Энни Янг "С тобой я не плачу"

– А тебе вторая нравится? И чем?

– Она прикольная, упрямая, смешная, – спокойно перечисляет он, описывая достоинства девушки.

– И всё? – скептически выгибаю брови.

– Ну, целуется классно, – Матвей ухмыляется.

– М-да, – разочарованно опускаю глаза на телефон, который держу в руках. Перевожу взгляд на сгущающуюся толпу в зале. С каждой минутой народ прибывает, к полуночи тут будет не протолкнуться.

– Нет, а что еще ты хочешь услышать?

И я мотаю головой, отказываясь отвечать и точно не зная, что хотела бы сказать.

– Скажи, – тихо просит он, и голос звучит серьезным.

– То, что ты описываешь, Матвей… я не знаю, похоже на влечение, но не на любовь. Впрочем, если вы знакомы недавно, всё еще впереди. Есть шанс влюбиться.

– А если я не хочу?

– Не хочешь влюбляться? – растерянно переспрашиваю я. Странный вопрос.

– Да.

Не хочет влюбляться… значит, не желает ее сделать своей, а значит…

Эти мысли меня угнетают и отчего-то приводят в злое уныние.

– Ну, тогда я не понимаю, что ты творишь, Матвей. Вообще вас мужчин не понимаю. И давай уже закроем эту тему, потому что я действительно ничего не смыслю в мужской любви.

– А у тебя тогда как? – Он никак не отстанет.

– А у меня все уже в ауте, – роняю я неопределенно.

– И сколько их уже таких? – Интерес в глазах напротив пошатывает мои нервы. Алкоголь что, выветрился?

– Много, – не хочу называть точную цифру, но их и правда было много. Больше, чем хотелось иметь, ибо эта статистика настолько неутешительна, что впору поставить на себе крест: никто не может меня очаровать. Никто.

– Да ты нарасхват, – шутит он, в уголках губ играет озорная улыбка.

А я, едва заметно усмехнувшись, болезненно и тоскливо, снова поворачиваюсь лицом к танцполу. Я молчу долго, но Матвей меня не торопит, а может, и вряд ли ждет моей реплики.

Он обслуживает одну даму, потом перебрасывается парой фраз с каким-то парнем, наливает тому выпивку и ступает ко мне, осторожно, чтобы не обидеть, произносит:

– Лер? Пересядешь на диваны?

– А? – Поворачиваю голову.

– У меня алкоголиков тут набирается, – кривая красивая улыбка. – Там пришел мой приятель. Он составит тебе компанию, пока наши не потянутся. Вон там, – указывает на один из столиков в окружении темно-голубых диванчиков.

– Хочешь от меня избавиться? Надоела? – спрашиваю я с иронией, лишь мельком взглянув в ту сторону и вернув взор на Матвея.

– Смотри, – он глазами обводит народ за барной стойкой, – их слишком много, видишь? Я подойду скоро, обещаю. Найду замену на часок и присоединюсь.

– Нет уж, я остаюсь здесь, ты меня отсюда не выгонишь. Ты работай, а я послушаю музыку.

И, подняв руки, я снова прижимаю к ушам амбушюры, врубаю громкость и начинаю раскачиваться на стойке, водя плечами по воздуху и двигая головой, шеей и кистью рук. Где-то на заднем фоне звенит добрый смех Матвея, которому, очевидно, нравятся во мне все эти перемены: сногсшибательный нрав, о котором он даже не подозревал все годы, что мы учились с ним вместе. Помещение охвачено легким полумраком, танцами, обворожительной игрой теней и света. А у меня в ушах звучит отдельная вселенная. Музыка только для меня. Я закрываю глаза и проваливаюсь в чудо.

Матвей выводит меня из транса, когда «наши уже собрались».

– Ты за час сделала мне трехчасовую выручку, – произносит он шепотом мне на ухо, резко сняв с моей головы наушники. – Положу их сюда, ты же не против?

И он с улыбкой прячет их под стойку, где лежит моя куртка.

– Ты не думаешь, что ведешь себя чересчур вольно? – поднимаю брови от его беспардонного поведения. – Мы не настолько близки, чтобы ты мог решить, прятать ли от меня наушники.

Он поднимает руки.

– Я всего лишь конфисковал на время, не злись.

– Я не злюсь, – усмехаюсь я, – просто удивлена, что мы так быстро перешли на непринужденное общение. Не думала, что это возможно.

– Сказать по правде, тоже так думал. Ну что, пойдем к нашим? Я освободился, меня подменит Влад. – Он делает одобрительный жест парню, занявшему место бармена, и обходит стойку.

Матвей подает мне руку и помогает спуститься со стола. Я ступаю сначала на стул, а затем, опершись на плечо парня свободной рукой, легко спрыгиваю на пол. Но по инерции случайно прислоняюсь к Матвею, и мы оказываемся друг другу ближе, чем мы оба могли рассчитывать, когда он решил помочь, а я безмолвно согласилась.

Мы на мгновение замираем от неожиданности.

