– Куда?
– Насчет три – прыгай мне навстречу! Столкнемся с тобой как раз посреди расщелины.
– Ты спятил?! Нас же тогда мигом проглотит этот Чистильщик!!
Я в ужасе оглянулась на стремительно приближающуюся тварь. Хорошо, хоть она не плевалась каким-нибудь огнем и ядом! Просто мчалась на нас, разинув пасть, но это выглядело совершенно жутко и заставляло меня бежать еще быстрее. Хотя это теперь было затруднительно, так как вокруг появлялось все больше золотых энергетических струй.
– Не проглотит! – уверенно крикнул Рэйес. – Я успею переместить нас отсюда прямо во время падения в глотку этой твари. Мне нужно лишь крепко обнять тебя и сказать формулу перемещения.
– Рэй, мне не нравится эта идея!
– Да, идеи у меня так себе, но сам по себе я хорош, не правда ли? – жизнерадостно произнес Рэйес. – Доверься мне.
– Знаешь, у меня пока не особо много причин, чтобы доверять тебе, – нервно усмехнулась я.
– Ну тогда давай работай над увеличением количества этих причин. Давай, Фэл, прыгай!
– Если ты меня не поймаешь, я тебя прибью!
– Договорились, лучезарная моя!
Я тихонько зарычала – от злости, бессилия, страха, раздражения – на миг прикрыла глаза, вдохнула поглубже, будто пытаясь надышаться перед смертью… А потом прыгнула в пугающую бездну, молясь всем богам сразу.
Долететь до другого края трещины не представлялось возможным, но ровно на полпути меня поймал прыгнувший навстречу Рэйес. Одной рукой он крепко прижал меня к себе, а второй держался, как за веревку, за ярко-зеленый энергетический поток, который обвивал ладонь Рэйеса подобно паутинке.
Мы лишь на миг застыли в воздухе, а потом начали падать – ровнехонько в подставленную раскрытую пасть выжидающего Чистильщика. Я вцепилась в рубашку Рэйеса, как утопающий, с отчаянием глянула на его лицо – такое серьезное, самоуверенное. Не было в его глазах ни паники, ни ужаса, ни сомнений. Одно лишь бесконечное спокойствие и – веселье. Это странное веселье жутко диссонировало с обстановкой, но это была не сумасшедшая развесёлость, а просто восторг человека, не сомневающегося в своем успехе и умеющего получать удовольствие от всего происходящего. Вообще от всего.
– Хочу оказаться в инквизиции Генерального Штаба! – громко крикнул Рэйес. – Да будет так!
Как раз в этот момент я увидела, что над нами сомкнулись челюсти Чистильщика, но за мгновенье до того, как упасть глубже в глотку твари, я почувствовала, что пространство вокруг закружилось-завертелось и стремительно начало меняться, буквально выплевывая нас из сновидения.
Глава 12. Перламутр
«Выплюнуло» нас в лабораторию Генерального Штаба, в какой-то из многочисленных кабинетов лекарского крыла, судя по устойчивому запаху медикаментов, сотне баночкам-склянкам с разноцветными жидкостями на полках и странного вида жужжащим приборам на столах.
В небольшом помещении находилась только одна девушка лет двадцати, с длинными темными волосами, забранными в высокий хвост, в белом лекарском халате с отличительной эмблемой инквизиции, вышитой фиолетовой нитью. Девушка подпрыгнула от неожиданности, глядя на нас, свалившихся непонятно откуда на пол.
В этот раз мне немножко повезло: наконец-то не Рэйес упал на меня, а я – на него. Если только можно было назвать везением мое полудохлое состояние. Ну, хотя бы посадка была мягкой, и без мелодичного хруста моих ребер.
Рэйес быстро вскочил на ноги, одним движением руки смахнул с ближайшего стола всё его содержимое и водрузил меня на стол. Ловко так, я сама не поняла, в какой момент он подхватил меня на руки – а вот он уже бережно укладывал меня на стол, отпинывая мешающиеся под ногами упавшие колбочки.
– Кто вы такой, молодой человек? – строгим голосом спросила девушка. – Что вы тут делаете? И как сюда попали? Это закрытая лаборатория!
Смотрела девушка только на моего спутника, очевидно, не замечая меня, так как в сумрачном состоянии я оставалась невидимой для обычных людей. Смотрела и не понимала, с чем или с кем там возится свалившийся с потолка мужчина.
– Спи, – не глядя на лекаря, сказал Рэйес. – Мешаешь.
Девушка тут же застыла на месте, а потом тихонечко обмякла, медленно опустившись на пол и сладко засопев.
Я, хоть и была едва живой по ощущениям, а сил удивиться и вскинуть брови у меня хватило.
Ого! Вот это уровень мастерства! Так легко и просто усыплять окружающих одним только словом? Не каждый мастер сновидений способен на такой фокус.
Я попробовала сесть, но Рэйес настойчиво надавил ладонью мне на грудь, чтобы я не могла встать.
