Спокойно полежать в обмороке мне никогда не давали, возвращали в действительность сразу на месте происшествия. Сейчас в лазарете этого самого места, похоже, не хватило и холодный душ я принимала на кровати. Отфыркалась от воды, разлепила глаза. Реальность ещё не проявилась, плавала в тумане и кружилась, я опять опустила ресницы. Мокрая одежда, неприятно прилипшая к телу, усиливала озноб. Жалобно попросила Огненного:
– Высуши, холодно.
Торопился он что ли? От горячей волны я чуть не закипела, зато почти согрелась.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Что? Это не Фаарр? Ой, мамочки! А я тут… Попыталась уползти под одеяло. Не так-то это просто, если сама лежишь на нём, а сил едва-едва хватает на беспомощное трепыхание. Меня поняли без слов, одеяло добывать не стали, укрыли пледом. Я дотянула его до самого носа и только тогда открыла глаза, поморгала. Из тумана, ещё немного расплывчатые, проявились Тайрин и Алдариэль, Младших не видно.
– Ребята где? Опять?
– Опять. Ты как?
– Пойдёт. Давно?
– Не очень. Мари, они в этот раз ничего не делали, мы сами, должно обойтись.
– Очень хочется в это верить.
– Значит верь. Кофе принести?
– И сигареты.
– Перебьёшься. Будешь нормального цвета, тогда получишь.
– Тайрин!
Тайриниэль ушёл. А принц сел на пол возле кровати, наши лица оказались на одном уровне, близко-близко. Ой, мамочки! Какой же он!.. А глаза!.. А… Ольховская!
– Ты меня боишься? Из-за того? Прости, сорвался, руки сработали быстрее, чем успел подумать. Больше не повторится, обещаю. Веришь?
– Я… верю.
– И прощаешь?
– За что? Я понимаю. Тайрин в первый раз ресторатором кинул. Ничего страшного. И Младшие рядом были.
– Забавно ты их называешь.
– Полностью длинно получается.
– Есть немного. Тайриниэль говорил, ты считаешь, что я тебя ненавижу, – и кто его об этом просил? – Глупости. Уж точно не тебя. Шок сначала был, да. А потом я увидел, как ты работаешь. И сегодня, на Прощальной площади. Нет, Маррия, ненавидеть я тебя никогда не смогу. Даже не думай об этом и перестань меня избегать. Договорились, Арри?
Ну, а как иначе? Договорились. Тайриниэль принёс кофе на всех, помог мне устроиться поудобней и примостился на полу рядом с принцем. Хорошо, мне при нём спокойнее. И я забыла…
– Ты зачем на помост полез? Тайрин, вот чем ты думал? Можешь объяснить?
– А ты зачем?
– Я не сама.
– Хочешь сказать, если бы эти не явились, ты из кареты не высунулась? Мари, мне не рассказывай. От чего тебя Фаарр останавливал?
– Какая разница? Тайрин, ты понять можешь? Меня Младшие бы вытащили в случае чего, им мне помогать можно. Или вампиры, я Каиндебу пока нужна зачем-то. А тебя? Младшие не оставили бы, понятно. Если бы их самих только не выдернули. И что тогда? Как я без тебя? Я не представляю, как я жить буду, если с тобой что-то…
– Мари, всё, давай без слёз. Мари!
– Пообещай больше так не делать.
– Обмануть? Я буду. Всегда, когда смогу, я буду с тобой рядом. Это понятно?
– Нет. Зачем? Что ты сможешь сделать?
– Арри права. Тайрин, я понимаю, что ты чувствуешь, но в случае больших проблем помочь ты мало чем сможешь. А я смогу. Мне нужно быть с вами. Не в карете, естественно. Среди зрителей. Тогда я смогу подстраховать вас.
Тогда я точно свихнусь. Только Алдариэля среди озверелой толпы мне не хватало.
– Рискованно, Алдар.
Правильно. И я о том же.
– А для вас? Я имею на это право.
– Имеешь. Речь не о том. Ты выдержать это сможешь? Стоять среди этих… и не разнести всё, до чего сумеешь дотянуться?
– Ты же можешь.
– Нет, Алдар, не могу. У меня другого выхода нет. Я пустой, понимаешь? Было бы по-другому, сорвался бы ещё в первый день. Не поверишь, но, когда мы там, я даже рад, что во мне магии не осталось. И не потому, что я в себе не уверен, а потому, что уверен – точно не выдержу. Легче самому оказаться на этом проклятом помосте, чем видеть, что они делают…
От одного намёка на такую возможность меня бросило в холод.
