Сергей Тамбовский "Младший научный сотрудник-4"

Младший научный сотрудник-4
Сергей Тамбовский

Неутомимый младший научный сотрудник продолжает свои похождения в Нижнереченске, Москве и на Тихом океане

Сергей Тамбовский

Младший научный сотрудник-4

Начало октября 82 года, Москва, Кутузовский проспект, дом 26

Нина вышла из нашей Волги на площади Маяковского, как и собиралась. Рядом с гостиницей и одноименным рестораном Пекин и напротив концертного зала имени Петра Ильича Чайковского и Театра сатиры имени Андрея Миронова. Помахала мне рукой и исчезла в лабиринте городских переулков. А мы отправились далее.

– Как здоровье у Леонида Ильича? – зачем-то я поинтересовался у этого товарища.

– Спасибо, неплохо, – хладнокровно ответил он мне, – а ты с какой целью интересуешься?

– Да так, – неопределенно развел я руками, – чисто разговор поддержать.

– Аааа, – промычал он и разговор далее поддерживать не стал.

А мы между делом уже свернули с Садового кольца на Новый Арбат… ой, на Калининский проспект, конечно… и катили по Новоарбатскому мосту к гостинице Украина, одной из семи сталинских высоток. В своей прошлой жизни я тут пару раз останавливался, в жуткие девяностые годы… запомнились только неимоверно высокие потолки, помпезная лепнина на них, бронзовые ручки на дверях и назойливое внимание гражданок с пониженной социальной ответственностью. Приходилось даже гостиничный телефон из розетки выдергивать, чтобы не вздрагивать каждые десять минут от очередного звонка. А мобильников на то время пока не придумали… точнее были они, но весили каждый как кирпич и стоили пару тыщ баксов – поэтому имели их единицы.

Дом Леонида Ильича представлял из себя произведение искусства – спроектирован он был в туманные сороковые архитектором Георгием Вольфензоном. Девятиэтажный суровый сталинский ампир между Кутузовским проспектом и набережной Шевченко сразу притягивал внимание всех проходящих и проезжающих мимо. Здесь, к слову, не только первое лицо государство жило, а и многочисленные вторые, третьи и примкнувшие к нему лица тоже. От товарища Суслова до министра культуры Фурцевой. Юрий Владимирович, кстати, тоже имел здесь жилплощадь, но квартировал в основном в больницах и санаториях. Злые языки говорили, что Юрию Гагарину тоже предлагали квартиру здесь, на пятом этаже в правом крыле, но он отказался. Не хочу, якобы сказал он, жить под постоянным наблюдением. И остался в родной панельной хрущевке в городе Щелково.

Квартира у нашего Ильича, как я уже говорил как-то, располагалась на четвертом этаже центрального корпуса и имела номер 94. На одной площадке с Галиной Леонидовной. А остальные две квартиры, соседствующие с 94-й, были присоединены к ней… нет, двери-то конечно остались, только их изнутри замуровали и войти через них куда-либо было крайне затруднительно. Площадь основная квартира имела 185 квадратов, в одной из примкнувших находился постоянный медицинский пост, а вторая предназначалась для обслуживающего персонала и охраны. Вот к дверям этого жилища меня и доставил этот самый стандартный гражданин неприметной наружности.

По пути естественно меня обшмонали, и даже не один раз, так что в чертоги бога я вступил уже лишенный даже монеток, завалявшихся в одном отдельно взятом кармане. Встретила меня, как я, впрочем, и ожидал, Галина Леонидовна, но не одна, а с удивительно похожей на нее женщиной очень пожилых лет. Супруга вождя, догадался я и вспомнил даже, как ее зовут – Виктория Петровна.

– Можешь не разуваться, – взяла управление процессом в свои руки Галина, – пойдем быстрее, папа тебя хочет видеть.

И обе эти женщины чуть ли не толчками в спину сопроводили меня до одной из комнат этой необъятной квартиры. Которая оказалась спальней, очень даже скромных размеров… в углу возле окна здесь лежал Леонид Ильич в полосатой пижаме и в другом углу сидела медицинская сестра возрастом чуть меньше, чем у Галины.

– Валя, – тут же сказала ей дочь, – выйди на минутку.

