Геннадий Тюмавин "Абиом Биам"

С находкой в руке, Фидэн вышел наружу. Облачная завеса на небе уже почти полностью расползлась. Оранжевое небо, преломляясь в лучах материнской звезды, испускало на Абиом-биам лоск медных, рыжих и янтарных красок. Начинало припекать. Лёд на бутылке увлажнился и потёк каплями. Преисполненный роботскими приятными картинками, в которых он закрывает открытую задачу – вручает Акио воду, Фидэн пошёл, но не успев сделать и двух шагов, услышал хруст деревянной ходули и повалился на дорогу. В свойственной роботу манере, он тут же переключился на поиск возможной замены ходули. Покрутил головой и из всего, что попало в зону видимости, его внимание привлёк припаркованный на противоположной стороне дороги скутер красного цвета. Это оказалась одна из первых летающих, бесколёсных моделей VZ-021, с возможностью преобразования энергии света в водород – энергию, необходимую для движения. Фидэн пополз к нему проверить в рабочем ли он состоянии, и пока полз, проверил подключение к сети – в этом районе слабый сигнал присутствовал – загрузил из сети базу данных по этой модели.

Пошарпанный с разбитыми приборами, в нескольких местах проржавевший насквозь, но всё же в рабочем состоянии – такое заключение сделал Фидэн о скутере после осмотра. Сел на сидушку, нажал на кнопку запуска. «Дых-дых-дых» раздались холостые звуки двигателя, в потугах пытающегося завестись. Спустя несколько попыток, скрипя внутренностями, он всё же завёлся, набрал начальную мощность и поднялся над поверхностью в полуметре. Несколько раз крутанув рукоять газа, чтобы проверить работу оборотов, Фидэн снял с нейтральной передачи и VZ-021, закручивая пыль на дороге в пушистые завихрения, полетел. Скутер то набирал высоту, то терял, шоркая днищем по асфальту, потом снова набирал. Фидэн разгоняясь, притормаживая и огибая то, что валялось на пути постепенно осваивался с управлением.

Тем временем Акио уже похрапывал. Свет звезды опалял улицу почти вертикальными лучами так, что и каждая тень затаилась в укрытиях. Несмотря на это, прямо возле него, на поверхности обветренных кирпичей стало проступать чёрное пятнышко, разрастаясь словно сочащаяся гуашь. И как и тогда в пещере, поначалу растекалось плоско по стене, потом стало выступать наружу, вытягивая конечности. Бургот постепенно выполз, уплотнился и завис над Акио. Зловещие огоньки в глазницах вожделеюще колыхнулись и серая жижа начала скапливаться у края рта.

– Акио!!! – внезапно раздался крик Фидэна, как раз выруливающего на скорости из-за поворота. – Проснитесь!

Поняв, что обстановка критическая, Фидэн крепко сжал бутылку со льдом, замахнулся и что есть сил зашвырнул её, целясь прямо в голову бургота. Бутылка, вобрав в себя не только силу броска, но ещё и скорость скутера, засвистела словно пушечное ядро, и разрывая воздух шмякнула точно в цель. Голову бургота резко мотнуло в сторону, серую жидкость выплеснуло на стену. Бургот скукожился и волнообразно попятился. Фидэн в скоростном развороте подлетел к Акио, схватил его и посадил перед собой. Быстро наклонился, схватил бутылку со льдом.

Бургот оклемался. Его красно-чёрная маска с выпученными щеками и прорезанным ртом, застывшем в оскале, наклонилась вперёд и ядовитые огоньки тонкими иглами вцепились в двоих на скутере.

– А-а-а, сопротивляетесь, – шипяще прохрипел бургот, – уничтожать слаще будет.

Фидэн крутанул рукоять газа, скутер вздыбился и сердито рыча, полетел прочь, подняв густое облако пыли за собой, через которое просвечивали два красных зловещих огонька. Бургот ринулся в погоню.

– Сударь, возьмите бутылку, – Фидэн положил её на колени Акио, – лёд немного оттаял, внутри уже есть вода, – а сам пригнувшись, сосредоточился на дороге, которая почти каждые несколько метров преподносила сюрпризы в виде обломков и останков былых времён.

