– Ладно, съем еще… – Искрен начал глазами искать именно то «что-нибудь», – Вот это.
– Эта плюшка растает во рту, – заулыбался Гва. – Правильный выбор.
Ирвин надкусил десерт и ответил улыбкой на улыбку. Тающая плюшка, хоть она тоже была шоколадная, понравилась Искрену. Он быстро проглотил три штуки и запил ароматным чаем с лесными ягодами. Сразу жить стало легче. Мужчина откинулся на спинку стула и погладил животик.
– Вот теперь я спокоен, – продолжал счастливо улыбаться Гва. – Вы уснете сладким сном.
ГЛАВА 2
Уровень снов, к сожалению, не зависит от числа подушек.
Беслав Брудзиньский
Искрен медленно брел по коридору и увидел грустную (как обычно) Акедию, сидящую на диване. Она сцепила свои костлявые руки крест-накрест и положила на них голову. Выдох старухи сопровождался жалобным стоном. Уж не заболела ли она?! Ирвин подошел к ней и сел рядом. Он сочувствовал старухе, даже не зная истиной причины ее горя.
– Акедия, кто расстроил вас?
– Я расстроена, потому что у меня нет никого. Представь, Искрен, меня даже расстроить не кому, – заплакала старуха. – У меня нет ничего. Ты сжалился надо мной, привел в свой дом, кормишь меня. Мне бы жить и радоваться, но я боюсь. Еще немного, и все лопнет, как мыльный пузырь. И бедная Акедия пойдет скитаться по белу свету. Эх. Скажи, у тебя ведь такое же чувство, правда, будто ты не на своем месте? Искрен? – Костлявая рука дотронулась до Ирвина. Мужчину перетряхнуло. Он, не отвечая на ее вопрос, молча убежал в соседнюю комнату.
Уже стемнело и в комнате горела зажженная свеча, но никого не было. Мужчина осмотрелся – библиотека. Здесь царили величие и мощь мировой культуры и знаний. Создается впечатление, что можно найти ответы на любые вопросы. Уставленные книгами полки так и влекут отправится в другой мир, в котором можно обогатить внутренний мир.
Ирвин разместился на кожаном кресле, стоящем за тяжелым дубовым столом. Он провел пальцем по сложенным стопкой корешкам книг. Мужчине стало интересно. Он взял первую и повертел в руках. Книга была обтянута натуральной кожей. Ирвин открыл ее и принялся читать:
«Мое здоровье хуже с каждым днем, да что там, с каждым часом. Нестерпимо болит все мое тело. Что происходит со мной? Не понятно… Лекари разводят руками, будь оно не ладно… Еле держу ручку. Вот до чего докатился. Мы договорились с ним и заключили сделку. Как же хочется уже покинуть этот проклятый дом. Но очень страшно. Страшно… Он приходил ко мне. Пара платить по счетам. Уже скоро я упаду в вечность. Оттуда выхода нет. … Этого не избежать».
Ирвин пролистал дневник до конца – пустые страницы. Искрен перечитал еще раз, но так ничего и не понял. Мужчина побарабанил по столу. Унес ли тайну его дядюшка с собой или где-то есть продолжение или начало. Ирвин посмотрел другие книги, которые оказались просто художественной литературой. Познакомится с мыслями великих умов Ирвину расхотелось. К тому же дверь с грохотом отварилась, и вошел Вастадор, неся в обеих руках какие-то бумаги.
– Господин, что вы здесь делаете? – С удивлением посмотрел на Искрена управляющий.
– Я уже собираюсь уходить, Вастадор, – Ирвин решил побыстрее убраться, – не буду тебе мешать.
Управляющий подозрительно следил за уходящий мужчиной, но ничего не сказал. Искрен быстро вбежал в свою комнату и похвалил себя за то, что быстро среагировал и вынес из библиотеке дневник. Ирвин решил пока спрятать его у себя под матрасом.
