Погиб капитан, сквернословящий Бога.
Погиб и боец, что просил так немного.
Но тот, кто был свыше, обоих простил.
Май 2018 г.
РАССКАЗ ХУДОЖНИКА
1
Я храм рисую, «божие» чертоги,
В семнадцать лет не думая о Боге.
На акварель глядит прохожий люд.
Кто ни пройдёт – советы подают.
И лишь одна старушка поглядела
И вымолвила тихо: «Божье дело».
– Какое ж божье? Мастер храм тот строил.
– С молитвой строил, с Богом он не спорил.
– И я не спорю, невозможен спор,
С кем лично незнаком ты до сих пор.
– Невежа ты, но всё ж не будь глумлив, –
Сказала бабушка, меня перекрестив.
Я не нашелся, что сказать в ответ
И сдуру ляпнул: «Боженьке привет!».
2
Теперь, хотя прошло уже полвека,
Мне стыдно, что обидел человека,
Старушку ту. Как вспомню, так краснею:
Нехорошо я обошелся с нею.
А тот «привет» аукнулся потом,
Когда между лопаток в пьяной драке
Пырнули сына моего ножом.
И целый день его душа во мраке
Блуждала между небом и землёй,
А я возле врачей был сам не свой.
Был не в себе я. Потому на милость
Молился я, не зная и кому.
Безумье проникало в мозг, и длилась
Та мука долго. Думал я умру
От ужаса. И тяжкого исхода
Я ожидал. В то время как у входа
В халате белом появился он,
Кто для меня был вестник похорон.
« Привет», – сказал он, походя, коллегам
И мне кивнул. Я был белее снега.
Все нервы были как сплошной комок.
А он сказал всего одно: «Очнулся».
И, глядя на меня, лишь улыбнулся
И тут же сел, переступив порог.
«Кто это?». Мне сказали: «Это бог
В своем, конечно, деле – в хирургии.
Хотя, как это говорят другие,
Несчастный человек. Кто б думать мог,
У нашего хирурга сын бандит
Иль боевик – об этом ходят слухи:
Сыновние в крови по локоть руки.
И сын не то в бегах, не то сидит.
Его отец весь поседел от горя.
Он раньше спорил, а теперь не споря
Все делает по-своему тишком.
Пристанешь – отбоярится стишком
Иль поговоркой. И встает вопрос:
Он в шутку говорил или всерьез.
Но если он сказал, что будет жить,
То будет жить его больной, поверьте.
Полсотни человек он спас от смерти,
С десяток – смог он к жизни возвратить.
А сына вашего уже он точно спас.
У нас врачей на то наметан глаз:
Уж если вышел он, сказав «привет»,
То для печали больше места нет».
3
Прошло дней пять, и я сижу в гостях.
Сам напросился, обещав портрет.
Мы пили чай, когда вдруг в «Новостях»
Мужчину показали зрелых лет:
Убитый меткой пулей наповал,
Среди таких же мертвых он лежал.
Мне бросилось, конечно, сходство сразу
Убитого с хозяином квартиры.
Сын выполнял преступные приказы,
Сын рвался в полевые командиры.
Обличьем славянин, он был жесток,
Как только может быть жесток Восток.
Но для хозяина квартиры он был сын.
Отринутый и проклятый, но все же
Он был, наверно, всех ему дороже.
Ведь у него и сын-то был один,
Единственный…Заплакал он, бедняга.
Беззвучно слезы шли, лилась та влага
Дорожкою по линиям морщин,