Та что-то пискнула в том смысле, что не имеет права по инструкции, на что вождь рыкнул ей, что я сам тебе инструкция – быстро встала и вышла. Она и повиновалась.

– Сейчас охране настучит, – деловито заметила Галина.

– Пусть стучит, работа у нее такая, – философски отвечал Брежнев, – но давайте уже и делом займемся.

Я изобразил на лице крайнюю степень внимания, а Ильич продолжил.

– Приступ у меня сегодня случился, вот что, Петя…

– Давайте поподробнее, Леонид Ильич, – ответил я, – что за приступ, когда начался, что чувствовали?

– Час… нет, уже полтора часа назад, – сказал после непродолжительной паузы он, – сначала шум в голове, потом упал. Очнулся уже на этом диване.

– Что наблюдающий врач сказал?

– Что он может сказать, – усмехнулся Брежнев, – сказал, что ничего страшного, и вколол какую-то гадость в задницу.

– От гадости стало легче? – поинтересовался я.

– Да, полегчало… я слышал, ты Юрию сегодня помог…

Надо ж, как быстро тут слухи распространяются, подумал я, но ответил обтекаемо.

– Было дело… не то чтобы сильно помог, но кое-что сделал.

– Вот сделай то же самое кое-что и для меня, – попросил Брежнев.

– Хорошо, – вздохнул я, – сделаю. Только они (и я ткнул пальцем в Галину и Викторию) пусть выйдут… или по крайней мере отойдут в другой конец комнаты и ни во что не вмешиваются.

– Уже отошли, – сказала Галя, и обе женщины послушно выполнили мои указания.

А я занялся уже освоенным делом…

––

Через полчаса я закончил начатое, вздохнул, вытер пот со лба и попросил кофе.

– А мне закурить дайте, – добавил Ильич, – без сигареты хоть вешайся.

Галина вопросительно посмотрела на меня, а я кивнул головой в ответ – мол, снявши голову, по волосам не плачут, пусть курит.

– Ты вот что, Петя, – сказал, задымив, как паровоз, Брежнев, – ты теперь на особом контроле будешь. В моем подъезде есть свободная квартира, перебирайся туда прямо сейчас. Там вертушка есть, да и ногами охранники быстро дойдут, если понадобится…

– Есть перебираться, – отдал я честь генсеку. – А можно, со мной девушка поселится?

– Подруга? – усмехнулся он.

– Коллега по работе, – ответил я, – ну и подруга тоже. Собираемся узаконить наши отношения в ближайшем будущем.

– Это Нина что ли? – справилась Галина.

– Так точно, Нина Брагина, – ответил я, – 61 года рождения, несудима, беспартийная, живет с отцом в Нижнереченске.

– Разрешаю, – милостиво согласился генсек, – и еще я слышал, ты какую-то игрушку электронную изобрел?

– И это было, – быстро сориентировался я, – в свободное от работы время и за собственные средства изготовил два экземпляра.

– Мне Галя показывала, но я ни черта не понял… но ей понравилось – верно, Галя?

– Да, любопытная штучка, – согласилась она, – надо показать ее Александру Ивановичу.

– Какому Ивановичу? – не понял Брежнев.

– Министру электронной промышленности, – пояснила она, – это по его профилю.

– Ненене, – позволил я себе вмешаться, – если уж и показывать это дело, то в первую очередь в Минвнешторг – у меня есть внутренняя уверенность, что такое могут купить иностранные товарищи.

– Однако, – развеселился Брежнев, – от скромности ты не умрешь. Но ладно, Патоличеву тоже можно. Ну все, граждане, – заявил он наконец во всеуслышание, – мне стало гораздо лучше и надо отдохнуть. А ты, Петя, далеко не уходи…

– Леонид Ильич, – ответил я, – завтра у меня два дела… нет, даже три – троим я обещал повторные сеансы.

– Это кому? – сдвинул брови Ильич. – Что Юрию, это понятно, а остальные двое кто?

– Андрей Миронов и завлаб из клиники на Мичуринском, – ответил я.

– Миронов это ладно, а завлабу что надо?

– У его дочки церебральный паралич…

– Хорошо, осматривай, – нехотя согласился он, – но ты должен быть в пределах досягаемости товарищей из девятки.

– Раз надо, значит буду, – со вздохом сообщил я, – так мы пошли, чтобы не мешать вам, да?