Акио уже очнулся и начал понимать, что происходит. Схватил бутылку, крышку сорвало при ударе о бургота и он сразу прислонил её к губам. Растаявшие капли, живительной силой потекли по выжженной сахаре во рту, жадно впитываясь в каждый ухаб. Веки начали подниматься, вкус жизни впорхнул с чемоданами в недавно оставленный дом. Глаза стали улавливать мелькающие столбы и отдельные части домов. На фоне обессиленности, вода произвела пьянящий эффект и на приливной волне Акио ощутил всё происходящее, как свершающееся приключение. На какой-то миг ему даже стало весело, мол «Ха-ха! Сзади какой-то бургот гонится. Посмотрим кто кого. Ну-ка, Фидэн, поднажми!».

Выпив всё что мог и переведя дух, Акио оглянулся. Бургот летит над землёй ровно, без суеты, где-то плавно огибая препятствия, а где-то пролетая сквозь них. Впереди, посреди дороги, лежит перевёрнутый грузовик, почти полностью перегородивший дорогу. Акио крепко схватился за Фидэна, который уже приготовился к манёвру и через секунду крутанул резко влево. Скутер вылетел на тротуар и вильнув между разбитым автоматом по продаже газированной воды и пожарным гидрантом, снова вернулся на дорогу, оставив грузовик позади. Акио снова обернулся. Прямо из грузовика вылетел бургот, поначалу полупрозрачно-серый, но затем быстро уплотнившийся до чёрного цвета, и всё также не сводя с него свои зловещие огни. Холодный пот проступил наружу. Былая радость от приключения тут же разлетелась, как стая голубей, когда их вспугнёшь. Вмиг до него дошла вся тяжесть происходящего. Что это вовсе никакое не приключение, а буквально секунды, отделяющие его от настоящей смерти.

– Фидэн, выжми всё что можно из этого драндулета!!! – проорал он с вытаращенными глазами.

– Уже, сударь, уже, – спокойно ответил Фидэн, – но этот бургот может лететь не сворачивая, а нам приходиться вилять. К моему сожалению, он нас догоняет. Если у вас имеются какие-либо предложения, пожалуйста, не задерживайте их в себе, говорите. Я пока не имею возможности найти удачное решение.

Бургот уже летел на расстоянии чуть больше двух метров от них. Тело Акио напоминало вздыбившуюся кошку, внезапно ошарашенную – волосы дыбом, нижняя челюсть подёргивается.

– Близка кончина, – прошипел бурготский хрип совсем рядом, – сладость для меня обратить тебя.

Акио вдруг озарила мысль, что нужно вызвать то волшебное свечение, которое выстрелило из него в тоннеле. Но сложность была в том, что он не знал, как это сделать. Сперва он направил внимание в область груди, стараясь ощутить источник волшебства. Попытался представить свечение вокруг себя, напряг мышцы, задышал с оскалом. Но ничего похожего на тот всплеск свечения не происходило.

– Ну давай же, давай! – ругался он сам на себя.

Сосредоточив всё внимание на себе, он совсем забыл думать про бургота и словно щелчок затвора мины, прозвучало уже совсем вплотную хрипяще-шипящее: «Акио… Так тебя зовут? Закончился Акио, будешь серым пятном», и тут же скутер дёрнуло влево. Фидэн молниеносно дёрнул руль в противоположную сторону. Акио мотнул головой и увидел, что чернючий бургот вцепился в ногу Фидэна и тащит на себя, как зловещие огни всё также смотрят на него и будто наслаждаются его трепетом.

Бургот был в плотном состоянии, а значит по нему можно было бить, чем Фидэн не побрезговал воспользоваться и резким движением бабахнул по нему левой рукой. Красно-чёрная маска слегка покосилась, руки немного сползли по ноге Фидэна вниз, но бургот быстро оправился и продолжил карабкаться. Ещё четыре удара Фидэн обрушил следом, но тот уже к этому был готов и как мог уворачивался. Акио всё продолжал стараться вызвать кнут свечения, чтобы полоснуть им по бурготскому телу.

Впереди был поворот. Фидэн резким движением повернул направо и сразу засёк, совсем близко, старый бульдозер с набекрень лежащим ковшом. В доли секунды просчитав все возможные варианты, он левой рукой обхватил бургота за голову и направил скутер прямо на бульдозер.