– Спасибо, – быстро отступив на шаг, говорю я, и он убирает с моей талии руку, одновременно отпуская вторую. Проводит рукой по волосам и от неловкости начинает смеяться.

– Забудем, – предлагает он, наконец, прочистив горло и пытаясь скрыть мягкую, совсем не самодовольную улыбку, которая бывает у мужчин, соблазняющих девушку.

– Забудем, – хмыкнув, подхватываю я, стараясь не смущаться от того, что только что довольно интимно скользнула носом по мужскому подбородку и практически дышала парню в шею, коснувшись теплой кожи губами. И благодаря алкоголю внушение отлично срабатывает.

– Пойдем. – Он кладет руку мне на спину и сквозь толпу мягко ведет туда, где должны были собраться наши школьные знакомые.

– Так что там насчет трехчасовой выручки? – припоминаю я его слова, чтобы сменить тему. – Я не поняла, что ты имел в виду.

– А ты не заметила? – В его глазах отражается лукавство.

Заинтересованная, я замедляю шаг.

– Нет. Что я должна была заметить?

Он подстраивается под мой ритм и хмыкает:

– Ну да, точно, ты же сидела с закрытыми глазами. Ты постоянно привлекала мужчин к бару. Они спрашивали про тебя, заказывали что-то; пока я отпаивал их, они с нарастающим любопытством слушали мой рассказ о том, что ты – эстетика и звезда сегодняшнего вечера. Живая скульптура, олицетворяющая собой символ безмятежности и музыкального духа. Но прикасаться к тебе нельзя, таковы правила. Только любоваться и восхищаться красотой модели, которая обошлась клубу в несколько сотен тысяч.

Я издаю смешок.

– Я похожа на модель? Боже, кто в это поверил? – И закатываю в неверии глаза: какой бред, конечно, никто в это не поверил.

– Зря смеешься. – Матвей отчего-то выглядит довольным. – Видела бы ты их лица. Ни один не усомнился в моих словах.

– Ну, да, так тебе они и сказали, – качаю я головой, посмеиваясь над наивностью некоторых сказочников. Все их лица, наверное, выражали удивленный скепсис, а не ошеломленный восторг, как он подумал.

И тут я впервые за этот вечер направляю заинтересованный взгляд на тех, кто сидит за небезызвестным столиком. Мой шаг сбивается, когда я вижу парня со знакомыми зелеными глазами. Я замираю как вкопанная, не в силах поверить в столь очевидное совпадение.

Глава 7. Две пары зеленых глаз

– Кто это? – вопрос сам срывается с губ.

Я не могу отвести взгляд от парня в черной футболке, вальяжно закинувшего руку с художественно выступающими мышцами на спинку дивана и с безразличием оглядывающего моих одноклассников, которые сидят напротив. Те, видимо, задают ему какие-то вопросы, чем-то интересуются, пытаясь завести знакомство, но он ничем не выдает свою увлеченность в разговоре. Ему почти скучно, в его пальцах стакан с чем-то, безусловно, алкогольным. Он легко улыбается и чему-то кивает.

– Данила. Приятель, о котором я говорил. – Матвей заметил в моих сверкающих глазах определенный интерес к его другу и потому теперь фыркает, глядя на меня, а точнее, выражение моего лица, которое сейчас, вероятно, можно прочитать как открытую книгу. – Что, понравился? Познакомить вас?

Я тотчас мотаю головой.

– Не стоит.

– Почему? – недоумевает он, посмотрев на приятеля и снова уставившись на меня. – Он же тебе понравился, я же вижу.

– Нет, – вновь отрицаю я. – Он просто привлек мое внимание своей… независимостью и здоровой отчужденностью. Свободой, наверное. Не знаю, – растерянно качаю я головой и резко перестаю пялиться на мужчину, который помог мне две недели назад избежать больших неприятностей.

Отворачиваюсь и в полном замешательстве смотрю на Матвея.

– Я… пожалуй, присоединюсь к вам позже.

Я собираюсь пройти мимо него, обратно к бару, но одноклассник хватает меня за руку, останавливая, и обеспокоенно вглядывается в лицо.

– Что-то не так? Ты вся побледнела.

– Просто… – я опять качаю головой, не в силах найти себе оправдание. – Просто боюсь, мне будет неуютно рядом с совершенно незнакомым человеком. Что он вообще здесь делает? В смысле за нашим столом? Я даже не уверена, что бы он был из нашей школы. Откуда ты его знаешь? Кто он?

Он явно удивлен количеством сыплющихся на него вопросов и тем, какой нервной я при этом выгляжу, но все равно отвечает на своего рода допрос, который я ему устроила, хоть и не обязан делать этого.

– Это Дан, лучший друг моего двоюродного брата. И он не учился в нашей школе, да. Но этот парень держит в этом клубе постоянную бронь. – Мои брови взлетают на лоб, и он подтверждает внезапную догадку: – Другими словами, тот стол, за которым мы сегодня сидим, принадлежит ему. Я не знал, что он в последний момент решит изменить планам и явится в клуб, хоть я его и предупреждал о вас.

