«Одни и те же физиономии …Такое впечатление, что телевидение существует для рекламы, обмана и формирования дурного вкуса», – подумал он.
Выключив экран, он взял альбом Шишкина. С удовольствием начал рассматривать репродукции. У него была не плохая альбомная коллекция, собранная еще в юности. Вот настоящая красота природы: «Сосны, освещенные солнцем»…или «Лесные дали». А на «Сныть-траву» вот-вот … сядет бабочка или божья коровка…»
Егор увлекся, снимал с полки альбомы Нестерова, Серова, Маковского, Васнецова, Верещагина…
«Какие сильные одухотворенные лица!», – подумал он с восхищением.
Встреча в коммерческой фирме по поводу работы была назначена на четыре – время позволяло. Телефонный звонок нарушил тишину: сын сообщил, что скоро будет дома.
Он положил книги на место.
«Что же мне ему сказать? Увлечь живописью так и не удалось, хотя способности были», – обеспокоено подумал он.
Пришлось довольно долго ждать, и Егор чувствовал какое-то внутреннее волнение.
Наконец, открылась дверь, и он услышал знакомые шаги.
– Отец, извини, что заставил тебя ждать, но дел – невпроворот.
– Какие дела? Мать говорит, что ты оставил институт.
– Ну, оставил… Отец, какой из меня химик?
– Но ты же поступал туда учиться? И не плохо с этим справлялся.
– Именно справлялся… Не мое это.
– Теперь ты знаешь, что твое?
– Знаю.
– Ну и что же?
– Бизнес отец. Сначала бизнес, а потом все остальное…
– А мне казалось,…наоборот. Видишь ли, деньги рождают только деньги. Если не знаешь, для чего тебе деньги, они принесут только временный успех, а скорее – вред.
– Я не согласен… Когда у меня будет много денег, станет легче найти себя. Буду заниматься тем, к чему лежит душа.
– В этом есть логика, но почему ты думаешь, что именно так раскроется твоя душа?…
– Сейчас время активных перемен.
– Активных? – усмехнулся Егор.
– А ты не смейся. Вот взять тебя.
– Интересно.
– Тебе же нравится живопись. А ты ей занимаешься только изредка.
– Мне нравится не только живопись. Но я никогда не хотел быть профессиональным художником. Это тоже своеобразная зависимость. Я люблю свою работу.
– Почему же со своим опытом ты лишился ее?
– Это зависит не от меня.
– А я хочу, чтобы все зависело от меня.
– Смелость – позиция не плохая, но бизнес требует чутья, профессионализма, большой силы воли, и даже жестокости. Я тебя знаю, мне кажется, ты не очень готов к этому.
– Ты ко мне относишься, как к малышу. А я уже далеко не ребенок.
– Я не хочу принизить твои возможности. Кому, как не тебе самому знать себя … Но когда у тебя будут свои дети, ты меня поймешь.
– Я не обижаюсь. И я тебе хочу помочь.
– Неужели я произвожу впечатления неудачника?
– Нет, конечно, не это! Но согласись, обидно оказаться у разбитого корыта в пятьдесят лет?
– Ну, с корытом ты явно перебрал.
– Я бы не стал тебе говорить. Но раз уж зашел разговор, скажу тебе честно. Мне кажется, ты не видишь, но наша мама недооценивает тебя. Я это заметил давно.…Но сейчас как-то еще больше подчеркивает твои трудности. И это не самое главное… Когда тебя не было, я узнал: у нее есть другой мужчина… Мне стало неприятно с ней говорить…
После некоторой паузы Егор собрался:
– Спасибо за откровенность. Прямо ушат помоев на голову.
– Извини, отец. Мне это тоже больно … Потому я сейчас и не спешу домой…
Егор заходил по комнате. Теперь он понял, что, скорее, сын больше стремился поговорить с ним и также волновался.
– Отец, я очень тебя уважаю и люблю. Не обижайся, но ты достоин большего в жизни…
– Я думаю, что семейная жизнь очень сложна…Иногда она бывает, и такой. Видишь, мы с тобой первый раз разговариваем, как взрослые мужчины… А с мамой ты должен общаться… Она тебе мать, и никто ее тебе не заменит. Даже я… Прокурором быть заманчиво, но очень страшно.
– Отец, я сварю кофе.
– Пожалуй.
Они пошли на кухню, сидели молча.
«А все-таки он хороший парень. Еще бы ему успеха», – думал про себя Егор.
Уже на улице, спеша на встречу, Егор еще до конца не осознал сказанное сыном. Он насильно отгонял от себя эту мысль.
