Времени хватило, чтобы собраться и самим спуститься вниз к приезду скорой.
– Не стоит пугать соседей, – заявил Лев Борисович.
Я уже собиралась сесть в машину вслед за ним, но режиссер вежливо сообщил, что справится сам. Ему явно было неловко. Я попрощалась и отправилась к метро.
Дома я не находила себе места, бродила из угла в угол и ждала от Льва Борисовича звонка. Вскоре не выдержала и позвонила в больницу сама:
– Можно поговорить с Виктором Петровичем, мне нужно узнать о поступившем сегодня больном?
– Вы правильно сделали, что не стали ждать до утра, – первым делом сказал доктор, когда подошел к телефону. – У Льва Борисовича сильные сердечные боли, но мы сейчас их купируем. Вам тоже лучше отдохнуть. Оставьте мне свой номер, я утром сам вас наберу.
Проснулась я с чувством беспокойства, которое душило и било молоточками в виски. Я выпила успокоительных капель и попробовала писать, но в голове было стерильно. Тогда я решила заняться уборкой, чтобы как-то себя разгрузить физически.
Около десяти часов утра мне позвонила медсестра из больницы и сообщила, что Льву Борисовичу лучше. Ему сделали капельницу, несколько уколов, и его жизни ничего не угрожает. Я поблагодарила и положила трубку. А после села и расплакалась. В голове снова и снова всплывала благодарность Богу, что он дал ему еще время на этой земле.
Я решила позвонить на «Мосфильм» и рассказать, что Лев Борисович попал в больницу. Назвала номер больницы, отделение и легла на диван. Мне тоже было нелегко. Болела голова и дыхание учащалось.
Я пыталась читать, но мысли перескакивали с сюжета книги на болезнь режиссера. После новой порции успокоительного, я смогла поспать. А когда проснулась, стало чуть легче. Немного прогулявшись вокруг дома, я решила снова позвонить в больницу. Новости были хорошими – состояние стабильное.
На вторую субботу Лев Борисович выписался из больницы. Я за эти две недели не навязывалась, и он тоже мне не звонил. Но звонку я была рада.
– Хотел поблагодарить вас за быстрое вмешательство и то, что настояли на госпитализации.
– Вам уже легче? Вы подлечились?
– Да, мотор вроде сейчас не барахлит.
– Выздоравливайте! И, пожалуйста, не утомляйте себя работой по 12–14 часов в сутки без воздуха.
– Знаете, без работы я и не живу вовсе, скорее мучаюсь.
– Я понимаю. Но и вы поймите, что сейчас нужно сделать правильный выбор.
– Я хотел бы увидеться с вами завтра. Не могли бы приехать, чтобы прогуляться и заодно обсудить рабочие вопросы?
Радость в моем согласии скрыть не получилось. Режиссер, кажется, тоже приободрился, когда почувствовал ее.
Немолодая женщина открыла мне дверь, помогла с вещами и проводила в комнату.
Лев Борисович приподнялся на локте и произнес:
– Так разволновался перед вашим приходом, что прихватило сердце.
Я сильно испугалась и, видимо, изменилась в лице. Режиссер увидел мою реакцию и вмиг расстроился. Женщина, которая меня встречала, вдруг прикрикнула:
– Так, успокоились оба! Обед через 10 минут.
Мы остались в комнате и печально смотрели друг на друга.
– Я завтра обязательно должен быть на Мосфильме и провести совещание. Нужно успокоить коллектив.
– Пожалуйста, не загадывайте. Давайте вы решите это с утра.
Через 10 минут мы отправились на кухню.
– Кажется, я забыл вам представить Веру Ивановну. Это моя помощница, – одновременно с этими словами Льва Борисовича перед нами поставили ароматный суп, а Вера Ивановна игриво подмигнула мне. Обед прошел за приятными разговорами, и мы договорились о прогулке после.
На улице Лев Борисович ухватился за меня, как за зонтик в сильный дождь. Он был слаб, но решительно настроен прогуляться. Когда я аккуратно убрала его руку, и режиссер остался без опоры, он одарил меня удивленным взглядом.
– Вы же завтра на работу собираетесь. Вот, практикуйтесь хотя бы ходить самостоятельно.
– Вы правы, – в голосе режиссера была слышна печаль.
– А может вам пригласить коллег домой? Устроите совещание, напоите их чаем. А что? Отличная возможность выразить благодарность тем, кто хорошо справился с работой в ваше отсутствие.