– Только попробуй! Дурак несчастный! Даже говорить такое не смей! Я не знаю, что с тобой сделаю!
– Мари, вот чего ты опять? Не надо, не плачь. Согласен, я – болван, нашёл, о чём болтать. Больше не буду.
– Болтать или лезть куда попало?
– Болтать. И куда попало не буду. За тобой – буду.
– Тайрин!
– Что? Отличный план. Будешь за меня волноваться, сама в лишнее не полезешь.
– Я не специально. Просто… Он же мальчишка совсем! А они… Хорошо, что он там оказался… То есть, ужасно, что он там оказался, хорошо, что, когда мы… А если бы… А как он там оказался? В смысле, так рано? Они же ещё с одним не закончили, а уже его… Алдариэль, ты ведь смотрел, да?
– Смотрел. Пацана Лиониэль зовут. На помосте был Рамалиэль, его отец. Обоих знаю… близко. Рамалиэль – мамин двоюродный брат. Белоцвет, один из самых сильных… был. Когда Рамала ломали, Лиони узнал его, рассмотрел как-то, почувствовал. И закричал. Всё. Им этого хватило. Без аукциона обошлись, какая-то жирная… – эльфы не матерятся при женщинах, принц сдержался. – За особые заслуги забрала. Интересно ей было, сможет ли он также громко кричать с зашитым ртом. Знаете, я сегодня первый раз в жизни испытал радость от того, что кто-то воет от боли. Просто наслаждался визгом этого… председателя.
– И не говори, музыка для ушей. Мари, отдельное спасибо за доставленное удовольствие.
– От меня тоже. И ещё от многих.
– Вот уж не за что. Мне самой понравилось. Жаль только мало. Ничего, надеюсь ещё повторим. А вообще, вот бы эту сволочь к нам в лазарет. Я бы за один раз всех на ноги поставила.
– И нигде ничего не дрогнуло?
Серьёзность в голосе Алдариэля немного пугала, не хотелось выглядеть монстром в его глазах, но ответила я честно:
– Не-а. Даже не шелохнулось бы. Я ужасная, да?
– Ещё какая! – согласился принц. – И сегодня нас таких трое.
– Эй, ужасные, ещё двоих в свою компанию примите?
– Фаарр! Вы вернулись! А Ваади где?
– Стресс снимает.
От такой новости стало нехорошо. Неужели всё-таки…
– Что? Фаарр, не тяни! Вас же не забирают?
– Огонёк, действительно, говори уже.
– Фаарр, что?
– Да не тяну я, сами слова вставить не даёте. Хорошо всё. Просто замечательно. Нам разрешили вмешиваться в то, что касается Дара.
– Правда? Ура!
– Я бы так не сказал, – не разделил моего восторга принц. – Теперь ты меня и во сне достанешь?
– Молодец, догадливый. Хрен ты у меня из Аршанса ещё раз вывалишься. Зато теперь сможешь ходить со мной.
– Даже так? Ладно, неплохая компенсация.
У меня от радости аж голова закружилась. Или это от того, что резко вскочила? Не важно. Важно то, что Алдариэль под защитой Младших. Сегодня не день, а праздник какой-то! Стоп. А почему тогда…
– А почему у Ваади стресс?
– Кто сказал? А, нет. Он Бахрапу стресс снимает.
– Суборнация?
– Хуже. Эмрис эльфов штанов лишить задумала. Они ей их обрабатывать мешают. Говорит, ни промыть нормально, ни перевязать.
– Круто! Хоть она с ними справится.
Упрямство эльфов я недооценила. Всё, чего удалось добиться гномке – отрезать штанины. Ну… Хоть что-то. В принципе, это только на пару дней, пока их нельзя лишний раз потревожить, не причинив дополнительную боль. Потом-то они уже переодевались в нормальную одежду.
Очень хотелось первым вылечить эльфёнка, но двоим новым пациентам было намного хуже. Так что до него я добралась только на следующий день. Зато всего и сразу. Взрослые эльфы это только приветствовали. Пришедший в себя Рамалиэль не поверил собственным глазам. А убедившись, что это не сон и не подсунутое бредом видение, что сын рядом с ним, относительно цел, на тот момент он ещё не побывал в моих руках, и даже в безопасности, прикрыл глаза, скрывая слёзы. А я порадовалась, что там, на Прощальной площади, он от боли перестал воспринимать реальность раньше, чем мальчишку вытащили на помост. Странные у меня стали радости.