Спал Искрен беспокойным сном. Юношеские кошмары были самыми ужасными. Он видел, как Тристрид выбирает подвенечный наряд, но не для него. Когда Ирвин рассказывал ей об этом, девушка смеялась и говорила, что это просто сон. Только сон…
Мужчина ворочается. Часы пробили полночь. «Заклинаю: пока я не усну, сегодня не наступит», раздражался Ирвин. Спустя несколько минут сон заключил его в свои объятья. Искрену стало очень жарко, все полыхало огнем. Страшные твари летали с диким воем. У Ирвина звон стоял в ушах из-за стонов. Мужчина шел, не зная куда, потому что было не разглядеть дороги. Казалось, само проведение его ведет, но куда?..
– Спасиии, – раздался тихий голос, полный боли и отчаяния, – Спааасииии.
Ирвин остановился и повнимательнее посмотрел по сторонам: дядюшка Мантени полыхал в огне. Он был не один. Мантени был уязвлен кровоточащими ранами, по которым ползали черви. Стоны смешивались в одну какофонию. Каждый был занят своей печалью, и никому не было дела до чужих страданий. Искрену уже стало плохо в этом адском огне. Ему казалось, что он здесь целую вечность.
– Спааасии…, – сквозь стон взмолился дядюшка Мантени, – спасиии…
Ирвин резко проснулся, его трясло. Какой страшный нос. «Если дядюшка и правда там, то пусть там и остается», подумал мужчина, вставая с кровати. Искрен умылся, надел чистое белье и пошел в гостиную.
Стол уже был накрыт. Ирвин посмотрел на большие настенные часы: ровно шесть. Гва красиво укладывал ореховые пончики и, заметив Искрена, поприветствовал его.
– Мой господин сегодня рано, – отодвинул он стул. – Что случилось? Вы выглядите встревоженно. Но я знаю, как исправить ваше настроение. Да садитесь же.
– Эх, Гва, ты что, забыл, что я тебе говорил насчет беспричинного застолья. Столько денег уходит на это. Живот сыт, но радости это не приносит. Почему? – Искрен помолчал несколько минут, обдумывая сказанное. – Эх, ладно, Гва, не обращай внимания, корми меня. Сон плохой приснился.
– Хмм, – Гва почесал подбородок. – Сон, говорите, что за сон, если не секрет?
– Дядюшка в страшных мучениях, – Ирвина перетряхнуло, и он быстро отпил макиато. – Ммм, вкусно… Ах да, дядюшка ужасно мучается. Их много. Все они кричат очень громко. Но никто им не помогает, их стоны впустую. Дядюшка заслужил это своими поступками. То есть своим безразличием. Он перестал общаться с нами. Он разменял человечность на эту еду, мебель, картины. На деньги. Будь это все проклято, – взорвался Искрен и швырнул тарелку.
– Не горячитесь так, – опустил голову Гва, – Вы можете облегчить его страдания, простив ему его жестокость. Это сложно, но этим вы покажете свою человечность.
– Что за бред ты несешь? – Со злобой посмотрел на Гва Ирвин. – Откуда тебе это известно? Ты себе представить не можешь, что значит быть бедным и осознавал свою ничтожность. Сердце мое разбито. Раны стягиваются, но шрамы остаются навсегда. Навсегда… понимаешь?..
Чтобы Гва не увидел стекающую слезу, быстро вышел из гостиной. Искрен, плотно закрыв дверь, облокотился на нее. Его душила злоба и ярость на дядюшку. А еще на Тристрид. Вокруг одни предатели. Да еще Гва вскрыл и так кровоточащую рану. Искрена трясло, гнев завладевал им. Он начал ненавидеть этот огромный богатый дом и все, что в нем находится.
Постепенно бушующий в мужчине огонь начал затухать. Ирвин успокаивался. Злость сменила тоска. «Ты мечтал разбогатеть. Чем же ты недоволен, Искрен?», спросил Ирвин сам себя.
***
Молодой человек взял дневник дядюшки и сел в кресло. Его мучил вопрос: почему Мантени закончил, не успев начать?! «В одном он точно прав: душа его не поднялась высоко», подумал Искрен, ухмыльнулся и захлопнул дневник.
– Вастадор, зайди, – заорал Искрен, – живо зайди.
Раздался топот и в комнату влетел управляющий. Вастадор удивленно смотрел на бегающего по комнате Ирвина и хранил молчания.
