– В том месте, спустя время, земля высохла и превратилась в кору. Казалось, она не приняла жертву и скорбит о невинных убиенных. Но вот пробились первые зелёные побеги. Ничего подобного люди ещё не видали. Нежные стебли через несколько дней превратились в густой кустарник. Растение изумрудного цвета было очень крепким, с сильными ветвями. В его тени появился вьюнок. Обвил могучий ствол и расцвёл белоснежными, прекрасными цветами с нежным ароматом…
Рассказчик обвёл замерших слушателей торжествующим взглядом, ханжески опустил веки перед монашками, перекрестил живот и завершил историю:
– Ни одна девушка, хранящая ваниль в ларце, не останется без внимания мужчины. Ни одного странника не покинет тепло родного дома и спокойствие в пути, если он носит ваниль в заплечном мешке, – торговец помолчал и теперь уже посмотрел лукаво. А после закричал:
– Специи! Пряности! Кому здоровья? Кому наслаждения? Кому красоты? Всё-всё есть у меня. Налетай, пока не перехватили белые мухи!
Эйвинд слушал и зачарованно смотрел на знакомые щиколотки. Монахини купили по щепотке каких-то семян, сухих веток и гурьбой побрели прочь. Эйв нагнал скитниц у проулка. Когда фигура с цветком в руке на мгновение осталась вне поля зрения товарок, тихо позвал: «Звёздочка?!». Монашка остановилась, замерла и рванулась догонять своих.
Но Эйвинд уже перехватил её руку и развернул лицом к себе. Сомнений не было, перед ним Гутрун. Он потянулся поднять покрывало, женщина отшатнулась, запнулась о скапулярий и упала. Попыталась спрятать лицо, но было поздно. Некогда нежную кожу изрыла беспощадная оспа. У левого глаза язва оставила глубокий шрам, стянувший веко. Пока принц приходил в себя, монахиня скрылась.
– Господин, разрешите!.. – Мунт, готовый действовать, стоял рядом.
– Да. Ты мне пригодишься, – влюблённый уже оправился от потрясения, – у них служба начнётся в четыре. Мы должны успеть. Я сейчас пойду к обители, посмотрю там что к чему, а ты мухой лети на «Звезду». Вот ключ от сундука. Принесёшь один кошель, рубаху и штаны. Мухой! – мужчина закричал, не в силах сдержать переполнявший его гнев.
Обнесённая высоким глухим забором обитель сестёр Кармель тонула под кронами могучих лип, в густых зарослях шиповника. Узкие ворота, способные пропустить внутрь только запряжённую парой повозку, закрывались, по-видимому, изнутри. Снаружи, на высоте человеческого роста находилось забранное решёткой небольшое оконце. Ни молотка, ни колокольчика.
Уже вечерело и по-осеннему похолодало, когда оруженосец передал капитану серебро. Красавчик понимал, что стоит на кону. Он не мог опоздать к отплытию, не мог привести на пиратский борт женщину без веских оснований. Не мог даже представить, как отреагирует Гутрун на его предложение… Но всё это не имело никакого значения. Их больше ничто не разлучит!
За громкими ударами и звоном монет в кожаном кошельке последовал металлический скрежет запоров. В окне нарисовалась половина серого лица старицы. Острым сорочьим взглядом окинув пришлых, ещё не распрощавшись с заманчивым звуком, она тихо проговорила:
– Ввечеру принимаем только тяжелобольных… Может… – мелко перекрестившись, быстро добавила, – приходи к заутрене.
Эйв приблизил лицо вплотную к решётке, сунул кошель перед собой и прошептал:
– Приведи сестру Гутрун и получишь ещё!
Привратница отшатнулась.
– Нет у нас сестры Гутрун. Есть только черница Зус.
– Веди! – приказал неумолимый пришелец.
Уже смерклось, когда окошко слегка приоткрылось, чтобы похититель смог явственно услышать злорадный вердикт: «Черница Зус отказалась от греха».
Тяжёлый кулак в бессилии упёрся в металлическую створку. Дорога к пристани остудила воспалённый мозг Эйвинда. Ему нужно подготовиться, чтобы появление Гутрун на «Звезде» восприняли не просто естественным, но желанным.
«Теперь, милая, нас никто не разлучит. Обещаю». Так думал молодой человек, окрылённый угасшей было надеждой.
Изображая хорошо набравшихся спиртным, горланя непристойности, они поднялись с Мунтом на борт. Шкипер, качаясь и беспрерывно шмыгая носом, приказал отплывать. Слип с облегчением вздохнул и помчался вытрясать винный дух из погулявших всласть морских бродяг.
Команда флагмана встретила похмельное утро в таком же хмуром, невыспавшемся море, которому сначала покоя не давали разухабистые песни, угрозы и стихийные стычки, а после рвотная вонь. Но к полудню небо прояснилось, мелкая волна вынесла мусор на берег и повлекла «Чёрную Звезду» к Ливонскому берегу. Пояснить, что был получен приказ от царя.
Накануне очередной войны за выходы в Балтику Грозный отозвал своего пса, опасаясь потерять несушку золотых яиц. У царя созрел новый план. Это окончательное решение, казалось, отрезало Эйвинду путь к Гутрун, что для него означало – путь к праведной жизни. Красавчик с тоской провожал удалявшуюся ленту берега как последнюю надежду на своё спасение.
Глава 9
В Нарве стрельцы царя арестовали судно с командой до дальнейшего распоряжения государя.
