Рина Фиори "Выжить в деревне и не влюбиться"

О том, что здесь вообще-то спят её дети, женщина не думает, иногда кажется, что ей вообще не малышек плевать.

А вот насчёт папы она права, у меня иногда складывается впечатление, что Оксана его околдовала, но, увы, я в такую чушь не верю. Однако влияние мачеха на отца имеет сильное – факт.

Умывшись и переодевшись в рабочую одежду, я плетусь на хоздвор. Козы действительно орут нереально, потому что обычно я их кормлю в начале шестого, а сейчас уже восьмой час.

Раздав корм и сено молодняку, принимаюсь за дойку.

Раньше мы с папой держали только огород, ну, курочек ещё. Но когда родилась Алиска, выяснилось, что у девочки особая форма аллергии на материнское молоко и смесь, и подходит ей исключительно козье молоко.

Отец вполне мог себе позволить приобретать продукт у местных козоводов, ведь работал он тогда агрономом в местном техникуме. Но мачеха решила, что это невыгодно, а излишки молока можно ещё и продать (и откуда у обычных коз возьмутся излишки?).

А потом пошло-поехало, и теперь у нас только молодняка двадцать голов, плюс пара козлов и шесть дойных коз.

К концу дойки я не чувствую спины, хоть и давно должна привыкнуть к этому делу. Напоследок кормлю кур и собаку, а котам отдаю пенку от молока.

Я давно намекаю папе на то, что можно бы купить доильные аппараты, но опять же, Оксана и тут поработала. Она убедила отца, что это лишняя трата денег, я и так справиться в состоянии.

Обидно до слёз, но и папу огорчать не хочу, поэтому терплю, правда иногда мне кажется, что силы мои на исходе, и долго выносить такое отношение я не смогу. Особенно, когда домой из города приезжают сводные.

Я кое-как выдержала прошлый год, когда вынуждена была жить вместе с Агатой и Антоном на квартире. В общаге свободных мест не было, к сожалению.

Но в этом году мачеха решила, что это дорого – платить за третье койко-место. Плюс расходы на дорогу, питание, и в итоге, семейного бюджета на моё обучение странным образом не хватило.

Закончив с управкой, двигаюсь в сторону дома, но сначала мне нужно снять с себя верхний рабочий халат, однако я не успеваю.

Резкий сигнал автомобиля за воротами такой настойчивый, что мне приходится забыть о своём внешнем виде и бежать скорее к калитке, пока какой-то умник всю округу на уши не поднял.

Белоснежный, наглухо тонированный спорткар стоит на лужайке перед воротами. Мне кажется, что он сейчас взорвётся от играющей внутри салона музыки.

Двери машины распахиваются, и на улицу вываливаются два здоровенных парня. Одеты по-городскому, парфюмом дорогим несёт за версту, на лицах – солнцезащитные очки.

– Тот адрес? – спрашивает один из парней.

– Тот, – выдыхает второй, разворачивается в мою сторону и замирает.

Впрочем, я тоже превращаюсь в каменный столб, хотя впору делать ноги. Неужели я так сильно оскорбила Градского, что он за столько километров приехал меня наказать?

– Мамочки… – шепчу, когда эти двое двигаются в мою сторону.

Кажется, пора звать на помощь.

Глава 4

– Опаньки! – выдыхает нахал и противно скалится, буквально облизывая меня взглядом.

Я запакована по самое горло, но чувствую себя голой от его пронизывающего взгляда, и как он это делает?

– Вот так встреча… – тянет Градский, останавливаясь сбоку от меня.

С другой стороны пристраивается его дружок, буквально загоняя меня в ловушку.

– Я… – блею жалко, не зная, что сказать этим двоим бугаям. По сравнению с ними чувствую себя малявкой, от страха даже поджилки трясутся.

– Ты знаешь эту лапочку? – друг Градского касается пальцем выбившейся из моей причёски чёрной пряди волос и отбрасывает её в сторону.

– Да был один случай, – щёлкает языком Роман.

Ну да, его дружка тогда в столовой не было вместе с остальными.

– Очень интересно, – тянет второй, впиваясь взглядом в моё разрумянившееся лицо. – А я не знал, что ты любишь экзотику, – парень шарит глазами по моему наряду, а мне почему-то становится неловко.

Никогда не зависела от мнения всяких избалованных мажоров, а тут вдруг не знаю, куда деться от стыда.

– Она мне должна, – стерев с лица ухмылку, заявляет Градский.

– Она?

– Я? – произносим с дружком Романа одновременно.

– Да что с неё взять?