– Вастадор, покажи мне комнату дядюшки, – устало опустился в кресло Искрен и немного выдохнул.
– Передохните, – засмеялся управляющий, – Вот это забег вы себе устроили. Господин Мантени такой же подвижный был, кстати. В этом вы похожи.
– Не смей нас сравнивать, – оскалился Искрен, – Ну, что встал, пойдем.
Ирвин с грохотом закрыл дверь, едва не задев Вастадора. Управляющий принял выпад хозяина как само собой разумеющимся и повел его за собой. Отворив дверь, Вастадор учтиво позволил Искрену войти и затворил дверь. Мужчина пришел в изумление от красоты этой комнаты. Создавалось впечатление, будто все солнечные лучи стремились наполнить ее светом. Искрен потер глаза. Темно-синие портьеры никак не защищали от палящего солнце. Ирвин подошел к трюмо и начал его обыскивать. Управляющий не мешал ему, а лишь пристально смотрел, что делает хозяин. Про себя он также отметил и вспыльчивость Искрена. «Что ж, господин Ирвин, ваша горячность сослужит вам плохую службу», потер ладони Вастадор.
Искрену не удалось больше отыскать никаких записей. Он в расстроенных чувствах пошел в свою комнату, по пути обдумывая, что имел в виду дядюшка.
Ирвин решил, что надо выйти на прогулку, чтобы немного остыть. Он переоделся в теплое и спустился на первый этаж. Накинув пальто, мужчина посмотрел в окно и увидел Акедию. Старуха просто стояла и ловила снежинки. Ирвин улыбнулся и поспешил к ней.
– Я очень рад, что вам здесь нравится, Акедия, – с улыбкой сказал Искрен.
– Да, если честно, не очень-то и нравится. Контингент, знаете ли, оставляет желать лучшего. Конечно же, я имею в виду не вас, а других. Ту же стерву Адерэль, – старуха даже не повернулась, – но идти мне больше некуда. Спасибо, буду довольствоваться этим.
– Тварь неблагодарная, – плюнул Ирвин и оставил ее скучать в одиночестве. Мужчина не увидел, как Акедия зло улыбнулась ему вслед.
Внезапно Искрен почувствовал сильную усталость. Ему захотелось вернуться домой, сесть у теплого камина и попросить у Гва чашку горячего шоколада. Ирвин решил именно так и поступить. Он резко развернулся и бросил на старуху сердитый взгляд. Акедия встретила его спокойно.
– Свежий воздух вас опьянил, – усмехнулась старуха. – Неужели так быстро соскучились по теплу?
– Вам бы тоже стоит зайти. Снег усиливается, – Искрен выдавил улыбку.
Зайдя в особняк, Ирвин со злостью швырнул пальто перед дверью.
– Что случилось с нашим господином? – Спросил стоявший на лестнице Ралад.
– Прогулка не удалась, – отмахнулся Ирвин.
– Да будет вам переживать по этому поводу, – садовник спустился. – Пойдемте, поиграете с нами.
Искрен с любопытством посмотрел на Ралада. Садовник постучал в дверь, которая вела на кухню.
– Гва, господина за щеки снег пощипал. Будь так добр, дай что-нибудь для согрева.
– Опять врешь, Ралад, – закричал повар. – Убирайся.
– Гва, он не врет. Я правда замерз, – тихо промолвил Искрен.
Повар оторвался от готовки и, убедившись, что перед ним хозяин, с извинением протянул бутылку. Ралад хотел перехватить, но Гва шлепнул его по руке и отдал вино Ирвину. Садовник никак не отреагировал на это. Он уже был доволен тем, что получил желаемое. Варад уже ждал в своей комнате. Он вывалил какие-то фигурки на стол.
– Господин Ирвин, присоединяйтесь, – пригласил портной. – Что дал Гва? Вино? Другого ничего не нашлось?
– Вот и шел бы сам, – озлобился садовник. – Гва и это дал только потому, что господин Ирвин попросил. Я у него в черном списке. Ты же знаешь.