После нескольких дней томительного ожидания заскрежетал ключ в замке, засов припортового склада с грохотом упал на землю, и горячие испарения нескольких десятков грязных тел смешались с солёным морским воздухом. Пленники вразнобой закричали и в едином порыве рванули к выходу.
Путь им заслонили два мужика в высоких шапках и красных кафтанах с бердышами – царские опричники. Не обращая внимания на гвалт, один развернул свиток и медленно стал читать. Шум понемногу стих.
«Мы, Великий князь и Царь Всея Руси Иван Четвёртый Рюрикович, повелеваем нашему каперу Эйвинду Вильфреду передать имеющийся у него флот, боевой и торговый, в наше бессрочное владение здесь в Нарве. Вместе со всей морской и боевой оснасткой, а также с командами. О чём собственноручно вышеназванный капер должен подписать сию бумагу.
Далее, Мы – Великий князь и Государь Всея Руси обязуемся выплатить каперу причитающуюся ему десятину золотом по предыдущему договору. Также позволяем взять из команды людей, коих сам решит. Все остатние должны присягнуть на верность Московскому царю.
Поелику наш подданный служит нашему Величеству верой и правдой, обязуемся обеспечить его оснащённой фелюгой для службы на Каспии.
В случае, ежели означенный Эйвинд Вильфред ослушается царского Указа, считать его дезертиром и преступником. Сыскать и посадить на цепь, аки пса».
Второй служилый, не тушуясь, растолкал опешивших от новости морских бродяг, безошибочно выбрал среди них шкипера, положил на ящик перед ним царский указ и ногтем, так, что чернила мелким бисером брызнули на свиток, откинул крышечку флакона.
Красавчик, скрипя пером, вывел своё имя ниже отпечатка царского перстня. Затем что-то сунул за обшлаг кафтана стрельца и прошептал в ухо. Тот пощупал рукав, согласно кивнул, сыпанул песку на бумагу, и цепные царские псы загрохотали засовами снаружи.
В помещении повисло тяжёлое молчание.
Эйвинд понимал: не скажи он сейчас что-то вразумительное – озверевшие пираты разорвут его в клочья.
Прежде чем заговорить, он окинул неспешным взглядом каждого. Словно взвешивал, кто сколько стоит. Как только открыл рот, буря придвинулась вплотную:
– Даже море – менее неверная невеста, чем хозяева. До Каспия водного пути на Руси нет. Смекаете?
Волна злобы опала. Кто-то нервно хохотнул.
– Скажу мало, запоминайте. Вы пришли ко мне, потому что лучшего шкипера не нашли. Так? – он подождал согласного «Ну» и спокойно закончил, – так и есть – бумага, что я подписал, откроет эти ворота.
И точно. Вначале выпустили Мунта. Через две недели, камердинер принёс серебро. Теперь с ворот сняли запоры.
Красавчик последний раз обратился к команде, в нетерпении ждавшей решения своей судьбы:
– Сегодня вечером я и Слип будем ждать вас у дального пирса. Рассчитаюсь с каждым как обычно. А дальше каждый сам за себя. Ждать будем две склянки. Всё уяснили?
Эйв, как в первый раз, неспешно окинул взглядом бродяг. При этом испытал невероятное облегчение – словно морская пучина вытолкнула его слабеющее тело на поверхность. Глубоко вздохнул и громко рассмеялся. Смех перерос в победный рёв толпы. Никто не покинул своего кэптена.
А он, не доверяя никому из правителей, в том числе дикому русскому патрону, жизнь бы отдал, лишь бы не расставаться с завоёванной свободой, флотом и теперь такой близкой любовью.
Пока в его рукаве был туз, шкипер действовал быстро. После короткой стычки с неготовой к такому повороту охраной, морская часть флота Эйва уходила в сторону Роттердама. В пути ему предстояло решить задачу с тремя неизвестными: не вызвав подозрения, найти для Гутрун работу на корабле, добраться до Каспия, вернуть расположение русского царя.
На море полукровка поставил всё, потому что в тот момент родная Дания, папа, русские, Ганза, герцог Нассау, поляки, немцы, шведы, ливонцы – весь ближайший сухопутный мир стал ему смертельным врагом.
«Редкие из живших получали такой расклад судьбы. Но этим безрассудным храбрецам, по неведомой причине, сопутствовал жизненный прорыв. Чаще они погибали не своей смертью, однако двигали исторический прогресс своей единственной жизнью, как будто обладали мощью непобедимой армады». Служащая музея Александра Арчакова на полях копии дневника принца ручкой делала важные для себя пометки…
На горизонте «Чёрной звезды» расстилались водные просторы без единого намёка на мало-мальский шанс. И в такое-то как раз время сдвигаются тектонические плиты в сознании человека. Мысли, чувства, намерения занимают свои исконные места.
Пришло время откровению для Эйвинда. Ему стало совершенно неважно кому-то мстить и доказывать свою правоту. Вернулось и оводом жалило чувство вины за утраченные честь и долг. Вместе с этим исчез проклятый изматывающий сон.
Впервые после встречи с любимой, в голове отчаянного бунтаря зародилась надежда на возможность изменить жизненный путь.
Глава 10
И вновь роттердамский промозглый предутренний туман окутал плечи «Чёрной звезды».
Красавчик шёл на обоснованный риск. Он должен забрать Гутти, придумать для неё легенду и как можно дальше убраться от голландских берегов.
В этот раз корабли шли налегке, и Слип с самыми верными из команды схоронили их в глубоких и узких протоках между дюн. С мачт убрали все опознавательные знаки. На гротах оставили «мартышек» для связи.
Проделав главную часть работы, боцман потребовал увольнительную для рабочих.
