Энни Янг "С тобой я не плачу"

Видя, что никакой информации им не светит ни от меня, ни от таинственного Дана, одноклассники разочарованно отворачиваются, о чем-то тихо начиная болтать между собой.

– Присаживайся, – Матвей прикасается к моему плечу и легонько подталкивает на свободное место. Собирается сесть следом, но его опережает Леша Прохоров, который, растолкав того, опускается рядом со мной.

– Лех, ты не обнаглел? – Матвей возмущенно смотрит на одноклассника.

– Найди себе другое место, – довольно улыбается мой сосед и обращается ко мне: – Что будешь пить? Что тебе заказать? Угощаю.

Я прячу улыбку. Матвей делано угрожающе смотрит мне в глаза, подвинув Дана с края другого дивана бесцеремонным "ты не один тут сидишь", чем вызвал у него лишь короткую усмешку, но не недовольство.

– Если посмеешь угоститься, ты мне больше не друг.

Я опять сдерживаю улыбку: Матвей оскорбится, если я приму угощение от Леши, когда от него не приняла, заплатив до этого сама за обе стопки. Хоть Матвей и отказывался брать деньги, я настояла.

– Когда это вы успели стать друзьями? – нахмурившись, с притворной ревностью интересуется Прохоров, смотря то на меня, то на школьного друга.

– Тебя это не касается, – сухо бросает тот, и я понимаю, что он не собирается никому рассказывать о нашей милой болтовне и моей пьяной шалости, которой Матвей дал название "живой статуи".

Интересно, а Дан видел меня тогда? Танцующую сидя на стойке? Ведь со слов Матвея, его приятель уже сидел здесь в одиночестве, когда мне было предложено переместиться к столу из-за мужиков, оккупировавших барную стойку.

Не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть на Дана: он медленно потягивает выпивку из широкого стакана и расслабленно оглядывает зал, не участвуя в разговоре.

– Эй, почему нас так мало? – Макар озвучивает популярную мысль, которая хоть раз да и возникла в головах здесь присутствующих. Он обнимает за плечи свою жену Дашу: они поженились сразу после школы.

– Надя сказала, что опоздает, – сообщает Вика, сделав глоток оранжевого коктейля.

– Карина отказалась, когда узнала, что мы намылились в клуб, – заявляет веселый Леша, на миг оторвавшись от меня. – Пай-девочки они такие.

– Но одна такая среди нас, – многозначительно косясь на меня, подмечает второй Алексей, с фамилией Роскошный.

И я ловлю несколько улыбчивых взглядов в свой адрес, даже Дан бросает быстрый беглый взгляд на меня: вот уж точно в его представлении "пай-девочки" не перелезают через чужие заборы. Я слышу, как он едва слышно хмыкает. Вернее, не слышу, а вижу по движению мимических мышц вокруг рта.

– Да, и я до сих пор в восторге, – говорит Прохоров довольным голосом, посматривая на меня. – Ты изменилась.

Еще бы, раньше я была шатенкой, но мне никогда не нравились свои натуральные темно-русые волосы, вот я и перекрасилась в блондинку.

– Тоже заметила, – услышав его, подхватывает Вика, натянув вежливо-принужденную улыбку и посмотрев мне в глаза.

Я ничего не отвечаю: не собираюсь я делать вид, что мы все друзья. А мое молчание и ей позволяет осознать эту простую правду, после чего она больше меня не трогает.

– Что тебе принести? – Матвей решает воспользоваться случаем и обскакать соперника за мое внимание, заполучив преимущество.

– Текила, – улыбаюсь я ему, и уголки его губ ползут вверх: можно было и не спрашивать.

– Я скоро вернусь, – обещает он и поднимается из-за стола под досадно-возмущенный вздох Алексея, упустивший свой момент: он позабыл, что сам предлагал мне что-нибудь выпить, но отвлекся на заявление Матвея о друзьях, а потом и на всё остальное.

За ним встает и зеленоглазый Дан, и я, словно намагниченная к его фигуре, прослеживаю его маршрут до бара. Сев за стойку, он о чем-то переговаривает с Матвеем, готовящим в этот миг для меня напиток лично. Одноклассник время от времени кивает и качает головой, усиливая важность слов. После чего смеется и идет ко мне, Дан же остается на месте, видимо, решив нам не мешать.