– Идите, – отпустил он всех нас мановением руки, – и позовите медсестру, она уже наверно извелась вся. А насчет квартиры в этом подъезде сегодня решим вопрос…

Хорошо быть на короткой ноге с руководителем большой страны, подумал я, выходя из этой комнаты, все вопросы решаются щелчком пальцев… а Галина последовала за мной и перед тем, как я покинул эту нехорошую квартиру, сказала, что вопрос о моем новом местожительстве решится завтра. А до завтра я свободен, как вольная птица-дятел.

Ну и отлично, отправился на метро в свою родную уже гостиницу. С двумя пересадками. Дама на ресепшн посмотрела на меня странно-изучающим взглядом, но ничего не сказала, а только протянула ключ. А возле двери моего номера меня ждал… ну вы догадались наверно, Семен Наумыч Гинденбург собственной персоной. А рядом с ним и девочка Олечка с ноги на ногу переминалась.

– Три встречи за день это уже не случайность, а суровая закономерность, – сказал я в пространство и добавил, – привет, Оля.

Она кивнула мне через силу, а Наумыч сразу взял быка за рога:

– Поговорим?

– Заходите, конечно, – распахнул я дверь, – только у меня и угостить-то вас нечем.

– Не беда, – бросил Наумыч, переступив порог, – у меня все с собой. Оля, а ты подожди меня в нашем номере.

Оля спорить не стала и испарилась. А с собой у него был коньяк в три звездочки и коробка с тонко порезанной колбасой… мне почему-то сразу вспомнился эпизод из «!7 мгновений», где Штирлиц беседует с генералом в поезде (– у меня есть коньяк, – у меня тоже есть коньяк, – зато у вас вероятно нет салями, – у меня есть салями, – значит мы с вами кормимся из одной кормушки).

Стул у меня только один был, я его себе забрал, а Наумыча усадил на застеленную кровать. И пододвинул поближе журнальный столик.

– Итак? – вопросительно посмотрел я на бывшего начальника, когда он разлил содержимое бутылки по стаканам.

– Итак, дорогой Петр, – отвечал он, выдув одним махом полстакана, – вопрос у меня очень простой. Ты, как я знаю, теперь в большом фаворе у власть предержащих лиц…

– Ну я бы не стал утверждать, что в большом, – перебил его я, – и у предержащих…

– Не скромничай, – в свою очередь перебил он меня, – про Юрия Владимировича я в курсе. Так вот – в ближайшее время ты круто поднимешься в горку… и не надо спорить, я знаю, что говорю… меня при этом не забудь, лады? Я-то к тебе по-доброму отнесся, когда мы вместе работали.

Я чуть не поперхнулся – в упор мне что-то не вспоминалось его доброе отношение. Но вступать в дебаты не стал, а перешёл к стандартному торгу.

– А что мне за это будет, Семен Наумыч? Дорога с односторонним движением это не совсем то, что меня привлекает в этой жизни.

– У меня много связей, – он налил вторую порцию и опять выцедил ее, не дожидаясь меня, – могу пригодиться.

– Например? – продолжил я пытать его о деталях, – в Минвнешторге есть кто-то знакомый? А в Минэлектронмаше?

Сентябрь 83 года. Эйзенхауэр против Шапошникова

Эта необъятных размеров дура находилась так близко к нам, что можно было прочитать её наименование – «Дуайт Эйзенхауэр» это был. Я непроизвольно вспомнил, что у них там считалось правилом хорошего тона называть корабли такого класса именами бывших президентов – за Эйзенхауэром последуют Кеннеди, Рузвельт, Линкольн и Вашингтон, а там и до Форда с Рейганом недалеко. А у этого вот президента было, если мне не изменяет память, водоизмещение под 100 тысяч тонн, длина в 350 метров, два атомных реактора по 130 тысяч лошадиных сил каждый и 90 самолетов и вертолетов на борту. Истребителей F-14 и штурмовиков А7. Серьезная техника.

Ну а наш большой противолодочный корабль именовался просто и незатейливо – «Маршал Шапошников». И от них обоих, как это было отчетливо видно, только что стартовали по одному вертолетику, которые оба направлялись в нашу сторону.

– Это они сейчас из-за нас конкурировать будут что ли? – недоуменно спросил Василий.

– Сейчас все и увидим, – ответил я.