Изумруды Урала
Николай Петрович Сироткин
Москва, осень, 1797 год. Уральский купец предлагает молодому ювелиру купить партию камней весом один фунт и оставляет два камня для проверки. Этой же ночью купца убивают, а ювелир с удивлением обнаруживает, что невольно стал владельцем двух прекрасных изумрудов. Откуда у простого уральского купца изумруды? Ответить на этот вопрос можно, только раскрыв убийство, а для этого нужно ехать на Урал. Опальный фаворит Павла I Ростопчин, преследуя личные цели, решает помочь молодому ювелиру. Он дает деньги на поездку и находит ему помощника. Охота за уральскими изумрудами начинается, вот только охотников оказалось слишком много.
Николай Сироткин
Изумруды Урала
Глава 1. Москва, Замоскворечье, май 1770 года. (Предыстория)
Теплым майским вечером, возле утопающего в свежей зелени, небольшого деревянного домика, остановилась роскошная двухместная карета. Сидевший рядом с кучером слуга соскочил на землю, открыл дверцу и откинул подножку.
– Вроде здесь, Савва Яковлевич – сказал он, помогая грузному, пожилому мужчине выйти из кареты.
Савве Яковлевичу Яковлеву (Собакину) было уже пятьдесят семь лет, и он по праву считался одним из богатейших людей России. Бывший сын крепостного, начавший свою трудовую деятельность простым посыльным у лавочника, он, благодаря упорному труду и природной смекалке к концу правления Елизаветы Петровны получил жалованную грамоту на дворянство, сменив свою неблагозвучную фамилию на Яковлев. Разбогатев на винных откупах, он к 1770 году купил девять уральских заводов, став крупнейшим промышленником в России, наряду с такими колоссами как Демидовы и Строгановы.
Выйдя из кареты, Яковлев окинул взглядом невзрачный домишко, тяжело вздохнул и, опираясь на массивную трость, которую держал в левой руке, медленно пошел по посыпанной песком дорожке. Он уже подходил к крыльцу, когда дверь вдруг открылась, из дома вышел молодой человек и, увидев Яковлева замер от неожиданности.
– Ну, здравствуй, Тимофей, – спокойным голосом произнес Яковлев, – вижу, что узнал.
– Что вам здесь надо? Вам мало, что меня уволили со службы по вашей милости, так вы решили еще приехать и позлорадствовать лично?
Голос молодого человека дрожал, казалось, еще немного и он перейдет на крик.
– Успокойся, Тимофей. Я понимаю твое состояние, а потому не обижаюсь. Поверь, никакого отношения к твоему увольнению я не имею и узнал об этом совсем недавно.
– Так я вам и поверил. Ваши земли, на которых обнаружили золото, должны были отойти в казну, но вы решили все оставить себе. Я лично проводил пробные работы и написал в отчете, что два месторождения из трех пригодны для промышленной разработки.
– Я видел твой отчет, у меня и сейчас есть копия, которую ты мне тогда дал.
– Но, в Горной канцелярии оказался совсем другой отчет. Там черным по белому написано, что золота на указанных землях нет! Вы единственный, кому это было выгодно.
– Ты имеешь право так думать, Тимофей, но поверь, я к этому непричастен. Клянусь! Вот тебе крест!
Яковлев развернулся влево, где за домами и зеленью садов сверкал на солнце золотой купол приходской церкви, совершил крестное знамение и низко поклонился. Со стороны было хорошо видно, что дается ему все это с большим трудом. Тут же подбежал слуга и помог Яковлеву сесть на узкую скамейку, стоящую возле крыльца.
– Извини, Тимофей, я присяду. Разговор у нас, похоже, предстоит долгий.
Жестом руки он отослал слугу назад к карете и когда тот удалился, продолжил.
– Год назад, я договорился с Прокофием Демидовым о покупке пяти уральских заводов и вот, когда осталось только поставить подписи на документах, всплывает эта история с золотом. Оказалось, что еще шесть лет назад, в 1763 году недалеко от Невьянского завода на реке Ельничной было обнаружено три золотоносных участка и сделку отложили до завершения пробных работ. Вот тогда и появился ты.
– Да, и все вам испортил.
– Чем?
– Я доказал, что золото есть и возможна промышленная разработка, а значит эти земли у вас заберут в казну.
– Ты говоришь все верно, забывая тот факт, что тогда я еще не стал владельцем заводов. Если земли и отберут, то не у меня, а у Демидова, но на самом деле ни он, ни я ничего не теряли.
– Зато могли приобрести.
