Ната Радуга "Ты снова моя"

Жопа у неё хорошая, и сосёт как первоклассная шлюха, но Катя – это как подснежник посреди зимы, и никто не смеет её оскорблять. Выхожу из ресторана и в холле встречаю Юру за руку с Егором.

– Не понял? – смотрю на этих двоих. – Катя где?

– Мама сказала, что кое-что заберёт и быстро вернётся, – отвечает сын.

– Юра? – перевожу испепеляющий взгляд на мужчину.

– Её в номере не было, когда я поднялся, – пожимает плечами этот идиот.

– Ты дебил, Юра? Тревогу бить надо было сразу, – цежу сквозь зубы и набираю номер этой неугомонной, но на том конце робот говорит, что абонент вне зоны доступа.

Глава 4

Катя

Едва я успеваю переступить порог гостиницы, как Денис впивается в мой локоть, с силой тянет, буквально впечатывая в свою грудь, и прижимает мою голову к своему плечу.

– Дура! – ругается, противореча действиям, после чего отстраняет от себя, берёт моё лицо в ладони и смотрит в глаза. – Куда ты пошла? Тебе было сказано – не рисковать своей красивой задницей, или у тебя ломка? Хочется, чтобы тебе пару рёбер сломали? – говорит он злобным тоном, но глаза выдают истинные чувства. – Отвечай! Какого хрена ты поплелась туда?

– Куда «туда»? – спрашиваю. – Я встречалась с Мариной, – добавляю и вижу недоумение на его лице.

– С кем? – прищуривается и опускает руки.

– Марина – моя подруга, накопленные деньги я хранила у неё, – поясняю, и Денис заметно расслабляется.

– Не могла предупредить? – вздыхает и нервно трёт лоб.

– Я хотела, но ты был… занят, – отвечаю и поджимаю губы.

Когда вышла в холл, решила предупредить его, что отлучусь на полчаса, и пошла в сторону ресторана, но Денис сидел с той девушкой, которая была у него в номере пару дней назад. В принципе, я могла бы подойти, но внутри царапнула ревность и, развернувшись, я пошла, куда собиралась.

– Ты видела меня с Викой, – не спрашивает, констатирует. – Глупая, пошли, – берёт меня за руку и тянет в сторону лестницы. – У меня с ней ничего нет. Уже нет, – произносит, но мне легче не становится.

– Ты не обязан оправдываться, – вопреки проговариваю.

– Но тем не менее, – спокойно отвечает. – Прости, но десять лет я не был монахом, – от этих слов тоже не проще, но я не имею права что-то говорить.

– Я понимаю, – сдавленно говорю.

– В общем, я поменял номер на двухкомнатный, Егор с Юрой уже ждут нас там, – меняет тему, и это, наверное, к лучшему. – Ты сейчас берёшь Егора, и вы едете покупать всё нужное, ребёнку ни в чём не отказывай…

– Денис, не стоит, – перебиваю его.

– Так, – тормозит у двери в номер. – Я не люблю повторять дважды, но с тобой я делаю это уже в третий раз. Пожалуйста, никаких "не надо", "не стоит", "я сама" и так далее, ясно? – я киваю в ответ. – Надеюсь, – вздыхает и стучит в дверь.

– Босс, – на пороге появляется Юра.

– Едешь с ними, куда скажут, – приказывает, заходя внутрь. – Егор, – зовёт сына, и тот выходит из комнаты. – Смотри на папу, – проговаривает и опускается на корточки. – Всё, что ты видишь в магазине, всё, что тебе хочется, показываешь маме, и она покупает, хорошо? – ребёнок кивает, но я своего сына знаю. – Отлично, езжайте, – встаёт на ноги и поворачивается ко мне.

– Что сказал Саша? – интересуюсь я.

– Об этом не переживай, всё по плану, – отмахивается от меня, и, с одной стороны, я не хочу переживать, но с другой – не могу.

И не зря, потому что Гриша не сдался.

***

Когда кажется, что твоя свобода маячит на горизонте, не спеши радоваться. Как бы не старался Денис убедить меня в том, что я совершенно свободный человек, у меня не получается почувствовать эту свободу. Наоборот, постоянное ощущение, что я связана, вернее, скована оковами. Тугими кандалами, которые впиваются в кожу, причиняя боль.