– Что ты делаешь??? – закричал Акио и вжался в сиденье, словно черепаха в панцирь.

Бургот цепко держался за левую ногу Фидэна и старался разорвать её на части. Оставалось несколько метров до бульдозера. Фидэн отцепил голову бургота, огрел по ней ударом молота и вырулил скутер так, что выставленный металлический зуб ковша бульдозера пришёлся прямо на соединение его левой ноги с телом. «Дзииик» – прозвенел металлический звук и будто взмахом самурайского меча Фидэну отсекло ногу, и она вместе вцепившемся в неё бурготом влетела внутрь ковша. Скутер дёрнуло влево и затрясло, полетели искры – Фидэн головой и плечом вместе со скутером шаркал и бренчал по гусенице бульдозера. Секунды и тряска прекратилась, скутер продолжил ровный полёт, неся на себе одноногого, покорёженного робота и обессиленного человека.

Заброшенный район остался позади. Побитая временем дорога вилась вдаль среди пустыря с редкими кустарниками. Где-то там поблёскивала, играя рябью, речка. Летели в тишине, плавно следуя изгибам дороги. Природа была безмятежна. Казалось, что ей нет дела до невзгод человеческой жизни. Веточки кустиков покачиваются на ветру. В одном месте птицы чистят пёрышки, в другом закручивают виражи в воздухе. Где-то из норы вынырнет полевая мышь, осмотрится и побежит куда-то. Но самыми возмутительными были облака. Если ветер и может изобразить сочувствие к людскому положению – задуть сердито, засквозить беспокойно, то облака всем видом показывают, что никакие заботы им не ведомы, они всегда просто текут: могут течь плоско, могут вздуто, могут клубиться, могут застыть. И если кто-то и надумает себе, что всё вокруг солидарно с ним, то сильно ошибётся, всё вокруг – это просто «всё вокруг» и оно безразлично. Если кто-то и надумает себе, что «вот если исчезнут люди с Абиом-биама, то заплачет природа, загрустит», то снова ошибётся, не заплачет и не загрустит.

Линия дороги пересекалась с линией реки, впереди, над водой, навис мост. Скутер влетел на него уверенно, обогнул несколько сквозных дыр и уже было взял курс на съезд с него, как прямо посредине моста, через дорожное полотно, вылез тот самый бургот с красно-чёрной маской и всё с теми же вонзившимися в Акио огоньками в глазницах. Их разделяло время в несколько секунд так, что и подумать то не представлялось возможным. Бургот уплотнился и вцепился в дорожное полотно, готовясь принять столкновение. Акио только и успел, что натянуть брови до крайнего положения на лбу, а Фидэн вывернуть руль влево в надежде обогнуть внезапно возникшего недоброжелателя.

Время, в восприятии Акио, понизило обороты, он видел всё в замедленном кадре: тело бургота неспешно раздувалось так, что можно было разглядеть мелкую рябь на нём; скутер накренился влево и потихоньку начал менять курс движения; правая рука Фидэна отпустила рукоять газа и направилась к Акио, видимо намереваясь обхватить его. Но как бы замедленно ни видел Акио, в реальности всё произошло со скоростью летящей пули – скутер на полном ходу вмялся в бургота и всё что успел увидеть и понять Акио это то, как он уже кувыркается в воздухе и куда-то летит; скутер мелкими кусками разбросало в стороны; Фидэн вместе с бурготом в крепкой сцепке влетели в ограждение моста. Вдруг всё исчезло и заглохло, накрыла вода, забурлило. Вьющиеся потоки реки подхватили и понесли. Одна рабочая рука и ноги замельтешили, глаза рыскали в поисках просвета, стараясь понять где верх, где низ. Толи некая сила помогла, толи он сам, но как раз, когда воздух в лёгких был на исходе, барахтаясь и борясь с течением, его голова вынырнула на поверхность, жадно вбирая воздух. Рука с растопыренными пальцами хваталась за воду, стараясь нащупать что-нибудь твёрдое, вторая посеревшая рука так и болталась бесхозной верёвкой. Волны накатывали, потоки снизу то и дело ухватывали его за ноги и окунали под воду. В промежутках между нырками краем глаза он увидел, что рядом с ним плывёт что-то большое, похоже на бревно. В мольбах и усилиях он всё же добрался до этого «что-то». Высунул голову из воды, крепко ухватился и полностью отдался на волю течения, более не сопротивляясь.

