сразу. Единственным возможным кандидатом на героя оказался Драк, чародей, с которым Элла еще до замужества добыла око красного многоглаза. С ним, домашним магом градоначальника прибрежного города Тмара, более-менее складывался ребус. Получалось, хозяином амулета являлся дух города, созданный Эллой сразу после смерти Драка. Версия получилась странной, но Элла решила проверить ее.
Врата, по обыкновению, ничем не выдавали себя. Две склонившиеся друг к другу златоствольные черемухи, покрытые свежей листвой. Вокруг только лес, чириканье птиц и спокойная безмятежность, приправленная запахом свежих трав. Чародейка остановилась в паре шагов, закрыла глаза и запела заклинание. Перед вторым взором предстала натянутая между черемухами сеть, нежно-зеленая, тонкая, легкая, будто паутина, с едва заметными росинками в узлах. В самом центре, чуть выше человеческого роста зияло несколько дырок, словно большой могучий зверь саданул когтистой лапой.
Повинуясь словам Эллы, нити вблизи следов от удара стали растворяться в воздухе, и вскоре в сети между черемухами образовался узкий овальный проход. Чародейка вздохнула и завершила заклинание. Глупо надеяться, что сегодня врата откроются шире. Теперь главное – ничего не задеть, любое касание опасно и может запросто не только покалечить или навести морок, но и убить незадачливого путника. Элла вспомнила, как ее муж Авар в молодости попал под воздействие врат и вместо рыжеволосого красавца-мужчины предстал перед ней в виде тщедушного паренька. К счастью, тогда врата были милосердны, и Авар довольно быстро снова стал собой.
Сделала глубокий вдох, подобрала юбки и шагнула в проход. Вероятно, она все-таки оказалась недостаточно ловкой и потревожила паутину. Мир вокруг скривился в искрометном танце, воздух затуманился и наполнился приторным запахом жасмина. Тело Эллы вытянулось, как струна лютни, и тут же обмякло, будто из него вынули кости, оставив только мясо.
Чародейка тяжело вывалилась из прохода и, опершись на большой дуб, остановилась перевести дух. Осмотрелась. Лес вокруг был совершенно обыкновенным, вот только красок стало меньше, почти исчезли запахи, а звуки будто приглушились. Элла нахмурилась, но потом ее посетила догадка, и чародейка уставилась на свои руки. Узкие ладони с длинными пальцами и коротко стриженными ногтями, тонкие, покрытые кожей, а не змеиной чешуей, запястья. Ухмыльнулась. Давненько она не бывала в человеческом теле. Что ж, все к лучшему, своих сил на превращение ей бы не хватило, а здесь, среди людей, гораздо сподручнее выглядеть, как они.
Заглянула в торбу проверить, не пострадало ли содержимое. На первый взгляд внутри сумки ничего не изменилось. Тщательнее проверит потом. Все одно сейчас не до этого. Переложила непустеющий кошель в сумку, пристегнутую к поясу, посмотрела на солнце и направилась на восток. Она покинула земли детей Повелителя неба через врата близ города Хап, значит, если ей повезет, через пять дней она придет в человеческий город Курн. Найдет мага, и тот перенесет ее в Тмар, где она отдаст амулет духу. Врата полностью откроются в день летнего солнцестояния, как раз тогда она и проскочит обратно без всякой магии. Главное, чтобы все шло по плану.
Шагала, пока голод и усталость не заставили остановиться. Времени на отдых почти не было, Сурж, скорее всего, уже очнулся, а на следующий день снова приоткроются врата. Наивно надеяться, что тиран не знает нужное заклинание. Единственное, что может спасти Эллу – расстояние. Вблизи завесы между землями магия перемещения не отвечает, а Сурж не может позволить себе надолго покинуть Дариополь. Хотелось верить, что у него просто не хватит времени, чтобы догнать ее.