– Так и я там же, – засмеялся Варад. – Ну ладно, хватит болтать. Ирвин, вы не умеете играть в «Полет фантазии»? – портной увидел, что Искрен отрицательно покачал головой и добавил, – Хорошо. Ралад, наливай пока. Так, господин, здесь мешок с кубиками. На каждом из них по четыре слова. Наугад достаем два кубика. Из слов, какие выпали, надо придумать историю. Понятно?
– Ты только путаешь, – выхватил кубики садовник. – Сложного ничего нет. Мы с Варадом вам покажем. Берите стакан.
– Я пить не буду, – замахал руками Ирвин. – Я взял для вас.
– Как хотите, – не стал настаивать Ралад. – Начинаем.
Садовник встряхнул мешок и достал два кубика: «Юноша», «Зелье». Варад почесал затылок.
– Действие будет разворачиваться в маленьком городке, таком же, как наш Лисвид. Но все это выдумка. Любые совпадения чистая случайности, – положил руку на сердце портной. – Как-то раз один юноша воспылал любовными чувствами к самой красивой девушке. Но красавица сторонилась его. Юноша тосковал. Он писал для нее стихи, песни. Красавица только смеялась. Юноше было обидно. Мокрым осенним днем он шел по лужам – любовь вытеснила все другие чувства – куда глаза глядят. Юноша не замечал дороги. Сам не знает, как очутился у маленького желтого домика. Сам не знает, как дернул звонок. Дверь открылась. Сама. Но юноша и этого не заметил. Он вошел в дом. В нем было чисто. В самом центре комнаты стоял стол со множеством склянок. И розовые, и голубые, и фиолетовые. Из некоторых баночек шел дымок. Юноша подошел и захотел рассмотреть поближе, как в комнату вошли две ведьмы. Юноша довольно сильно напугался.
– Ну, это естественно, – вставил Ралад.
– Юноша перепугался, – вкрадчиво повторил садовник. – Ведьмы же не были удивлены внезапному гостю.
– Не удивительно, – вновь встрял садовник, – на то они и ведьмы.
– Ралад, будь так любезен – помолчи, – начал раздражаться Варад. – Да. Ведьмы знают все наперед. Но попрошу впредь не перебивать меня, – портной взъерошил свои волосы и продолжил, – Испуганный юноша залез под стол. Ведьмы засмеялись. Они успокоили его и сказали, что вредить ему не будут. Ведьмы выслушали юношу и решили ему помочь. Старшая ведьма дала ему зеленое зелье. Она сказала, что это зелье сотрет плохие воспоминания. Младшая ведьма подарила юноше модный костюм. Довольный юноша поблагодарил ведьм. Когда пришел домой, он первым делом выпил зеленое зелье. Юноша больше не был влюблен в красавицу. В этот же день он надел новый модный костюм и отправился в город. Все пришли в восторг. Красавица тоже. Но юноша же выпил зелье, да и понял, что в городе, оказывается, много красавиц.
– Варад, как юноша мог забыть любимую? – Удивился Искрен.
– Откуда младшей ведьме об этом знать, господин? – Буркнул садовник.
– Твой черед, старшая ведьма, – расхохотался портной.
– У всякой сказки должен быть хороший конец, – насупился Ирвин.
Ралад вытянул два кубика. «Снег» и «Страх».
– Можно мне другой кубик? – Ралад отшвырнул «Страх». Кубик перевернулся – «Любовь» – Да что такое? Варад, разреши мне достать другой.
– Нет, друг, – портной затянул мешок. – Давай историю. Можешь забрать все три слова. Тебе же нравится нарушать правила.
– Ну хорошо, – садовник лукаво посмотрел на Варада. – Очень холодно. Снег трещит под ногами. Я привык ходить в такую погоду. Силы никогда меня не покидают. Что я вижу перед собой? Кто-то лежит в сугробе. Подхожу ближе. Я вижу человека. Стряхиваю снег с его лица. Его глаза закрыты. Сознание почти покинуло. Я беру его на руки. Я очень сильный, – садовник поиграл мускулами, – Беру его на руки и приношу его к себе домой. Он постепенно приходит в себя. Вижу, как ему страшно очутится в незнакомом месте. Он старается вспомнить. У него не получается. Но постепенно он осваивается в новой обстановке. Снег растаял, оставив на его модном холодном костюме следы, – Ралад прыснул от смеха. – Все. Больше не могу.
