Дмитрий Вощинин "Террорист"

Весь вечер и следующий день он постоянно, словно под фотовспышкой, вспоминал радужные эпизоды встречи с Викой. Дождавшись окончания занятий, он купил три яркокрасные розы и быстрым шагом почти побежал в больницу. Еще на улице перед входом в клинику он заметил в знакомом окне ее фигуру, но Вика смотрела в палату и с кем-то разговаривала. Представляя ее приятную улыбку, Рошин радостно ускорил шаги, сердце его вновь забилось, как вчера.

Войдя в палату, Иван неожиданно увидел какого-то мужчину у ее кровати. Он о чем-то говорил, и Вика внимательно слушала. Оба обратили взоры на него. Юноша на секунду растерялся.

Мужчина резко глянул на букет и немного опустил глаза.

– О! Ваня, проходи…

Рошин осторожно подошел к койке и протянул девушке цветы.

– Это мне? Спасибо! – она искренне обрадовалась букету, но повернулась к мужчине, – Познакомься – это мой муж.

На Рошина будто обрушился ушат холодной воды. Он даже немного побледнел и автоматически, как деловые бумаги, положил цветы на тумбочку.

– Я тебе говорила, Арсен, это тот юноша, что спас меня… Иван рассеяно посмотрел на показавшееся немного знакомым лицо и с нарастающим напряжением вдруг пронзительно вспомнил, что перед ним тот самый Бородатый, с которым он общался в камере.

– Тебя зовут Ваня? Мы, кажется, знакомы… Очень рад. Вы интересный молодой человек, – на его лице появилась неподдельная радость.

При слове «молодой» Рошину стало еще хуже.

– Да я так…на минуточку заскочил, – неприятно для самого себя лживо пробурчал он. – Мне очень хочется, чтобы вы подружились, – доверительно посмотрела Вика.

– Арсен Ерзалов, – протянул руку Бородатый.

– Иван… Рошин

– Фамилия у тебя твердая. Почти, как Ропшин – литературный псевдоним Савинкова.

– Вы знаете, – Ивану не хотелось называть его по имени, в голове он остался скорее Бородатым, – Я даже не думал, что встречу вас еще… «Опять, блин, Савинков» – кинжалом где-то внутри ударило в душу.

– Спасибо за помощь Виктории, Иван. Ты поступил, как настоящий мужчина.

Вика заметила неожиданную перемену в поведении юноши:

– Арсен, мы обо всем переговорили…

– Да я пойду, – отозвался муж. Он еще раз пожал Ивану руку и пошел к выходу.

Оставшись наедине с Викторией, Иван опять замкнулся и наступило молчание.

– Я не знала, что ты так отреагируешь на моего мужа, – она смотрела доверительно на юношу.

– Да, нет… просто…

Вика поняла, что все далеко не просто.

– Посиди со мной, – ласково произнесла она.

Он взглянул на нее и опять вспомнил лицо Бородатого. Иван повернул голову к окну.

– Очень красивые цветы… Я попрошу вазочку у медсестры. Она на минуту вышла из палаты, вернулась с наполненной банкой воды, и заботливо расправив каждый цветок, поставила на тумбочку. Ивану было приятно, что цветы понравились. «Почему этот… Арсен пришел без цветов?» – хотел спросить юноша, но промолчал.

Глаза Вики необычно светились, но в Рошина словно вставили кол и что-то замкнулось внутри.

– Я тоже пойду, – тихо прошептал он.

– Только пообещай, что придешь завтра…Пожалуйста, приходи! – Словно чего-то испугавшись, тихо, но твердо произнесла девушка.

– Хорошо. Завтра приду.

– Я буду ждать. Рошин двинулся к двери, и Вика последовала за ним. Перед выходом она взяла его за руку и тепло поцеловала в щеку. После этого поцелуя он почувствовал, что выходил почти с тем же чувством, что и вчера. Ее стройный силуэт в окне также провожал его.

Неожиданная новость о замужестве Виктории немного выбила Ивана из колеи повседневного ритма. Встреча с Бородатым его мало интересовала, но то, что он оказался близким человеком Вики неприятно беспокоила и даже раздражала. Не очень спокойно оценивая все произошедшее, он вышел из больницы, и опять какая-то незримая мистика общения с Викой не давала ему прежнего покоя в душе. Он даже не заметил, как оказался дома на своей кухне. Дома никого не было. Рошин долго смотрел в окно на прохожих на улице, будто на насекомых.

Придя с работы, мать обратила внимание на его отрешенность и отсутствие аппетита.

– Сынок, что-то в университете?

– Да, нет… все нормально. Она, видимо, обменялась своими мыслями с отцом, который, зная характер сына, вечером тоже задал вопрос:

– Вань, ты что… влюбился, сынок?