Заявление о разводе мы написали, да только не всё так просто. Когда один из супругов не хочет разводиться, дело отправляется в суд. И там опять же, если один не согласен, судья даёт три месяца на размышление. А когда у вас общий несовершеннолетний ребёнок, то всё ещё печальнее. Денис злится, потому что он не планировал так долго задерживаться в нашей глуши. Он и так уже слишком много времени и нервов потратил на меня и мой брак.

Не знаю, каким образом, хотя догадываюсь, но юрист Дениса ускорил процесс, только Гриша не явился. Он вообще исчез, никто его не видел и не знает, куда он делся. Подозреваю, что он делает то, что ему говорит Сафонов. У Гриши соображалка не так хорошо работает, я-то знаю его много лет.

В основном я стараюсь слушать Дениса и не злить его, скорее всего, на автомате. Сложно менять привычки после стольких лет, выходит всё само собой. Даже тот завтрак, когда сын сдал нас с потрохами, сказав, что мы не садимся за стол, пока глава семьи не сел сам. А что я могу сделать? У моих родителей так было принято, потом с Гришей, и мне казалось, что у всех так и что это нормально.

Пользоваться картой Дениса мне было очень некомфортно и неловко. Но тратить свои сбережения я не могла по одной простой причине – за развод нужно платить. И я не могу допустить, чтобы все мои денежные проблемы решал Денис. Ладно, для сына он может тратиться, в конце концов, он его отец и десять лет отсутствовал. Но и Егорка у меня мальчик скромный, и самой большой покупкой для него был компьютер, от которого он почти не отходит.

– Юра, я спущусь в ресторан, кофе с Мариной выпью, – сообщаю охраннику, который чуть ли не спит на диване от нечего делать.

– Не положено, – отчеканивает мужчина. – Мне Денис Игоревич голову оторвет, – добавляет.

– Юра, ты не можешь разорваться надвое, кто-то должен остаться с Егором, – милым голосом, но серьёзным тоном говорю я. – Из здания гостиницы я не выйду…

– Мы либо идём с вами, либо вы пьёте кофе в номере, – ставит условие, но смотрит на меня отчаянным взглядом.

Сама понимаю, что он получит от Дениса, если отпустит меня одну, но с другой стороны, я ведь буду рядом. Но когда я уже думаю, что лучше позвать Марину в номер, меня спасает сын.

– Внизу есть игровая комната, я могу там побыть, – влезает в разговор Егорка.

– Умница, – подхожу к ребёнку и целую его в макушку. – Так подойдёт? – поворачиваюсь к Юре, и он неохотно кивает. – Отлично, – быстро собравшись, мы спускаемся в холл гостиницы.

– Пойдёмте, – говорит Юра, указывая в сторону детского помещения.

– Ну, Юра, тут несколько метров, – смотрю на него умоляюще. – Марина меня уже ждёт, – мужчина тяжело вздыхает и, взяв Егорку за руку, направляется в другую от ресторана сторону.

В гостинице есть охрана, куча персонала и, в самом деле, что может со мной случиться, – думаю я до того, как на пути к залу ресторана из ниоткуда появляется человек, который закрывает мне рот рукой и тащит в тёмное помещение.

Можно ли узнать человека, если у тебя закрыты глаза? Можно, если ты делил с ним постель последние десять лет. Тебе знакомо всё: движения рук, запах, то, как он хрипло дышит, а особенно то, как он сдавливает твоё горло.

– Ну привет, жёнушка, – раздаётся у моего уха. – Соскучилась? – в нос проникает запах спиртного, и я хнычу от безысходности.

У Гриши и так характер мерзкий, а когда выпьет, так вообще с катушек слетает. Надо было всё же в номере остаться, но кто же знал, что он не испугается в гостиницу приехать. Да и сколько можно сидеть без дела, хоть с Мариной парой слов переброситься, узнать, что люди в городе говорят. Я ведь даже с родителями больше не общалась, а прошло уже немало времени, как мы в этом отеле живём. Время тянется мучительно медленно, особенно когда находишься в ожидании.

