Евгений Зиберт "Жили-были старик со старухой…"

Жили-были старик со старухой…
Евгений Зиберт

Жили-были старик со старухой… За плечами вся жизнь, со всеми радостями, горестями и испытаниями… Но, вся ли?

Евгений Зиберт

Жили-были старик со старухой…

Прятки

– Это что?

– Где? – старуха сняла с посудника большой горшок.

– Да вот, на столе у тя.

– А ты не видишь, что ли? Листья капусты.

– Куды ты их?

– Курам! “Куды”…

– Да ты что, старая?! Не станут они это жрать!

– Тогда в щи. Что у тебя, старче за вопросы-то спозаранку?

Старик взглянул на ходики, подошёл, потянул гирьку вниз:

– Где ж спозаранку-то? Семь почти.

В углу висели иконки и старик перекрестившись, вернулся к столу.

– Так я чего говорю, слышь?

– Да не глухая пока что, вроде.

– Ты вот что… В салки-то нам с тобой, конечно не с ноги. А вот в прятки, – в самый раз будеть.

Старуха престала чистить горшок и медленно отложив ёршик в сторону, уставилась на старика:

– Чего в прятки?

– Поиграем, – чего… – старик пожал плечами, и они чуть хрустнули. – Что ж в них ещё делать-то, Господи?

Старуха посмотрела на ходики:

– Ты выпимши, что ли?

– А чего я такого сказал – то?!

– В прятки? Ты сбрендил? Какие прятки? Мне щи ставить!

– А ты что сегодня, помирать собралась, что ли? – старик недовольно встал и пошёл к рукомойнику. – Успеешь ты ещё свои щи сварганить.

– Ну тебя к лешему, ей Богу! – старуха махнула рукой и вновь принялась за горшок. – Прятки придумал какие-то!

– Не я придумал. – старик сполоснул руки. – Народ придумал.

Он вытер руки полотенцем и повернулся к старухе:

– Тебе сложно, что ли? Отвернулась, глаза закрыла, посчитала, я спрятался, ты нашла. – голос старика подозрительно задрожал. – А потом я тебя.

– Ладно, – она дёрнула плечом, старик услышал лёгкий хруст, – Прячься, чёрт старый.

Старик довольно крякнул и потёр руки:

– Вот и лады! Встань в угол. Повернись к иконке и смотри, – не подглядывай!

– К окошку отвернусь. – старуха встала и подошла к ближайшему окну. – Нечего святых к твоему старческому маразму приплетать.

– А чего тут такого-то? Я ж не богохульствую! – он кивнул в красный угол на киот с иконами, – А Христу, может с Богородицей тоже скучно там!

Старуха резко повернулась к старику и подбоченилась:

– Ты, брякало сейчас сам спрячешься и сам искать себя будешь! Сказано – нет! Значит – нет!

– Что ты, старая, Господь с тобой! – не на шутку испугался старик. – Чего разбарагозилась? К окошку, так к окошку. Ты только…, не подглядывай.

Старуха повернулась к окну и так неожиданно громко стала считать, что старик вздрогнул.

– Что б тя! Чего орать-то так? Я ж не укокошил ничего!

Заметавшись по комнате, старик сначала попробовал залезть на полати, но потом передумав, кряхтя, с трудом забрался под кровать.

– …. 9, 10! Я иду искать! – старуха обернулась и нацепив на нос очки пристально оглядела комнату. Заметив торчащий из-под кровати лапоть, она тихонько подошла к печке, взяла ухват, вернулась и наклонившись, ткнула ими повыше лаптя.

–Ядрить-то ту! – завопил старик и выкатился из-под кровати, держась за пятую точку. – Ты ж меня проколола насквозь! Ужель ума не хватило, просто чуть ткнуть, ту-то вошь едрёную!

– Да мне и в голову не пришло…– старуха понимая, что врёт, с опаской взглянула на иконки, – Нашёл где сховаться!

– Врёшь, старая! У меня лапоть торчал!

– Что ж ты ногу не поджал, как следоват?

– “Следоват” – деревня, Тьфу! – старик в сердцах сплюнул. – Не успел! Ты ж зарядила, как пулемёт! Раз- два…тра-та-та! Прям, как в 43-ем. Где тут упрятаться по скорому-то?

– Ладно, води давай! – старуха похоже вошла в азарт. – Ступай к окошку и зенки прикрой.

– От баба! – старик попытался выхватить ухват из её рук.

– Нет! – воспротивилась старуха и спрятала ухват за спину. – Убьёшь ведь не перекрестившись.

– Видит Бог, – перекрещусь! – старик хотел осенить себя знамением, но поняв, что говорит что-то не то, примолк. – Чем мне тогда тыкать?

– Метла, вон в углу стоит.

Старик взял метлу, подошёл к окну и принялся сосредоточенно считать.

Старуха оглянулась, на цыпочках подкралась к печи, открыла заслонку и подобрав юбку забралась в печь, прежде чем старик успел окончить счёт.

– …10! – он развернулся.

Взяв метлу как винтовку, старик чуть пригнулся и медленно, озираясь направился к рундуку, где стоял большой сундук.

Неожиданно дверь распахнулась и на пороге возник сосед Кузьмич. На лысо бритый, с немного трясущейся головой и бутылкой водки в руке.

Увидев посреди комнаты крадущегося старика с метлой, голова у Кузьмича на какое-то время перестала трястись:

– Ты, Митрич чего? – он потряс бутылкой – Еть же ж ту-то Люсю! Меня не мог дождаться?

– Ш-ш! – зашипел на него старик приложив палец к губам.

Тут заслонка с печи глухо упала на дощатый пол, и из печи появилась старуха:

– Дёрнуло тебя, Кузьмич сейчас-то припереться!

Сосед перекрестился и молча исчез в дверях.

Старик подошёл к печи и помог вылезти старухе. Приобнял.

– Надо переиграть! – старуха была недовольна.

Но старик прям сиял:

– Эх, старая! Гляди, как тебе понравилось! А то, живём, как бобыли, – ни морали, ни духовных ценностей… Как вот к тебе ещё любовь проявить?

– Отворачивайся, давай… Ценность духовная. – старуха улыбалась.

Прятки (продолжение)

– Давай-ка, старче вертайся к окошку. Переигрывать будем!

– Может в уголок, к иконкам всё же?

– Мало что ли грехов собрал?! Иди говорю к окошку, считай!

– И чего те грехи-то мои? – старик пожал плечами. – Кабы я ими делиться с тобой собрался…

Проковыляв к окну, старик начал отсчитывать.

Старуха упёрла руки в бока и замерла посреди горницы задумчиво осматривая скудную мебель.

– Три … Ну ты, старая кумекать! Как телега не смазана. – старик улыбнулся. – Отседова слыхать, как мозги твои скрипят. Четыре …

– Да умолкни ты, твою-то душу!

– Пять, шесть!

– Куды ты, пулемётчик!? Застрочил-то! Видишь, не придумала ишо, – где сховаться!

– Так ты вынь из щей свою думалку-то! – старик хрипло рассмеялся. – Ладно, старая! Фору тебе даю. Один…, два…

Старуха суетливо подобрала подол и решительно засеменила к печке. Стараясь не шуметь она с трудом снова залезла в горнило.