Иван будто проснулся и радостно отшутился:

– Нет, бать… все путем.

– Ну-ну. А как дела в учебе? … Скоро сессия.

– Я знаю. Все в норме.

Позвонила Зинка, и Иван, как-то необычно странно отреагировал, будто ждал этого звонка. Он тут же пошел к ней. Зинка обижалась и не стеснялась в выражениях высказала ему, что он невнимательный такой «гад» и совсем забыл о ней. Когда же юноша вошел и поцеловал ее, она успокоилась и прижалась к нему. Две верхние пуговицы блузки немного разошлись, обнажив грудь. Ему вдруг остро захотелось секса. Она почувствовала это, и сама скинула одежду и сдернула лифчик. Он опустил ее на тахту и снял шелковые знакомые трусики. Она покорно подчинялась и вожделенно смотрела на него.

Иван, будто остервеневший, крепко держал её ягодицы и резкими рывками успокаивал свою плоть. Легкие ответные поцелуи отзывались в нём усилением возбуждения. Зинка податливо извивалась, как уж. Резкие движения разгорячённых тел дополняли их обоюдные желания приблизить то невесомое состояние блаженства и феерического взрыва эмоций. Девушка уже не могла сдерживаться и вскрикивала почти в голос. Иван тоже полностью подчинился надвигающемуся оргазму. Напряженно дыша, они наслаждались друг другом после долгого перерыва. Выброс животворной жидкости был подобен фейерверку, и Иван в порыве еще долго удерживал женское тело, пока обессиленный не откинулся на тахту. Когда непредсказуемый порыв прошел, юноша вдруг вспомнил глаза Виктории и почувствовал, что в нем что-то надломилось, и он уже не может по-прежнему относиться к лежащей рядом девушке. Он это чувствовал сердцем, но голова встревоженно пыталась сопротивляться. «А ведь было неплохо раньше, хотя, что собственно произошло?». – Ивану сейчас не хотелось ни думать и ни анализировать. Было в этом что-то глухое, безразличное и почти безысходное.

– Почему ты ничего не говоришь? – неожиданно для себя произнес юноша.

– А ты? «Значит она тоже чувствует» – промелькнуло в его голове.

– Ты молчишь еще больше…У тебя такой характер. И это понятно, – задумчиво выдавила Зинка. «Неужели она думает о моем характере, видит все, сравнивает…».

– А у тебя был кто-то до меня?

Зинка на минуту замолчала, но оба почувствовали, что пауза быстро разорвется:

– Да был один идиот… Я думала мне уже никто не понравится…

– Так я тебе нравлюсь?

– А ты думал, что я от нечего делать с тобой…

Эти непонятные слова не прибавили ясности, которой Рошину теперь даже не очень хотелось.

– А че, теперь есть чего делать? – удивился он, зная, что она не работает и готовится в ВУЗ.

– Не смейся… поступлю и буду учиться не хуже тебя.

– А я и не смеюсь.

– Вот и хорошо, – заключила она.

Она не знала, как лучше выразиться, но почувствовала его равнодушие к своим словам. Нисколько не расстроившись, она напоила его чаем с бутербродами, и только тогда твердо произнесла:

– Ладно иди, а то родители скоро придут с работы.

Иван послушно удалился.

На следующий день, после лекции Рошин посмотрел на часы: «Приемное время» – пронеслось в голове. Сам, не осознавая себя, он помчался в больницу. В голове его звучало ее – «приходи». Войдя на этаж хирургического отделения, он вспомнил, что не купил даже фруктов, не говоря уже о цветах. Защемило сердце, но деваться было некуда, и он решительно открыл дверь палаты. Когда реальный образ Виктории предстал перед глазами, Иван вдруг ощутил, что это не случайная встреча и изменить что-то или забыть будет невозможно. Непонятная сверхъестественная сила будто во сне направляла его к этой женщине.

«Какой-то рок, злой ли? Красота неба. Непонятно и тревожно …» – думал он лихорадочно почти вслух неожиданно для самого себя. – «Что-то должно случиться, произойти… Это движение вперед…не случайно».

Виктория стояла у окна. На кровати лежала небольшая сумка и несколько ее вещей.

– О! Как хорошо, что ты пришел! – воскликнула она, – Доктор сказал, что сегодня вечером меня могут выписать.

Неожиданно Рошин опять почувствовал горечь:

– И завтра ты уже будешь дома?

Она замолчала, поняв определенную сложность:

– Да! Но мы можем продолжать наши встречи, – твердо посмотрела Вика. Иван представил ее дома рядом с Бородатым.

– Конечно, если ты захочешь, – добавила тихо она.

– Я? – у Ивана запершило горло, и он осекся.

