Миша Лопатина "История одной любви"

История одной любви
Миша Лопатина

Восьмидесятые годы прошлого века. В небольшом Уральском городе, происходит знакомство провинциалки, которая приехала погостить у родственников и профессионального военного, который приехал за молодым пополнением солдат.

Миша Лопатина

История одной любви

Глава 1 О чём молчит любовь

Пролог

д. Глубоково 80-е гг

1. Внезапные роды.

Июльским ранним утром, молодая женщина собиралась в огород, обирать поспевшую малину. Нужно успеть до появления мелкой мошкары, которая кусалась и мешала работе. Свекровь выставила на стол маленькое, зелёное ведёрко к ручкам которого привязала веревку, это для удобства, чтобы повесить на шею и собирать ягоды обеими руками. В малиннике уже топталась свекровина дочь, очкастая Алька, а Любка-невестка, собиралась долго, оно и понятно, беременным одеваться сложно. Если футболку натянула без проблем, то спортивное трико требовало усилий- нужно согнуться, чтобы засунуть ноги в штанины, а большой живот мешал. Вот и переваливалась Любка на диване в большой комнате, как неваляшка с одного бока на другой, чтобы натянуть штаны. Свекровка, которая носилась мимо, из избы в сени и обратно, даже не подумала помочь. Потом и вовсе пропала, а в дом зашёл свекр.

В деревенской избе места мало и всё на виду, тем более Любка, которая продолжала путаться в штанах. Свекр, не снимая своей излюбленной, белой шляпы в сеточку ринулся помогать невестке. Он наклонился возле страдалицы, взял сначала одну штанину и пропустил Любкину левую ногу в нужное отверстие, потом всё тоже самое получилось с правой ногой. Молодуха благодарно кивнула и аккуратно натянула штаны на живот.

– Куда собралась то в такую рань? -улыбнулся Дмитрий и снял шляпу, без которой выглядел простовато и некрасиво. Лысая голова, походила на кочан капусты, а большие ободковые очки с толстыми линзами, делали глаза китайскими щёлками и привлекательности лицу не придавали. Но Мужчина-добряк, Любка всегда это чувствовала. Свёкр сходил на ферму, управился с делами и довольный пришёл домой, чтобы отдохнуть до вечера, но забеспокоился за Любку, которая могла в любой момент родить. Теперь невестка возилась беспомощно на диване, чтобы встать и свёкру снова пришлось помогать несчастной.

– Малину собирать – выдохнула Любка и пошла к столу, где стояло зелёное ведёрко.

– Алька соберёт, Клавдия скотину накормит и поможет ей – возразил свёкр и выдал свои опасения в слух: – Сидела бы дома! Смотри какое пузо! Того и глядишь, родишь!

– Да вы, что тять – улыбнулась Любка – До родов ещё долго, так что не переживай!

И только вымолвить успела, как почувствовала, что по ногам струится тёплая жидкость. Любка чуть не упала от такой неожиданности, если бы не ловкий свёкр, который опять выручил. Подхватил под руки и отвёл к дивану, аккуратно уложив на подушки.

– Что Любка, что?! – забеспокоился отец, хотя и так всё понял.

– Я, мне…– от страха у неё заплетался язык

– О., Боже! – схватился за голову мужчина и что есть мочи заорал:

– Алька! Клав! Ответом была тишина и стоны невестки.

– Так, спокойно! Дыши! И смотри мне в глаза! Я сейчас всё сделаю, поняла?

Опытный свекр (в прошлом фронтовик) знал, что контакт глаза в глаза, успокаивает и не даёт чувству страха и панике завладеть телом. Дмитрий взял в свои руки холодные ладошки, не отрывая взгляда от серых глаз невестки. Беременная замерла.

– Вот и правильно, девочка, не паникуй. Мы всё сделаем-он ждал её ответ, Любка кивнула.

– Теперь нам надо всё приготовить – объяснял свёкр, не отрывая глаз от Любкиных- Я принесу необходимое.