– Лежи и не двигайся. Ты серьезно ранена.
– Да не так уж и серьезно… – вяло пробормотала я.
Снова попробовала сесть, но Рэйес неожиданно резко и громко рявкнул:
– Лежи и не двигайся, я сказал! Делай, что говорю.
Грозно так рявкнул – я аж заткнулась и оставила попытки принять сидячее положение. То ли от неожиданного напора, то ли прочувствовав настрой Рэйеса.
Он был необычайно серьезным, куда-то вмиг улетучилась его веселость.
– Проклятье! Как тебя лечить? – возмущённо восклицал он, склонившись надо моей раной в боку, от которой уже начало расползаться подозрительное темное пятно.
– А в чем проблема? – вяло ворочая языком, спросила я. – Мы вроде в лекарском крыле. Очень удобно – все снадобья под рукой.
Рэйес на эмоциях швырнул первую попавшуюся под руку стеклянную банку в дальнюю стену, и та разбилась, окропив осколками пол и ближайший стол.
– Я в курсе, я нарочно ради этого сюда и телепортировал нас, чтобы как можно скорее оказать тебе помощь. Снадобья под рукой, а толку от них? Они действуют только на тело, которого у тебя нет. Я на тебя лью, а жидкость просто сквозь тело проливается, видишь? – сказал Рэйес, демонстративно опрокидывая бутылку с желтой жидкостью над моей раной. – И известные мне заклинания тоже не работают. А рана ядовитая, Чистильщик нарочно тебя травмировал, он именно в тебя, метил, по наущению этого, как его там… Темного Странника, да? В общем, в тебя прыснули необычайно высокую дозу яда. И его нужно вывести из организма как можно быстрее.
Я со стоном прикрыла глаза.
Ах ты ж… Как чудесно и безоблачно складывается мой рабочий день, я прям в полном восторге. Знала бы, чем обернётся мое прибытие в академию, – вообще бы не просыпалась! И пусть бы там без меня разбирались с ожившими кошмарами…
Яд, кажется, начал стремительно разливаться по телу, потому что мне прямо на глазах становилось всё хуже и хуже. Еще и ожоги болели, кожа горела, я горела изнутри и снаружи, смотрела в белый потолок и была даже не в силах попытаться позвать на помощь кого-то из родственников, работающих в Штабе. Ох…
Кто-нибудь… Что-нибудь… Ну помогите же, ну хоть чем-нибудь!!
Сквозь пелену лихорадочного состояния услышала голос Рэйеса:
– Кобай, ты мне нужен. Немедленно!
И через секунду над моим ухом раздался уже знакомый тоненький голосочек морской свинки:
– Что тут у нас? Ой, что тут нас!! Это же полное катастрофэо! Где твои мозги, Рэюшка? Где твои мозги, я тебя спрашиваю? Вы где швирлялись, что ты до такого состояния довел нашу морковку?!
Я всё-таки нашла в себе силы повернуть голову и уставиться на фамильяра Рэйеса. Зверёк шустро помыл лапки в миске с жидкостью, похожей на спирт, нацепил на себя белую тряпичную салфетку, повязав ее на манер фартука, воздел лапки к верху, сделал вид, будто натягивает на них невидимые лекарские перчатки, повернулся ко мне и грозно пропищал, обращаясь к Рэйесу и выжидательно протянув к нему лапку:
– Сестра, скальпель. Будем резать!
– Какая сестра? – мой глаз нервно дернулся, я попробовала отползти в сторону, но взвыла от боли. – Какой еще, мать твою четырежды через дилмонову задницу, скальпель?!!
– И скотч, – как ни в чем не бывало продолжил Кобай. – Или изоленту. А то пациент излишне активен и болтлив.
– Знаешь, мне вдруг жутко захотелось шашлык из морской свинки, – зло процедила я сквозь зубы. – Уверена, он меня моментально вылечит.
– Кобай, давай к делу, – грубо оборвал Рэйес, он сейчас был необычайно серьезен. – Мне нужна твоя помощь.
Теперь уже он протянул руку к фамильяру и требовательно произнес:
– Дай мне твой волос.
– А чо я-то сразу? – фамильяр скрестил лапки на груди и отвернулся с высокомерным видом. – Чо меня-то швирлять? Вон у нее сколько волос – бери у нее сколько хочешь, раз тебе волосы нужны! Ей они точно не нужны, если она шашлык из морской свинки хочет!
Потом зверек хитро глянул на меня и заговорщическим голосом предложил Рэйесу:
– А давай ее налысо побреем?..
– Дай мне твой волос, – настойчиво повторил Рэйес, игнорируя мое возмущенное рычание. – Ты знаешь, зачем. И знаешь, что дать его ты должен добровольно, я силой взять не могу.
Кобай совсем по-человечески закатил глазки, проворчал что-то неразборчивое на тему «нетерпеливых людишек», а потом ущипнул себя, выдирая волосок со своего бока. И протянул его своему хозяину.