– Здесь ты тоже ошибаешься. Прокофий, безусловно, человек умный, наделенный недюжинными способностями, вот только предпринимательство в этом списке отсутствует напрочь. Ни производство железа, ни добыча золота его не интересовали. Именно поэтому он продавал свои заводы и продавал настолько дешево, что сама сделка была для меня чем-то вроде покупки золотой шахты.
– Тогда, кто все это подстроил?
–А ты до сих пор еще не догадался? Твой непосредственный начальник с твоим лучшим дружком Федей Забелиным.
– А, им это зачем?
– Когда дело идет о больших деньгах, чиновники должны обязательно получить свою долю, у них на это нюх. Вот и в нашем случае, нашли зацепку и остановили сделку. И ведь даже пожаловаться некому, все законно – горное ведомство печется о нуждах государства. На Урале тогда я был один, Прокофий остался в Петербурге, поскольку мы с ним все заранее обсудили, поэтому вопросы пришлось решать мне. Сначала мне объяснили, что до проведения пробных работ ничего определенного сказать не могут и прислали тебя. Ты обследовал участки и принес мне отчет.
– И вы предложили мне пятьсот рублей за то, чтобы я его переписал. Вас ведь не устраивало, что на этих землях найдено золото, вам нужен был прямо противоположный вердикт. Разве не так?
– Нет, Тимофей, не так. Еще в 1719 году Петр I издал горную привилегию, по которой всем разрешалось добывать и сдавать золото в государственную казну, как это было принято в странах Европы. В этом же документе, чуть ниже следовала оговорка, что прежде чем разрабатывать месторождение, нужно объявить о своей находке. По закону меня, как будущего владельца, можно привлечь к ответственности только за сокрытие данного факта, однако, о найденном на территории Невьянской дачи золоте было известно давно, и при этом никаких действий казна не предпринимала, и земли у Демидова не отбирала.
– А, за что же вы предлагали мне пятьсот рублей?
– За выполненную работу. Ты сделал все быстро, и это было главное. Мне расписали, что работы продлятся, чуть ли не до глубокой осени, а ты управился в три недели.
– И, кто же вам такое наговорил?
– Да, твой же начальник и просветил меня. Я грешным делом думал, что ты с ним в сговоре, но когда увидел, как ты работаешь, понял что ошибался на твой счет. Так, что те пятьсот рублей ты заработал честно. Ведь я же не просил тебя изменить отчет?
– Да, не просили, но я подумал…
– Ты подумал, что я хочу его изменить потому, что тебе это сказал твой начальник? Ты заранее был убежден, что тебе предложат взятку?
– Да, меня об этом предупреждали, но ведь вы сами признали, что мой отчет вам невыгоден?
– Это мне объяснили позже. Теперь, сказали мне, когда выяснилось, что эти месторождения пригодны для промышленной разработки, необходимо провести дополнительные изыскания – разведать прилегающую территорию, определить границы и согласовать с Берг-коллегией дальнейшую судьбу невьянского золота. Сколько на это уйдет времени одному богу известно.
– И тогда вам предложили заплатить?
– Нет, в канцелярии такие вопросы не решаются. Вечером этого же дня ко мне в номер пришел твой дружок Федор Забелин и предложил решить все мои вопросы в течение одного дня. Сумма сделки десять тысяч рублей.
– И вы заплатили?
– Да! Мне все это уже порядком надоело, и я заплатил, даже не поинтересовавшись, как будет решен этот вопрос. Эти пять заводов обошлись мне всего в восемьсот тысяч рублей, при условии, что все оформление и разборки с чиновниками я беру на себя. Учитывая, что чуть раньше на покупку шести заводов я истратил около полутора миллионов рублей, то сделка с демидовскими заводами была очень выгодной. Десять тысяч при таких деньгах, не такая уж большая сумма. Я не знал, что разменной монетой окажешься ты.
– Но ведь можно было пойти другим путем: купить часть заводов, или вообще отказаться от Невьянской дачи?
– Наверное, можно было, но я так намаялся за прошедшие полгода, что мне уже было не до поиска возможных вариантов. Доживешь до моего возраста – поймешь.
Собеседники помолчали.
– Савва Яковлевич, я приношу вам свои извинения – молодой человек подошел к Яковлеву – в знак примирения, вот вам моя рука.
Яковлев пожал протянутую руку.
– Я рад Тимофей, что мы поняли друг друга. Будем считать, что все обиды забыты. Теперь давай поговорим о тебе.
– А, что обо мне говорить?
– Ты лишился работы, у тебя на руках жена с двумя маленькими детьми. Что собираешься делать?