– Бать, а как? – всхлипнула роженица

– Всё будет хорошо, только слушай меня – он говорил уверенно и спокойно, пожал её уже вспотевшие руки и принялся за дело. Из кухни, которая отделялась от большой комнаты цветастой шторкой, мужчина принёс чугун горячей воды, вылил в таз, который чудом появился с диваном. Далее Любка не наблюдала, она зажмурилась и только слушала звуки, угадывая по ним, что делает свёкр. Потом беременная сосредоточилась на своих ощущениях, прижала руки к животу и чувствовала толчки младенца. «Спешит»-пронеслось в Любкиной голове и тут же её накрыла невыносимая боль, вскрикнула, но крик потонул в эфире радиоволн, заиграло радио: «Московское время шесть часов утра!» И на всю избу зазвучал гимн.

– А под утреннюю гимнастику рожать буду – пыталась пошутить Любка, когда свёкр закончил все приготовления и присел к ней на диван, взял её руки и снова посмотрел в глаза.

– Спокойно, Любушка, всё хорошо будет – заверил он роженицу и тут в избу вошла Клавдия.

– Душу мать! Где вы все есть?!Давай, беги на ферму звонить! – тут же скомандовал он своей жене. У изумлённой хозяйки из рук выпало пустое вёдро, и с дребезгом покатилось по деревянному полу, а Клавдия уже бежала, как гончая в сторону фермы. Ведь там, стоял единственный телефон на всю деревню.

Скорая из райцентра ехала долго, размытые после дождя дороги, украли добрую часть времени. Когда акушерка зашла в избу, ребёнок спелёнатый лежал на груди растрёпанной мамаши. Толстая врачиха была потрясена, ведь на её памяти ещё не было случаев, когда обходились без медицинской помощи роженицы и подивилась тому, что мужчина смог принять роды.

– Рассказывайте, что делали! – распорядилась она, уперши одну руку в бок, в другой руке качался серый чемоданчик.

– Младенчик вышел, как по маслу. Перерезал пуповину, перетянул суконной ниткой и продезинфицировал обрез

– Суконной ниткой? – ошалела от такого ответа женщина в белом

– У меня шинель с войны осталась, нитки там хорошие, суконные, самое то-объяснил свёкр – если вы не знали, на фронте, когда под рукой не было медикаментов, мы так и оказывали первую помощь раненым. Полевая медицина, понимаешь… Бойцам сшивали раны и прижигали папироской… пепел тот же пенициллин, обеззараживает…

– Вам тут не фронт, развели здесь поле боя! – замахала на него руками габаритная дама – Понаделали тут делов!

– Лёвка, давай сюда каталку! – заорала тощему санитару врачиха, который переминался рядом, ожидая, когда уже закончится разговор двух светил медицины.

– Давай, помогайте папаша, загружать – командовала злая врачиха свёкру, хотя прекрасно понимала, что фронтовик поступил правильно. Младенчик родился, дышит, мамаша, только ни жива ни мертва лежит, но это поправимо, её приведут в чувство при осмотре в больнице. Главное кровотечения нет, а это уже большое дело! Браво, фронтовик!

– Славка хоть бы пришёл – подумала Любка, (когда её несли к машине скорой медицинской помощи,) про мужа, который в спозаранку уходил пастушить и, если стадо паслось недалеко от родного дома, всегда забегал перекусить или просто повидать любимую. Но видимо не в этот раз.

– Ну, мамаша вы даёте, однако! – слышала Любка басистую фельдшерицу, как из тумана, а ещё слышала слабый писк крохи, которым сейчас занималась ловкая тётка. Родильница лежала в машине беспомощная и обессиленная, не понимая почему ребёнок родился раньше. Дату ставили на август.

«Вот это дела!» – удивлялась про себя фельдшерица, зорко, как орлица, осматривая, обработанный пупок младенца – нужно было удостовериться, всё ли так сделал мужчина и крикнула через плечо родильнице:

– Молодец, девка! Уж, так родить, право чудо! Книга рекордов Гиннесса по тебе плачет, вместе с твоим акушером!

– Дочка? – только и могла спросить мать и получив утвердительный ответ, потеряла сознание.

2. Директорская дочь

Любка самая младшая из троих детей в семье, родилась, когда её отец многого добился и стал уважаемой личностью в посёлке. Заслуженный работник потребкооперации, в которой работал двадцать лет, начиная от простого продавца в родной деревне и заканчивая нынешней должностью директора общепита в районном посёлке. Его жена бойкая Лизавета, карьеристкой не была и работала на хлебозаводе бригадиром смены. Она то обычно и действовала на мужа отрезвляюще, когда Михаил любил хвастаться при друзьях, что всего добился своим потом и кровью.