– Держи, изверг. Тебе лишь бы меня общипать!..
– Я первый раз тебя о такой услуге прошу, не утрируй, – отмахнулся Рэйес.
Он так бережно взял в руки несчастную шерстинку, будто она представляла собой чрезвычайную драгоценность.
Я обратила внимание, что волос был необычайно длинным и по цвету совсем не похожим на шерстку морской свинки. Кобай был обладателем бело-коричневой короткой шерстки, а отданный волос – очень длинным белым, переливающимся перламутром. Это еще что за магия такая? Это вообще волос, или что-то иное?
Подумала об этом – и на какое-то время провалилась в полузабытье, потому что мне стало совсем дурно. Потому я не видела, что именно делал Рэйес, меня лихорадило, я лишь краем глаза улавливала, что он склонился над кровавой раной в моем боку и как-то над ней колдовал. А рядом подначивал фамильяр, ехидно попискивая:
– Ну давай ее все-таки обреем налысо, а? Ну ты вдупляешь, как она верещать будет? Ну чего ты на меня рычишь? Ну что тебе не нравится?..
Точно на шашлык кое-кого надо пустить. Или на деликатесную шаурму из морской свинки.
***
В себя я пришла резко, будто кто-то нажал кнопку включения мозга. Не знаю, сколько времени провалялась в лихорадочном состоянии, но, когда открыла глаза, чувствовала себя почти прекрасно. Не считая дикой слабости во всем теле, но, во всяком случае, кожа больше не горела, и ощущение растекающегося внутри яда исчезло.
Холодный белый свет лаборантской мерзко слепил глаза, и я часто заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому освещению.
Вредной морской свинки рядом не наблюдалось, надо мной все еще склонился Рэйес. Он обрабатывал ожоги, часто окуная тряпицу в миску с перламутровой водой. Такой сосредоточенный, губы сжаты в тонкую нить. Необычно было видеть его не развеселым чудаком.
– Тебе не идет к лицу серьезность, – проворчала я. – Дурная улыбка тебе больше к лицу.
Рэйес хмыкнул и улыбнулся. Наконец-то! Почему-то его улыбка меня успокаивала…
– Раз ты вновь начала огрызаться, то явно идешь на поправку, и я могу не переживать, что ты помрешь у меня на руках!
– А тебе-то чего переживать? Не тебе помирать же, – проворчала я, аккуратно пытаясь сесть на столе.
Рэйес помог мне принять вертикальное положение и серьезно ответил:
– Не хочу, чтобы ты умирала.
– Почему?
– Ты мне нравишься, – просто ответил Рэйес.
– Любовь с первого взгляда, и всё такое? – фыркнула я. – Прости, я во всю эту розовую чушь не верю. Сказки, выдуманные инфантилами, легко поддающимися чужому влиянию.
– Не веришь так же, как в существование уровней сновидений ниже третьего? – с улыбкой спросил Рэйес.
На это мне не нашлось что ответить.
– Если в твоей жизни было какое-то болезненное событие на личном фронте, это не значит, что отныне от любых мужчин стоит ожидать только негатива и закрывать свое сердце на засов для всех желающих в него постучаться, – негромко произнес Рэйес,
Я аж вздрогнула от неожиданности.
– С чего ты взял, что…
– Мне пока некогда было самому искать информацию на тебя и узнавать о твоем прошлом, но мне хватило подслушивания разговоров студентов о холодной и неприступной мисс Фил, чей характер особенно сильно и резко испортился несколько лет назад после некоего события, – продолжил Рэйес и внимательно посмотрел мне в глаза. – Тебя там что-то ранило, да? В твоем прошлом. Что-то… Или, правильнее будет сказать – кто-то. Кто-то сделал тебе больно, и с тех пор ты старательно делаешь вид, что такого чувства, как любовь, для тебя не существует вовсе, не так ли?
– Не твое дело, – огрызнулась я, отвернувшись и с преувеличенным интересом занявшись изучением своих ран, от которых уже остались лишь бледные следы.
– Ошибаешься, мое. Но я не прошу от тебя никаких ответов и объяснений. Сам всё узнаю, рано или поздно.
– На кой дилмон тебе копаться в моем прошлом?
– Знание прошлого помогает понять настоящее, – пожал плечами Рэйес. – Наше прошлое, наши воспоминания, наши чувства и эмоции – это, вообще, то, что и позволяет нам быть человеком.
Я решила не продолжать этот тяжелый для меня разговор и сменила тему:
– Чем ты там меня лечишь? Все раны удивительно быстро зажили, а от ссадин уже даже следов не осталось.
– Раствором, приготовленным из волоса моего фамильяра.
– А почему не из его помёта?
Рэйес хохотнул.
– Его «помёт», кстати, тоже лечебный, но для наших целей не подходит.
– И хвала небесам, – пробормотала я.
Спросила громче, терзаемая любопытством:
– А что еще у него лечебное?