– Прости, мы можем поменяться местами? – прошу я Лешу, поднявшись с дивана с намерением сесть рядом с барменом, несущим мне алкоголь.

Алексею не слишком-то по душе эта затея, но отказать он мне по какой-то неведомой причине не может.

Плюхнувшись на противоположное сиденье, я беру текила и склоняюсь к уху Матвея:

– О чем вы говорили? Надеюсь, не обо мне?

Его глаза искрятся хитрым блеском, когда он поворачивает ко мне лицо.

– А что, если о тебе?

Я хмурюсь.

– И… о чем конкретно?

– Он спрашивал, девушка ли ты мне. Ответил, просто одноклассница. Показалось, Дан заинтересован в тебе.

После этих слов на меня накатывает непонятное чувство, и вместо того, чтобы удивиться, сто раз усомниться и расспросить больше о парне с серо-зелеными глазами, я запрокидываю голову и вливаю в рот махом целую стопку.

– Как вы познакомились? – Матвей задает вопрос, наблюдая за моей очевидно взбудораженной реакцией.

Я пьяна, отчего моя мимика и чувства порой как на ладони.

– А он не сказал? – удивляюсь я. Тогда о чем они там так долго болтали?

Да, непривычно для Дана, но, неверное, с близкими он всё же более общителен. И думаю, Матвей к таковым относится.

Одноклассник качает головой.

– Нет, сказал, секретов не выдает.

– Ясно.

Понимаю, что он всё еще ждет, что этими секретами поделюсь я, и добавляю:

– Но и от меня ты их не услышишь.

И он обиженно фыркает, но уже в следующий миг со смешком качает головой:

– Думаю, я это знал. – И напоровшись на мой непонимающий взгляд, объясняет: – Вы с ним похожи настолько, что оба готовы сохранить всю касательную вас информацию до гроба. Ничего из вас не вытянешь.

Я на миг призадумываюсь над его словами, но очень скоро понимаю, что то, что он говорит, мне нравится. У нас с Даном есть что-то общее – хоть и не понимаю, для чего мне вообще это знание. Я все равно не собираюсь впускать его в свою жизнь, ибо он не кажется настойчиво заинтересованным во мне, а я сама никогда первой не стану липнуть к парню. Хмыкаю без капли досады: ничего не выйдет, ну и ладно.

А дальше шум за нашим столом достигает критических показателей: полились истории, шутки и ностальгия по школьным временам. Все подаются вперед, а я откидываюсь назад, на спинку дивана. Смотрю в сторону бара: к Дану подошла та красивая девушка с золотисто-русыми волосами и бирюзовым топом, у которого глубокий вырез и пайетки, расшитые по всей ткани.

Она облокачивается на его плечо, как будто всегда так делает; кончиками пальцев касается волос, обнимает его за шею и что-то с милой улыбкой шепчет на ухо. Поднимает глаза, чуть подавшись назад, чтобы заглянуть мужчине в лицо, будто в ожидании ответа.

Что делает Дан? Он усмехается и отодвигает её от себя как куклу, положив ладони девушке на талию и переместив на метр от себя. А после как ни в чем не бывало отворачивается и небрежным движением хватает со стойки бутылку кока-колы, судя по этикетке, обрамляющей ее и узнаваемой отовсюду. Хоть я сижу и далеко от него, я уверена, что это кола: насмотрелась уже этих этикеток вблизи, когда их ставил перед посетителями Матвей.

Девушка застывает на месте, должно быть, от удивления, что её так легко и просто отвергли. Когда она приходит в себя, то заговаривает снова. Ее губы шевелятся, Дан, не глядя на нее, делает небрежный взмах рукой, мол, надоела, уйди, и она с оскорбленным видом отходит в другую часть зала, при этом держа спину ровно и будто ее не задело безразличие знакомого мужчины. А он явно хорошо ей знаком, да и парень отлично ее знает.

А потом он неожиданно и резко поворачивает голову и впивается в мое лицо. Я немедленно отворачиваюсь, заметив за секунду до того, как парень соскользнул со стула и направился в нашу сторону.

– Матвей, ты не мог бы встать? – поднявшись, выпаливаю я быстро.