– Ну, не скажи, – теперь уже Градский тянет ко мне свои лапы, по которым я, не раздумывая, ударяю.

– Кыш! – шиплю дикой кошкой, чем только ещё больше веселю парней.

От собственного бессилия становится не по себе, и кажется, что через миг меня уже закинут в багажник и увезут в неизвестном направлении, но к счастью, открывается калитка и на улице показывается отец.

– Что здесь происходит? – басит он, а у меня из груди непроизвольно вырывается вздох облегчения.

Я же уже приготовилась Богу душу отдать, не зная, чего ждать от этих городских пижонов. Быть может для репутации Градского моя выходка оказалась смертельной? Я же понятия не имею, по каким законам живут эти папенькины сыночки.

Если смотреть со стороны, то мне они кажутся какими-то инопланетянами. Помимо дорогой одежды и прочих цацок от них за версту несёт самоуверенностью. Будто это не простые парни, а хозяева жизни.

Причём, судя по всему, и моей тоже.

– Тааак, – отец окидывает взглядом парней и спрашивает: – квартиранты?

– Да. Один. Квартирант, – произносит Градский, заставляя мою челюсть упасть на землю.

– Сенюшка, ключи принеси от бабушкиного дома, молодой человек временно поживёт в нём. Антон говорил, что вы согласны в качестве оплаты подработать… – говорит папа Градскому, но окончание фразы я не слышу, потому что под ошарашенный взгляд Романа скрываюсь за калиткой и мчусь в дом.

Оказавшись в своей комнате, вынимаю из шкатулки ключи, но обратно возвращаться не спешу. Пытаюсь переварить происходящее.

Что за подстава от сводного?

И главное, самому Антону неужели не стрёмно? Ведь он Градскому заявил, что не знает меня.

Оставив верхний рабочий халат в ванной, выхожу из дома в сарафане. Нет, я не из-за мажоров о своём внешнем виде задумалась, просто…

Просто, мне так комфортнее.

Во дворе встречаю отца. Интересно, а может, парни уже уехали, и не придётся мне соседствовать с этим нахалом?

Это было бы идеально, потому что не видеться с Градским не получится. Хата бабушки хоть и старая, но она дорога мне, как память, и я не позволю какому-то мажору навести там свои порядки. Тем более, этому мажору. А значит, теперь я буду вынуждена контролировать всё лично и пересекаться с Романом весь ближайший месяц.

А так не хочется…

– Дочь, отдай ключи этому лохматому, – отец машет в сторону ворот, и я понимаю, что никуда парни не уехали.

Неохотно плетусь к калитке, открываю бесшумно, насколько это возможно и даже получаю фору секунд в десять, чтобы рассмотреть мажоров и не быть при этом пойманной с поличным.

А папа дал очень чёткое определение Градскому, у парня и правда стрижка далека от идеальной. Волосы взлохмачены и небрежно уложены на одну сторону. И кажется, что он просто забыл дорогу в парикмахерскую, но что-то мне подсказывается, что это не так. При всей общей небрежности его волосы выглядят довольно стильно, впрочем, как и всё остальное.

– Кхм, – прокашливаюсь, привлекая внимание парней, которые до этого стояли ко мне спиной и рассматривали улицу. – Вот, – протягиваю связку с ключами перед собой, чтобы не было необходимости подходить к парням слишком близко.

– Так это получается, ты и есть Сенька? – грубиян Градский явно не знает, что такое вежливость.

– Для тебя я не Сенька, а Есения, – огрызаюсь дерзко и крепко сжимаю ключи, опустив при этом руку. Просто так не отдам, пусть нормально попросит.

– Так, лады Град, мне пора возвращаться, – дружок Романа ударяет его по ладони, они обнимаются на прощание и хлопают друг друга по спине. – Ты же без бабок? Помнишь уговор?

Прислушиваюсь, пытаясь понять, почему это Роман решил пожить в сельской местности, да ещё и без денег.

Парень, имени которого я так и не узнала, вынимает из багажника спорткара увесистую дорожную сумку и передаёт её Градскому.

– Тут интернет хоть есть? – спрашивает так, будто и не надеется получить ответа, поэтому я молчу. – Короче, ждём от тебя фотоотчётов, желательно с кричащими подписями: хочу домой! – скалится брюнет.

– Да иди ты! – зло выплёвывает Роман. – Умник хренов!

После обмена любезностями и громкого ржания, парни всё-таки прощаются, и друг Градского уезжает. А Роман разворачивается и двигает в мою сторону.