Глава V

«Река всё знает. Все слёзы в ней» говаривал дедушка у Акио, когда они, бывало, сидели на берегу реки Опь в деревне Набуж, куда Акио ездил почти каждое лето. Вот и эта речка, вобравшая в себя всё, что когда-то излилось, испарилось, выплакалось из мира вокруг, знала всё и сейчас несла в себе человека, который в отличие от неё всего не знал и в особенности не знал, что ему делать дальше. Его щека вмялась в кору бревна, веки постепенно сползли по глазам и на какое-то время ему стало совершенно безразлично будет ли что-то вообще дальше.

Речка несла бревно то вдоль обрывистого берега, то вдоль пологого, то закручивала в водовороте и проносила под нависающими ветками, то вновь отпускала. Всё как когда-то с дедушкой на лодке, когда они просто сели в неё и отдались на волю течению. Дедушка загадочно говорил тогда (он всегда любил так говорить): «Река расскажет тебе кто ты есть» или «Всё вокруг говорит, учись понимать язык природы. Даже песок, казалось бы, безмолвный, но и тот многое может рассказать о всём вокруг и о тебе». Тогда они плыли весь день и довольно далеко унесла их река от деревни. Настала ночь, наверное, сама тёмная из всех ночей, которые когда-либо видел Акио. И небосвод усеялся бесчисленными огоньками неимоверно ярчайших звёзд, будто реле напряжения в них кто-то крутанул в крайнее положение. В ту ночь Акио впервые в жизни увидел, как то тут, то там по небу чиркают световые полоски – это в атмосфере сгорали космические камни. Бе?рега видно не было. Акио стал замерзать, о чём сказал дедушке. На что тот ответил: «Вот вёсла, греби к берегу. Там разведём костёр, согреемся». Акио возразил, что не знает где берег, в такой темноте ничего не видно и дед ответил: «У каждого человека есть чутьё – особое чувство. Послушай его, оно всегда видит и видит не только то, что могут увидеть глаза при свете, но и то, что никакой орган не увидит – оно знает будущее, его разновидности». Акио взял вёсла и стал грести. Долго он грёб, но в берег лодка так и не утыкалась. И вновь дедушка сказал: «Ты гребёшь умом, греби чутьём. Послушай в груди, что говорит оно. Представь в голове, что ты хочешь, попроси чутьё помочь отыскать путь и далее наблюдай тепло или холодно в груди, расширение или сжатие там ощущается. Так оно говорит». Акио сделал всё в точности и к его радостному удивлению оно и впрямь заговорило. Когда он думал грести в одну сторону, в груди похолодело и сжалось – значит путь неверный. Так он перебирал направления, пока не ощутил приятное жжение и ощущение наполняющего расширения – вот и верный путь. Несколько раз случалось, что в груди вновь холодело – это означало, что он сбился и тогда снова он отыскивал нужное направление и затем уже не сводя взора с чутья, догрёб до берега. Послышался приятный шипящий, похрустывающий звук захода лодки на песок. Летящие космические камни продолжали рисовать росчерки на небе. Дедушка разжёг костёр, поставил палатку, а Акио, возможно впервые в своей жизни, ощутил, что мир полон волшебства.

********

Течение занесло бревно в небольшой закуток и близкий звук пошлёпывающих по берегу волн привёл Акио в чувство, веки слегка натянулись и через приоткрытую щелочку скользнул свет. Он быстро вспомнил что произошло и как он оказался в воде. Гонимый мыслями о бурготе, который, как всё ещё думалось, его преследует, Акио, словно рыба с неокрепшими плавниками, поволок себя на сушу. Отскоблил от коры бревна помятое лицо и начал запрокидывать одну конечность за другой, поступательно выбираясь на землю. Берег был обрывистый и куда занесла его река он не понимал, ведь для этого нужно было видеть вдаль, а обрывистость с нависающими корнями деревьев сверху совершенно закрывали от него ту даль. Нужно было взобраться выше, но эту задачу сильно осложняла посеревшая рука и бок, которые отягчали и без того обессиленное тело: правая рука так и висела безжизненно, чувствительность во всём правом боку низведена в ничто, будто и нет вовсе этой части тела, она как-бы отмерла и лишь висит грузом.