Денис решил не тратить время впустую и лично контролирует ремонт нашей школы. Пропадает там целыми днями, а потом приходит в номер злой и уставший. Мы в последнее время стали мало общаться, в основном по делу о моём разводе. Чувствую себя виноватой, хотя не стоило бы, как говорит Марина. Ведь, с одной стороны, он виноват, что я докатилась до такой жизни. К тому же, его никто не заставлял, он сам вызвался, вернее, настоял, чтобы я ушла от Гриши. Только я не такой человек, мне становится неловко и некомфортно, когда доставляю неудобства другому. Глупо, наверное, но ничего с этим не могу поделать, мучаю себя мыслями постоянно.

– Знаешь, правы были люди, когда советовали не разрешать тебе работать, – проговаривает Гриша, продолжая одной рукой закрывать мне рот, а второй начинает шарить по моему телу.

Мычу в его ладонь, брыкаюсь, пытаясь вырваться, когда он сжимает мою грудь, но мне только сильнее рот зажимают. В этом помещении ни грамма света, пахнет чистящими средствами, и вряд ли кто-то зайдёт сюда.

– Сука! – шипит Гриша, когда я кусаю его ладонь, не собираясь сдаваться просто так.

Наступаю ему на ногу и, воспользовавшись его заминкой, делаю шаг вперёд, чтобы выбраться и убежать. Не побежит за мной, там в холле люди, и Юра должен был вернуться из детской комнаты. Но не успеваю дойти до двери, как меня хватают за волосы и со всей силы тянут обратно. Не удержавшись, а может, Гриша на это и рассчитывал, но я сваливаюсь на пол, больно ударившись головой.

– Надо было пристрелить тебя в тот день, давно бы меня в этом городе не было уже, – проговаривает, забравшись на меня верхом.

У меня же от боли в голове словно птички вокруг летают, а в темноте перед глазами белые блики мелькают.

– Ну ничего, сейчас исправимся, – сказав это, Гриша сжимает моё горло двумя руками.

Никогда не понимала фразу «вся жизнь перед глазами пролетела», казалось, это что-то из области фантастики. Однако сейчас, когда моё горло сжимают с такой силой, что дышать невозможно, а перед глазами мушки летают, прекрасно понимаю значение этих слов. Потому что и в самом деле в памяти всплывают все счастливые моменты, которые я пережила.

– Трахнуть бы тебя во все щели или лучше мужикам на заводе отдать, – слышу отдалённо голос Гриши. – Да опозорюсь только, – с этими словами он убирает руки от моей шеи, и я давлюсь воздухом, жадно вдыхая.

– Гриш, отпусти меня уже, – хрипло, едва слышно прошу его я.

– Какая же ты тварь, – шипит мне в лицо, сжав его до будущих синяков. – Подобрал суку со щенком, а она к другому кобелю, – плюнув мне в лицо, с силой толкает мою голову, и я врезаюсь затылком в пол, на миг теряя сознание.

Уже не понимаю, что происходит, от звона в ушах почти ничего не слышу. Чувствую, как под платье забираются руки, сжимают бёдра, разводят ноги в сторону, а следом мою промежность накрывает потная ладонь.

Сил не хватает, но я всё равно пытаюсь оттолкнуть, сопротивляться, ударить Гришу, но мои попытки вызывают у него только смех. Сдаюсь в какой-то момент, расплакавшись, словно ребёнок, но мне тут же закрывают рот, а заодно и нос, перекрывая кислород. Пока брыкаюсь на инстинктах, чувствую, как в мою промежность упирается головка члена, и только сильнее извиваюсь. Но не долго, от нехватки воздуха я отключаюсь до того, как Гриша сделает задуманное.

Просыпаюсь я от резкого запаха и сразу же начинаю отбиваться, кричать, пока есть возможность, давиться слезами и пытаться прикрыть ноги подолом платья.

– Успокойся, тихо, – раздаётся родной голос, и меня прижимают к твёрдой груди.

– Денис? – не верится, что это он. – Денис, – протягиваю и взрываюсь громким плачем, пряча лицо на его плече. – Там… Гриша… он…

– Я знаю, – цедит сквозь зубы.

Цепляюсь за него, как за спасательный круг, сжимаю в руках ткань рубашки, рыдая как ребёнок. Как я устала, как хочется уже уехать отсюда, не бояться и иметь возможность гулять по улице, не оглядываясь по сторонам.

