Шон снова пригвоздил меня к полу взглядом, рассматривал что-то внутри меня, позади, сверху, пока шумно не выдохнул и подозрительно быстро согласился с своим странным родственником:
– Ты прав дядя. Миссиc Теймроуз, мне очень совестно за моё поведение. Скорбь превратила меня в безумца, – со стеклянным взглядом чеканил Шон, и только на меня он смотрел иначе, словно видел что-то такое, что оставалось незримым для остальных.
Лжец! Тебе же совсем не совестно сейчас! Да ты кайф ловил, когда вдавливал меня в мраморный пол.
Шон не остался на похороны и поминки. С явной натугой поклонился присутствующим, извинился за своё непростительное поведение и покинул холл. По громкому рёву мотоцикла быстро догадалась, на чём он сюда приехал. Подошла к окну и проводила удаляющийся от дома силуэт. И тут тоже не ошиблась, у Ви был крутой парень. Жаль его. Даже сильнее чем меня. С улыбкой отметила глубокий след от колеса на идеальной клумбе. Прощальный подарок от Шон Торнхарта.
Под проливным дождём, слуги бабули несли гроб к фамильному склепу, а мы с мамой жались друг к дружке под зонтом. С каждым шагом силы словно покидали её, а я не торопила, осторожно вела вперёд и старалась шептать что-то ободряющее.
В фамильный склеп мама не пошла. Привалилась к стене и отрешенно смотрела перед собой. Слуги протягивали ей зонты, предлагали какие-то капли, но она лишь слабо отмахивалась.
– Мама, ты заболеешь. Позволь им, – вмешалась я. Хоть мне и не нравились все эти безликие лакеи с их услугами, но это не повод оставить маму мокнуть под дождем.
Она сдалась, и я смогла на некоторое время отойти. Надеюсь, о ней позаботятся и не дадут простудиться, а то меня ждет непростая неделя. Когда мама болеет она хуже пятилеток, за которыми я присматриваю по выходным, ради карманных денег. Немного, но хватает на бензин для моей старенькой Ауди. На ней мы сюда и приехали не смотря на протесты бабушки. Она хотела отправить за нами своего личного водителя, но я сделала все по-своему, и теперь моя старушка, которой лет больше чем мне, мозолит всем глаза на парковке. Особенно бабушке своим несовершенством. Потертым треснутым бампером, мелкой паутинкой на лобовом стекле, на благородным серым цветом.
Внутрь склепа пускали не всех, да и многие попрощались с бабушкой еще в особняке, прикончили закуски и поехали по своим делам. Главное шоу они все равно посмотрели. Мое феерическое появление и псих, который чуть не отправил меня вслед за сестрой. Шея до сих пор болит. В зеркало бы посмотреться, там точно остались следы от его пальцев. Зато из гостей остался пугающий старик Эшрейвен и его немолодая сухая служанка. Вид у нее был настолько суровый, что сначала я приняла ее за госпожу. Она скрупулезно отчитывала таблетки, ругала своего хозяина, и тот виновато выжимал голову в плечи и безоговорочно слушался ее.
Я даже невольно улыбнулась, наблюдая за ними. Слишком уж эти двое были живыми во всей этой атмосфере фальши и показухи. Слишком живыми… в склепе. У моей семьи есть целый склеп. Никогда не привыкну к этому.
Чтобы понять насколько богата моя семья недостаточно взглянуть на наш особняк, в котором найдется целый этаж для слуг, дом для службы безопасности. Гараж с дорогими авто, кинотеатр, который не в каждом крупном городе-то найдется.
А ещё подъезжая я заметила вертолетную площадку.
Вам будет мало пройтись по паркам, садам и теплицам вокруг. У нас есть даже целый лес в распоряжении, и несколько рек протекает по землям семьи Теймроуз.
А ещё есть этот склеп, где золочеными буквами выведены имена и годы жизни моих предков. Пра-прадеды и пра-прабабки, дальние родственники и черт знает кто ещё, связанным с нами прочными узами крови и странной магии. Многоуровневая усыпальница хранила в себе останки почти все моих мало мальски известных предков. Исключения составляли лишь те, кто без вести пропал на войне, или в кораблекрушениях, или кто обесчестил нашу фамилию, лишившись исключительного права упокоиться здесь.