– Да вы дипломат. Хорошо, я подумаю об этом.
– А вы молодец, отлично держитесь, – похвалила я Льва Борисовича, когда мы уже приближались к подъезду. – Возможно, вечером сможете выйти еще разок, чтобы проводить меня.
– Кстати на счет этого. Я как раз планировал попросить вас остаться у меня с ночевкой.
– Хм…мне надо подумать.
– Приставать не буду, обещаю.
– Жаль…
– Пока не буду.
После ухода Веры Ивановны мы снова взялись за работу. Режиссер поделился новыми идеями, которые возникли, пока он лежал в больнице. Я выслушала, но тут же обрушила на него десятки вопросов. Началась активная полемика, и Лев Борисович стал заметно эмоциональнее. Чтобы не допустить нового приступа, я резко прекратила обсуждение:
– Так, на сегодня все. Пока я с вами согласна, но обязательно подумаю, как найти более подходящее решение. А сейчас, вы не против, если я пойду прилягу? Вот тоже надо бы отдохнуть.
– Конечно, кушетка в вашем распоряжении.
Я вошла в уже знакомую мне комнату, отыскала плед и легла. Плечи болели, я чувствовала себя очень усталой.
– Так как вам идея пригласить завтра коллег на чай? – спросила я, надеясь, что режиссер меня услышит в соседней комнате, – В вашем шкафу слишком много конфет и печенья. Надо срочно скормить их кому-то.
– Знаете, я еще никогда не приглашал коллег домой.
– Все бывает в первый раз. Я позвоню Вере Ивановне, чтобы она помогла нам с приемом гостей.
И мы замолчали, чтобы дать себе отдохнуть.
Когда раздался первый звонок в дверь, на пороге квартире стояли сразу пять человек. Дом стал похожим на улей, сотрудники пытались в один голос делиться новостями с режиссером. В моей голове сразу возникла идея для нового рассказа. Мы с Верой Ивановной подали чай и угощения, а чуть позже встретили еще семерых коллег режиссера. Теперь разговор пошел в более спокойном ключе, активно решались рабочие вопросы. Я уличила минутку и шепнула помощнику Льва Борисовича, что задерживаться более чем на час не желательно, режиссеру нужно отдыхать и принимать лекарства. Минут через 10 все начали собираться.
– Послезавтра постараюсь уже быть на рабочем месте, – заявил Лев Борисович, провожая сотрудников.
– Бросьте, вам нужно сейчас о здоровье подумать. Я сам заеду и расскажу обо всем, что происходит на площадке, – ответил помощник и попрощался. Когда дверь за последним гостем закрылась, Лев Борисович с трудом добрался до дивана и вмиг рухнул на него. Насколько же я была права, что не отпустила его на киностудию. Мы привели кухню в порядок, Вера Ивановна ушла, и я тоже собралась домой.
– Я ухожу, – сообщила я, заглянув в комнату. Лев Борисович поморщился, – Лекарства на столике, не забудьте принять. Вера Ивановна вечером заглянет.
– Может и вы вернетесь вечером?
– Не знаю, но обязательно позвоню.
Когда я, наконец, оказалась дома, чувствовала себя уставшей и разбитой. Большое количество людей отнимает очень много энергии. Я набрала режиссера и сказала, что приеду уже завтра, а после сразу же легла спать.
Утром у меня состоялся разговор с Ирой:
– Ну как дела? Что нового? – спросила подруга.
– Да вот, подрабатываю у Льва Борисовича сиделкой. Бесплатно, разумеется.
– Вот как? Я бы тоже не отказалась.
– Хочешь поехать вместо меня? Знаешь, у меня ощущение, что он не видит во мне личность, женщину. Помогаю, да. А дальше что? Я ведь до сих пор называю его на «вы», хотя уже ночевала в его доме. Мне и дальше ждать, пока он оценит все мои старания? А может он выздоровеет и помашет мне ручкой? Странная ситуация, конечно.
– Так, ну бросать его сейчас, пока он болен, точно не вариант. А дальше будет видно.
Я согласилась с Ирой, но на душе было неспокойно. Быстро собралась и отправилась обратно в квартиру режиссера.
– О, как же я рад, что вы вернулись, – с порога произнес Лев Борисович, когда открыл мне дверь.
– Да, вот и я. Чаем угостите?
Когда я вошла на кухню с маленьким тортиком, он подошел и поцеловал меня в щеку.
