– Да, ваша правда, – вздохнул Вастадор. – Поставленная не в том месте запятая выбила меня из сил.
– Ну, ты по аккуратнее в этом деле, – Ирвин сделал вид, что понимает, о чем идет речь. На самом деле никакой проблемы в этом не видел. В финансовых делах Искрен ничего не смыслил.
По пути в гостиную Ирвин поскользнулся. Кто-то не переобулся после улицы. Этот кто-то уже сидит за столом. Грязные следы вели к старухе. Акедия, как и в чем не, бывало, рассказывала Адерэль, как хорошо с утра подышать морозным воздухом. Мужчина разозлился.
– Акедия, напомню вам, что вы не в коровнике живете. Снимайте, пожалуйста, грязную обувь у порога.
– Вот снег растает, и можно будет старуху, как пса во дворе держать, – подхватил Ралад, входя в гостиную. – Идите, мойте ноги, Акедия. Адерэль пока вытрет следы.
– Чтооо? Позволь уточнить, – зрачки женщины расширились. – Знаешь, что, Ралад, мой сам и ноги Акедии, и пол.
– Я сейчас протру, – сказал Гва. – Садитесь, господин. И вы, два склочника, тоже, – повар метнул грозный взгляд на садовника и Адерэль.
Глаза старухи наполнились слезами. Она сняла ботинки и, шлепая по грязным лужам, вышла из комнаты. Гва ударил себя по лбу. Он поставил последнюю тарелку и убежал за тряпкой. Искрен не знал, куда себя деть. Ему стало некомфортно здесь. Еще и насупившийся Ралад, и обиженная Адерэль, и пристыженная Акедия – не добавляли уюта в этот холодный снежный день.
– Ирвин, мы с Раладом вспомнили еще одну интересную игру, – решил разрядить атмосферу портной, – Можем поиграть прямо сейчас, пока Гва убирается.
– Перестань, Варад, – сказала Инвида, – Господину не здоровится. Ему надо помочь.
– Господин отказывается от нашего лекарства, а другого мы не имеем, – фыркнул Ралад.
– Давайте просто помолчим, – предложила Адерэль.
Согласились все. Ирвин же был этому не очень рад. Ему хотелось, чтобы сейчас гостиная наполнилась смехом, шутками, спорами. Все равно чем, но, чтобы это отвлекло его от мыслей.
Гва тщательно вытер пол. Остальные уже успели проголодаться. Акедия вошла, нервно теребя подол платья. Искрен в знак примирения положил старухе чизкейк. На лице Акедии появилось подобие улыбки.
– Ирвин, я услышал, что Инвида сказала, – нарушил молчание повар, – Вам не здоровится? Это правда?
– Да, Гва, точнее нет, – Искрен не мог разобраться.
– Может, попробуете кофейную булочку?
Ирвин попробовал. Булочка вкусная, но и только. Гва расстроился. Больше повар не мог предложить ничего. Искрену впрочем-то и есть-то не хотелось. Он поколупал в тарелке свиную грудку и немного поел, чтобы не обижать Гва. Но от повара это не скрыть. Он понял, что хозяин остался недовольным. Настроение Гва на весь оставшийся день испорчено.
Ирвин долгое время чувствовал себя неважно. Он помнил, что Инвида обещала ему помочь. Искрен хоть и не питал надежд, но все же решил зайти к ней. Он постучал в комнату девушки. Инвида крикнула, чтобы он вошел.
– Инвида, ты сказала, что дашь мне какое-то лекарство, – мялся в дверях Искрен.
– Да, – девушка достала из комода небольшой ящик и начала перебирать флаконы. Ирвин заглянул через ее плечо. Наконец, Инвида нашла то, что искала. Она дала Искрену белый флакон без каких-либо надписей, – Очень хорошее средство. Успокаивает и нормализует сон, снимает тревогу и напряжение. Трех капель вполне достаточно.
