Юлия Фаона "Заповедник. Голос пробуждения"

Ее явно внимательно слушали.

– Там было такое чудо, как ты. С голосом, но без тела. А забрел к нему искатель того, не знаю чего, потому что было велено идти туда, не знаю куда.

Белла помолчала, прислушиваясь.

– Это был ты? И это твой адрес?

Вдруг послышался раскатистый смех на всю пещеру. Она сидела смущенная и чувствовала себя глупой маленькой девочкой, задавшей такой вопрос. Вдоволь отсмеявшись, Голос радостно поведал, что то был не он. Потом, подумав, добавил, что, возможно, это был кто-то из его родни.

– Знаешь, у меня тоже были родители не очень простые, – вдруг решила разоткровенничаться Белла. – Отец был инопланетянин. Его звали Велимир. А маму… звали Виолеттой, – Белла споткнулась.

Она не любила вспоминать эту тему. Но Голосу почему- то захотелось рассказать. И кому еще ей поведать было историю своей жизни? Кто мог бы ей поверить?

– Почему звали? – поле паузы поинтересовался Голос. – Их больше нет?

– Я одна. Их… они… – она запнулась, и слезы-предатели выкатились крупными каплями из глаз. – Тебе правда интересно?

– Конечно, – ответил Голос. – Ты первая, кому удалось пройти во второй грот. В первый по случаю несколько человек попадали, но довольно быстро уходили тем же путем, что и приходили.

– А ты с ними тоже разговаривал?

– Нет, конечно.

– А почему со мной решился?

– Ты какая-то волшебница, мне показалась. Говорю же, полезла в тот узкий лаз. Бесстрашная такая. И, конечно, свет, что тебя окружает, меня привлек.

– Свет! Вот о чем я хотела тебя спросить! Что это за свет? Откуда он? Что является его источником?

– Так ты сама и являешься. Многие люди заходили сюда разными путями, но так долго светить никто не смог. Вообще, все люди обладают этой способностью источать свет. Но чтобы это увидеть и открыть в себе, нужно попасть в пещеры, подземелья, нужно пережить очень темные времена в своей жизни. Я сразу понял, тебя «припекло» там, на поверхности, что тебе милее подземная жизнь показалась, чем поиски сторожки лесничего, до которой ты не дошла метров пятьдесят.

Белла была немного в ошалелом состоянии, слушая Голос. Он не торопил, а она, переварив все, что услышала, решила рассказать историю своего рождения и как она сюда попала.

2 глава

– Когда-то… лет эдак …дцать назад мои родители оказались на Земле. У них там все было очень путанно и сложно. Всей истории их отношений я не знаю. Но знаю, что отцу пришлось выбирать между мамой и многими женщинами. То есть или одна она, или много. Он оказался не жадным до земных женщин, и они ему в таком количестве не понадобились. Как только они приняли решение быть вместе, их почти сразу изолировали от основной массы людей, населявшей Планету.

Голос слушал и не перебивал.

– Поскольку отец был инопланетянином, а мама – землянкой, у них в ДНК начали происходить изменения. Вся трансформация сказалась на их телах. Особенно на теле мамы. Мало того, что она довольно быстро забеременела мной, так еще параллельно она стала приобретать способности цивилизации отца. В общем… она не выдержала долго. И, родив меня, она… умерла. Физика тела ее не выдержала. Я не знаю, где она сейчас, но с физического плана она ушла. Отец не захотел оставаться на этой планете без нее. Правда, обещал меня навещать. Но, наверное, забыл о моем существовании, – грустно сказала Белла и совсем поникла головой.

– И что, тебя все бросили? – спросил Голос.

– Если бы! – воскликнула Изабелла. – Я для них как подопытный зверек!

– Почему ты так решила?

– Потому что я родилась не совсем обычная. По земным меркам.

– И как это выражается?

– Это называется «свой среди чужих и чужой среди своих».

– Что ты имеешь в виду? – неподдельно заинтересовался Голос.

– Понимаешь… моя ДНК заключает в себе обе цивилизации. При этом что-то подавилось от земного, а что-то от инопланетного. И ничто не осталось не трансформированным.

– Так что именно ты видишь, чувствуешь, слышишь в другом диапазоне, чем люди?

– Да. Именно так. И слышу, и вижу, и даже понимаю не так, как все. Со мной мало кто сходится, ибо я не понимаю их, они меня. Мой разум где-то очень живой, как сказал мне один человек, а где-то очень наивный. Мои чувства где-то безразличны к чему-то, к чему можно проявить милосердие. А на что можно не заострять внимание – у меня гиперчувствительность. Все это идет вразрез с общепринятыми нормами и Земли, и той цивилизации отца. Получается, эксперимент провалился.

– Но твой вывод не обоснован, – спокойно возразил ей Голос.

– Как так? – удивилась Белла.

– Ты просто другая. Так за тобой наблюдают?

– Да, – просто сказала Белла. – Я вижу тонкие планы. Со мной разговаривает Куратор, что курировала маму. Нечасто, но говорит. Если бы не она, я бы, наверное, сошла с ума.

Белла замолчала, обдумывая, хочет ли она сказать еще что-то Голосу.

– А как ты оказался Голосом в пещерах?

Тишина долго висела в пространстве. Затем наконец он заговорил:

– Бель, ты готова идти со мной?

– Да! – ответила, не раздумывая, девушка.

– Но ты даже не спросила, куда.

– А это не столь важно. С тобой я готова идти куда угодно.

– Тогда ты готова меня увидеть, – сказал Голос, – и кое-что узнать обо мне. Позволь представиться. Меня зовут Ананд.