Не будет здесь и нас с ма. Мы две отщепенки. Не склонили голову перед величием Теймроузов, а я так вообще не унаследовала той самой магии, что должна была передаться мне через поколение. Все досталось сестре. Досталось так много, что её сердце не выдержало, и вот теперь она присоединялась к нашей родне. Гроб поместили в свободную нишу рядом с нашим дедушкой. Его я знала только по рассказам мамы. Он не был носителем фамилии и магии семьи Теймроуз, но его любовь к нашей бабушке была столь велика, что он отказался от своих корней и стал членом этой жуткой семейки. Дедушка Джордж едва дожил до пятидесяти. Обширный инфаркт настиг его во время утренней пробежки. Не помогли ни деньги, ни влияние, ни магия Теймроуз, он просто умер. Этот же диагноз прописали в истории болезни Ви. Не удивлюсь, если все члены нашей семьи мрут от “обширного инфаркта”. По рассказам мамы он был здоров, да и Вианора в соцсетях постоянно выкладывала фото со спортивных соревнований. Она была лучшая во всем. Бегала быстрее, прыгала выше своих одноклассников.
И вот инфаркт.
Я невольно погладила ладонью область сердца, и тут же поймала на себе слепой взгляд старика. Надеюсь, он больше не полезет ко мне в мысли. Меня не пугают и не удивляют способности этого тайного общества, но я бы с удовольствием вернулась поскорее в свой обычный мир без магии, дорогих особняков и неуравновешенных парней на байках.
– Она не отпустит тебя, Вивьен, ты же понимаешь?
Старик Эшрейвен все же влез ко мне в голову. А мне не нужно было обладать суперспособностями и ясновидением, чтобы догадаться, что говорит он о моей бабке. Еще бы она демонстрировала меня своим гостям как элитную кобылу. Разве что зубы показать не просила.
Но я свободный человек, бабке нечем меня запугать, чтобы я осталась. Сегодня же мы с ма сядем в мою ауди и вернёмся домой подальше от этого кошмара.
Без какого либо стеснения наблюдала за старым вороном, а он поглаживал надписи на мраморных плитах, изучал розы, которыми были украшены ниши. Даже он чувствовал что-то к моим предкам. Меня же охватывало лишь раздражение. Рядом суетились работники ритуальной службы. Они довольно грубо пропихивали гроб моей сестры в нишу и тихо переругивались между собой.
– Тяжелый, зараза!
Я ждала, что бабушка поставит их на место, и они будут вести себя достойнее с останками Ви, но они лишь распалялись и начали переходить границы.
– Её там со всем барахлом, что ли хоронят?
– Причуды богатых, потому они и строят эти склепы, чтобы никто не раскопал и не спёр ничего. Там внутри ещё один гроб, металлический с запаянной крышкой, потому так тяжело.
Нескромные смешки. Сделала шаг к ним навстречу, но тут же почувствовала у себя на плече сухую цепкую ладонь. Служанка семьи Эшрейвен крепко держала меня за плечо, а старик качал головой.
– Не стоит, Вивьен. Это их защитная реакция, чтобы с ума не сойти от такой работы. Каждый день они имеют тело с мертвыми. Шутки, единственное, что позволяет им отвлечься. Они не знали твою сестру, их неуважение адресовано не к ней, а к своей жизни.
– А вы её знали? – вдруг спросила я, чувствуя, что тугой узел в груди начинает понемногу слабеть, а слезы уже подступают к глазам. Чёртовы ритуальщики! Им удалось сделать то, с чем не справилась я сама. Мысль о том, что ни они, ни я не знала мою сестру и уже не узнаю никогда, злила меня, проносила тупую ноющую боль.
– Знал, заглядывай в гости. Я всегда рад скоротать время с интересным собеседником, – улыбнулся старик, и мне стало немного совестно за все свои плохие мысли о нем.
– Я сегодня же вернусь домой, господин Эшрейвен. Это наша первая и последняя встреча. Со смертью Вианоры больши ничего не связывает меня с семьей Теймроуз и вашим миром.
– Ты единственная наследница Авелин Теймроуз, не думай, что семья так просто отпустит свою… ветвь, – он повторил слова моей бабушки, и мои губы свело от усмешки.
– Мне не нужно все это, – я обвела рукой помещение склепа. – Как сказал ваш племянник, – при упоминании Шона Торнхарта, что-то зазвенело в груди, но я быстро взяла под контроль это странное чувство. – Я пустая. Во мне нет никакой магии, и ничего меня здесь не держит.
– Ты лукавишь, Вивьен. Что-то все-таки есть, и ты очень активно пользуешься своей силой,– тихо-тихо сказал старик.
– Это не ваше дело, и бабушке знать об этом не обязательно, – зашипела на него. – Я не извлекаю никакой выгоды в отличие от вас.
– Смотря что считать выгодой, мисс Рид. Для кого-то это богатый особняк с лесом, а для кого-то возможность снять стресс.
Я поджала губу, не ему учить меня!