Страх от дышащей в спину смерти, шокирующие воспоминания от произошедшего в пещере, хаотично бьющаяся несуразица в голове и страстное желание жить, соединившись в одно, всё это дало нужный заряд и Акио ощутил силы достаточные для того, чтобы подняться и идти, пусть и шатаясь, но всё же идти. Посеревшую руку засунул в карман штанов, чтобы не болталась и не раскачивала его. С мыслями о том, что нужно бежать от чего-то и в тоже время что-то искать, Акио взобрался на отвесный берег. Вдаль простиралась равнинная местность, по левую сторону просматривался город Одро?б-ти?го. Никого из живых и не живых рядом видно не было. Первое о чём он подумал – это добраться до дома и найти отца. Озираясь, полусогнувшись, короткими перебежками он побежал домой.

Была примерно середина дня. Света достаточно, чтобы можно было вглядываться и различать детали. Как раз этим он и решил воспользоваться на подступах к городу, затаился и стал осматриваться. На улицах затишье, движения нет, занавески в окнах не колышутся, с собаками никто не гуляет, ни роботов, ни людей, ни даже вечно снующего в воздухе транспорта, лишь безмолвный городской стан. Особо гадать «что случилось?» не приходилось, понятно, что бурготы добрались сюда. Это осложняло задачу. Как теперь пробираться домой, искать отца, да и вообще людей? Продолжая всматриваться, Акио вдруг заметил замелькавшие чёрные силуэты: одни летали от дома к дому, другие вылезали из стен и потом тоже куда-то летели. Издали всё это выглядело довольно безмятежно: застывший фон города, тишина, деревья покачивают ветвями, голуби сидят в парапетах, стая ворон кружит над кладбищем внутри района и словно дополнением ко всему бесшумно летают небольшие чёрные пятнышки. Не нарушая вновь обретённую идиллию города, из-за угла одного из домов выбежал мужчина. Куртка на распашку, глаза на лбу, ноги впереди головы, пятки почти касаются поясницы, руки будто пытаются ухватиться за что-то впереди себя. Он бежал и отрывисто кричал, будто через крик он пытался хоть как-то справиться с тем, что его ошарашило. Следом из-за того же угла вылетел бургот, один из тех чёрных пятнышек, и с лёгким наклоном вперёд последовал за ним. Не прошло и десяти секунд как бургот схватил мужчину за руку, резким движением отбросил к стене и тут же брызнул на него чем-то жидким. Пару мгновений и мужчина уже не шевелится, вместе с одеждой посерел. Бургот вытянул над ним руку и повёл в сторону, будто повелевая тому встать. Мужчина покорно поднялся и замер. Бургот полетел вглубь улицы, плавно ведя рукой за собой. Посеревший человек покорно последовал за ним.

Перед Акио встала непростая задача: пойти в город, значит быть пойманным; с другой стороны, куда ещё идти, позади бескрайняя равнина без признаков жизни и совсем нет гарантий, что и там нет бурготов; в любом случае они могут его заметить и сделать серым; но и оставаться на месте тоже нельзя. И тут он вспомнил историю с дедушкой на лодке и решил точно также спросить чутьё куда ему идти. Закрыл глаза, направил внимание в область груди, представил, как он идёт туда, где может выжить и спустя секунды тишины ощутил в груди пульсирующее тепло. Это означало, что надо идти в город. «Дедушка говорил, что чутьё знает будущее и подсказывает нам верные решения» думал он «и раз оно говорит мне идти в город, значит туда мне и надо. Но как мне пройти незамеченным? Может дождаться ночи?». Как только он это подумал, то услышал чириканье птицы справа от себя. Там, прямо посреди пустыря стоял посеревший человек, взрослый мужчина, словно статуя, с опущенными руками и безмолвным лицом. Над ним кружит маленькая птица, она отлетает вверх и затем пикирует на него угрожающе чирикая, делает петлю и повторяет всё снова. Похоже, что она защищает своё гнездо, которое где-то поблизости. Акио подошёл поближе. Взгляд человека растворён в пустоте, рот приоткрыт и только колышущийся край пальто снизу сообщает, что это не каменная статуя, а некогда живой человек, который впитал в себя серую бурготскую жижу, и который почему-то оказался здесь, никому не нужный. Акио поводил рукой перед его глазами, ткнул его в бок и попытался обратиться к нему. Ничто в нём не шевельнулось. И тут Акио пришла любопытная мысль: он решил надеть на себя одежду этого человека и тем самым замаскироваться под того, кого бурготы не будут ловить, ведь он уже будет серый. Он снял с человека пальто, шапку, шарф и перчатки. Пальто было великовато, но это как раз было на руку Акио, оно полностью закрывало его ноги, касаясь земли. Откинул наверх ворот, надел шапку, намотал шарф по глаза, спрятал руки в перчатки и побрёл в сторону, где не было видно ни одного бургота, куда подсказывало двигаться его чутьё, и какой никакой, но здравый смысл.