Ирвин поблагодарил девушку и ушел к себе. Он решил воспользоваться лекарством незамедлительно. Жить в тревоге – это не дело. Искрен проглотил три капли. Они ему показались немного сладковатыми, приятными на вкус. Мужчина лег на кровать и начал ждать. Минут через десять Ирвин почувствовал, что напряжение спало. Веки уже ни такие тяжелые. «Как хорошо», подумал Ирвин. Глаза его закрылись.
***
– Господин, с новым утром вас. Завтрак давно готов, – тарабанил в дверь Гва. – Время уже к обеду близится, а вы все не выходите. С вами все хорошо?
– Убирайся, Гва, – зло крикнул Ирвин. – Когда надо будет, тогда и приду. Убирайся.
Искрен прислушался к отдаляющимся шагам и повернулся на другой бок. Неплохое лекарство дала ему Инвида. Жгучая боль на время затихла. Ирвин решил немного подумать за чашкой кофе. Он, не торопясь надел новый костюм и спустился вниз.
Ночные кошмары, дневник дядюшки, странные подчиненные – все смешалось в сознании Ирвина в один большой ком. Он постепенно переставал вообще что-либо понимать. Пока мужчина стоял, погруженный в свои мысли, в комнату, повиливая бедрами, вошла Адерэль.
– Господин Ирвин, что это с вами? – Повела бровью женщина.
– Не обращай внимания, – оттолкнувшись от двери, Искрен прошел к столу и отодвинул стул для Адерэль.
– Ооу, вы наконец-то начинаете прививать хорошие манеры, – женщина грациозно опустилась на стул. – Я определенно иду вам на пользу.
– А вы, Адерэль, позаимствовали мой дурной тон, – засмеялся мужчина, – Но не стоит благодарности. Гва, сходи за Акедией. Бабушка, прибывая в своем мире, забывает, что надо есть.
– Не переживайте насчет Акедии, – серьезно сказала Адерэль. – Позаботьтесь лучше за себя. Время у вас еще есть.
Гва, виляя животом, убежал за старухой. Адерэль бегала глазами по блюдам, которые предложил сегодня повар. Молчание давило на Искрена, но он не знал, как завести разговор с этой женщиной и как воспринимать ее слова. Мужчина еще никогда так не радовался раздававшимся шагам. Акедия вошла в гостиную и села рядом с Ирвином.
– Разбудили меня, – пожаловалась ему старуха. – Я сон смотрела. Интересный, между прочим.
– И вам доброе утро, – Искрен, уважая старость, не обижался на нее. – Разрешите, возьму работу Гва на себя и поухаживаю за вами.
Акедия молча кивнула. Ирвин сам себе боялся признаться, что берет на себя заботу о старухе, чтобы уязвить достоинство Адерэль. Одного не учел Искрен – молодая красавица слишком заинтересована собой, чтобы обращать внимание на что-то еще. Ее самолюбие не так-то просто ущемить, ведь Адерэль знает, что она совершенство. Мужчина положил безразличной старухе маринованного селезня в медовом соусе, стакан наполнил персиковым чаем на травяном отваре.
– Господин Ирвин, давайте выпьем что покрепче, – улыбнулась Адерэль. – Бабушке можно макиато с мускатным орехом для согрева ее дряблых гостей. Хотя даже это ей слишком крепко. Гва, принеси-ка нам виски, который еще Мантени купил. Я хочу выпить. Да поторопись же, Гва, и лимон захвати, – резко крикнула женщина, чем напугала старуху и посмотрела в глаза Искрену.
– Виски я тоже буду, – подала голос Акедия. – А вы, дорогуша, не решайте за меня. Ваша вседозволенность переходит все границы.
Адерэль засмеялась, а Искрен, напротив, напрягся. Мысли мужчины прервал появившейся Гва с бокалами и бутылкой хорошего виски. Старуха с несвойственным ей порывом сбегала за лимонными дольками. Искрен с интересом смотрел на это зрелище. Акедия открывалась пред ним по-новому.
– Не удивляйтесь, господин Ирвин, – скрестив руки, улыбнулась Адерэль, – старуха любит выпить.