– Я могу продолжить, – подключился Варад, – Пришел в себя и рассказал, как очутился в том месте. Незадолго до этого он познакомился с прекрасной барышней. Но кто же знал, что старый муж вернется так скоро. Незнакомец расстроился, как так, барышня же говорила, что любит его. Но потом испугался – мало ли что у ревнивых мужей в голове. Барышня придумает удобную историю, а ему несдобровать.
– Достаточно, – попросил Ирвин. – Часто вы так играете?
– Да, частенько, – кивнул Ралад. – Ваша очередь, Ирвин.
– Знаете, – закусил губу Искрен, – я, пожалуй, откажусь. Не думаю, что у меня получится.
– Вы еще не пробовали, – настаивал садовник, – Давайте. Здесь некого стеснятся.
Ирвин вздохнул и достал два кубика: «Печаль» и «Радость».
– Менять нельзя, – вмиг сказал Ралад.
Ирвин задумался. Он никогда не придумывал историй. Для него это было в новинку. Но этим двум все равно. Искрен кожей чувствовал, что его не отпустят, пока он что-нибудь не придумает. Варад посмотрел на часы. Прошло уже больше пяти минут.
– Мне выпало самое трудное. И не спорь, Ралад, – сказал Ирвин строго. – Но я попробую, – он выдохнул, – Мужчина шел по мостовой, держа под руку Печаль.
– Так. Уже хорошо, – просветлело лицо у портного.
– Через некоторое время Радость все же их догнала и пошла позади. Она прислушалась. Мужчина жаловался Печали: на свою жену, на непослушных детей, на неблагодарную работу. Ей стало жалко несчастного мужчину. Радость дошла до дома мужчины. Она хотела ему помочь. Печаль увидела Радость и начала что-то шептать на ухо мужчине. Он внимательно ее слушал и все ниже опускал и голову, и руки. Радость начала бегать по дому. Она вселилась в жену. Та ласково подошла к мужчине, но он отдернул ее руку. Радость вселилась в детей. Они звонко смеялись и попросили отца поиграть с ними. Но мужчина зло прикрикнул на них. Радость вселилась в шахматы. У нее уже не оставалось выбора. И любимая игра не заинтересовала мужчину. Печаль надменно усмехалась. Радость решила задержаться в этой семье. Вдруг мужчина закрылся в своем кабинете. Печаль и Радость последовали за ним. Он достал из самого дальнего угла своего стола маленький портрет. На нем была изображена девушка. Мужчина долго смотрел на него, вспоминая радостные моменты, которые сменились годами печали. Он не мог без слез смотреть на портрет, но и расстаться с ним он тоже не мог. Радость поняла, что мужчина обречен на страдания. Печаль восторжествовала. Конец.
– Вот если бы Радость вселилась в бутылку Шардоне, мужчина бы не был так одинок, – загоготал Ралад.– Наша, кстати, уже пуста.
– Думаю, на сегодня достаточно историй, – в голосе Ирвина прозвучала горечь.
Искрен встал, пожал руки Раладу и Вараду и пошел к себе. Друзья лишь пожали плечами. Ирвин начал слоняться по комнате. В его голове не укладывалось, как он это вообще мог придумать. Неужели его подсознание говорит, что все, чего бы он не имел, в будущем не будет стоить ничего. Всему виной предательница Тристрид. Вот кто лишил Ирвина счастья.
– Да чтоб она провалилась, – воскликнул он в сердцах.
– Господин, вам не здоровится? – раздался звучный голос Инвиды.
– Не здоровится, – прямо ответил Искрен, – Но ты мне все равно ничем не поможешь.
– Пойдемте, пообедаем. Если вам не станет легче – дам таблетку.
Ирвин даже не заметил, как за игрой быстро пролетело время. Его передернуло. На всякий случай Искрен проверил, не открылось ли окно. Убедившись, что с ним все хорошо, Ирвин надел кофту потеплее. Инвида покорно ждала. Наконец они спустились в гостиную, по дороге прихватив еще и Вастадора.
– Господин Ирвин, выглядите не очень, – заметил управляющий.
– Ты тоже, – не остался в долгу Искрен.
