Какой же страстной наездницей она оказалась!
Удерживая её за бёдра, я наблюдал, как она взмывала и оседала, и спазматически постанывала, откидывая голову назад. Её движения становились всё быстрее и быстрее, пока, наконец, она не вскрикнула и не упала мне на грудь. В тот же момент я извергся.
Потом долго не мог отдышаться. А Марго… ах, Марго! Она как ни в чём не бывало, летала по комнате, совершая аксели и пируэты.
Влюблённый и ошарашенный, я смотрел и верил, и соглашался с тем, что нарушался Закон всемирного тяготения, когда девушка взлетала и прилипала к потолку, а потом зависала в воздухе и восторгалась всем, что видела вокруг: утренним садом за окном, цветущей геранью на подоконнике, солнечным зайчиком на стене и мною, лежащим на кровати, счастливым и обалделым, наивным и доверчивым, как старый цирковой слон.
Она обожала всё и всех. Но больше всех она обожала саму себя.
– Ах! Какое красивое у меня тело!
Я одобрительно хмыкнул: ну да, красивое!
– И как хорошо устроено!
Я опять хмыкнул: ну да, хорошо. А что тут такого? Все так устроены.
Марго долбила прописные истины:
– Тело дарит много приятностей: секс, сон, приём пищи. А как приятно принять душ!
Зевнув и потянувшись, я веско добавил:
– И дефекация приятна.
Марго согласилась.
– И дефекация!
– А лёгкие роды? Музыка. Рок, попса и классика?
– Ну-у-у…
С музыкальностью у Марго было туговато. Хотя она была очень чувственная.
– Любовь – это приятное чувство, – сказала она и выразительно посмотрела на меня. Я недовольно поморщился.
– Любовь – это химия, производная мозга. В чистом виде к телу не относится.
Марго не согласилась.
– Всё завязано на мозг. Музыкальность и дефекация. И, конечно же, любовь.
Прильнув к моему плечу, она потерлась щекой.
– Ты меня любишь? Милый?
Растерявшись, я не знал, что ответить. Мы едва знакомы, а она уже спрашивает о любви. Не рановато ли?
– Ты меня любишь, любишь, – затараторила Марго. – Я вижу, как ты следишь за движением моих губ и перемещением задницы, как ловишь мой взгляд или вздохи груди.
Благодушно ухмыльнувшись, я наконец согласился: люблю. Потрогал грудь и поцеловал в губы. Она подставила задницу. Я поцеловал в задницу.
В комнату вошёл Макс. И всё испортил.
– Утренний кофе готов!
Мы сели за стол. Среди галет, паштета и чёрного кофе красовалась пачка презервативов. Марго её схватила и сразу распечатала.
Макс зловредно засмеялся.
– Сексуальный спринт! К старту готовится Михаил.
Мои сперматозоиды впали в панику. Они не готовы к следующему выходу. А Макс настаивал и настаивал.
– Сделаем перерыв! – строго объявила Марго, и я облегчённо выдохнул. Мы позавтракали и отправились на прогулку.
После дождя лес выглядел молодым и задорным. Птичьи трели, аромат душистых трав и грибная охота – всё сопутствовало моей влюблённости.
Макс подобрел, сделался более словоохотливым и подолгу рассказывал о местной флоре и фауне. Особое внимание он уделил грибам, произрастающим в подмосковных лесах.
– Вот, посмотрите. Это маслята. Произрастают они под хвойным опадом в хорошо проветриваемых и хорошо просвечиваемых местах.
Марго выслушала, сложив руки на груди, оглядела полянку и, обнаружив маслят, восторженно воскликнула:
– Вот маслята! Вижу! Вижу! Это маслята. Какая красота!
Макс усмехнулся:
– До. Маслята. Давай! Срезай!
– Я? – удивилась Марго и, оглянувшись на меня, словно испугавшись, отступила назад.
– Не бойся! Срезай!
Она опустилась на колени, бережно срезала гриб и отправила в мою корзину.
Я поцеловал её в губы.