– Мне послышалось, или собираетесь пить виски?! – раздался голос Ралада.
– Закрой свой рот, – закатила глаза Адерэль, – Какой ты мерзкий. Тошнит даже от тебя, не могу.
– Знаешь, что скажу тебе, дама, шла бы ты от сюда подобру-поздорову, – Ралад осушил бокал одним глотком.
– Господин дело говорит, – вклинилась в разговор Инвида и посмотрела Ирвину в глаза. – Нам с вами повезло. Господин Мантени был неплохой, но вы намного лучше.
– Лицемерка, фу, – Ралад вмиг обратился на новый объект нападения, – А меня вот, Адерэль, тошнит от этой милочки. Вы посмотрите на это пресмыкающиеся. Господин Ирвин, ничего личного, но правда из ее рта равноценна нулю. Ничего личного, – добавил он, положив руку на грудь.
Искрен решил не вмешиваться. Он просто ел. «Мы договорились с ним и заключили сделку», как эхо звучала в голове строчка из дневника дядюшки. Ирвин и понимал, и не понимал. Как такое может быть, чтобы две противоположности пребывали в его подсознании в равных долях?! Наблюдавший за ним Гва молча налил ему вина и подмигнул. Искрен выпил. Гва налил еще. Ирвин отрицательно покачал головой, но управляющий кухней был настойчив. Искрен выпил…
– Вот я же говорил, что это самое лучшее лекарство, а вы противились, – хрюкнул Ралад.
– Неужели вам не помогло то, что я вам дала? – Огорченно спросила Инвида.
– Помогло, – вытер губы ладонью Ирвин, – Спасибо тебе, но его очень мало.
– Господин Мантени тоже его принимал, – сказала девушка.
– Тогда мне оно не помогает, – ребячески проронил Искрен. – Я верну тебе его. Гва, налей мне еще.
– Вот это хорошо, вот это по-нашему, – возликовал Ралад. – Вот так, Инвида.
Девушка нахмурилась. Она же хотела как лучше. Инвида ругала себя за то, что упомянула ненавистного Ирвину дядюшку. Еще и Ралад лезет со своими советами.
– Скоро весна, – заметил Вастадор, – Варад, надо бы приодеть всех нас к новому сезону. Скажи мне, что тебе будет нужно для работы.
– У меня тоже будут требования, – подхватил садовник. – Уже пора закупать саженцы.
– Хорошо, Ралад, – улыбнулся управляющий. – Зайдете ко мне – обсудим.
***
Приготовления к весне начались полным ходом. Солнце начала работу, посылая на землю лучи, которые топили снег и пробуждали природу от зимнего сна. Земля медленно просыпалась, раскрывая объятия для новой жизни.
Варад снял со всех мерки и выслушал пожелания каждого. Вастадору был нужен новый строгий костюм. Инвида принесла вырезки из модных журналов. Адерэль сама сделала эскиз нового платья. Ралад сообщил, что доверяет вкусу другу. Акедия сказала, что ни в чем не нуждается. Гва тоже не видел необходимости в новой одежде. Ирвин растерялся. Лично для него никогда не шили. Вастадор успокоил хозяина и пообещал за Варада, что все будет сделано в лучшем виде.
Ралад тоже занялся работой. Балкон в его комнате был комнатой для его зеленых друзей. Ирвину стало очень интересно, и он напросился посмотреть. Садовник нехотя разрешил. Войдя в зимний сад, Искрен обомлел:
– И тебе еще нужны саженцы, Ралад? Неужели у нас такой большой сад?
– Конечно же, нет. Некоторые поставлю в доме. Им еще рано быть самостоятельными. А другие посажу на улице.
– В доме? – Переспросил Ирвин.
Растения мерцали. У мужчины начало рябить в глазах. Разноцветные огоньки ярко горели в полумраке. Окна на балконе были зашторены.
– Почему они такие бешенные? – Изумился Искрен.
– Они еще маленькие, – объяснил садовник. – Вы в детстве не были таким?
– Не припомню, – сказал Ирвин и протер глаза. – Что это такое? Как они называются?