Достопочтенные и благочестивые на неделю лишились любимого развлечения. Теримитц после чести, оказанной ему Чёрной Невестой, занемог и удалился восстанавливать здоровье. Высокая комиссия брать на себя его полномочия не осмеливалась, дабы не нанести непоправимый урон репутации председателя неправомерно-мягкими приговорами, несоответствующими степени вины обвиняемых. Примерно так это прозвучало в их исполнении, я же считала, что они просто струсили. А в отношении Теримитца тешила себя надеждой, что недели ему не хватит. Как минимум, парой-тройкой сломанных рёбер, множественными ожогами и ушибами Рамалиэль при моем нескромном участии с ним поделился. Впрочем, на каком уровне находится в Аршансе медицина я понятия не имела.
Самым большим минусом в этом было то, что «Первое Честное МВ» приостановило прямые трансляции. Мы потеряли возможность контролировать ситуацию на площади. Для Младших попасть туда проблемой не было, но полноценно определить состояние эльфов они не могли из-за собственных особенностей. Их человеческие тела были открыты для всевозможных удовольствий и абсолютно защищены от любых болезней и травм, никакое физическое воздействие просто не могло причинить им ни малейшего вреда. Исключением был каменный нож, способный поцарапать кожу, и вода Озера, у Огненного она вызывала «ледяной ожог» по его определению. Дело, видимо, было в сильнейшей тёмной магии, пропитавшей то и другое. Но и это критических повреждений им не наносило и довольно быстро исчезало бесследно. Поэтому о боли и пределах возможностей эльфийских и прочих организмов Младшие знали только теоретически и могли лишь догадываться насколько эльфы приблизились к фатальной точке. Непревзойдённым экспертом в этой области оставался Тайрин, но ему дорога туда была закрыта. На Прощальную площадь под иллюзией и в сопровождении Фаарра пошёл Алдариэль. Келпи им обоим не требовались, загадочные эльфийские тропы приводили Алдара в Эскорим ещё быстрее, для Огненного вопросов перемещения вообще не существовало.
А со мной начало твориться что-то непонятное, неконтролируемое. У меня хватало сил спокойно стоять в сфере и так же спокойно отпускать руку принца на берегу, но стоило им скрыться из виду, как открывался мой личный ад. Казалось бы, поводов для волнения нет, рядом с Фаарром Алдариэлю ничего не грозило, но то время, что они отсутствовали, казалось вечностью, в голове обрывками мыслей и ужасных картинок метались всевозможные страхи. Начинались они с пришедших в том сне кошмаров и развивались в ещё более жуткие видения. Я старательно изображала собственную нормальность, чтобы не заставлять нервничать остальных, и тихо сходила с ума.
Встретить ребят у меня не складывалось. Как только Ваади получал от Фаарра сообщение, что нашего появления не требуется, я уходила в лазарет. Вынужденный перерыв в работе комиссии давал возможность увеличить количество сеансов рукотерапии и отказываться от неё было нельзя. Восемь пациентов сразу – это много, мы едва справлялись. Кроме того, в лазарете стало тесно и неудобно. Втиснутые между рядами диван и дополнительную кровать приходилось постоянно передвигать, чтобы освободить место для меня и невидимого Ваади. Забрав у новеньких «страшную боль», я плотно занялась теми, кто уже приближался к выписке.
Секрет появления в лазарете лишней мебели раскрывался элементарно. Что места для новичков не хватит, Алдар понял сразу, оттранспортировал нужное до самого входа, а дальше справились гномки. Спал принц теперь на сдвинутых креслах, его кровать занимал Рамалиэль. У меня регулярно мелькала крамольная идея предложить поделиться своей, но озвучить её я, конечно же, не решилась.
С Алдариэлем после того разговора общаться мне стало легче. Я перестала краснеть и заикаться, несколько раз даже заговаривала с ним первой. На выходе из лазарета мы больше не сталкивались, перестал он смотреть или всего лишь вовремя уходил, чтобы не смущать меня, не знаю.
Каждую свободную минуту дома Алдар проводил, закопавшись в принесённые из Шорельдаля книги. Я тихонько подсматривала, как он быстро пролистывает какую-то, на чём-то задерживается, делает закладку, берет другую, третью, тянется к уже просмотренным, поднимает отсутствующий взгляд и снова возвращается к пожелтевшим страницам. Мне очень нравилось наблюдать за ним таким, становилось спокойно и уютно.