– Михаил, окстись! – обращалась она к мужу и тут же советовала заткнуться и не мешать людям, как она считала назойливыми рассказами о нелёгкой доле.

– Все так жили, не только ты один – недобро суживала глаза статная красавица – А то, я сейчас расскажу подробности! – то ли в шутку, то ли в серьёз говорила Елизавета. Подробности были интересны всем, но никто не отваживался спросить о них, потому что язык у Лизаветы был без костей, а Михаил мог и вспылить. И тогда ссора начиналась в один миг, и горячие супруги не стеснялись выяснять отношения при посторонних. Ругались, как последний раз жили-крики, бранные слова, оскорбления, но только не битьё посуды, ведь Лиза экономная хозяйка и такой роскоши позволить себе не могла, даже при муже торговом работнике. Слишком живы были в памяти у Лизаветы голодные военные годы, когда она подростком трудилась от зари до зари на колхозных полях вместе с матерью, чтобы прокормить младших брата и сестру. Поэтому Лиза добром не разбрасывалась, она его приумножала. Ссора заканчивалась именно тогда, когда должна была лететь чашка в бахвалистого супруга. Лиза успокаивалась, довольная, что вывела Михаила на бурные эмоции и ретировалась с поля боя. Мужчина же долго приходил в себя. Самолюбие Михаила очень страдало, от того, что жена не высказывала должного уважения к его великим трудам. Обидно было, что окружающие ценят, а дома обесценивают…Вот такие бурные моменты наблюдала подрастающая дочь, не понимая основной сути обвинений матери к отцу. Но всё-таки мать Любка любила больше, отца боялась. Хотя он не ругал дочь, но только не могла совладать с собой девочка, когда орал отец на мать в ссорах, дрожала, как осиновый лист и затыкала уши, поэтому держалась Любка особняком от отца и лишний раз не разговаривала, да и родитель не особо к ней свои чувства проявлял. Так и жили.

Однажды, когда в гости приехала младшая мамина сестра Валентина, Любка узнала страшную тайну. Ночью, когда весь дом спал Валентина и Лизавета шептались о сокровенном. Любка тоже не спала, и слышала, как поскрипывал диван, на котором улеглись сестры. Загородки меж комнатами были не сплошные и всё было слышно. Движимая любопытством, Любка встала с постели и подошла к занавеске, которая отделяла друг от друга две комнаты-Любкину и зал, где спали мать с тёткой. Услышала, как Лизавета еле слышно, хоть и эмоционально, говорила сестре:

– Ох, Валь! Я видела, своими глазами! Застала этого бесстыдника со спущенными штанами! И эта его! Ох, Валь, не стерпела и натрепала стерву, чтоб не повадно было на чужих мужиков вешаться!

Мать горячо что-то ещё нашептывала сестре, но Любка уже не слышала и застыла, как истукан. Подобные речи поразили сознание девушки, что Любка не могла двигаться. Мозг отказывался принимать, что её уважаемый и порядочный отец, мог пасть так низко. Представить даже не могла, что такое ,возможно, в семье.

Прошло какое-то время и после очередной ссоры родителей, она всё же осмелилась спросить мать:

– Мам, у отца есть другая женщина?

Лизавета опешила , столь неожиданный был вопрос от дочери, но быстро пришла в себя и отчеканила: Ты чего такое говоришь, дура! Какая другая! Нет никакой другой!

– Почему же ты так ненавидишь его? – Любка удивлялась, почему мать врёт ей.

– Да кто тебе сказал, что я его ненавижу! – заорала мать, ей не понравилось, что дочь поняла её истинные чувства

– Хотя да, с чего мне его любить, если его семейка , лишила нашу семью всего! – неожиданно выдала ещё одну потаённую обиду на мужа Лизавета

– Это как, мам? – удивилась Люба, услышав совсем не то, что предполагала знать.

– А так! Раскулачили нас! У моих деда мельницу отобрали, отца в лагеря… Мамка без тятки, чуть не издохла, ещё нас трое ртов! А потом и война! Ох, Любка и нажились мы, нет не жили, выживали!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70697581&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.