Макс отвернулся. Его коробило от нашего счастья. Нахмурившись, он стал походить на лесного инспектора: в резиновых сапогах и брезентовом дождевике. Размеренной походкой прохаживался между деревьев, внимательно их осматривал и выносил вердикт: это хорошо, а это плохо! В корзине, которую он держал в руках, находился один-единственный гриб. Но какой это был гриб! Белый. Всем грибам гриб. Шляпка коричневая, ножка беломраморная, запах специфический.
Я пошутил:
– Ты разучился собирать грибы. Макс! В Европе видишь грибы только в супчике или в жульене.
Макс обиделся. Ему не хотелось, чтобы над ним подшучивали. Он был однофамильцем королей и не допускал насмешек.
– Зачем ты обижаешь Макса? – вступилась за него Марго. – Пусть он не умеет собирать грибы. Зато он гений. Ведь так? Правильно я говорю? Макс! Ты гений?
Макс изумлённо приподнял брови.
– Он гений, – ответила за него Марго. – Каждая особь в чём-то гениальна. Возьмём, к примеру, рыбу. Если судить по тому, как она взбирается на дерево, то рыба всю жизнь считала бы себя дурой.
Я изумился.
– Ты сама придумала?
Марго недовольно повела плечом.
– Зачем мне придумывать? Это сказал Эйнштейн.
Она высоко подпрыгнула и сорвала шишку. И с интересом её ошелушила. Потом подбросила и пнула. Да так сильно, что угодив в дерево, шишка рассыпалась в прах.
– Идём домой! Будем жарить грибы!
Она пошла вперёд, а мы поспешили за ней, забыв про свои разногласия.
Вернувшись в дом, мы пожарили грибы, заварили травяной чай и, задвинув шторы, зажгли свечи. От тарелок поднимался пахучий пар, от свечей вился тонкий дымок, всё вместе создавало уют и хорошее настроение.
После еды мы растянулись на диванах, предаваясь приятному пищеварению. Я листал книгу Фочкина с историями о московских улицах. Макс зависал в интернете над раскрытым ноутбуком. А Марго слушала джаз и пыталась подпеть, не попадая в ноты.
Я представил, что живу в этом доме. Моей женой является Марго. Мы счастливы. У нас трое детей. А крёстным отцом им приходился Макс.
Взглянув на Макса, я хотел ему сказать, что рад нашей встрече, ценю нашу дружбу и всегда готов помочь. Но что-то смутило меня, и я ничего не сказал. На деле я Максу не помог. Да и как ему помочь? Ему нужен врач, чтобы вернуть в реальность и избавить от навязчивых идей.
Я поднялся с дивана и направился в кабинет, где мог бы сменить книгу.
Минуя холл, взглядом зацепил рюкзачок, из кармашка которого торчала бумажка с аббревиатурой международных авиационных линий.
Не удержавшись, я аккуратно её вытянул и внимательно рассмотрел. Это был посадочный талон на авиарейс «Вена-Москва». Талон принадлежал Марго. Она только вчера прилетела из Вены.
Отбросив приличия, я порылся в рюкзаке и обнаружил чек на оплату медицинских услуг, произведённых Венской генетической клиникой.
«Кто такая Марго?» – спросил я сам себя.
Молодая женщина, которая держится спокойно и уверенно, легко шпарит афоризмами, ведёт кулачные бои и летает по комнате. А ещё она похожа на обнажённую, которую я видел на картине Модильяни, когда посещал музей в Штутгарте.
Мозги, припудренные любовью, вдруг стали проясняться. Пришло понимание, что все происходящее могло быть кем-то срежиссировано. Потерев подбородок, отбитый мордатым, я решил, что всё следует проверить.
– Мне нужен компьютер! – выкрикнул я из прихожей.
– Возьми в моей комнате, – отозвалась она из гостиной.
– Мне нужен пароль.
Молчание. Она не знала пароля! Но мне и не нужен пароль! Я был хакером со стажем – Grok, который способен взломать любую, даже самую замысловатую тачку.