– Как же сильно хочется кусочек торта, – весело сказал режиссер и потянулся за коньяком и двумя стопками, – Надо выпить и перейти уже, наконец, на «ты».
Я замерла. Лев Борисович налил и с удовольствием выпил.
– Вам же нельзя!
– С сегодняшнего дня уже можно, я уверенно иду на поправку.
– И что случилось, пока меня не было?
– Есть хорошие новости. Завтра начинаем снимать фильм по твоему сценарию.
– Про таблетки только не забывайте!
– Разумеется, – ответил режиссер, убрал стопки и начал разливать чай.
После мы перебрались в комнату, где на полу были разложены листы со сценарием. Режиссер прохаживался между ними, пока мы обсуждали детали. Он несколько раз обратился ко мне по имени, и я поняла, что это приятно слышать.
Вечером мы предложили Вере Ивановне присоединиться к нам за ужином. Я не упустила возможности поболтать с ней и даже спросила о первом посещении храма, ведь эта сцена в фильме до сих пор не была доработана. Вера Ивановна с подробностями описала свой опыт, шаг за шагом, а я быстро записывала ее слова. После ужина режиссер отправился в душ, а я, сидя в уютном кресле, вдруг задумалась о том, насколько же он зависим от работы. Лев Борисович будто феникс, восставший из пепла. Новость о начале съемок подействовала на него лучше всяких капельниц. Этой ночью я снова осталась тут.
А на утро все закрутилось. Нас разбудил звонок водителя, который сообщил, что заедет через 1,5 часа. Я снова попала в волшебную атмосферу киносъемок. На площадке мне опять предложили взглянуть на пробные сцены, но актрисы были блеклые, а монологи не цепляли. Вдруг я заметила в дверях девушку:
– Кто это? – обратилась я к помощнику режиссера.
– Сейчас, – ответил он и побежал к ней.
Через пять минут эта худенькая бледная девушка начала читать монолог. Это было оно! Я вдруг услышала именно тот голос, который звучал у меня в голове. Именно так я представляла себе главную героиню. Когда девушка закончила, я быстро отправилась на поиски режиссера. Из кабинета доносились громкие голоса, кажется, кто-то ругался. Я даже постучать не успела, как дверь вдруг открылась и из кабинета буквально вылетела красивая женщина.
– Лев, – я вошла и увидела взъерошенного режиссера, – там пробовалась девушка, третья по счету, она мне очень понравилась. Это именно то, что нужно. Ну, все, я поехала, – и я быстро покинула кабинет.
Вечером раздался звонок:
– Ты прости меня, что не смог с тобой посмотреть ту актрису. Нужно было решить денежные дела, а это всегда сложно.
– Я понимаю. Кстати, ты про таблетки не забывай. Мне пора, сейчас немного занята.
– Конечно, спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Я планировала продолжить подготовку к круглому столу, который должен быть уже на днях. Сначала в голову ничего не шло, но я заставила себя собраться и сосредоточиться. Работа закипела, я вдруг поняла, как хочу начать и закончить выступление. Четко выстроилось понимание гармонии для человека, без деления на мужчин и женщин. Доклад нужно было показать экспертам, а значит, завтра предстоит поездка в Дом литераторов.
Там меня ожидало разочарование. Оказывается, я опоздала подать доклад, теперь уже никто не успеет его прочитать. Но вдруг в кабинете появился какой-то мужчина, который согласился взглянуть на мой материал. Он бегло читал и постоянно задавал вопросы. Я старалась отвечать сдержанно, хотя понемногу начинала раздражаться.
– Хорошо, вы будете допущены с этим докладом. Программку пришлют через три, хотя нет, уже через два дня. Льву Борисовичу привет, – сказал он и протянул мне бумаги. Я предпочла промолчать и быстро вышла за дверь.
Теперь я точно знала, что именно с подачи режиссера попала на это мероприятие. Первым делом мне вдруг захотелось вернуться и отказаться. Но потом поняла, что мне оказана большая услуга и, возможно, это мой шанс заявить о себе. Осталось только хорошо подготовиться.
Процесс изнурительной работы было решено прервать, чтобы прогуляться с Ирой в парке. Тут пахло скошенной травой и листвой.
– Почему мы так редко выходим в такие места? Их остается всё меньше в наших городах.
– Работа отнимает все время, – заметила Ирина, – Кстати, я пару недель снималась в эпизоде на «Мосфильме».