– Мы можем гулять в парке… я люблю парк Горького. Я недалеко живу, можем ходить на выставку в ЦДЖ.

Рошин смотрел на нее и понимал, что она сбивчиво говорит не совсем так, как ей хочется. «Она тоже…» – горячей искрой обожгло его. Он смотрел ей прямо в глаза, которые говорили: «Я не знаю, где и когда, но хочу обязательно быть с тобой…»

Иван не выдержал ее обжигающего взгляда и посмотрел на кровать.

– Вижу, что все имущество уже готово к переезду, – улыбнулся он.

– Да. Я вообще легкая на подъем.

Через два дня они уже встретились на набережной в парке Горького.

Рошин, ожидая Вику, смотрел на широкую почти недвижимую Москву-реку. За ажурными белесыми арками Крымского моста вырисовывался яркий купол Храма Христа Спасителя, чуть правее торчала темная верхушка железного монумента Петра. На противоположном берегу стройные добротные дома красивой набережной. Вдали перед стеклянным пешеходным мостом величественное строение, словно мощная птица, здание Министерства обороны.

Он сразу почувствовал ее мягкие руки на своих плечах.

– Извини, что немного опоздала, – горячо посмотрела она, когда он радостно обернулся.

Рошин был рад одиночеству минуту назад, но совсем не понимал за что. Собственно, она извиняется. Вика взяла его за руку, и он вновь ощутил нежное и необыкновенно жаркое прикосновение.

– Я очень рад …Будто ждал тебя два дня…

– Два дня? – игриво улыбнулась Вика.

Она поняла глубину его взгляда и опустила глаза. Слова куда-то пропали для обоих. Вокруг небо, водная гладь и свежий воздух на этот миг замерли. Когда Рошин был рядом с Викой его сомнения: ревность к Арсену, близость к Зинке, родители, университет уходили куда-то в безбрежную даль, все таяло внутри и в душе обнажалось что-то глубинное, неизведанное и неописуемо привлекательное. Это было не мирское влечение, казалось, оно из глубины веков, объединяющее всех и каждого далеким звездным, безбрежным временем из ушедшей неведомой цивилизации. Оживали непонятные загадочные люди до Новой эры, из Средневековья. Дурман этот он не понимал, но он существовал, и Иван чувствовал его всем своим нутром. Он не мог объяснить, что происходит с ним, видя ее взгляд Мадонны, необычный изгиб нежных губ в загадочной улыбке. И даже ее движения рук были непохожими на какие-либо другие. Они казались ему божественными из воображаемой мифологии. Удивительно ярко действовал на него голос Виктории, он был тоже из прошлого, которое вобрало все невообразимо привлекательное искусство птиц Сирина и Алконоста. Нежный и одновременно сильный. Колдовской звук музыки Средневековья – лирическое мягкое сопрано, оплакивающее возлюбленного Христа.

Ему ярко представлялось, что Вика, именно та самая юная дева «Лютнистка» Караваджо, так тонко перебирающая струны его души. Завороженному юноше неведомо было знать, что этот вдохновенный образ красоты с оттенком девственного божества еще юный художник увидел в обожаемом младшем друге.

– Ты сегодня немного бледен, – прервала молчание она.

– Да, нет…Тебе показалось.

– Может быть.

– Я сейчас вспомнил, что практически не ходил никогда на свидания, – промолвил Иван.

– Правда? – Все бывало как-то совсем не так, как сегодня…

– Ты хотел сказать… без романтики?

– Во-во, точно, – улыбнулся он

– Я тоже ощущаю что-то необычное… А ты вообще любишь романтику?

– Не знаю… Скорее почувствовал что-то подобное только с тобой…

Они не заметили, как прошли спорткомплекс, несколько миниатюрных павильонов-стекляшек и речную пристань. Аллея старых деревьев с прохладой листвы спустилась ближе к набережной. Они отошли от реки и углубились в парк с одинокими могучими деревьями. Речной пейзаж растаял, будто его не было.

Рошин вспомнил, как гулял здесь в детстве с матерью и отцом. Неожиданно вылезло, будто из-под земли, необычно ухоженное похожее на бункер старинное строение со старомодными колонами и зеленой крышей. За ним широкое разбегающееся в разные стороны озеро, одетое в камень и бетон. На берегу кафе-Островок и лодочная станция. Сегодня было здесь очень тихо и уютно. «Эти старые деревья и водоем терялись раньше в многолюдье конца 90-тых, а может, даже и в 40-вых…» – подумалось ему.

Вика посмотрела направо.

– Гляди, старый фонтан с легкими восточными арками…

– Да, он не портит современный пейзаж, – отозвался Иван.

Пройдя через разделяющий озеро небольшой мостик, они оказались на месте «Нескучного сада».