– Ну что, Цветочек, – фыркает, скептически разглядывая мой пёстрый сарафан, – давай сюда ключи, я так понимаю, вот эта хата – моя? – Град скашивает глаза в сторону соседнего дома. Вполне себе приличного, с тремя окнами по фасаду и нормальным современным забором.

– Нет, – скалюсь, не пытаясь скрыть довольной ухмылки. – Вот эта, – торжественно машу рукой в сторону покосившегося деревянного забора и ветхого жилища в самом центре двора.

Градский следит за моим жестом и резко меняется в лице.

– Да ладно, – сумка выпадает из его рук и опускается на землю, издав глухой звук. – Во я влип…

– А ты на курорт что ли ехал? Странный такой, – не могу отказать себе в удовольствии подколоть зарвавшегося парня.

Он сейчас выглядит очень растерянным, и мне это нравится.

– Да как бы… – тянет, не в состоянии и двух слов связать. – Убью гада!

Градский лезет в карман стильных джинсов и вынимает оттуда айфон, набирает чей-то номер. Ждёт несколько секунд, слушая гудки и измеряя шагами площадку перед домом.

– Ты какого хрена меня не предупредил вообще, что тут халупа древняя? – рычит не своим голосом Роман. Ни здравствуйте тебе, ни до свидания.

Даже я вздрагиваю и вся сжимаюсь от его тона, хотя он адресован не мне. Представляю, каково сейчас тому, кто находится на другом конце провода.

– Послушай, Антон! – цедит нарочито вежливо. – У меня к тебе много вопросов: например, по поводу девчонки, которую ты якобы не знаешь. Что на это скажешь?

Я не слышу, что отвечает сводный, но узнав, с кем разговаривает Градский, свою точку зрения моментально меняю. Пусть покричит на Антоху, этому придурку полезно будет.

– Да мне пох… фигу, – проглатывает ругательство Роман, недовольно покосившись в мою сторону.– Но учти, что после твоей выходки условия спора я имею полное право поменять!

Парень опускает трубку, резкими движениями засовывает айфон в задний карман джинсов и разворачивается ко мне.

– Ключи! – командует, вытянув руку перед собой, но я и не думаю его слушаться.

Наоборот делаю шаг назад, попутно переваривая подслушанный разговор. О каком споре речь, что удумали эти мажоры?

Можно было бы спросить у Градского напрямую, но вряд ли парень станет передо мной отчитываться.

– Цветочек, мне не до игр сейчас. Давай. Сюда. Ключи! – хам повышает на меня голос.

В первое мгновение я вздрагиваю от неожиданности и делаю ещё несколько шагов, пытаясь оказаться от наглого мажора как можно дальше.

Упираюсь лопатками в ворота, с сожалением понимая, что пути к отступлению отрезаны. Прохладный металл вызывает неприятные ощущения, но это ничто по сравнению с тем взглядом, которым одаривает меня Градский.

Несколько секунд парень стоит неподвижно, но потом словно у него в голове тумблер срабатывает: мягкой грациозной походкой мажор двигается в мою сторону. Замирает буквально в нескольких сантиметрах от меня, нависая, как огромная серая скала.

– Кажется, ты забыла, что должна мне извинения, – обдаёт меня горячим дыханием, приправленным запахом мяты. – А теперь решила к прочим грехам добавить ещё?

От его наглости и самоуверенности мне становится не по себе. По телу прокатывается волна крупной дрожи, сердце замирает, а потом разгоняется с новой силой, пробивая рёбра.

Это так странно, но вместе с волнением и страхом я испытываю какой-то иррациональный трепет от близости этого нахала. И объяснить своё состояние никак не могу, ведь раньше со мной такого не бывало.

– К-каким грехам? – хмурюсь, осознав смысл его слов. – Ты… – собираю в кучу остатки смелости и упираюсь ладошками в твёрдую грудь парня, отпихивая его от себя.

Чего я, в самом деле, теряюсь? Ведь не станет же он мне причинять какой-либо вред прямо под окнами родительского дома.

Или станет?

– Не смей ко мне приближаться! – фыркаю на нахала.

Протискиваюсь в образовавшуюся между парнем и воротами щель и отбегаю от новоиспечённого соседа на безопасное расстояние.

– Цветочек, оказывается, ещё и недотрога, – хмыкает Градский. – Значит, мне хотя бы будет не так скучно в этой деревне.

– Во-первых! – я моментально вспыхиваю, услышав знакомое слово-триггер. – Во-первых, это не деревня, а посёлок! – поднимаю указательный палец вверх.

– Ой, – усмехается Градский, потешаясь надо мной, будто я маленький ребёнок.