– Они все разные, – охотно начал знакомить хозяина со своими малютками Ралад, – Тот, что светится красным – Ломул. Довольно редкий вид. Цветочки у него будут желтые с черными вкраплениями. Таких у меня десять горшков. Эта, – садовник указал на фиолетовые огоньки, – Флюмола. Она распространена, но ее частенько путают с Фломулой. Вот она стоит по соседству, – хмыкнул садовник, – Не смотрите на меня так, господин, не я их так назвал. Они одного вида. Вечнозеленые. Вы только посмотрите, как они сверкают. Просто прелесть. Мне нравится. Да и кому вообще может не понравиться?!
– А что будет, когда подрастут? – Спросил Ирвин.
– Погаснут, – хоть садовник и пытался это сказать как можно более равнодушно, но все же от Искрена не укрылась некоторая грусть в его голосе.
Ирвину стало жаль Ралада. Он поблагодарил садовника и ушел, чтобы его не стеснять. Искрен стал думать, чем бы занять себя. Мужчина заглянул к Вараду. Портной кивнул и показал, как много у него работы. Искрен не стал мешать и пошел к Вастадору. Управляющий даже виду не подал, что заметил хозяина. Вдруг Ирвин услышал стук каблучков. Это была Адерэль. Ее легко можно узнать по шагам.
– Скучаете, Ирвин? – Спросила женщина, хотя уже знала ответ. – Мне тоже скучно. Присядем?
Искрен последовал за ней и опустился на диван. Он рассказал Адерэль, какой дивный сад у Ралада в комнате.
– Почему они светятся? – Не понимал Искрен, – Мистика какая-то.
– Все дело в заботе. Пока его растения не выросли до определенных размеров, они в нем очень нуждаются. Когда Ралад пересадит их на улицу, первое время они все же будут ярко светить. Но с каждым днем все тусклее и тусклее, а корни будут уходить в землю все глубже и глубже, – Адерэль замолчала и начала думать, имела ли она право это говорить. – Господин, вы очень добры. Вы же понимаете, что не стоит выводить Ралада на чистую воду. Он заботится о своих растениях, как хороший отец о своей малютке. И не прекращает этого делать, даже когда в нем уже и не нуждаются. Но признавать этого Ралад не хочет. Для него они всегда меленькие и беспомощные. Я всегда спрашиваю его как дела и у Флюмолы, и у Кисейницы. Если увидите Ралада раздраженным, то подольститься к нему можно через его растения. Это работает. Об этом вы должны знать. Я вверяю вам секрет. Хоть и рискую. Оправдайте своим помалкиванием мое доверие к вам.
– Я буду беречь наш с тобой секрет, Адерэль, больше, чем свою голову, – успокоил женщину Ирвин. – Весна покажет, какой прекрасный садовник наш Ралад. Я в этом уверен.
***
Искрен даже не заметил, как минула неделя, потом еще одна. Все это время он предавался меланхолии. Все отнеслись к настроению хозяина со всей учтивостью. Гва приносил ему еду в комнату. Вастадор приходил и читал ему каждое утро свежую газету. Акедия заглядывала вечером пожаловаться на очередной бесполезный день. Инвида не приходила, потому что чувствовала себя не важно. От повара Ирвин и узнал, что девушка три раза в день накладывает себе компресс. «Столько соли извела», пожаловался Гва. Ралад и Варад заглядывали, чтобы просто проверить, дышит ли хозяин. Адерэль пропадала непонятно где. Впрочем, Ирвину не было до нее никакого дела. Дни шли своим чередом. Ирвину не нравилась грязь, которую оставлял после себя тающий снег. У природы тоже есть время, когда она выглядит неважно.
Но наконец-то Ирвин услышал щебетание птиц. Капли блестели как драгоценные камни. Наступило чудесное время перемен, надежды, обновления и возрождения. Это подняло его с постели. Мужчина подошел к окну и отдернул занавеску. Яркий свет ударил в глаза. Искрен зажмурился. Вдохнув тонкий и нежный весенний воздух, Ирвин улыбнулся. Наконец-то жизнь заиграла новыми красками. Искрену сразу захотелось на улицу. Он стремглав побежал вниз. Зайдя в гостиную, поздоровался со всеми и уже было хотел бежать дальше, но Гва остановил его.