– Не знаю. Пока поживу у сестры, постараюсь найти работу, а там посмотрим.
–Все это долго и неопределенно. Послушай старика, возвращайся на Урал, будешь работать у меня. Ты можешь на некоторое время оставить жену и детей у сестры?
– Наверное, смогу, вот только они сами не богато живут.
– Как раз финансовый вопрос решить проще всего, главное это твое принципиальное согласие.
– Чем я буду заниматься?
– Сейчас у меня одиннадцать заводов, плюс еще четыре-пять я планирую купить в ближайшее время и примерно столько же построить на новых, уже разведанных местах. Мне нужен честный, грамотный человек, способный управлять всем этим хозяйством. Солидная, хорошо оплачиваемая должность! Что скажешь, Тимофей?
– Заманчиво, Савва Яковлевич. Я понимаю, что от подобных предложений не отказываются, но буду с вами честен – это не мое. Я инженер, а не администратор, толку от меня на этой работе – ноль. Может быть, годам к сорока я и созрею, а пока сам буду мучиться и вам никакого толка.
– Что ж, Тимофей, спасибо за откровенность, рад, что не ошибся в тебе.
– Вы, что заранее знали, что я откажусь?
– Уверен не был, но предполагал. Картина, которую я тебе нарисовал, это заманчивая перспектива на ближайшие десять – пятнадцать лет. Тебе сейчас двадцать четыре, так что к тому моменту, когда я закончу формировать свою империю тебе как раз и будет под сорок. Теперь давай поговорим о конкретных делах.
– А, о чем мы сейчас говорили?
– Это так, для полноты картины. Я хочу предложить тебе работать лично на меня.
– Не совсем понимаю.
– Не торопись, Тимофей, сейчас все объясню. Мне нужен грамотный инженер, но не для работы на заводе.
– Значит, я буду заниматься чем-то противозаконным?
– Жизнь сложная штука, Тимофей, иногда приходится и закон нарушать, а что делать? Вот ты поступил по закону, и чем все закончилось? То-то! В России суровость законов нивелируется необязательностью их исполнения. Пойми, Тимофей, если бы я все делал по закону, то так и остался бы на побегушках у лавочника. Ладно, продолжим. Так вот, твоя основная работа будет заключаться в разведке местности, составлении карт, поиске металлов и самоцветов, а начнем мы с разработки двух, хорошо знакомых тебе золотоносных участков.
– Но, ведь вы сами сказали, что не собираетесь этим заниматься?
– Раньше не собирался, а теперь, когда эти месторождения официально не существуют, можно и передумать.
– А, что скажет мой бывший начальник, когда узнает?
– Селиванов уже ничего не узнает и тем более не скажет, покойники не отличаются болтливостью.
– Он что, умер?
– Да, апоплексический удар. В его возрасте и с его комплекцией нужно быть более умеренным в своих желаниях: вино и женщины до добра не доводят. Правда, официально считается, что он умер дома, среди родных и близких, а не в борделе в компании двух голых шлюх. Не принесли ему счастья мои деньги.
– Но, ведь Федор Забелин тоже в курсе?
– Твой бывший дружок уже почти год живет в Петербурге. Дал кому-то хорошую взятку и сел на теплое место. Так, что с его стороны тоже не предвидится никаких осложнений.
– У меня много вопросов, Савва Яковлевич, но в принципе я согласен.
– Ну, вот и ладушки. Все вопросы утрясем позже, а пока разберемся с финансами.
Яковлев махнул рукой слуге, сидевшему рядом с кучером, и через минуту тот принес небольшой сундучок, поставил его на скамейку рядом с хозяином и тут же удалился. Подняв крышку, Яковлев достал пачку ассигнаций.
– Здесь пятьсот рублей, которые ты честно заработал, но по своей молодости (Яковлев хотел сказать «глупости», но вовремя передумал и заменил слово) не понял этого и не взял деньги. Теперь ты повзрослел, и я возвращаю их тебе.
– Спасибо, Савва Яковлевич.
– Подожди благодарить, это еще не все. Я нанимаю тебя на работу, значит, могу выплатить аванс. Вот еще пятьсот рублей – Яковлев протянул Тимофею вторую пачку ассигнаций. Жену с дочками пока оставь у сестры, когда обживешься, начнешь работать, тогда и они подъедут. Сколько тебе нужно времени на сборы?
– Думаю два дня должно хватить.
– Хорошо, через два дня, рано утром я за тобой заеду, и вместе отправимся. Дорога длинная, вот там и наговоримся.