– Что случилось? – Он смотрит на меня снизу вверх.

– Ничего, просто пропусти меня. Скорее.

И так как он сидит с краю, он просто отводит ноги в сторону, пропуская меня.

– Ты же вернешься? – с волнением спрашивает он.

– Конечно, – говорю я, вручая ему свой телефон. – Пусть пока побудет у тебя, ладно?

– Э-э… ладно, – не зная, чего от меня ожидать, соглашается он озадаченно, но с облегчением от мысли, что без телефона я не кану в небытие.

Дан движется к нам, а я ныряю в переполненный танцпол, уходя от него.

Вроде бы и алкоголя во мне уже много, но сильный разум, которому, вероятно, нужны литры текила, дабы наотказ отключиться до дурашливого беспамятства, по-прежнему хорошо руководит мной: пусть немного вяло и заторможенно, но определенно больших глупостей не допускает, посылая в мое сознание отголоски смущения, чтобы я всегда, в любую секунду времени, действовала так, как подсказывает властная интуиция. А сейчас она мне шепчет: беги от него, отвлекись, потанцуй, окунись головой в музыку.

Ступаю по ступенькам вниз. И, найдя свободное местечко на танцполе среди двигающейся под ритм соблазнительной песни молодежи, я начинаю медленно качаться из стороны в сторону. Затем подключаю сексуальные движения, чувственно наклоняю голову, вытягиваю вверх руки и касаюсь подушечками пальцев другой кисти, плавно спускаюсь к запястью и кончиками медленно провожу вдоль всей руки. Не прерываясь, продолжаю скользить пальцами до ключицы, до ямки в основании шеи. Изящный поворот ладони – и ее ребро нежно проходит от шеи по ткани топа между грудями. Потом я обхватываю руками талию и плечо, обнимая себя и показывая свою сценическую беззащитность.

Я не улыбаюсь, я невозмутима: чувства описывает танец. Я импровизирую, это не балет, это просто желание ни о чем не думать. Это просто нырок в глубину себя.

Неожиданно я ощущаю на себе чей-то взгляд и поворачиваю голову. Я резко опускаю руки, когда вижу, кто не сводит с меня глаз. Зеленых, ядовитых. Откуда он здесь?

Глава 8. Ничтожество

В сердце бьется непонятная паника. Ну и что, что он здесь, разве мне грозит опасность? Нет же, всё в порядке. Пусть больной придурок, пусть я отказала ему, пусть дала в пах – ну не психопат же он, в конце концов, не настоящий охотник. Ничего мне он не сделает.

Но, чувствую, отчего-то мое лицо бледнеет, тело мелко дрожит, движения с каждой секундой утрачивают прелесть, и я замираю совсем. Я стою, обескураженная и будто застигнутая врасплох, и во все глаза растерянно смотрю на Сэма, который с таинственным прищуром смотрит в ответ, стоя поодаль от бара и от нашего столика тоже. В совсем другом конце клуба, на нижних ступеньках одной из лестниц, ведущих на второй ярус.

Мимо в танце проходят молодые люди, время от времени застилая своими кривляющимися телами обзор. Разрывая зрительную связь между нами. И в один из таких моментов я резко перевожу потерянный взгляд на наш столик, где сидят ребята и Дан. Все увлечены разговором, но не Дан: он пристально следит за мной. Наверное, даже видел весь мой танец и всё, что случилось потом: мое оцепенение.

Его взгляд, кажется, чуть любопытный и капельку подозрительно-недоумевающий, меня успокаивает, он будто обещает мне защиту, и я снова расслабляюсь. Даже улыбаюсь ему, открыто и доверчиво – мне нужна хоть какая-то знакомая точка опоры, и пусть я Дана совсем не знаю.

Сэма словно и не существует, я выбрасываю его из головы.

Я снова начинаю двигаться, не переставая улыбаться, не скрывая своей радости, что нашла спасательный круг. Трек удачно сменился на тот, что есть в моем плейлисте, и под звуки одной из моих любимых песен я делаю элемент из бального танца. Чередуя профессиональные движения и шаги с резким и порывистым уличным танцем, я захватываю всё больше и больше площадки. Мне уступают дорогу, и я нисколько не стесняюсь зрителей. Мне нравится быть в центре внимания, когда я пьяна, когда нет забот. И я больше не смотрю на Дана, пусть весь мир подождет.