Осторожно пробрался через заросли сорняков, пролез под теплотрассой и зашёл в город, так сказать, с чёрного хода. Он постарался идти, как безжизненное тело: руки висят расслаблено, ноги шоркают по земле, лицо разглажено. Здания разной высоты растянулись вдаль. Рядом проехал робот-уборщик, который выполняет ежедневную программу – засовывает в себя окурки, фантики и всякий мелкий мусор. В нескольких местах работают рекламные щиты, на которых мерцают яркие картинки. Повсюду брошенные автомобили, колёса вывернуты, двери раскрыты. К верху дном и вмятые в дома валяется разбитый лётный транспорт. Следы паники почти что на каждом шагу: дамские сумочки, растоптанные очки, куртки, шляпы, телефоны и разная требуха человеческой повседневности.

Кромешную тишину разбавляло лишь шорканье ног о тротуар. Так брёл он несколько перекрёстков, пока тишина не разбавилась приближающимся звуком работающего лётного двигателя, доносящимся откуда-то из-за угла. Акио присел за мусорный бак и осторожно выглянул. Урчащий звук стал уже довольно громким и через секунду из-за поворота вылетел легковой седан, через боковое стекло которого отчётливо просматривался человек, вцепившийся в руль. Седан двигался не по световым разметкам, а хаотично виляя зиг-загами. Следом за ним, из того же поворота, вылетели два бургота. Седан резко повернул и полетел вдоль улицы, в сторону, где затаился Акио. Бурготы тоже мотнулись за ним, и, похоже, догоняли. Акио застыл, втянул голову в плечи, но глаз с происходящего не спускал. Сжатые в острие иголки зрачки водителя, казалось, вытянулись за пределы орбиты глаз. Мыслями своими он явно хотел быть дальше того места, где он был в действительности. Правой рукой он то нервно что-то нажимал на панели приборов, то запрокидывал её снова на руль. Боковина седана была покорёжена, видимо где-то он прошкрябал стену здания. Но ещё страшнее было смотреть на бурготов. У одного маска круглой формы, с синими полосками от скул к щекам и зелёные огоньки в узких прорезях для глаз. У другого маска вытянута вниз острым подбородком, с шипами на лбу и широким вырезанным ртом, опущенный краями вниз.

Через пару зданий дальше, по ходу движения седана, из стены вылез третий бургот, оставаясь полупрозрачным. Было непонятно видит ли его человек или нет, седан не менял траекторию. Новоявленный бургот, полетел спиной вперёд, как бы встречая, мчащийся на него седан, чтобы в нужный момент лететь с ним с одной скоростью. «Вжууухх» пронёсся над Акио седан, воздушными потоками закружив бумажные листы на дороге. Следом пролетели два бургота. Когда седан поравнялся с третьим бурготом, то полупрозрачный гость тут же залетел внутрь салона и судя по тому, что седан резко мотнуло в сторону, человек его заметил. Из открытого окна выскочил пищащий крик жертвы и тут же стих. Седан повело к низу. И за мгновение до того, чтобы размазаться о стену дома, через окно вылетел почерневший бургот неся на руках сереющего человека. Короткий звуковой сгусток из скрежета, грохота и расколов пронёсся дуновением по улице – седан на полном ходу вмялся в здание на уровне второго этажа и смятым куском плюхнулся на козырёк магазина под ним. Бургот с человеком в руках завис в воздухе, к нему подлетели двое других, он передал поимку тому, что в маске с синими полосками и они разлетелись.