В промежутках между лечением мы уходили на берег. Огненный и Алдариэль учились «ходить вместе». Когда-то давно это не было проблемой, Младшие спокойно могли перемещаться с «пассажирами». После Мрачных дней Великие эту возможность им перекрыли. Теперь Фаарру её вернули, но он за это время отвык от попутчиков, а у Алдариэля что-то сбоило в его магии после межмирового портала. В результате, мы получили массу интереснейших впечатлений и очередное расширение словарного запаса. Не тревожься я за Алдара, было бы даже забавно смотреть, как Огненный кладёт ему руку на плечо, исчезает и появляется с возмущёнными высказываниями в нескольких метрах от не сдвинувшегося с места принца. Потом они стали исчезать вместе, но появляться отдельно, принц словно вываливался из воздуха, высказывались уже оба, Алдар – в рамках допустимого, Фаарр – как всегда. Нормально перемещаться они начали на второй день и продолжали тренироваться, с каждым разом увеличивая расстояние перехода. На мою просьбу попробовать так со мной, Огненный только с сожалением покачал головой, его «открыли» лишь для Алдариэля.
Меня оба эльфа пытались научить управлять собственной магией. Ну, что сказать? Ничего не изменилось. Моя радуга по-прежнему просыпалась строго по собственному желанию. Но сами наши уроки мне очень нравились. Особенно, из-за… В общем, нравились.
Наблюдать, как Алдар под руководством Тайриниэля «раскачивает потенциал», было невероятно захватывающе. Терминов, которыми они пользовались я не понимала, как и того, из-за чего они упорно спорят и чему радуются, но белые стрелы, золотые звезды, огненные шары и всё остальное приводили меня в восхищение. На это я могла смотреть бесконечно долго. Часто к ним присоединялись Фаарр и Ваади, на берегу закипало настоящее сражение. По очереди или одновременно Младшие атаковали Алдариэля, он отбивался или уходил из-под удара с невозможной скоростью и непередаваемой грацией. Мамочки! Как же он двигался! Это что-то невероятное. Ну, не может человек двигаться так, даже если он эльф! Просто любоваться им мне мешала, опять-таки, тревога. Даже зная от Алиани, что для принца это безопасно, я не всегда могла удержаться от испуганных вскриков. Младшие тут же взяли на заметку, что Алдариэль на них отвлекается и может пропустить удар. Теперь вскрикивать приходилось регулярно и не мне одной, к обучению принца не реагировать на посторонний шум подключили всех. Алдар пытался доказать, что совсем не реагировать нельзя, кому-то может требоваться помощь. В ответ получил железные аргументы, что если его самого накроет, то помочь он уже никому не сможет, и нужно сперва отбить всё летящее в него, а потом уже крутить головой. Тут я с Младшими была совершенно согласна и честно кричала. Остальные тоже.
Тайрин, на время вернувшись к любимой профессии, выглядел почти счастливым. Для полного счастья ему не хватало собственной магии. Иногда, забывшись, он порывался что-то наглядно показать Алдариэлю, растерянно смотрел на свои руки, с которых не срывалось ни единой искры, вздыхал и возвращался к словесным пояснениям. Мне было грустно и горько от этого, отчаянно хотелось помочь ему, каким-то чудом вернуть отобранную магию. Я попыталась провернуть когда-то удавшийся номер со шлемом. Взяла Тайриниэля за руку и во всех подробностях представила, как вливаю в него силу, как его радуга начинает светиться и вспыхивает в полную мощь, как бегут от неё разноцветные искорки и у Тайрина всё получается. Видимо, подробности были неправильные, не сработало.
Через пару дней к дриадам отправились трое эльфов. Лиониэль тоже был совершенно здоров, но смотрел такими несчастными глазами и так цеплялся за отцовскую руку, что разлучить их оказалось выше наших сил. Да и великой необходимости в этом не было, места теперь вполне хватало, лишняя мебель вернулась на законные места, мальчишка никому не мешал и старался помочь, чем только возможно. После его рассказа о событиях на Прощальной площади мне устроили овацию. То, что Теримитцу удалось на своей шкуре опробовать хотя бы небольшую часть собственного арсенала, порадовало всех.
Я очень ждала и очень переживала, как пройдёт первая встреча эльфов со своим принцем. А вдруг они, как и сам Алдариэль, считают его виновником своих несчастий? Алдар тоже волновался, хоть и тщательно скрывал это. Правда, причина его волнения была другая. Позже он признался, что боялся увидеть эльфов сломленными и полностью покорившимися судьбе. Пример одного Тайрина, у которого даже привычка за всё хвататься самому уже иногда не проявлялась, его до конца не убедил.