3 глава

Они шли по лесу. Чащоба жила своей жизнью: шумы были естественными и умиротворяющими. Под ногами хлюпало немного, что для леса было естественно. Мох сначала был сухим, и в него было приятно и мягко проваливаться ноге, потом стал слегка сыроват, и, наконец, совсем зачавкало. Они остановились.

– Как думаешь, дальше будет болото? – спросила Бель.

– Похоже на то, – ответил ей Ананд.

– Тогда, может, обойдем как-то? – забеспокоилась она.

– Думаю, это болото невозможно обойти, – спокойно ответил он.

– Ананд, как ты можешь быть таким спокойным, зная, что впереди болото, и трясина может нас не пожалеть, и мы просто провалимся в нее? – удивленно посмотрела на него девушка своими красивыми глазами.

Ананд, тихо вздохнув, взял ее за руку и продолжил путь вперед. Сумерки стали опускаться на лес быстрее, чем на открытом месте. И когда совсем почти стемнело, он принял решение остановиться. Ночь вошла стремительно в сознание всего сущего. Она как мягкий дым-оболок забралась под кожу, и, казалось, весь мир вокруг изменился до неузнаваемости. Бель поежилась, перестраиваясь под новое восприятие мира не через глаза, ибо стало очень темно. Только звезды своим млечным светом показывали, где у планеты «низ», а где «верх». Восприятие слуха усилилось, и обоняние заработало сильнее.

Так всегда бывает, когда темнеет, и орган зрения, дающий человеку 80% информации, почти отключается. При этом происходит перераспределение работы органов чувств, и начинают обостренно работать ленивые слух, обоняние, осязание и вкус.

Бель смотрела в темноту, и в ее душе поднималась какая-то мощная волна предчувствия. Ананд обнял ее, прижав к себе. Тело остро почувствовало присутствие живого человека в кромешной тьме, и благодатное тепло осознания, что она не одна в ночи, разлилось по каждой клеточке. Они оба замерли, слушая лес. Ночные птицы жили своей жизнью, как и еще сотни обитателей, копошащихся в листве, траве и близком болоте. Нос чуял сырость и какое-то неуловимое движение ветерка, что доносил разные запахи, заставлял кожу реагировать, осязая ветер, как будто его можно потрогать. Земля медленно остывала от раскаленного дневного солнца, и ее испарения тоже источали свои ароматы.

Бель и Ананд слушая и обоняя все вокруг, погрузились в сон, прижавшись друг к другу. Согревающее тепло их тел давало какое-то безмятежное спокойствие, и они, доверившись лесу со всем многообразием его форм жизни, уснули.

С первыми лучами солнца проснулась девушка. Выныривая из беспамятства сна, первое, что она услышала, – это было какое-то движение-фырканье у нее под боком. Она открыла глаза и скосила их в сторону копошения возле нее. Рядом рыл землю в листьях и издавал негромкие звуки ёжик. Бель улыбнулась обитателю леса. Но тут она почуяла всем нутром чей-то взгляд. Очень и очень внимательный. Это один из тех взглядов, которые чувствуются всей кожей. Она медленно повернула голову и увидела, как на нее смотрит огромный белый волк. Казалось, он смотрит, не мигая, своими красными зрачками. Бель утонула в этом внимании грозного обитателя леса.

Под таким пристальным взглядом проснулся и Ананд и, открыв глаза, сразу увидел перед собой волка. Он с хладнокровным спокойствием внутренне поприветствовал местного обитателя.

«Белый, подумал он, значит, изгой. Одиночка». Человек и волк смотрели друг на друга, не мигая. Казалось, время остановило свой бег, и прошла целая вечность, когда люди увидели, как волк пошевелился и, тихо пройдя мимо них, скрылся за деревьями. Его взгляд Белле показался говорящим «Я за вами наблюдаю». Они оба выдохнули после напряжения встречи с лесным охотником. Их ждало болото, и надо было идти. Белла еще раз спросила:

– Может, все-таки попробуем обойти трясину?

– Мы в начале пути с тобой все обговорили, не так ли? – почти одними губами спросил Ананд.

– Да, – немного виновато за свою трусость ответила Белла.

– Ты хочешь вернуться?

– Никогда, – глядя искренне прямо в глаза ему, сказала девушка.

4 глава

– Смотри, когда-то были свечи, и они освещали все вокруг. И дома внутри, и улицы. Огромные фонари зажигались специальными людьми, которые носили свои лестницы по улице от столба к столбу и зажигали свечи в них. Это был целый обряд, действо! Эти люди и их работа были очень нужны! И вот пришло электричество. Люди научились использовать электро-разряды, познакомившись ближе с физикой планеты.

Вдруг зажигатели свечей перестали быть нужными. Извозчики с лошадьми исчезли, когда механические машины стали появляться. Все эти ненужности – от вещей до профессий, а значит, людей (ведь они так часто себя отождествляют с тем, кем работают) очень болезненно переживаются людьми. А почему так? – спросила Изабелла, сидя на кочке и подобрав под себя одну ногу. Кочка была лохмата и приняла форму маленького кресла, так что Белла, усевшись поудобнее, решила немного поговорить в перерыве их похода.

– Почему? – спросил Ананд, улыбаясь одними глазами.

– Да потому что людям нужен обязательно некий стержень, на который они будут насаживать свои отождествления. И чем больше будет там «колец», тем более нужным будет себя чувствовать человек. А когда нужность снимается, как кольцо со стержня, тогда наступает пустота. Как будто человека раздели догола.