В какой-то момент ко мне присоединяется Леша: думаю, он тоже знал, куда я подевалась, увидел меня в толпе; когда именно – не знаю.

– Так круто двигаешься, – шепчет он мне на ухо, прижавшись сзади и подстроившись под мои движения.

Я молча улыбаюсь, мы оба в унисон двигаем плечами, наклоняясь вперед и выгибаясь назад, его руки на моей талии.

– Занимаешься профессионально? – шепотом интересуется он, вновь склонившись совсем близко.

– Нет, хобби, – коротко и беспечно бросаю и неуловимо быстро, кокетливо оборачиваюсь. Лучась улыбкой, отступаю на шаг, чтобы партнер не прижимался так близко: решит, если не возражаю против прикосновений и откровенных трений телами, будто даю зеленый свет.

Покружившись, я делаю еще несколько шагов от парня, но он всё равно упрямо наступает и прижимается к спине грудью. Я смеюсь: вот липучка.

– Ты ведь знала, что всегда мне нравилась. – Алексей прислоняется ближе и кладет руку мне на плечо, скользит вниз.

Озадаченная, я качаю головой.

– Нет, – я поворачиваюсь к нему через плечо, – правда, что ли?

– Ты умная, красивая, почему ты удивляешься? – усмехается парень с неуверенной улыбкой. Я понимаю, что он тоже уже не совсем трезв.

– Ты считаешь меня красивой? – И я становлюсь к нему лицом, перестав двигаться.

– У тебя глаза светятся, – замечает он, с восторгом отметив, что так подействовали на меня его слова. – Красивая. Да, я… был влюблен в тебя в восьмом классе. Но ты была безжалостна, молчалива со мной и неприступна.

– Я не знала, – тихо роняю я, смотря в его грустно-улыбчивые карие глаза.

Он приближается ко мне, его лицо очень близко от моего. Он рукой обнимает меня за талию, подносит ладонь к моей щеке. Хочет меня поцеловать, и под очарованием момента, возможно, я бы позволила ему этот один поцелуй, если бы не мысль рассудка: это всё сказки, ночная сказка пройдет, едва пропадет ветер в голове.

Ладно, кого я обманываю: между нами встрял Матвей в самый последний момент, и поцелуя не состоялось. Только прикосновение теплых губ.

– Лера, ты пьяна, я отвезу тебя домой, – ледяным голосом говорит он, испепеляя Матвея убийственным взглядом.

– Матвей, мы оба хорошо контролируем себя. Отвали, а! Не порть нам свидание, – раздраженно отвечает Леша. – Ты здесь третий лишний, что непонятно? Когда придет время, я сам отвезу Леру домой. Вон, иди лучше к остальным. Позабавь их своими рассказами о том, как ты из дрыща вырос в героя мыльных опер.

– Ты нарываешься, Лех, – взгляд Матвея становится по-настоящему стылым. А еще он крепко хватает меня за руку, намереваясь увести меня отсюда, несмотря ни на что.

Я закатываю глаза.

– Вот только драк мне тут не надо. Леш, это не свидание, сто процентов, – а потом смотрю на Матвея. – Спасибо за прекрасный вечер, но доберусь я сама. Всем пока.

Отворачиваюсь, поднимаю над головой руку и, удаляясь от мужчин, машу им на прощание, мол, бывайте, может, свидимся когда-нибудь.

– Эй, Лер, – на подходе к бару меня догоняет Матвей, удерживает за руку. – Дай мне свой номер.

Я разворачиваюсь.

– Зачем?

– Хочу поддерживать связь, пригласить может, куда-то, посидеть по-дружески. А еще… – он мнется, но все же добавляет: – Дан просил.

– Зачем? – повторяю я, округлив глаза и еще больше удивившись.

Что происходит? Ось Земли сдвинулась с места?

– Точно не знаю… Но я сразу сказал, что ты не такая. Он, конечно, усмехнулся, возможно, не поверив мне. В общем, ты с ним поосторожнее. Он любит разбивать сердца девушкам после того… после одного случая. Короче, он нормальный, адекватный парень со своими тараканами, но у кого их нет, да? – Короткая усмешка ничуть меня не приободряет.