– А почему ты решил забронировать для нас чужой стол?

– Потому что других не нашлось, – он слегка разводит руками. – Лер, я не хозяин клуба, чтобы я за день мог организовать нам местечко. Тут столы бронируют заранее, иногда даже за две недели вперед. А наши как всегда определились с датой лишь в последний момент. Выбора не оставалось.

– Ясно, мне нужно выпить, – киваю я и вновь делаю попытку сбежать, но Матвей меня снова останавливает за руку.

– Ты никуда не сбежишь. Знаю я тебя, сейчас отпущу, и ты исчезнешь из клуба так же внезапно, как пришла. Нет уж, идешь со мной.

– Матвей, – жалобно молю я, настойчиво ведомая парнем. Но он крепко держит меня за руку, лишая меня права выбора.

– Ты пришла на встречу со старыми добрыми одноклассниками, – продолжает он, перекрикивая музыку, – уж будь добра хотя бы предстать перед ними, чтобы потом они не смеялись надо мной, когда я расскажу им о том, что ты была здесь и мы славно с тобой поболтали. Мне не поверят! И что хуже, сочтут сумасшедшим!

– Ты же не серьезно? – фыркаю я, повеселев и больше не чиня препятствия движению.

– Не собираешься дать деру? – с подозрением спрашивает он, заметив, что я спокойно иду рядом с ним.

– Нет, можешь отпустить мою руку. Иначе все решат, что ты выдернул меня прямо из дома и насильно привел сюда за руку.

Матвей со смехом наконец расплетает наши пальцы.

– Ты мне нравишься, – вдруг тихо произносит он, и я, хмурясь, поворачиваю голову, чтобы понять по его лицу, серьезно ли признание.

– Как друг, – поднимает он руки в знак дружественных намерений. – Просто друг, если не возражаешь.

Не совсем представляю нашу дружбу, но на пьяную голову я готова пообещать и поддержать что угодно.

– Не возражаю, – я улыбаюсь и воодушевленно трясу головой.

А потом мы подходим к столу. Вся группа удивлена моим приходом, о чем они начинают каждый наперебой говорить. Но особенно рад моему появлению, конечно же, Алексей. Стильный блондин в очках на макушке, белой майке и серой распахнутой джинсовке.

– Лера! Ты здесь, не верю своим глазам!

Он вскакивает с места, а я стараюсь не смотреть в сторону зеленоглазого Дана с черной татуировкой на шее: какой-то витиеватый текст вдоль косой мышцы, на иностранном языке, кажется.

Но когда я, не удержавшись, опять это делаю, то встречаюсь взглядом с его внимательными глазами. И всё то время, пока меня обнимает мой одноклассник Леша, Дан неотрывно посылает в меня пронзительный и одновременно равнодушный взгляд. Не знаю, как у него это выходит.

И, конечно же, он узнал меня, сомнений нет.

Первый шок прошел, алкоголь снова на одной волне со мной.

– Привет, – я заговариваю с ним первая, зная, что сам он делать этого не станет. – Вот так совпадение, да?

Смотрю на него насмешливо: алкоголя в крови пока еще достаточно, чтобы не убиваться по поводу того, какие обстоятельства вынудили нас взаимодействовать в первый раз.

Его губы расходятся в кривой ухмылке, он приветственно кивает, а затем его взгляд смещается на стакан, и Дан забывает о моем существовании.

– Так вы знакомы? – Матвей в непонимании переводит взгляд с приятеля на меня.

А Алексей терпеливо ждет, когда я всё внимание уделю ему, когда все наговорятся со мной и оставят, как всегда, в покое, но не он: самый упрямый и заносчивый тип в нашем классе. Я была нелюдимой, и вряд ли мнение обо мне изменит один только мой приход сюда. Они изумлены, да, но нам не о чем говорить: мы никогда не обсуждали ни моих друзей, ни планы после уроков, ни о том, где я живу, сколько у меня кошек и какое у меня хобби во внеурочное время.

– Громко сказано, – наконец обладатель красивых зеленых глаз удостаивает нас своим высказыванием, который, судя по озабоченным лицам моих одноклассников, тут на вес золота. – Мы не знакомились, проходили мимо одного забора.

Все за столом теперь смотрят на меня, ожидая, что я на это скажу, не посчитала ли я это унижением или пренебрежением. Не то что бы они считают, что я обижусь, скажу какую-нибудь колкость в ответ и демонстративно буду игнорировать обидчика весь вечер, просто пытаются прочитать эмоции на моем лице. Ведь почти все из присутствующих в курсе, что я несклонна вступать в конфликты или каким-то образом показывать свои обиды, я тихоня и существую в своем собственном мирке. Они всё это знают, но все равно на что-то надеются.

И нет, я не обижена, с настроением у меня все в порядке. Он ведь прав: мы действительно не знакомились.

– Верно, – на моих губах снисходительная полуулыбка. Он мне нравится, как человек, не более. В нем скрыта мощь горного ветра и дикой безграничной свободы, и это не может не завораживать такую, как я.