В Синий лес Алдариэль шёл сам, в карете Чёрной Невесты не могло быть эльфийского принца. Я опять нервничала, хотя Тайрин неоднократно объяснял, что на эльфийских тропах встретить кого-то другого невозможно. Фаарр заранее предупредил Эниани, чтобы дриады выделили место для встречи и собрали эльфов там. Появление принца произвело настоящий фурор. Все семеро искренне обрадовались Алдару, утащили его и Тайрина куда-то общаться. Меня забрала к себе в гости Узиани. Алиани с Фаарром пообещали скоро присоединиться к нам, я про себя понадеялась, что это «скоро» у них получится не слишком быстрым и будет затрачено на себя.
Ещё через три дня в лазарете остались только Рамал и Лиони. Оба были совершенно здоровы, оставили мы их лишь для встречи следующих пациентов. Отец и сын с радостью согласились на это, после стольких лет полной неизвестности им хотелось побыть вдвоём. Или втроём. Теперь Алдариэль мог приходить к ним свободно. Лиони, увидев принца, завопил и повис у него на шее, совсем по-детски. Рамал сгрёб в широкие объятия сразу обоих.
У меня выдалось два дня полного отдыха. Если честно, я устала. Очень устала от вида искалеченных мужских тел, от переполненных страданием глаз, от собственного страха перед болью и самой боли. Иногда казалось, что скоро не выдержу и просто не смогу заставить себя очередной раз войти в лазарет. Ночами, от жалости к себе, я тихо плакала в подушку. И эти два дня были мне нужны.
Младшие предложили устроить небольшой пикник, все с энтузиазмом поддержали эту идею. К нам на костёр заглянул даже Гром. Оказывается, я соскучилась по этой громадине. Он опять снисходительно поржал в ответ на мои мысли и величественно разрешил погладить огромную голову. Гномок от большого забега по берегу удалось удержать с трудом, теперь они окончательно уверились, что их мужчины самые смелые в мире. Алдариэль от келпи пришёл в восторг. Грому принц, кажется, тоже понравился, иначе он вряд ли согласился бы его прокатить. Алдару подпорки из двух Младших, как мне, не требовались, на конской спине он держался не хуже Ваади.
Чуть позже явилась Искорка. Стандартно пострекотала на всех, рассказала что-то Фаарру, фыркнула на Грома, пыхнула огненным язычком на потянувшегося к ней Алдариэля и полезла ко мне ласкаться. Она ещё подросла и на руке уже совсем не помещалась. Наласкавшись и наигравшись, саламандра свернулась уютным калачиком в центре костра.
В какой-то момент всеобщего веселья Алдариэль незаметно исчез. На меня сразу наползло ощущение пустоты и обиды. Неподалёку время от времени выглядывали русалки и мне в голову втемяшилось, что он пошёл к ним. Остальные, наверное, считали так же, на отсутствие принца никто не реагировал. Вечер сразу потерял своё очарование. Я ещё немного посидела, потом прихватила свой бокал с вином и пошла бродить по берегу, веселиться мне больше не хотелось.
Одинокую фигуру я заметила, когда наш костёр уже скрылся из виду. Алдар сидел недалеко от воды. Подошла, осторожно дотронулась до плеча, мышцы напряглись, но он не отстранился, не сбросил руку. Я осмелела и, едва касаясь, провела пальцами по изгибу шеи, дотронулась до щеки, замерла. Алдариэль не возражал. То есть, никак не реагировал, а значит, не возражал. Наверное. Я себя в этом убедила и совсем осмелела. Пальцы опять скользнули по шее и нырнули в ворот рубашки. Мгновенье спустя я лежала на спине и Алдар нависал надо мной. Смотрел внимательно и как-то непонятно. А я терялась в этом взгляде. И от взгляда тоже терялась, в смысле, пребывала в полной растерянности, абсолютно не понимала его выражения. Принц чуть приблизился, я потянулась навстречу такому любимому лицу и услышала спокойное:
– Нет.
Через секунду он уже стоял на ногах и протягивал мне руку, помогая подняться. Не выпуская моей ладони, Алдар подобрал откатившийся бокал и, не спеша, пошёл к костру. Я побрела следом, кусая губы, чтобы сдержать слёзы, и сгорая от стыда. Докатилась, Ольховская, сама мужчине в постель полезла, соблазнительница фигова!