Элла устроила привал на полянке, недалеко от родника. Поела, утолила жажду, уселась на траву под огромным дубом и, подставив лицо проворным солнечным лучам, прикрыла глаза. Где-то над головой мерно стучал дятел, пахло травой и ландышами, перешептывались потревоженные ветром листья. Чародейка почти заснула, когда услышала незваного гостя.
Незнакомец шел осторожно, крадучись, будто выслеживал зверя. Элла нащупала на поясе нож и притворилась спящей. Ее вид не должен смутить мужчину. Молодая женщина, путешествующая в одиночестве – редкость, но ничего предосудительного в этом нет. Знаки порабощенных сущностей прикрыты рукавами – никто не распознает в ней мага, пока она сама не признается. А если он задумал недоброе, она с радостью познакомит его со стальным другом, покоящимся на бедре. Благо, ножом Элла владела неплохо: поднаторела еще при жизни супруга.
Мужчина подошел ближе и, хмыкнув с облегчением, потеребил чародейку за плечо.
– Эй, здесь полно живности, спать в одиночестве и без костра не стоит, – голос у незнакомца оказался мягкий, бархатный, с легкой хрипотцой. – Сожрут и не подавятся.
Элла открыла глаза и уставилась на мужчину. Молодой, может, тридцать с хвостиком, ладный и хитрый. В темных карих глазах лукавая искорка, на бритых щеках ямочки. Немного отросшая стрижка напоминает ежика, избежавшего смерти в лисьих лапах. На правой руке два перстня с рубинами, на открытом запястье знак покоренного Хранителя тьмы. Да перед ней маг! Вот удача так удача!
Элла улыбнулась и покачала головой. Встала на ноги.
– Меня так просто не сожрать, жевать долго, – посмотрела на собеседника. – Меня зовут Элла, дочь Тэона.
– Твой дед был большой шутник, – усмехнулся мужчина. – Назвать сына именем демона Мира мертвых, это надо было придумать. Я Дарсир, сын Тилока. Друзья зовут меня Дар, – тут он улыбнулся и подмигнул, – хоть я и не подарок.
Элла хмыкнула.
– Я пропустила момент, когда подобные шутки стали считаться смешными.
Улыбка Дарсира стала еще шире. Он небрежно махнул рукой.
– Не обращай внимания, просто стараюсь произвести приятное впечатление. Итак, – маг смерил собеседницу изучающим взглядом, – как ты здесь оказалась, Элла, дочь Тэона, и куда направляешься? Я, признаться, думал, меня лесной дух разыгрывает.
Элла пожала плечами.
– Я живу в рыбацкой деревушке неподалеку. Иду в Тмар, но, видимо, заплутала немного.
– Немного? – Дарсир потер ладонью лоб, отчего черная челка стала походить на истерзанную метлу. – Ближайшая деревушка в трех днях пути.
– Да, – вздохнула Элла и подняла глаза к небу, – девушки иногда путают дорогу. Но мне очень надо в Тмар. И я хотела бы узнать, – чародейка заглянула собеседнику в глаза. – Может, ты подбросишь меня туда? Я заплачу, сколько попросишь, – улыбнулась: – Так надоело гулять по лесу.
– Пятьдесят золотых! – объявил Дарсир и победно уставился на Эллу.
– С ума сошел! – покачала головой собеседница. – Я дочь рыбака, а не торговец пушниной. – Десять. У меня больше нет.
Элла сняла с пояса кошелек и вытряхнула все его содержимое на ладонь. Позже там появятся еще монеты, но новый знакомый этого не знает. Маг пересчитал золотые, проворно сгреб их и забросил в свой кошелек.
– По рукам, – согласился он. – Только здесь магия перемещения не отзывается. – Вздохнул: – Если не будем медлить, то дойдем до места, где я смогу вызвать ее до темноты. Так что поспеши, – приказал Дарсир и бодро зашагал на восток.
Элла пошла следом. Она никак не могла отделаться от чувства, что ее облапошили, как ребенка.