– Ты права, – быстро согласился Эшрейвен. – Учить тебя должен не я, а кто-то из семьи Теймроуз. Твоя мама с этим не справится, остается только твоя бабушка. Но ей ты расскажешь сама о своей маленькой особенности, или…– Он кивнул на пустую нишу в стене. – Участь твоя незавидна, мисс Рид.
– Вианор жила здесь под крылом у бабули. Это уберегло её?
– Быть может, Вианора тоже не все рассказывала госпоже Теймроуз.
Я закусила губу. Он определённо что-то знает!
– Чашечка чая, мисс Рид. Я прошу у вас не так много, и я расскажу что-то важное, – он подмигнул мне, а затем служанка отвела его в сторону, чтобы скормить целую горсть таблеток. А дотянет ли он до нашей встречи?
Хочу ли я узнать что-то важное? Боюсь ли предостережений старого ворона? Вианору не уберегли ни врачи семьи, ни всемогущая бабка.
Работники ритуальной службы заливали бетоном нишу с гробом моей сестры и готовились установить мраморную плиту с гравировкой.
Цветы. Гроб. Сестра. Мысли. Вороны. Розы. Перья. Шипы. Кровь.
Шептал голос Вианор в моих мыслях. Её голос. Мой голос. Ждет ли меня та же судьба, и зачахнет ли род Теймроузов, если и моё сердце вдруг остановится от обширного инфаркта?
Проводили мою сестру в последний путь уже в молчании, слушая мерзкий чавкающий звук, с которым вливали раствор в нишу. Это все было ужасно не правильно. Ви словно навечно делали пленницей жуткого склепа. Двойной гроб, бетон, это не могила – это тюрьма. Мне хотелось растолкать всех и руками начать разгребать серую жижу, освободить сестру отсюда.
Это не правильно.
Все происходящее здесь не правильно.
Зачем я вообще сюда спустилась?
Не стала дожидаться конца этой бездушной процедуры, развернулась ко входу и взбежала по ступеням вверх прямо под освежающий осенний дождь. Подставила лицо к небу, и с удовольствием почувствовала влагу на своих щеках. Хоть так… Хоть немного избавиться этого могильного запаха.
Удовольствие длилось недолго над моей головой появился черный зонт, заботливо предложенный кем-то из слуг. Хотелось послать всех к черту, чтобы оставили меня в покое, но силы начали покидать и меня. Я лишь сдержано кивнула и позволила отвести себя в особняк. Меня осторожно усадили в гольфкар и покатили к дому.
– Ви любила играть в гольф? – я спросила парня, который сидел за рулем, и он вдруг вздрогнул и посмотрел на меня. Немного бледный, с темной россыпью веснушек на переносице и пушистыми ресницами. Из-под его вязаной шапочки пробивались каштановые кудри. Хорошенький. Но ему тут явно не место. Наш фамильный особняк сотрет с его лица эту живость и улыбку, вместе с озорными веснушками.
– Вы о юной леди Теймроуз? – он произнес это почти с религиозным благоговением.
– Рид! Её фамилия Рид, как и моя, – рыкнула на слугу, который ни в чем не был виноват.
Была. Она была Рид. А сейчас её больше нет. Была…
– Простите, госпожа. Я никак не мог знать о её фамилии. А в гольф она играла. Скверно играла, госпожа. Побила много окон в домике охране, а уж о машинах гостей вообще молчу. Ваша бабушка всегда ужасно ругалась, заставляла нас прятать клюшки. Но леди Вианор находила себе другую разрушительную забаву.
Не ожидала от этого парня таких откровений. Он вдруг осёкся, словно испугался, что лишнего наговорил и снова напустил на себя надменно холодный вид, что ему совсем не шло. Я же хотела обнять его. Ещё одна страница истории о моей сестре. Я словно стираю конденсат с ее портрета. До этого момента четкой там была лишь черная траурная лента, а теперь Ви стала чуточку живее и реальнее.
– Спасибо, – поблагодарила парня, чтобы он перестал грузиться, и он снова дёрнулся от моих слов, словно я кнутом его по спине стеганула.
– Не говорите госпоже Теймроуз, что я посмел открыть рот. Мне не следовало говорить без должного уважения о леди Вианор. Да и матушка меня точно заругает.
– Не скажу. Ни своей бабке, ни твоей матушке. Тогда и тебе совет. Беги отсюда. Они тут все сумасшедшие, – я покрутила пальцем у виска, надеясь, что мой спутник рассмеётся, но в его пустых глазах не было ничего кроме лакейской
покорности.
– Как скажете, леди Вивьен.