– Господин, очень рад, что вам стало легче. Но не торопитесь. Везде успеете.
– Да, Ирвин, весной оживают не только прекрасные цветы, но и чувства, – заметила Адерэль.
– И гулять надо не в пижаме, а в новом костюме, – сказал портной. – Я оставил в вашей комнате, пока вы спали. Вы не увидели?
– Нет, – почувствовал себя сконфуженно Ирвин. – Не заметил, Варад. Даже не обратил внимания. Все в новом сидят? Хорошо выглядите, – пролепетал он, чувствуя себя хуже некуда, – Пожалуй, пойду переоденусь.
Никто не стал останавливать Искрена. Настроение у Ирвина немножко упало. Он поднялся на второй этаж уже без той прыти. Когда Ирвин вошел в свою комнату в комнату, то увидел, что справа у стены стоит деревянная напольная вешалка. Варад оставил для него обновки на самом видном месте. Искрен взял и надел легкие кремовые брюки и такую же рубашку и вышел в коридор. Тут он вспомнил об Инвиде. Искрен постучал в дверь и зашел, не дожидаясь ответа.
– Инвида, ты все страдаешь? – Спросил он ласково. – Может тебе подать какое-нибудь лекарство? Ты только скажи какое.
– Лекарство? Нет-нет, не стоит, – залепетала девушка. – Я уже пробовала, не помогает. А вам как, стало лучше?
– Солнце, голубое небо, запах свежести, набухающие почки подняли меня с кровати. А еще пение птиц. Хоть мы и разговариваем с ними на разных языках, но почему-то понятно как они счастливы в эту пору. Поднимайся, Инвида, зиму мы пережили. Пора вылезать из берлоги.
– Попробую последовать вашему совету, – неуверенно сказала девушка и убрала с головы компресс. – Только можно вас попросить… Подождите меня, пожалуйста… в коридоре. Мне надо… переодеться.
– Да, конечно, – сказал Ирвин и направился на выход. – Тебе Варад оставил платья. Выбирай. Не торопись.
В коридоре Искрен сел на диван. Он надеялся, что девушка будет долго определяться с выбором. Спускаться в гостиную он еще не хотел. По-прежнему чувствовал себя неловко. Но к его разочарованию, Инвида собралась очень быстро. Подобно весеннему утру, девушка, одетая в легкое розовое платье, излучает нежность и свежесть подобно цветущему цветку в первых лучах солнца. Глаза Инвиды засверкали яркими искрами.
– Я готова, – известила она.
– Хорошо выглядишь, – сказал Искрен, вставая.
Никто из них не стал дожидаться отстающих. Тарелка Ирвина еще не успела остыть. Он с непонятно откуда взявшимся аппетитом съел ягнячье сердце с розмарином.
– Вот приятно вас видеть таким, – умилялся Гва, – а то не хочу, не буду. Приходилось вас кормить как дитя. А ты, Инвида, что, расхворалась? Никогда за тобой такого не замечали.
– Да просто ей внимания захотелось, – раскрыл тайну Ралад. – Все плясали перед господином. Нашей детке тоже захотелось хороводов вокруг своей постели.
– Ты вспомни, Ралад, как я заботилась о господине Мантени, – направила в сторону садовника вилку Инвида. – Вспоминай или у тебя память, как у насекомого? Я то и дело давала ему капли, приносила лекарства.
– Не ты одна. Мы все заботились о больном господине. Наш долг был страдать рядом с ним. В этом господин нас не ограничивал. Трещал как сорока целыми днями. Да, спасибо, Инвида, что перед сном капала ему капли. Иначе бы всех свел с ума. Зачем нам знать, какой глупый у него племянник, который сам ничего никогда не добьется. У вас большая семья, господин Ирвин? Много братьев?