– Ответьте на пару вопросов, – слышу незнакомый голос.

– Вопросы не ей задавать надо, – грубым тоном отвечает Денис.

Оторвавшись от мокрой рубашки, я вытираю щёки и поднимаю голову к мужчине. Так была увлечена слезами, что не слышала и тем более не заметила, сколько в холле гостиницы людей. Полиция, медики скорой помощи и любопытные носы постояльцев.

– Мы лучше знаем, как выполнять свою работу, – таким же грубым тоном проговаривает незнакомец.

– Всё нормально, – сжимаю руку Дениса.

– Нормально будет, когда этого урода закроют, – выплёвывает и переводит взгляд.

Проследив за ним, я вижу Гришу, избитого и всего в крови, а над ним стоят двое мужчин в медицинской форме. На лице мужа множество синяков, кровоподтёков и, судя по всему, ему сломали нос. Не могу сказать, что мне его жалко, я не раз наблюдала в зеркало такое. Много раз смотрела на своё отражение, и хотелось разбить чёртово зеркало на осколки.

– Это ты его… – осторожно спрашиваю Дениса.

– Я, а что? – недовольным тоном отвечает.

– Ничего, – сухо отвечаю, продолжая смотреть на Гришу, который наблюдает за нами с презрением, пока врачи скорой помощи обрабатывают его раны. – Спасибо, – добавляю, прижимаясь к нему.

– Мы вызовем вас для дачи показаний, – напоминает о себе незнакомец и, развернувшись, уходит.

Мне хочется спросить, насколько поздно меня нашли, и что успел Гриша сделать. По ощущения сложно понять, тело болит так, будто по нему катком проехались, и между ног тянет, но мне страшно.

Боюсь, что несмотря на то, что это было по факту изнасилование, Денис откажется от меня. Он вообще не подписывался на такое, столько времени терять, нервов, средств, чтобы спасти ту, которую любил в школе.

– Денис, я… – пытаюсь сказать хоть что-то, но не знаю, с чего начать. Извиниться опять? Я не выходила из гостиницы, как он и требовал. – Он… так внезапно всё произошло, – на выдохе проговариваю, и на глазах снова слёзы. – Я отбивалась, и я пойму, если ты не захочешь больше… после того, как он… – заикаюсь, не могу сказать это вслух, мне самой противно.

– Не захочу, что? – спрашивает с нажимом в голосе. – Если ты думаешь, что он успел тебя трахнуть, то можешь быть спокойна, – произносит, и я бы выдохнула с облегчением, но мне не позволяет его обвиняющий тон.

– Прости, – шепчу, стыдливо опустив голову.

– Угу, – всё, что срывается с его губ.

Я понимаю его, он тоже устал решать мои проблемы, которые бесконечным потоком обрушивается на его голову.

– Денис, правда, я не хотела ничего подобного, – выпрямляюсь на диване, ожесточённо вытирая лицо.

– Я понял, не надо повторять по сто раз, – выплёвывает и, достав свой телефон, копается в нём.

– Прости…

– Да господи, хватит уже! – рявкает так, что я вздрагиваю.

– Ты что разорался? – раздаётся голос Марины. – Ничего, что она по твоей вине стала такой и пережила столько дерьма?

– Ты-то куда лезешь? – вздыхает Денис.

– Если бы ты, козёл такой, не променял её и собственного ребёнка на карьеру в столице, ничего бы этого не было, – проговаривает подруга, не замечая мои просьбы молчать в виде жестов.

– Я не знал, что она беременна, – шипит Денис.

– А надо было знать, а не сбегать, как трус, даже не попрощавшись. Так что нехрен обвинять Катю во всём, ты тоже виноват. Она просто пыталась выжить с такими родителями, а потом с этим уродом.

– Марин! – обращаюсь к ней.

– Ну что? Если бы он не уехал, ты бы не жила как в тюрьме, – фыркает на меня. – И перестань рычать на неё, взялся помогать, так войди в положение и не срывайся на ней.

– Я и не рычу, – бурчит Денис и, встав на ноги, отходит на пару шагов.

– Зачем ты так? – спрашиваю подругу, но смотрю на мужчину, который кому-то звонит.

– Затем, что нечего на тебя срываться, – занимает его место, скрестив руки на груди.