Мы подъехали к главному входу в дом. Парень помог мне выбраться из гольфкара, а после поспешил куда-то прочь от дома, даже не взяв с собой зонт.
Странный. Какие поручения у него могут быть в лесу в такую-то погоду? Потому что бежал он именно в лес. Даже имени его не спросила. А он был очень вежлив и по-настоящему добр со мной. Неважно, все равно я скоро уеду отсюда и больше не вернусь.
Толкнула двери в поместье. Внутри было тихо. Слуги прибирались, переставляли цветы, убирали посуду с закусками, вполголоса переговаривались, а завидя меня отводили глаза и склоняли головы. Лишний раз убедилась, что хочу поскорее сбежать отсюда, только бы найти маму.
Обошла гостиную, и уже собиралась подняться наверх, как увидела ее спящую на одном из диванчиков. Она подложила ладони под голову и напоминала ангелочка с фресок. Пухлые губки, щечки и завитки волос. После дождя пряди у нее всегда начинают закручиваться. Протянула к ней руку в каком болезненном желании облегчить ее состояние, но быстро отдернулась.
Что она будет чувствовать теперь, глядя на меня? Я точная копия ее безвременно ушедшей дочери, и если фотографии на можно убрать, чтобы унять скорбь, то я всегда буду рядом. Буду вечным напоминанием ее утраты. Да и самой от себя мне никуда не деться. От своего голоса, отражения в зеркале, собственного мятежного сердца.
– Не буди ее, Вивьен, – мягко попросила бабушка.
Она уже успела переодеться в домашнее, и больше не выглядела неприступной скалой. Алую помаду сменило что-то нюдовое, да и шпилек в волосах стало меньше, мягкой волной седоватые пряди падали ей на плечи.
– Сегодня вы останетесь здесь, – она не спрашивала, а констатировала факт. – Погода портится.
В подтверждение ее слов за окном вспыхнуло, а через несколько секунд раздались раскаты грома.
Интересно, тот парень вернулся? Я волновалась о слуге, хотя даже имени его не знала.
– Дождь мне не помеха, я и не в такую погоду ездила за рулем, – возразила я.
Ни секунды тут не останусь.
– Пожалей Беатриче, она только-только успокоилась, Вивьен.
– Дома она быстрее пойдет на поправку, – не сдавалась я и с вызовом глядела бабушке в глаза.
– Здесь тоже ваш дом, – напомнила она, а за окном снова угрожающе блеснуло. – Тем более нотариус еще не приехал, вы не можете уйти, не услышав оглашения завещание.
Мне совсем не понравилось ее “не можете". Еще как могу, могу, но… Меня в тот же миг пригвоздило к полу. Я чувствовала на себе силу убеждения Авелин Теймроуз, и хоть меня вселенная не наградила этим даром, но долгое время я могла противиться ему. Сейчас же ноги мои не слушались меня, а разум начал туманиться.
Хлопнули дверью, и бабушка с раздражением повернулась на звук, а я чуть выдохнула, избавившися от воздействия. На пороге стоял старик Эшрейвен со своей компаньонкой. Я видела, как губы Авелин кривятся от совсем не радушной улыбки.
– Редмонд, может быть чаю? Вы там не замерзли с Керри?
– Было бы чудесно, Авелин. Хочу ваш фирменный чай с шиповником.
– Я отдам распоряжение слугам.
Все их общение было натянуто вежливым, я же гадала, зачем на оглашение завещания остался старый ворон.
Ноги потащили меня вслед за бабушкой. Я вполне могла бы воспротивиться ее внушению, и уже чувствовала, как сбрасываю оковы, но решила подыграть и изобразить покорность.
– Что же ты задумала, Вианор, – искренне сокрушалась Авелин. – Зачем вписала его в завещание? Зачем связалась с Эшрейвенам и Торнхартами…
Я даже споткнулась. Ви имела какие-то дела с этим жутким типом? Теперь его приглашение на чай выглядело даже заманчивым, он явно был близок с моей сестрой, раз она упомянула его в такой важной бумаге. Но почему здесь нет самого Шона Торнхарта? Если он был чуть ли не женихом сестры, почему не остался на погребение и почему Вианор не включила его в завещание.
Снова вопросы. Может одна ночь в особняке не самая плохая идея? Узнаю перед отъездом хоть что-то иначе сойду с ума от догадок.
Очередная вспышка, и даже свет моргнул.
– Вы не видели Верни? – тревожно спрашивала кухарка у остальных слуг. – Он уже должен был вернуться.
На её бледных щеках были щедро рассыпано темные веснушки. Несложно догадаться, чья это матушка.
Глава Очень долгая
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