Не задерживаясь, я направился в девичью комнату. Взломал тачку, раскрыл содержимое и обалдел. Всё, что я там увидел, принадлежало юной балбеске, интеллектуальный уровень которой ниже низкого плинтуса. Там находилась попса, шоппинг, глупая переписка и аниме. Марго не могла этим заниматься! Она другая! Взрослая, умная, с критическим мышлением и философским пониманием.
Компьютер не принадлежал Марго. Это точно. А значит, ей не принадлежали дом и вся жизнь, которую она нам показала! Марго выдавала себя не за ту, кем являлась на самом деле.
Возможно, она лечилась в Венской клинике. Возможно, не пересекалась с Максом. Настораживало другое: она вылетела в Москву вслед за Максом. Это совпадение? Или часть хитроумного плана?
Немного повозившись, я хакнул сайт генетической клиники, вошёл в секретный архив и ввел кодовые слова: «Максимилиан Гогенберг». Открылась досье врача, а в нем медицинская карта. Отбросив аббревиатуры, термины и прочую шелуху, я нашёл результаты молекулярно-генетической идентификации крови на предмет родства с Австрийским королевством. Текст был выполнен на немецком языке.
Занимаясь переводом, я нервничал. Неужели Макс – королевский потомок? Шанс, собственно, был. Его прапрабабушка, будучи молодой и красивой, согрешила с королевичем, внуком эрцгерцога Франца Фердинанда. Это походило на правду. Во времена Второй мировой войны сыновья Софи фон Гогенберг, дочери эрцгерцога, находились на территории Советского Союза. Старший сын умер в советском лагере. Младший погиб на Восточном фронте. Шанс, казалось бы, был. Но на самом деле его не было. Об этом свидетельствовала генетическая экспертиза: «…die Zuverl?ssigkeit der Verwandtschaft betr?gt 0 %[2 - …достоверность родства составляет 0 процентов (нем.)]».
Увы, прапрабабушка солгала. Она не являлась правнучкой эрцгерцога Фердинанда. И Макс не был королевичем, а просто был королевским однофамильцем.
В дверь постучала Марго:
– Миха! Открой дверь!
Я открыл.
– Что случилось, Миха?
– Ничего, – холодно ответил я и вышел из комнаты.
Марго нагнала меня на лестнице, попыталась заглянуть в глаза, но я был уже не тот, кто доверял ей всецело и полностью. Я не поддался гипнозу.
Вбежав в гостиную, выкрикнул с порога:
– Собирайся, Макс! Уходим! Нам здесь нельзя оставаться!
Макс даже не взглянул на меня. Я подошёл к нему ближе. На мониторе значилась надпись: «Марго – инопланетянка. Она охотится за моим телом».
Я замахал руками: «Нет! Нет!» и попытался объяснить, что Макс не являлся потомком королей и не представлял интереса для инопланетного Разума. Но Макс не хотел меня слушать. Он отвернулся, надел наушники и погрузился в комп.
Марго стояла в стороне и наблюдала за нами. Когда возникли разногласия, она отделилась от стены, пересекла комнату и уткнулась в моё плечо.
– Макс меня не любит.
Она шмыгнула носом, и в груди что-то ёкнуло. Марго казалась такой искренней, такой трогательно-беззащитной, что я растаял в трепетной обволакивающей неге и притянул её к себе. Потом вдруг оглянулся и встретился с ненавидящим взглядом. Низко опустив голову и сурово сдвинув брови, Макс неотрывно смотрел на меня.
– Подумай, что ты делаешь. Ты обнимаешь инопланетную тварь!
Оттолкнув Марго, я выскочил на веранду, боясь даже подумать, что моя возлюбленная – не человек, а существо, инопланетная тварь, залетевшая к нам из космоса. Сделав глубокий вдох, я задержал дыхание и потихоньку стравил воздух. Потом ещё и ещё. Наконец мне полегчало. Я почувствовал свежесть сада и запах антоновки.
Где-то хлопнула дверь. Послышался шум в гостиной. На веранде появилась Марго и я… даже не знаю сам, как это получилось: я притянул её к себе и спрятал в подмышке.
– Ты меня любишь? – прошептала она.
– Люблю, – не колеблясь, ответил я.
Марго обхватила меня за талию и положила голову на грудь.
– Береги своё тело!