Акио и не думал шевелиться. Он просидел так, пока солнце не коснулось края крыши самого дальнего и самого высокого дома, который он мог видеть. Помимо мыслей о том, как выжить, пройти незамеченным, его озаботила одна странность, которую он ощутил в себе. Когда бурготы пролетали рядом в погоне за седаном, посеревшая часть его тела будто оживилась: заёрзала рябью, заметно похолодела и стала напирать на оставшуюся часть тела, будто желая поглотить её. Как только бурготы удалились, серость в теле Акио вновь обездвижилась.

Постепенно наступал вечер. Поднялся лёгкий ветерок с прохладой, зашуршал лёгкий мусор на улице. За время, что Акио сидел у мусорного бака, бурготов больше не появлялось. Нужно было идти дальше и он подумал, что, если он хочет «доплыть до берега», как тогда в лодке с дедушкой, то, наверное, надо снова спросить чутьё и вообще не спускать с него взора. На этот раз он не закрывал глаз, но лишь немного их сощурил. Он, словно компас в руке странника, стал потихоньку вращаться вокруг своей оси, представлять, как он будет идти в каждом направлении, куда смотрят глаза. Сперва, когда он посмотрел в поворот с указателем на ЖД вокзал, он ощутил холодок. Вращаясь дальше холодок нарастал и становился стужей. Когда он посмотрел на два, выделяющихся среди всех, зеленоватых небоскрёба, к холоду добавилось сильное сжатие. Затем ощущение в груди начало расцветать нотками блаженства, и холод сменился на тепло, когда он посмотрел в сторону неприметного проулка по правую сторону от себя. Куда ведёт этот проулок он не знал, но как только он остановил взгляд на нём, то ощутил резкий всплеск приятного тепла в груди – «значит нужно идти туда» наверняка понял Акио. Подхваченный под руки эйфорией оттого, что вроде как верный путь найден и чутьё не обманет, забывшись, он побежал. Шарф сполз до подбородка, глаза засияли, отблески солнечных лучей прокатились по оголённым в улыбке зубам. Он пробежал так минут пять, но скоро осознал, что забылся. Вновь утоп в шарфе и поплёлся, осторожно посматривая по сторонам.

Город по-прежнему не менял своего недавно приобретённого лица, забрызганного слезами и пропитанного отчаянием некогда довольных его обитателей. Повсюду следы панических попыток спасения. Но всё это касалось только людей, то есть тех, на кого у бурготов текли слюни. Те же кто был бурготам не интересен – роботы и всё неживое – продолжали своё естественное бытие. Местами, всё же, можно было увидеть останки роботов, но это были продвинутые модели те, которые могли оказать бурготам сопротивление. Всё не биологическое и не противящееся осталось не тронутым.

По прошествии нескольких домов совсем рядом с собой Акио неожиданно услышал:

– Не проходите мимо, уважаемый! Не побрезгуйте отведать нашей органически здоровой жвачки.

Это был шкаф-автомат по продаже жевательной резинки. Судя по всему, он уловил движение и запустилась программа привлечения покупателей. За витриной шкафа-автомата прележно на полочках лежала жевательная резинка в виде разноцветных шариков. Акио замер на пару секунд, ещё раз осмотрелся и пошурудил в кармане пальто в поисках монетки. И такая там оказалась. Он засунул её в монетоприёмник и купил столько жвачки насколько хватило монеты. Раздался звук работы механизмов автомата и в отсек снизу выкатились три шарика жвачки. Акио закинул их в рот все разом и стал хищно пережёвывать, косясь глазами по сторонам. Челюсти работали словно комбайн на пашне, последовательно перемалывая и измельчая. В это же время, рядом с ним роботы-мусорщики усердно собирают изрядно прибавившийся за последний день мусор. Роботы-новостные извещатели колесят по улицам, сообщая новости прошедших дней, так как новых в них не загружали. Чуть поодаль посреди перекрёстка стоит трамвай, который не может проехать из-за брошенного транспорта на путях. Робот-водитель трамвая послушно стоит и смотрит вперёд, ничего не предпринимая, видимо ждёт, когда путь освободится. «Долго же тебе тут стоять. Наверное, тут и заржавеешь» – подумал Акио, глядя на него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70726393&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.